Rammstein: нескучная жизнь

В это время капитан был слишком занят, чтобы понять, что самолет летит вниз. Он слушал радио, а там как раз передавали его любимую песню. Капитан подпевал, чуть пританцовывая в такт музыке, но, надо сказать, пел ужасно. И тут на сцену выступил Тилль Линдеманн! Он, понимая, что происходит что-то неладное, осторожно встал и пошел к капитану, цепляясь за спинки сидений и стараясь не поскользнуться на выпавшем из чемодана мыле. Ворвавшись в кабинку капитана, Линдеманн яростно на него посмотрел, увидев, чем тот занимается. -Ты что творишь?!- закричал он и зачем-то снял капюшон, выставляя на свет глаза. Жаркое солнце ударило в них своими золотистыми лучами, заставляя их слезиться. Капитан, перестав подпевать, уставился на него, а потом вскочил с места и хотел было выбраться из кабинки, но Тилль встал у входа и воскликнул: -НЕ ПРОЙДЕШЬ! Капитан вздрогнул от могучей силы баса Тилля (а еще от его вида), вздохнул и сел обратно за руль. -Это что за дела такие?- возмутился Линдеманн и неслышно подошел вплотную к нему,- мы же в лепешку раздавимся, если вы будете так продолжать!! Тот тихо ответил: -Извините, ошибочка вышла,- он уровнял полет дрожащими руками, когда самолет был уже в нескольких метрах от земли, и, сделав мертвую петлю, направил его по курсу, чуя грозного Тилля спиной. -Идите, уважаемый, займите свое место. -И запомните,- наклонился Линдеманн к его самому уху, («Кто его вообще сюда пустил?!»- возмущенно подумал капитан),- больше чтобы не было никаких выходок, ясно?- его шепот звучал угрожающе, чем крик,- а не то… сами пожалеете. У меня пятеро накачанных людей. «Правда, балбесы они еще те»,- мысленно добавил он. Капитан, все еще трясясь от страха, щелкнул пальцами и появившаяся из тени стюардесса, похожая на апельсин в своей оранжевой форме, молча отвела возмущенного солиста обратно в салон. Но вот незадача- Ридель еще не успел собрать с пола вещи, высыпавшиеся из его чемодана (да кто, впрочем, просил его вообще брать с собой чемодан, в котором было столько бесполезных в данный момент предметов?) После мертвой петли они оказались раскиданными по всему полу (и на потолке, но этого, конечно же, никто не заметил). Стоило только Линдеманну сделать первый шаг, как он нечаянно наступил на глянцевый журнал (который Ридель читал взахлеб, покупая каждый номер), и поскользнувшись, с воинственным криком «Врооооой!!!!» полетел в стену через весь салон. Он зажмурился, ожидая удара. Но его не последовало. Оказалось, что Оливер Ридель вцепился в журнал у него под ногами, тем самым остановив Тилля и спасая его от судьбы стать блинчиком. -Спасибо,- невнятно пробормотал он. -Мне просто журнальчик жалко…- пожал плечами Ридель. Тилль фыркнул и уселся на свое место. Следующие три часа они летели без приключений, больше всего досталось Оливеру: на полу было холодно, на чемодане- жестко и мало места. Тилль изредка слышал его негромкое ворчание. Шнайдер и Ландерс завели разговор о любимых книгах и горячо обсуждали только что вышедшие новинки. Тилль попытался отвлечься и замер: человек, сидящий впереди него, слушал музыку в наушниках. Дело в том, что он слушал… их группу! Линдеманн был в этом уверен, потому что свой голос он узнает всегда. И свои песни. Тилль решил развлечься и легонько толкнул спинку кресла сидящего впереди. -Да?- вопросительно поднял бровь человек, повернувшись к Тиллю. (Благо, он успел надеть капюшон еще до того, как вошел в салон). -Можно поинтересоваться,- застенчиво начал Тилль,- а что вы слушаете? Конечно, вопрос тупой. К тому же, человек чудом не узнал в нем голос того, кто пел у него в наушниках. -Что-то не так? -Нет, все так… -Слушаю группу Rammstein…- невозмутимо ответил человек, не зная, что перед ним сидят те самые участники группы. -Понятно,- пробормотал солист группы Rammstein и, надо признать, был польщен, хотя знал, что его группа очень популярна. Мужчина пожал плечами (Тиллю показалось, что этот жест он видит слишком часто) и отвернулся. Похоже, он ничего не заподозрил. -Что случилось?