В коридоре стали отчётливо видны друзья Цуны и Мария с Ариной. Алессия, оторвавшись от стены и всё ещё держа в руке устройство, напоминающее автомобильную сигнализацию, подошла к шатенке и встала около неё.
— А теперь стойте, — усмехнулась женщина, плавным движением руки выуживая из кармана шприц высокого давления, которым она угрожала ранее, заряженный страшным веществом, способным остановить сердце.
— Десятая! — Хаято только было хотел рвануть к девушке, сидящей на кресле-каталке, но его остановила выставленная вперёд рука Марии.
— И чего ты хочешь? — спросила Примавера, выходя вперёд.
Алессия приставила шприц-пистолет к шее Цуны и хитро уставилась на стоящих в дверях.
— Забью до смерти… — процедил Кёя, смотря на худенькую фигурку своей девушки, хмуро взирающей на стоящих в дверях. Когда парень, переполненный гневом, хотел зайти внутрь, на нём повисли Ямамото, Гокудера и Рокудо, мешая двигаться. — Травоядные, вы у меня сейчас!..
— Хватит, — Мария не сводила глаз со своей матери. — Так чего ты хочешь, Алессия? Зачем весь этот спектакль?
Женщина, хохотнув, поднесла шприц ближе к шее Цуны и острая игла уперлась в нежную кожу девушки. Савада, чуть дернувшись от боли, шикнула.
«Чёрт, если эта идиотка впрыснет мне эту дрянь, — шатенка, сглотнув, покосилась на шприц, — я не знаю, что со мной будет… Страшно… Но хрен я запаникую! Думай, дура, думай, что делать!..»
— Мария, иди сюда ко мне. Одна, — елейным голосом произнесла Алессия. — А вы, ребятки, оставайтесь позади. Особенно ты, бывшая Джиг, — усмехнулась итальянка, смотря на Арину, со страхом уставившуюся на Примаверу. — Иди сюда, кровинка моя. Нам так много нужно наверстать…
— Сестрёнка Мария, не надо… — Арина, дёрнув Марию за рукав, жалобно уставилась на певицу. — Мы не знаем, что будет, когда ты зайдешь…
Примавера повернулась к девушке и мягко потрепала её по чёрным кудрявым волосам.
— Присмотри за детьми, — Мария, держа в руке свой шест, пересекла порог помещения и встала напротив Алессии и Цуны. — Что теперь?
— А теперь начнём! — женщина, направив зажатое в руке устройство к дверям, нажала на кнопку. — Все стойте там, где стоите! — сказала итальянка, смотря на заметно напрягшихся и готовых вот-вот ворваться хранителей. — Игла всё ещё под кожей вашей подруги!
Автоматические двери стали закрываться.
— Савада! Цуна! Вонгола! Цунаёши! Сестрёнка Мария! — смешались голоса в один и замолкли, когда двери с шумом сомкнулись.
— А теперь вытащи из меня эту хренову иглу, долбанутое создание! — прошипела Цуна, с ненавистью смотря на Алессию. — Жаль с моей лёгкой мысли и лёгкой ноги ты не можешь получить от меня пяткой в нос!
Женщина, погрозив пальцем Саваде, потянула шприц на себя. Шатенка облегчённо выдохнула, когда игла перестала беспокоить кожу и грозить неприятностями телу.
— И что дальше, Алессия? — спросила Мария, стоявшая совсем рядом, когда её голубые глаза встретились с карими глазами её матери. — Что ты планируешь?
Алессия молчала. Усмехнувшись, она откинула пульт управления в сторону и отошла к стене, подальше от Цуны и Примаверы, подняв руки вверх.
— Молчишь? — Мария, ухватив древко своего шеста, активировала пламя-лезвие на конце. — Лучше расскажи мне, как ты смогла выбраться из Вендикаре? Что же такого твоя Организация могла предложить Стражам Вендиче, раз они тебя выпустили?
