Скрытые записи в блоге Ватсона

Когда я впервые увидел своего тогда еще будущего сожителя, я подумал: «Неужели ЭТОТ человек будет жить со мной в одном доме?». Нет, он не поразил меня своим внешним видом, он просто заставил меня поверить в существование сверхума на этой планете. За всю свою карьеру военного врача я ни разу не сталкивался с таким совершенным интеллектом, никогда не дающим сбой. Первой моей мыслью было: «Этого не может быть». Перебрав все возможные, родившиеся в моей голове, теории, которые, в основном, опирались на притворство, ложь, жульничество и тому подобное, я закрыл глаза на ум моего соседа и решил отложить свои размышления. Однако даже спустя месяц я не мог понять, как же Шерлоку удается за секунду определить такие факты, какие даже в Скотланд-Ярде не могут откопать за месяц. Он постепенно, шаг за шагом объяснял ход своих мыслей, и всё было до предельности просто, но та внимательность, с которой Шерлок смотрит на мир, была мне чужда. Холмс для меня – книга, написанная кривым, непонятным почерком, да еще и на неизвестном языке, в которой глава под названием: «Чувства» определенно отсутствовала. Понять, что чувствует Шерлок Холмс, нереальнее, чем понять его дедуктивный метод. Определенно, он смотрит на мир кардинально другим взглядом, и мне порой хотелось смотреть так же. Но чувства в его другой, своей вселенной, определенно занимали последнее место в списке. Я ни разу не видел, чтобы он назначал кому-то свидание, с кем-то уединялся. Холмс всё свое свободное время тратит, проводя опыты на кухне и приводя в бешенство миссис Хадсон, которая не привыкла к такому надругательству над мебелью, или читая книги, которых, безусловно, не продавали в обычных книжных магазинах. Однажды, когда он ушел к Майкрофту, я взял одну почитать. Переплет был ветхий, и страницы буквально крошились у меня в руках. Книга была рукописная, на латыни, судя по содержанию – явно на психологическую тематику. Теории, рисунки, пометки Холмса на полях. Почерк его был летящий, с сильным наклоном вправо, но предельно понятный. Я провел пальцами по странице, и на миг мне почудилось, что я – это Шерлок. Этакое мимолетное прояснение в голове, схожее с эйфорией. Читать подробнее я не стал, потому что всё равно ничего бы не понял и ничего полезного бы не извлек. Шерлок очень любит химию. Входя в дом, я всегда чувствую устойчивый запах серы и аммиака, доносящийся из кухни. Холодильник забит реагентами и зачастую – конечностями чьих-то тел. Еды у нас в доме не водится. Миссис Хадсон, конечно, не дает умереть с голоду, но готовить в таких условиях просто невозможно, впрочем, как и есть. В среду, после тяжелой смены в больнице, я, как обычно, пришел и увидел Холмса на привычном месте. На его глазах была защитная маска, а руки были облачены в перчатки. Из колбы, которую он сжимал большим и указательным пальцами, шел ярко-малиновый дым, который пах чем-то сладким. Веселящий газ с чем-то непонятным. Даже для меня, так хорошо знающего химию, опыты Шерлока были далеки от понимания. - У пациента была остановка сердца? – спросил он, как только я перешагнул через порог комнаты. Опять, начинается. - У тебя на руках остался физиологический раствор. Значит, применяли дефибриллятор. Ты всегда моешь руки после рабочего дня, однако сегодня, я полагаю, тебя била крупная дрожь, и вымыть запястья тебе не удалось. Из этого я делаю вывод, что проблема была серьезная. Запах медицинских препаратов сильнее обычного, а значит, что в палате больного ты провел больше времени, ну а причина может быть только одна. - Да. Мистер Харрис уже долго борется с… - Перикардитом. Тампонада сердца. - Но как… - Ты уже говорил о мистере Харрисе месяц назад, когда пытался поставить диагноз, а из длительно текущих заболеваний сердца с симптомами, о которых ты упоминал, подходит только перикардит. Я снял пальто и небрежно повесил его на спинку кресла. - Я голоден. У нас есть что-нибудь в холодильнике? – спросил я. - Да. Человеческий мозг. Я закатил глаза и потянулся к телефону, чтобы заказать пиццу на дом. - В ванную не ходи, - вдруг сказал Шерлок. Я замер и задумался на мгновение: - Погоди, дай угадаю: там очередной труп томится? - Нет, там утопленные лабораторные мыши. - Что?! Шерлок поставил пробирку в штатив. Малиновый дым перестал вырываться из нее, и детектив, наконец, снял маску, обратившись взором на меня. - Хочу изучить длину генома мыши. - Мертвой? Он поднял брови и с сарказмом ответил: - С живыми всё ясно. Я хочу усложнить задачу. - Чтобы через 10 минут мышей не было: я смертельно устал и хочу спокойно помыться. Шерлок подошел ко мне и одобрительно похлопал по плечу: - Я уберу их в коридор. Я зло посмотрел на него и стал набирать телефон службы доставки. Если честно, я лукавил. Когда меня положили в госпиталь после огнестрельного ранения, я страшно боялся только одного – рутины. Мне нужна активная жизнь, регулярная смена деятельности, много новых знакомств, но после такой травмы подразумевался только один выход – тихая размеренная жизнь, к которой я был не готов. Шерлок – самое прекрасное, что могло случиться со мной. Каждый день, прожитый с ним – что-то новое, неизведанное, и никогда не будешь уверен, что ждет тебя завтра. Холмс дает мне возможность узнать столько нового, сколько я не узнал бы и за всю свою жизнь. Иногда я задаюсь вопросом: как можно столько всего помнить и понимать? Опять же, напрашивался один ответ: «Это невозможно». А потом я понял – ну и пусть, ведь это не важно. Надо просто быть счастливым потому, что такой человек существует и что он рядом. Брат Холмса, Майкрофт, показался мне человеком умным, расчетливым, возможно, даже хитрым в каком-то плане, но он всё равно не был так гениален, как Шерлок. Единственной загадкой оставалось то, почему же они друг друга недолюбливают? Я, как человек незлопамятный и, может быть, немного сентиментальный, вообще не могу назвать причину, по которой родные братья могут так друг к другу относиться. Для меня родственная связь – самая сильная из всех, которые могут быть на свете. Она дается нам с рождения, и даже брачные узы не так сильны, как родственные. Но, как я уже и говорил, Холмсы – это исключение из всех правил, какие только были написаны человечеством. Шерлок ко всем относится свысока. Его вечная манера ехидничать и унижать каждого, кто осмелится с ним заговорить, честно говоря, меня выводит из себя временами. Я понимаю, что он может себе это позволить, но это поведение со стороны кажется простым хвастовством. Я не попадаю под исключение и порой чувствую себя каким-то отупевшим придатком рядом с Холмсом, однако это – стимул для того, чтобы совершенствоваться, совершенствоваться и еще раз совершенствоваться. Холмс стопроцентно знает все мои пароли, и я не знаю, как скрыть от него эту запись. Статус секретности в нашей квартире нулевой. Я чувствую себя обнаженным всё время, потому что Шерлок видит меня насквозь. Ничего от него не укроешь.

11 ноября