- шепнул Шнайдер, сидевший рядом с Тиллем. -Да так, ничего… Вскоре Тилль увидел в окно приближающийся город, который сейчас казался игрушечным. «Самолет приготовился к посадке, всем пристегнуться и сидеть тихо». Линдеманн откинулся на спинку кресла и посмотрел на Шнайдера. Его пышные усы стали немного отклеиваться, и Тилль потянулся, чтобы их поправить. Потом решил посмотреть на остальных. Рихард Круспе мирно дремал, в то время как сидевший рядом с ним Кристиан Лоренц незаметно красил Круспе губы помадой (интересно, откуда он ее взял?..) Оливер Ридель в измазанной грязью футболке лежал на чемодане и читал журнал. Линдеманн вздохнул и закрыл глаза. В памяти сразу всплыли картины его прошлых концертов - это всегда были толпы фанатов, интервью, автографы… Правда, сам вокалист их не раздавал- он с детства был стеснительным человеком и не любил этого. А вот Пауль с радостью рассказывал журналистам о своей жизни и жизни группы, иногда болтая лишнее, за что получал взбучку от Тилля. Однажды Ландерс брякнул одному любопытному журналисту, что пятидесятилетний солист до сих пор спит с плюшевым мишкой, что сразило всех наповал. Газеты сразу пронюхали об этом и бедному Паулю не поздоровилось. Да, вокалист был суров, но как же быть иначе? Нужно держать группу в строгих рамках, или она развалится, как песочный замок. Тилль не заметил, как самолет начал садиться. Когда он опустился на землю и остановился, люди начали вставать и идти к выходу. Группа, взяв чемоданы с музыкальными инструментами и вещами, тоже потянулась за толпой. Но стоило только Линдеманну выйти и вдохнуть полной грудью свежего воздуха, как вышедший последним Ридель вдруг тихо сказал: -Ребят, я, кажись, забыл свой журнал на полу… Солист сурово взглянул на него и разрешил пойти обратно. Подождав минут десять, он начал злиться, но бас-гитарист появился с торжествующим видом, держа в руках свой излюбленный журнал. Они уже хотели идти, но тут Оливер побледнел и прошептал: -Ой, я, кажется, забыл еще и колпачок от ручки, которую мне фанаты подарили, когда кроссворд в журнале разгадывал… Тилль дал ему пощечину- сколько можно?! «Да,- подумал он,- группа как-то совсем ослабла». -Нам нужен стимул!- крикнул он и побежал к ближайшему киоску с едой, поправляя капюшон черного плаща. За прилавком опять оказался… итальянец, но голодный Линдеманн не стал смотреть, тот ли это человек, у которого они покупали билеты на самолет. «Он вездесущ, этот итальянец»,- промелькнула мысль в его голове. У себя в кармане он наскреб пять (!) копеек и, вздохнув, робко спросил, можно ли за эти деньги купить стаканчик кофе. Итальянец (опять же, совершенно не испугавшись странно одетого человека), пожал плечами и налил стаканчик «Эспрессо». Тилль поблагодарил его и, взяв кофе, спросил, в какой они оказались стране. -А разве непонятно? Вы в России, сеньоры. Ошеломленный Тилль вышел из магазина и на него тут же, расспрашивая, накинулись друзья. Когда он сообщил новость, сказанную итальянцем, даже Круспе и Лоренц перестали спорить. -Куда это нас занесло, говоришь? В Россию? М-да, это хуже всего, чего я ожидал…- восклицал Оливер, а из барабана, одетого на голову Пауля, доносились невнятные звуки. Пока все пребывали в шоке, Тилль под шумок спокойно выпил кофе. -Эй,- опомнился Лоренц,- ты чего? Мы купили этот стаканчик на общие деньги, как ты мог выпить все сам?! -Или ты думаешь,- начал Круспе,- что если солист наелся, то и вся группа наелась?! Видя, что все заходит слишком далеко, Тилль твердо сказал: -Ну, ну, не ссоримся, ребят, как видите, мы в плачевном состоянии, а еще надо ночлег найти, ибо скоро ночь. Все посмотрели на темнеющее небо, покрытое облаками. -А куда нас с такими чемоданами впустят?...- захныкал Пауль,- не надо было брать вообще инструменты. Нам вряд ли придется играть на них. «Черт, он прав»,- с раздражением подумал Тилль. -Пустят, пустят,- усмехнулся Кристиан,- мы Рихарда обменяем на ночь в гостинице, этот кусок мусора мне порядком надоел. -Лоренц, че ты мелешь?!- возмутился Круспе,- а ты кому нужен, вонючий клавишник?! -Успокойтесь,- серьезно сказал Линдеманн. Ему нужно было сосредоточиться и подумать, где группе ночевать. -А что мы стоим у магазина?