Rammstein: нескучная жизнь

«К такому меня жизнь не готовила», - подумал Тилль, а вслух недоуменно произнес: - Какой еще парк аттракционов?! – похоже, эта ночка явно будет непростой, - вот идите сами и развлекайтесь! Желательно, куда подальше отсюда! - Старина Тиллюша, мы ж без тебя никуда, - заверил его Лоренц, в то время как Рихард подкрался к нему со спины и выхватил трубку. Тилль услышал какие-то крики, но потом у телефона оказался Круспе: - В общем, это идея Флаке. Говорит, что настало время пойти в это легендарное, его самое любимое место в городе. А также он хочет вытащить тебя из этой дыры. Линдеманн потёр лоб и, тяжело вздохнув, переглянулся с Паулем. Тот незаметно кивнул, хотя вообще не знал, о чем идет разговор. - Соглашайся! – воскликнула трубка, - или навеки погрязнешь в пучине одиночества. - Какое одиночество?.. Со мной сейчас Пауль, вообще-то, - всё больше злился Тилль – его терпение могло вот-вот лопнуть, - короче, идите вы в… квас! Пауль посмотрел на него испепеляющим взглядом. - Хорошо, только ты хотя бы Паулю передай нашу идею… - затараторил Рихард. Но Тилль бросил трубку. - Что там у них случилось? – полюбопытствовал Пауль, заботливо наливая Тиллю холодного клюквенного морса и кладя в полосатую тарелку плюшки. - Крыша едет. У кого не бывает?.. – растерянно спросил Тилль и уставился на плюшки с морсом, - нет, так не пойдет: принеси что-нибудь покрепче этого компотика… - А ты уверен, что хочешь отведать вкус яда самодельного кфаса? – боязливо спросил Пауль. - Знаешь, мне уже всё равно, - вяло отозвался Тилль, - тащи свой квас. *** - По твоему лицу видно, что Тилль тебя послал, - заметил Лоренц. - Да, и не в самую лучшую сторону, - вздохнул Круспе. - Что ж, пришло время позвонить Олли, - усмехнулся Флаке и вырвал у Рихарда трубку. Как известно, было уже три часа ночи. Обычно в это время люди спят, вот и Оливер лежал, забывшись сном, в окружении чашек с остывшим чаем. Очевидно, ему снилось что-то очень радостное и счастливое, потому что во сне он улыбался. Но надо же было такому случиться - зазвонил домашний телефон, который лежал рядом, на тумбочке. Это было так неожиданно и громко, что Ридель подскочил и грохнулся с кровати, утаскивая за собой и клетчатое одеяло. Он был по натуре тихим и спокойным человеком и ругаться не стал. Просто подполз к тумбочке и схватил телефон. - Кто помешал мне отправиться в страну грёз? – вопросил он. - Слышь, Флак, нам надо написать книгу «1000 и 1 ответ на звонок посреди ночи», - раздался голос Рихарда, - Олли, это ты? У нас есть для тебя новости. - Новости? – сонно сказал Ридель, всё ещё думая, что это ему снится. - Во-первых, мы с Флаке присмотрели для твоей лысины прелестный шампунь, от которого быстро растут волосы, - сказал Круспе, - а во-вторых… ты же не против сейчас прокатиться на американских горках? - Постойте, какой еще шампунь? – сон как рукой сняло, и Оливер стащил белый спальный колпак с головы. - Ну, насчет первого пункта мы, пожалуй, немного приврали, но зато я точно знаю, куда мы сейчас пойдем! – весело сообщил Рихард. - Записывать новый альбом? – оживился Ридель. - Нет, дурень, в парк аттракционов, - подошел к телефону Кристиан, - так что собирайся поживее. И на этом разговор был окончен. - Совсем не комильфо… - пробормотал Оливер спустя пять минут, готовя термос с чаем. Затем он приблизился к окну и, вглядываясь в ночную темноту, попытался представить, что ждет его в грядущем дне. Однако деревья снаружи лишь молча стояли и изредка шелестели листьями, которые отрывались и падали от легкого дуновения ветерка. Оливер провел рукой по холодному стеклу. Потом взял термос и вышел из дома. *** Лоренц и Круспе шли по пустынным улицам, окутанным ночной мглой. Рихард повязался длинным шарфом, а Флаке поплотнее запахнул пальто, так как суровая осень давала о себе знать. Они шли молча, как вдруг Рихард произнес: - По-моему, Пауль – самый настоящий псих. Кристиан мельком глянул на него. - А ты уверен, что только он? – многозначительно спросил Флаке, - в нашей группе есть еще один эмоционально неуравновешенный человек и ты прекрасно знаешь, кто это… - Олли? – сделал предположение Рихард. - Ну… Ладно, забудь, - махнул рукой клавишник, - а почему Пауль-то? - Однажды, - понизил Круспе голос для большей загадочности, хотя на улице и так никого не было, - когда я был у него в гостях, то заметил, что он называет бутылки кваса по именам. «Ты хочешь умереть, Генрих?» - спрашивал он у одной из них… А затем яростно опустошал ее. Тут и до шизофрении недолго. - Да уж, - ответил Лоренц, заворачивая за угол какого-то дома, - если во всех подозревать психически больных, так и самому свихнуться можно. - Как хочешь, - пожал Рихард плечами, - только если он однажды забьет кого-то из нас своим квасом до смерти… то я тебя предупреждал. - Не будет такого, все под контролем, - заверил его Лоренц, - или, если хочешь, я специально для тебя могу протестировать его, задав всего лишь один вопрос. - Сойдет, - и они дали друг другу пять. Тут спереди показалась знакомая высокая фигура, торопливо приближающаяся к ним. - Извините, вы долго ждете? – поинтересовался Оливер, помахав им рукой. - Достаточно, чтобы посчитать все камни на дороге, - откликнулся Флаке. - Мы только что подошли, - пояснил Рихард. - Ну и чудненько, - ответил Ридель, а остальные с удивлением переглянулись, - я принес чай. Вскоре все двинулись дальше, и вот, наконец, остановились перед домом, огороженным аккуратным заборчиком, на котором расположился плющ. Это был дом Шнайдера. Трое загадочных людей тенью проскользнули к двери, тихо шурша гравием. Рука Рихарда зависла над звонком. Через секунду все услышали, как до дому разнесся мелодичная трель, оповещающая хозяина о приходе гостей. Не последовало ни одного, даже самого тихого шороха. В доме стояла полнейшая тишина – и через тридцать секунд после звонка, и через две минуты… - Ой, мы забыли ему позвонить и предупредить о том, что придем, - хлопнул Круспе себя по лбу, - и теперь он, наверно, боится открывать нам... И тут неожиданно дверь приоткрылась, но за ней была видна лишь темнота. - Кто здесь? – послышался робкий голос. - Шнай, это мы, - весело отозвался Круспе, - решили, знаешь ли, немного прогуляться. Дверь раскрылась шире, а в прихожей зажегся свет, который осветил кудрявого парня, одетого в пижаму в горошек. - Что ж, проходите, - доброжелательно улыбнулся он. - Нет-нет, мы просто хотели спросить: ты хочешь с нами сейчас пойти кое-куда? – задал вопрос Флаке. - Если вы мне не снитесь, то конечно, - зевнул Кристоф и ушел внутрь. Буквально через несколько минут он вышел, облаченный в белый плащ и сказал, закрывая дверь: - Что на сегодня, неугомонные вы мои? Когда Шнайдеру поведали о любимом месте Лоренца в городе, то он лишь одобрительно закивал головой. «Всё-таки, это в сто раз лучше, чем просто лежать и спать, - подумал он, пока Рихард и Кристиан о чем-то горячо спорили, - мы ведь музыканты и можем делать всё, что захотим». По правде говоря, так думали все. Но, пока четверо друзей шли по городу, Тилль сидел в гостях у Пауля и понимал, что еще немного – и он сдохнет со скуки. - Пауль, а что насчет того, чтобы вы с Шнаем поменялись инструментами? Несправедливо, что такой красавчик сидит сзади за барабанами, а ты… - Тилль умолк, обдумывая свой ход в шашках. - Лишь звучание моей гитары придает нашей группе пафос, - возразил Ландерс, «съедая» в игре пешку Тилля. Он закинул ноги на спинку своего дивана в гостиной, и Линдеманн за километр чувствовал запах носков, раскрашенных в эту чёртову красную полоску. - Ты знаешь, я не очень барабаны люблю, - поморщился Пауль, делая, как ему казалось, гениальный ход, - шах и мат, Тилль! - Обожди! Это же просто мат, без всякого шаха, - произнес Тилль, медленно передвигая коня, - хочешь, открою тебе небольшой секрет? Барабаны – это инструмент, по которому просто бьешь, и бьешь, и бьешь, и бьешь! - Откуда ты взял такую информацию? – воспринял Пауль серьезно, а затем победно провозгласил: - вот теперь точно шах и мат! - Рано радуешься, - сказал Тилль, сметая с шахматной доски королеву Пауля, - ну, что теперь будешь делать? – ехидно поинтересовался он. - Могу сказать только и только одно: ты просто гроссмейстер по сравнению со мной! – всплеснул руками Пауль. *** - Мы на месте, - доложил Флаке и остановился перед ярко-раскрашенным ограждением, огромная надпись на котором гласила: Парк Аттракционов «Падай на дно и смейся». Кто сказал, что экстрим — это смертельно? - Звучит угрожающе, - поёжился Рихард, - наверное, тут умер не один человек. - Вот ещё, - фыркнул Флаке, подходя ко входу, образованному в виде арки, на которой цветными буквами было выведено название парка. Слева и справа торчали флажки, которые колыхались от легкого дуновения ветерка, а по всей длине арки была развешена гирлянда, которая в это время суток не работала. Надо сказать, сейчас, ночью, всё это смотрелось весьма устрашающе. - Да, тут всё как в фильмах ужасов – слышится загадочный скрип, ледяной ветер, ночь… еще не хватает напряженной музыки, - сказал Рихард, - Пауль бы одобрил. - Хм… - сказал Флаке, который тем временем рассматривал часы работы парка, - очевидно, ночью он не работает. И тут всё закрыто. - Отлично, просто замечательно! О чём ты только раньше думал, безмозглый клавишник? – начал кипятиться Круспе, - ввалился ко мне в дом, порезал палец – да-да, я это помню, - разбудил тут всех, завел в какую-то глушь, теперь еще оказывается, ничего не работает?! - Это не глушь, а центр города! – воскликнул Лоренц, - спокойно, я найду выход из ситуации! - Ладно, тогда оставайся тут, а остальные пойдут ко мне в гости, - ответил Рихард сердито. - А ты что, испугался? – глаза Флаке неожиданно заблестели энтузиазмом, - испугался ночью старого парка аттракционов?.. Или боишься темноты? - Нет, - удивленно ответил Круспе, уже зная, куда он клонит. - Мы заберемся внутрь? – спросил Оливер, - но зачем? Неужели нельзя прийти сюда днём? - Наверное, будет уже не так интересно, - предположил Шнайдер. - Чего нам дома не сидится?.. – задал Оливер риторический вопрос, но Кристиан уже пытался перелезть через ограждение, крича: - Кто последний, тот протухший томат!