Кровь со вкусом шоколада

Деревню можно было бы счесть заброшенной, если б из печных труб не тянулись, растворяясь в темноте, тонкие струйки дыма. Все двери были заперты на засовы, все окна наглухо закрыты ставнями, так что в редкие щели едва просачивались зыбкие отсветы свечей. На единственной деревенской улице стояла тишина. К домику, что стоял на окраине деревни, у самого леса, метнулась смутная тень. Возле дома тень остановилась, замешкалась. Таиться больше было ни к чему, и неясный силуэт всколыхнулся и выпрямился, меняясь на глазах. Из бесплотной пустоты проступили ноги в высоких сапогах, длинные руки, гибкий накаченный торс, голова с глазами, горящими, точно огонь. Ночной гость с легкостью запрыгнул на крытую соломой крышу. Выпрямившись после прыжка, он прошел около метра, затем остановился, замер над закрытым ставнями окном. Просунул между створками палец и расшатывал, покуда засов не поддался с неожиданно громким щелчком. Мужчина замер, прислушиваясь, не раздастся ли изнутри ответный звук. Ничего не дождавшись, он рывком распахнул ставни. В комнате на кровати лежала хрупкая молодая девушка. Шоколадная, туго заплетенная коса покоилась на полотняной, пожелтевшей от времени подушке. Лоскутное одеяло, некогда в алых квадратиках, а теперь безнадежно выцветшее, укрывало девушку до подбородка, но это не мешало разглядеть ее красивое тело. Ночной гость просунул голову в окно, и, не почувствовав преграды, самодовольно ухмыльнулся. Мужчина ногами вперед переполз через верхний наличник, протиснулся в окно и беззвучно спрыгнул на пол спальни. Шагнув к кровати, он проворно протянул руку и зажал ладонью рот молодой особы. Она проснулась, и на миг ее глаза округлились от ужаса, но только на миг, а затем застыла, устремив остекленевший взгляд в горящие глаза мужчины. В спальне воцарилась неподвижная тишина. Казалось, время остановилось. И вдруг девушка, вскинув голову, резко дернула за руку незваного гостя, тем самым швырнув его в противоположный конец комнаты. Это зрелище было таким нелепым и жалким, что он не смог удержаться от беззвучного смеха. Все еще хохоча, он выпрыгнул из окна и бесплотной, бесформенной тенью исчез в ночном лесу, оставив девушку в глубоком замешательстве.

***

По улице неспешно шла девушка в кожаном доспехе, бурых облегающих штанах и ботфортах из мягкой кожи. В одной руке она несла кол, в другой — длинный нож, которым на ходу обстругивала и заостряла деревянный предмет. У бедра ее покачивалась короткая кривая сабля в потертых кожаных ножнах. Для человеческих глаз ночь была чересчур темна, но не для этой девушки. Без малейшего страха или даже настороженности шла она по деревне, все так же усердно на ходу заостряя кол. По сторонам она почти не смотрела. Крестьяне везде живут одинаково. За эти шестьдесят лет их унылые уродливые жилища так приелись, что Елена только по привычке запоминала их число. В этой деревушке народу жило немного, явно меньше сотни и скорее всего, чуть больше пятидесяти. В этот поздний час никто из местных жителей не рискнул высунуть нос наружу, хотя Елена, проходя мимо домов, слышала, как поскрипывают двери или оконные ставни: кое-кто из местных тайком поглядывал ей вслед. Кроме этих звуков в ночной тишине слышен был только скрежет охотничьего ножа, которым Елена на ходу заостряла кол длиной с локоть. В след за ней, в пяти метрах шел молодой парень, на вид лет восемнадцати. В руках он нес арбалет, готовый выстрелить в любой момент. Темнота его не пугала. Ночь не навевала парню тех зловещих видений, из-за которых местные крестьяне тряслись от страха, запершись в своих домах. Елена тронула покоившуюся в ножнах саблю, убедилась, что сможет при случае легко ее выхватить, — и тем же ровным неспешным шагом двинулась дальше, пред этим позволив брату себя догнать. Теперь они шли вровень. Заморосил мелкий дождь, и скоро ее волосы совсем потемнели от влаги. Черноволосая, непривычно бледная — жителям деревни, должно быть, она казалась таким же пугающим существом, как те твари, которых ее наняли уничтожить. Но селяне настолько глупы, веря всем этим преданиям. В них каждое слово насквозь пронизано ложью. Это всего лишь сказки, придуманные для того, что бы маленькие детки не выходили под покровом ночи из домов и уж тем более не забредали в лес. Но они даже представить не могут, насколько твари, живущие в тени на самом деле опасны. Пройдя через деревню, они остановились у общинного кладбища, чтобы оглядеть свежие могильные холмики. Каждый холмик был окружен жестяными фонарями — их расставили тут, чтоб помешать злым духам завладеть телами покойников. На свежих могилах не было ни надгробных камней, ни надписей: умерших зарыли в спешке. Джереми подошел к сестре как-то по странному посмотрев на ее задумчивое лицо. - Что думаешь? Волки или вампиры? – отрешенно произнес он, смотря уже на бугор со «свежей землей». - Я не видела тел этих бедняг, и уверенной быть не могу, – пробормотала себе под нос девушка. - Что ж, нам нужно найти общинный дом, – констатировал факт парень. Елена развернулась и пошла назад, в деревню, Джереми последовал за ней. Теперь они уже пристальнее разглядывали дома, прикидывая, какой из них больше похож на общинный. Наверняка большинство крестьян собралось именно там, наивно полагая, что вместе им будет безопасней. Елена привычно высматривала дом побольше, но все они казались одинаковыми: уныло-бурые, источенные непогодой бревна, соломенные стрехи, глиняные трубы. Безмолвные, безжизненные, жалкие, как и все в этом унылом краю. На некоторых окнах висели связки чеснока. Жители деревни действительно думали, что это растение спасет их от ненасытных мертвецов. Единственными признаками жизни в деревне были струйки дыма, кое-где тянувшиеся из труб в ночное небо. Во влажном воздухе слабо пахло железом и гарью — должно быть, где-то коптила брошенная без присмотра кузница. Все как обычно: жители деревни, мучимые страхом, побросали с закатом все свои дела.

От Автора:

Дорогие читатели, прошу вас оставить отзыв т.к. я не знаю, стоит ли писать продолжение этого фика, да и вообще понравится ли он кому-нибудь...