- удивился Ридель и шестерка пошла гулять по улицам Москвы. Вскоре всем захотелось есть, и Оливер вдруг обнаружил у себя в кармане деньги. -Так мало,- разочарованно протянул Круспе,- тут даже на один кусочек пиццы не потянет. -А ты что хотел, килограмм сосисок купить? Потаскавшись по городу, ребята, изнуренные и уставшие, зашли в ларек. На их счастье, этих денег хватило на микроскопическую булочку. Музыканты набросились на нее и, разделив на пять мизерных частей, съели. Только солисту не досталось, потому что в тот раз он выпил весь кофе. Тилль находился в стороне и обиженно смотрел на друзей. Он сидел на мокрой от дождя скамейке. Напротив возвышалась пятиэтажка. Вдруг дверь подъезда открылась и из нее вышел пожилой человек возраста Линдеманна или чуть старше. У Тилля зародилась надежда и он, встав, подошел к мужчине. -Здравствуйте,- сказал он на ломаном русском языке,- не подсказать вы, где быть гостиница? Человек остановился и на секунду задумался, рассматривая улыбающуюся фигуру в темном плаще и капюшоне. -Гостиниц тут нет,- ответил он и, видя, что Тилль не понимает, отрицательно покачал головой,- Но я могу предложить вам место для ночлега,- вдруг заговорил незнакомец по-немецки, чему Линдеманн очень удивился. Как человек узнал, что Тилль немец? Но времени на раздумья не было, незнакомец ждал ответа. -Нас несколько,- предупредил солист и кивнул в сторону своих друзей. -Ничего,- махнул человек рукой,- идите за мной, сколько бы вас ни было,- и он загадочно улыбнулся. Тилль окликнул группу и они бросились к нему все, кроме Пауля. Казалось, что через барабан он, очевидно, ничего не услышал и так и остался стоять. -Пааааауууллль!!- заорал Лоренц, подбегая к Линдеманну,- Не тормози, сникерсни, черт возьми! И только тогда Ландерс побежал вперед, ориентируясь на звуки. Тем временем человек, с которым заговорил Тилль, повел их по маленьким улочкам, изредка выходя на большие площади, наполненные народом. Ездили автобусы и троллейбусы, по дорожкам ходили люди и влюбленные парочки, московская жизнь бурлила и кипела. Очень редко кто-нибудь оборачивался, с любопытством поглядывая на странных людей, одетых по-разному и идущих за человеком в коричневой кепке. Лоренцу стало жарко, и он расстегнул две верхние пуговицы своего пальто. Рихард увидел это и попытался немного ослабить шарф, щедро намотанный Кристианом, но тот усмехнулся и сказал: -Тебя же так сразу узнают, растяпа. Рихард смерил его злобным взглядом и надулся, обидевшись. Через некоторое время человек в кепке привел их по усыпанной осенними листьями дорожке к фасаду школы. Она была кирпичная, и сначала Тилль спутал ее с тюрьмой (нежданчик). Человек в кепке подошел ко входу и торжественно объявил: -Это- школа. (да ладно? Я думала, Дед Мороз) А я- ее директор. Располагайтесь в ней поудобнее, молодые люди (о да, кто бы говорил «молодые, они ж твои ровесники, старикан). Но взамен я попрошу вас… «Все,- подумал Тилль,- сейчас попросит шесть баксов за ночлег плюс десять за еду»… -… спеть на школьном концерте- у нас как раз нет идей, чем его заполнить. Просто я смотрю, у вас есть музыкальные инструменты, похоже, вы умеете на них играть… В школе было светло и тихо. Не бегали первоклашки по этажам, не бренчали звонки, даже школьный охранник мирно спал на рабочем месте (Нет-нет, он не итальянец). Директор - он же человек в кепке- проводил их в кабинет русского языка на третий этаж, там они положили свои чемоданы и спустились вниз в столовую. Кухарки долго не соглашались дать им бесплатную еду, но когда Кристоф Шнайдер- самый красивый из группы- отлепил усы и, отбросив их в Тилля, обворожительно улыбнулся, работницы столовой без разговоров дали им в распоряжение всю еду, которая только была. Но вмешался директор и выдал всем по тарелке борща. -А мне?...- обиженно произнес Тилль, видя, что его обделили (опять) в еде. Но директор уже ушел, сказав, что теперь им дадут поесть только вечером, на ужин. Линдеманн смотрел, как остальные с яростью уплетали суп, и у него текли слюнки. Паулю наконец удосужились снять барабан с головы ( теперь в нем зияла огромная дыра, и Шнайдер был явно не в восторге), а Круспе с облегчением снял шарф и кепку, кинув их в Лоренца. -Ты че снял?- спросил Лоренц,- немедленно одень, а то привлекаешь внимание своим уродством!! -Ты думаешь, в них я внимание не привлекаю?! Ты выбрал самую яркую кепку и самый… колючий шарф! -И?... В Лоренца полетела ложка, кинутая Круспе, забрызгав его лицо борщом. Капельки бульона, красного от свеклы, на нем выглядели как кровь. -Нарываешься?- крикнул Лоренц и хотел добавить что-то еще, но увидел, что на них с любопытством смотрит вся школьная столовая. Он подавленно сел, но прожег Рихарда насквозь взглядом. На следующий день после обеда (или завтрака?) они вышли прогуляться по школьному двору, усеянному сплошь ходящими людьми и учениками. Солнце вышло из облаков, и Шнайдер тихо спросил: -Мы когда-нибудь перестанем вляпываться в глупые истории? На что получил ответ от Тилля: -Нет. Солнце ярко сияло, освещая школу. Все было замечательно.