— Жизнь, — пожала плечами итальянка, усмехаясь. — Нон-тринисетте добиралось и до них, Вендиче медленно погибали. Хотя, они же и так живые трупы… — Алессия фыркнула. — Так что мы предложили им противоядие. Всё просто.
— Погодите… — Цуна, быстро соображая, пыталась переварить только что услышанное. — Нон-тринисетте действует только на Аркобалено… Что же такое получается?.. — Савада не понимала. — Они тоже Аркобалено? Эти ходячие жуткие мумии — Аркобалено?!
В помещении повисло молчание. Пока шатенка переваривала информацию, а Алессия усмехалась, Мария приблизилась к матери.
— Честно говоря, мне это всё безразлично, — спокойно произнесла Мария, приставляя к животу женщины лезвие из пламени Неба. — Аркобалено, нон-тринисетте и прочее. Для меня важна моя семья и её спокойствие. Но ты этому очень мешаешь. Я надеялась, — Примавера как-то странно посмотрела на Алессию, стоящую и почему-то улыбающуюся, — что ты просто тихо помрёшь в тюрьме и всё. Но тебя мало засадить, тебя нужно устранить. Цуна, — медноволосая певица повернула голову в сторону Цунаёши и мягко, как мать своему ребёнку, улыбнулась, — не смотри. Никогда не поступай так же, как и я со своей мамой.
— Какая ты сентиментальная! — рассмеялась Алессия. — Давай уже, убей меня!
В следующее мгновение Мария быстрым движением воткнула свой шест-копье в живот матери. Охнув от боли, итальянка обхватила древко руками и хитро уставилась на дочь.
— Мария, кровиночка моя, ты забыла кое-что, — Примавера, услышав эти слова, с ужасом уставилась на Алессию, — пламя Неба не всегда несёт в себе гармонию. Есть и разрушительное пламя. Такое, — женщина, оскалившись в улыбке, дернулась вперёд, — как у нас с тобой!
Второй конец шеста-копья уткнулся Марии в бок, и в следующее мгновение певицу пронзило второе пламя—лезвие атрибута Неба. Помещение разразилось смехом, похожим на дьявольское гоготание.
— МАРИЯ, Н-Е-Е-ЕТ! — дёрнувшись, Цуна упала на пол.
Расплавленные ремни на подлокотниках и подставке для ног дымились. Тело предательски не слушалось из-за транквилизатора, до сих пор воздействующего на мышцы.
Две женщины, истекая кровью, рухнули на пол. Послышалась возня, сменившаяся стоном оперной дивы.
***
— Сестрёнка Мария! — Арина долбила кулаком в закрытые двери. Слёзы предательски капали со щёк на платье.
— Успокойся.
Реборн, спрыгнув с плеча Ямамото, подошёл к двери и выставил вперёд руку. Леон, перебравшись по ней, превратился в зелёный пистолет. Репетитор нажал на курок. Коридор озарил выстрел жёлтого пламени, оставившего на двери лишь еле заметный след.
— Чёрт, из чего они отлили эту дверь?! — чертыхнулся Аркобалено Солнца. Нахмурившись, он обернулся к стоящим рядом: — Нужно попробовать всем!
— Мог и не говорить этого, малыш, — Кёя, достав коробочку Вонголы, активировал своего облачного ежа.
— Расхреначим эту дверь! — Гокудера перезарядил «Пылающую стрелу».
Синхронно по двери облачным ежом «выстрелил» Хибари, ударили своими перчатками Рёхей и катаной Ямамото, и атаковали Мукуро, Реборн и Хаято.
***
Сенья, поставив блок, отбил руку Байс в перчатке Грозы и отскочил в сторону, вытирая с губы кровь. Бабочки Солнца не успевали излечивать раны. Почувствовав движение позади себя, утомлённый брюнет попытался увернуться от атаки другого противника, но это был отвлекающий маневр.
Байс, сосредоточив пламя в металлической перчатке, обрушила удар по бабочкам Солнца. Два махаона исчезли. Над головой Сеньи осталась одна бабочка. Тут же на тело итальянца навалились вся боль, усталость и раны, которые устраняли жёлтые насекомые.
— СЕНЬЯ!
Фарфалла, вытащив из груди убитого противника вакидзаси, бросилась к любимому, но было поздно. Байс, ударив по телу Сеньи разрядом электричества, с наслаждением уставилась на обмякшее тело, кулем упавшее к её ногам.
«Хреново!» — Сай Бон, обхватив устройство на голове, активировал гиперадаптер, и Байс с мужчиной отбросило ультразвуковой волной. Из их ушей тут же потекла кровь, когда барабанные перепонки лопнули.
Фарфалла, со слезами на глазах, упала перед Сеньей на колени. Дрожащей рукой девушка дотронулась пальцами до его сонной артерии на шее. Пару секунд спустя уши Сай Бона резанул плач, больше похожий на вой. Фарфалла, уронив голову на грудь мёртвого Сеньи, билась в истерике.
— Фарфалла, сзади! — с ужасом вскричал кореец, но было поздно. Красивые пепельные волосы итальянки окрасились в красный, когда её голову проткнуло огромной глыбой замороженного пламени Дождя. Сай Бон с ненавистью уставился на оставшуюся в живых женщину. — Мичелина, я убью тебя!.. — азиат, постучав указательными пальцами по устройству на голове, деактивировал своё восприятие звука. — Кольцо Ада, можешь забрать ещё половину моей души! — он от всей своей, высосанной Кольцом Ада души, улыбнулся. Рог горел на пальце Бонсая, питаясь кусочками предложенной души иллюзиониста. — Я маленькая, бездушная тварь, которая безжалостно убьёт сейчас эту падаль.
Женщина охнула от увиденного ею. Из её глаз потекли кровавые слёзы, и жизнь покинула её тело.
Сай Бон мрачно смотрел на лежащих на полу Сенью и Фарфаллу. Роговое Кольцо Ада, имеющее свойство обращать иллюзии в реальность и дающее своему хозяину необычную силу открывать попавшим под его воздействие все их страхи и ужасы, копившиеся на сердце, моргнуло пламенем Тумана и потухло.
— Найто, их смерть на твоей совести, — ледяным тоном произнёс иллюзионист, подходя к двум своим мёртвым членам семьи. Остановившись около них, он присел на корточки и погладил по голове пепельноволосую макушку, окрасившуюся в красный. Вздохнув, мужчина поднял два тела и, закинув их к себе на плечи, двинул к лифту и нажал на кнопку вызова. — Трус, из-за которого погибли Сенья и Фа… — обернувшись в сторону сжавшегося в дальнем углу Лонгчемпа, обхватившего свои плечи, он сказал: — Чтоб я больше никогда, слышишь? Никогда больше тебя не видел. Не смей показываться мне на глаза, ничтожество.
Двери лифта открылись. Сай Бон вошёл в него и нажал на кнопку нужного этажа. Кабина поехала вниз. Остановившись, она приветливо раскрыла свои двери, приглашая в коридор.
Корейца не заметили бьющиеся в двери Арина с Ламбо на руках, Реборн и подростки.
— Что у вас тут? — холодно спросил Сай Бон, приближаясь.
На него тут же уставились семь пар глаз. Арина, охнув, подбежала к Бонсаю и заревела.
В этот момент двери открылись. На полу полусидела-полулежала Цуна, держащая в руках пульт, и смотрела куда-то в сторону. Её голубая толстовка была пропитана кровью. Не её кровью.
Мария лежала на полу с торчащим из бока шестом атрибута Неба и тяжело дышала.
— Бон, это ты? Никогда не покидай меня, слышишь?.. — дрожащим голосом прошептала Примавера. — Будь всегда со мной, как прежде…
Глаза былой оперной дивы закрылись.
Вдруг, телефон в кармане Марии зазвонил. Вздрогнув, Савада потянулась к нему и, достав, прислонила мобильник к уху.
— Алло? — безжизненным голосом спросила она. Услышав что-то, Цуна выругалась, и в её взгляде заплескалась ярость. — Ах ты, сволочь!
