Метр с кепкой в кресле босса

Примечание: Убедительная просьба не повторять действия Цуны на уроке химии. Это, блин, реально опасно!))) Всем приятного чтения. Ваш преданный автор, Ракуро Макуро. На выходе из столовой Цуна, задумчиво почесывая подбородок, смотрела на стол, заставленный пакетиками с молоком и пачками с печеньем. Ученики брали их и уходили. — Чего тормозите? — спросил устало Хаято, массируя виски пальцами. — Да вот, выбираю себе пакетик с халявным молоком, — ответила шатенка. — Выбираю самый вкусный. Гокудера посмотрел на подносы, полностью заставленные абсолютно одинаковыми пакетиками с молоком и вздохнул. Девушка опять страдала непонятно чем. — Ладно, я в класс, — поворачиваясь к выходу из столовой, произнёс подрывник. — Симметрия в математике, чтоб её! Нахрена целый учебный день загружать ей?! — возмутился подросток. — Зато завтра, блин, из математики только абсолютная точность и секреты статистики! Гребаная шарага! — Скатертью, — усмехнулся Мукуро, махая ему белым платком с ананасами. Пепельноволосый, засунув руки в карманы, безбожно матерился. Пнув косяк двери напоследок, Хаято скрылся из столовой, а Цуна наконец-то выбрала себе молоко. — Неужели ты ещё не наелась и не напилась? — недоверчиво спросил иллюзионист, когда они уже шли по коридору. Савада пожала плечами, протыкая трубочкой пакетик и тут же отпивая молоко. Мукуро закатил глаза. Шатенка постоянно ела, но поправиться ей не позволяли тренировки, на которых она тратила колоссальное количество энергии. Всё лето и сентябрь её натаскивали четверо Аркобалено: Реборн, Колонелло, Фон и Череп. Если поначалу она выла от напряжения, то потом втянулась и стала получать даже какое-то мазохистское удовольствие. — Видишь? — неожиданно спросил кто-то совсем рядом. Цуна и Рокудо невольно обратили внимание на двух парней, обогнавших их. Оба держали по пакетику молока, явно взятого из столовой, на котором были изображены две пасущиеся на лугу коровы белого цвета. — Ага, — сказал другой, — а вчера была пятнистая корова. И молоко было шоколадное… Одна корова белая, другая пятнистая. Интересно, отчего такая разница? И другой ответил ему с видом знатока, немного задрав нос кверху: — Ну, пятнистые нужны для кофе с молоком! Шатенка резко остановилась и застыла статуей. И Мукуро её прекрасно понимал. — Ананасик, скажи-ка мне вот что… — пробормотала Савада, отстраняя пакетик молока с чуть пожёванной трубочкой. — Все богатенькие детишки такие тупые? — Да ладно тебе, это даже забавно, — хмыкнул Рокудо. — Да нихрена это не забавно! — возмутилась Цуна. — Я поняла, что он говорил про латте макиато, который является не чашкой кофе с молоком, а стаканом горячего молока с небольшим количеством кофе… Но это же идиотизм! Они что, не знают элементарщины?! Что коровы дают одинаковое молоко?! Заржав и не переставая куфуфукать, Мукуро пошёл вперёд, засунув руки в карманы юбки. Девушка, сокрушённо покачав головой, поспешила следом. — Кстати, — вспомнила шатенка, — а что у нас сейчас? — Химия, — ответил иллюзионист. — Я-я-ясненько, — хихикнула Цуна. Рокудо с интересом наблюдал за эмоциями, сменяющими друг друга на лице девушки. Она явно что-то задумала. Было всего несколько предметов, знаниями на которых шатенка могла блеснуть: зоология, физиология и химия, благодаря которым она смогла получать стипендию и обучаться бесплатно, хоть отец с Девятым и говорили, что это не обязательно. — Чего тебе? — спросила Савада, заметив на себе взгляд друга. — Перестань сверлить меня своими чарующими бабскими глазищами. — А то что? — поинтересовался Мукуро, поднимаясь по ступенькам лестницы. — А то разделю тебя на дольки! И будешь ты дольчатым ананасом! Иллюзионист закатил глаза. Шутки про ананасы его уже порядком достали. Они зашли в класс и направились к свободной парте. Прозвенел звонок и вошедший учитель начал урок. Цуна тем временем ковырялась в телефоне, хихикая и что-то периодически калякая чёрной ручкой в тетради, от усердия чуть высунув язык. — …Анна! — вдруг, громко прозвучало на весь класс. Мукуро толкнул девушку в бок. — Тебя зовут! — шикнул он. Цуна лениво подняла глаза и встретилась взглядом с учителем. — Знаете, Кецуно Анна, — начал преподаватель, — меня не волнует, что вы — стипендиатка, гениальная японка, поступившая сюда без рекомендаций. Я хочу, чтобы вы проявляли активность на моих уроках и писали конспекты, а не страдали ерундой! — мужчина вытащил из-под сложенных рук девушки тетрадь и направился с ней к своему столу. — А сейчас я проверю, что Вы написали… Класс засмеялся. Цуна засунула руку под парту, достала из кобуры над чулком игрушечный Глок-17, стреляющий водой, и направила его на учителя. Когда он сел и только было хотел начать листать несуществующий конспект, Савада нажала на курок и струя воды метко была направлена на клетчатую бумагу. Взрыв. Тетрадь заполыхала. Шатенка сдула с дула несуществующий дымок, ловко крутанула игрушечную копию австрийского пистолета на пальцах, затем убрав его обратно в кобуру. — Что Вы сделали?.. — пробормотал учитель, смотря, как догорает тетрадь и затухает. — Ну, натрий же является очень активным металлом, который реагирует со многими веществами, — с заумным видом произнесла девушка. — В данном случае, натрия с водой, распределенным между страниц моей бывшей тетради. Реакция, как мы все видели, протекла очень бурно и со значительным выделением тепла. Так что, как следствие, было воспламенение со взрывчиком. Учитель молча поднялся и вышел из класса. Спустя пять минут юную химичку вызвали к директору. Под всеобщие аплодисменты она направилась прямиком к Эннио. Оставив Мукуро, решившего пойти с ней у секретарши, Цуна ввалилась в кабинет директора. Вальяжной походкой подошла к столу, села. — Будешь что-то пить? — пытаясь сдержать улыбку, спросил Эннио. — Чай, да покрепче, — усмехнулась девушка. — Пакетик не вынимайте. — Ну, что же ты, выпей хоть чего-нить покрепче… Чаю там из двух пакетиков… После такого-то шоу, — не выдержав, рассмеялся директор. Затем, нажав кнопку на телефоне, произнёс в динамик: — