Rammstein: нескучная жизнь

- Рихард, ты с ума сошел? Тилль нахмурился и медленно повернулся к Круспе, чтобы всмотреться в его голубые, цвета грустного дельфина, глаза. Персональный самолет группы уже начал взлетать, и, набирая скорость, стал отрываться от земли. За окном открывался восхитительный пейзаж – город, растворяющийся в вечерних сумерках, закатывающееся за горизонт солнце и синее небо, которое уже через полчаса медленно станет черным. Но Рихард этого не замечал. - Я каким-то образом забыл взять с собой любимый ремень, понимаешь? Ещё не поздно вернуться, - с надеждой проговорил он, не отводя взгляд от Тилля. - Ну уж нет! Наше турне распланировано по минутам, никто не будет возвращаться назад из-за твоего дурацкого ремня. Купишь его в Париже, когда у нас будет время изучить окрестности и достопримечательности, – Тилль ожидал спокойной поездки, где он сможет расслабиться и поспать, и очень не хотел, чтобы его тревожили каждые пять минут, - хватит ныть! Нечем заняться, что ли? - уже более спокойно сказал он. - Я и не ною, я просто… - …не могу жить без тяжелого, широкого брутального ремня, который повышает важность моей персоны? – послышался голос слева от Круспе. Лоренц, который сидел вместе с ним, сладко потянулся. - Флаке, ну зачем же ты проснулся? Я ещё даже не успел сфотографировать тебя спящим, - невозмутимо ответил Рихард, - и поправь очки, а то выглядишь сейчас как физик, которого хорошенько долбануло током. - Зато ты сейчас похож на дикую обезьянку, потерявшую свой банан, - ловко отпарировал Флаке. Таким образом, они благополучно забыли о ремне Рихарда, говоря уже на другие темы, в то время как позади них шел совсем другой разговор. - Шнай, ты точно уверен, что помнишь свою барабанную партию? – спросил Пауль, пытаясь поддержать совсем не клеящуюся беседу. Глаза Кристофа словно говорили: «Ты что, меня тут за дурака держишь?», однако вслух он сообщил: - Даже если я собьюсь, этого никто не заметит, - подмигнул он левым глазом. - Жду не дождусь того момента, когда нас попросят дать интервью, - поделился с ним Ландерс, - там главное – какую-нибудь фразу не ляпнуть… или фанаты будут повторять ее до конца своих дней, - с усилием сделав серьезное лицо, сказал Пауль, - а если я скажу, какого цвета зубная щетка Тилля, они что, станут покупать такие же щетки, интересно? Или повесят эти слова в рамочку на стену? – тут он не выдержал и засмеялся. - Думаю, что даже самые большие наши фанаты на такое не способны, - предположил Шнайдер, - хотя, кто же их знает-то? - Вот именно, - поддакнул Пауль, - так и скажу журналисту на интервью. Тут к ним повернулся Рихард, весь раскрасневшийся, словно чилийский перец, и горячо воскликнул: - Хайко, это ты разместил на официальном сайте Rammstein мой телефон?! Круспе называл Пауля вторым именем исключительно тогда, когда сильно злился, поэтому Ландерс нервно сглотнул и пробормотал: - Недавно ты заляпал вином мою любимую гитару, и мне пришлось… принять крайние меры. - Какие еще, к черту, крайние меры? – теперь оттенок щек Круспе стал пунцовым, брови сошлись к переносице, - ты понимаешь, что натворил? Только за последнюю минуту мне на телефон пришло 20 000 сообщений! – для наглядности он потряс перед Паулем своим мобильником, который постоянно пищал, оповещая об смс-ке от очередного фаната, - мне ничего не остается, кроме как… - Дай-ка сюда! – Лоренц сделал молниеносное движение, и телефон Круспе оказался в его руках, - так-с, посмотрим… - левым локтем он удерживал сопротивляющегося Рихарда и одновременно читал сообщения, присланные фанатами: - да уж, похоже, все они от тебя без ума, - в голосе Флаке проскользнула обида, которая тут же сменилась угрюмой усмешкой: - подумаешь, смс-ки!.. Да все эти фанаты просто смеются над тобой… Тут он неожиданно размахнулся – и в следующую секунду телефон Рихарда с противным треском шлепнулся об пол, закатившись под сидение Оливера. Круспе наблюдал за этим как в замедленной съемке. Сначала он потерял дар речи. Наконец выдавил из себя: - Что… Ты… Натворил?.. - Скажи мне спасибо! – заявил Лоренц, - иначе твой телефон взорвался бы от такой нагрузки: тысячи сообщений в минуту – это тебе не шутки! - Ну и ладно, куплю себе новый, - вдруг безразлично ответил Круспе. Кристиан с удивлением посмотрел на него: он ожидал совсем другой реакции от человека, у которого нагло отобрали и разбили телефон. - А у Пауля, видимо, много лишних зубов, если он позволяет себе такие проделки, - сжав руку в кулак, продолжал Рихард громче, чтобы сидящим позади него было отчетливо слышно, что он говорит, - а что насчет того случая с вином… Ну, я же не виноват, что твоя гитара в тот раз валялась на полу! - Она лежала в чехле на самой верхней полке шкафа, - раздалось сзади. - А в сейф ты её положить не мог? – не сдавался Рихард. - Зная, каким ты становишься, когда выпьешь, я бы отвез эту гитару на хранение на необитаемый остров, - вздохнул позади Пауль, а Рихард только пожал плечами. - Ты становишься таким смешным, когда кому-то угрожаешь, - не смог сдержаться Лоренц. - Сейчас кому-то достанется! – воскликнул Рихард. - Не хватало еще драки в самолете! – вмешался Тилль, - вы можете хотя бы пять минут посидеть молча? - Имейте совесть! – поддакнул Оливер, и все посмотрели на него как на человека, сказавшего неимоверную глупость. - Так на чем мы остановились? – спросил Тилль, снова поворачиваясь к Олли и силясь поймать нить прерванного разговора. - Ты говорил что-то о жизни после смерти, - робко напомнил Оливер. Прошло еще какое-то время, наполненное жаркими спорами и суетой – они и сами не заметили, как самолет стал снижаться, а за окном простирался ночной Париж. Пауль безуспешно пытался отыскать взглядом Эйфелеву башню, пока Шнайдер не увидел ее в совсем другой стороне. Наконец самолет опустился на посадочную полосу и вскоре остановился. - Мы уже прилетели? – сонно спросил Флаке, не забыв пнуть спящего рядом Рихарда. Первым из самолета вышел Тилль, сразу встреченный ледяным порывом ветра. Как ни странно, он не увидел нигде ни одной кучки фанатов, как ожидал. Следом за ним по трапу, как колобок, скатился Пауль, умудрившись потерять шапку, которую сразу унес ветер. - Вот незадача, - пробормотал он. - Быстро же мы добрались до пункта назначения, - сказал Ридель, констатируя факты, когда группа вышла из самолета. - Хорошо, если с таким же успехом пройдет наш концерт, - пожелал Тилль. - А я что-то есть захотел, - почесал затылок Пауль, отчего несколько волосинок встали дыбом на его голове. - Ну и прическа у тебя на голове, - сказал Рихард и поучительно добавил: - я же говорил – пользуйся гелем для волос, как я. - Не хватало нам еще одного зализанного гитариста, - фыркнул Флаке, - предполагаю, ты выливаешь на волосы не один килограмм геля в день… - У каждого человека есть свой имидж, - возразил Круспе. - Да уж, мазать гелем волосы – это твоя фишка, - подтрунил над ним Кристиан. - Это все, конечно, прекрасно, но еда в самолете была на редкость отвратительная! – пожаловался Пауль, и словно в подтверждение этим словам у него громко заурчал живот. - Действительно, пойдемте быстрее, пока Пауль не свалился в голодный обморок, - вздохнув, сказал Тилль и озабоченно посмотрел на часы. *** - Кфас, кфас, где же кфас? – Пауль вприпрыжку преодолел маленький коридорчик отеля, чуть не натолкнувшись на горничную, которая посмотрела на него так, будто увидела на его голове паука, а затем поспешно удалилась. - Ну чего вы все так шарахаетесь?.. Я что, страшный? - обидчиво проговорил Пауль, но тут из-за поворота вышел Тилль, который выглядел очень устало. Хотя это было еще мягко сказано: в мешки под глазами Санта мог бы складывать подарки, а его прическа напоминала птичье гнездо. - Доброе утро, Пончик! – было только шесть утра, - что случилось? – Пауль, который ходил по всему отелю, ища свой любимый напиток и зля всех, кто попадался ему на пути, вдруг разом забыл про все это и уставился квадратными глазами на Тилля. - Я… не важно, - солист махнул рукой и двинулся в сторону кабинета администратора этого шикарного, пятизвездочного французского отеля, в который знаменитая группа приехала в начале своего тура, чтобы дать концерт в Париже. Пауль проследил глазами путь Тилля и стал наблюдать, как тот подошел к какому-то мужчине – явно директору отеля - и тихо что-то сказал. Пауль не блистал особым умом, но зато слух у него был отменный, поэтому до его ушей долетели слова, быстро брошенные с недовольством в голосе и… боязнью? - Откуда у вас тут мыши?! Я ненавижу их… Чтобы этих существ тут больше не было, я не могу нормально выспаться… Или мне написать жалобу? Лицо администратора побелело, как свежевыпавший снег, и он пробормотал что-то невнятное, похожее на: «Не может быть такого… Извините, мистер Линдеманн, все будет сделано…» «Это очень странно, - мысленно заключил Пауль, воображая себя крутым детективом, - думаю, Ватсон, в этом отеле действительно водятся мыши…» Но тут он окинул взглядом помещение и усомнился в своих выводах: все вокруг было настолько роскошное и дорогое, что казалось, даже любое мусорное ведро этого отеля стоило немало денег. С трудом верилось, что тут могут жить мыши. Затем Пауль решил прогуляться по отелю, и, вновь поднявшись на третий этаж, остановился у номера 64. Насколько он помнил, туда поселили Шнайдера. Какое-то время он неподвижно смотрел на дверь, сделанную из светлого орехового дерева, за которой не доносилось ни звука. Пауль постучался, но тут сзади кто-то окликнул его по имени: это и был Шнай, направляющийся к своему номеру. - Ты тоже не спишь в такой ранний час? – полюбопытствовал он, дергая за ручку, - что ж, я воспользуюсь свободным временем и, пожалуй, посплю еще пару часиков, - с этими словами дверь за ним захлопнулась. Пауль хотел подойти к своему номеру, но по пути остановился, услышав чьи-то приглушенные голоса за соседней дверью. Он подошел ближе и услышал возмущенный голос Круспе: - Кто просил тебя класть свои вонючие носки на мою подушку?! На что в ответ послышался голос Кристиана: - Ну уж извини! Зато мне пришлось всю ночь терпеть твой невыносимо громкий храп! За этим последовал звук шлёпающегося об стену предмета, возня и чьё-то недовольное бормотание. Пауль толкнул дверь, и его взору открылась странная картина: по стене растекалась алая жидкость, собираясь на полу в кроваво-красные лужицы. Ландерс не успел заметить ничего остального, он лишь попятился, прислонился к стене коридора и закричал.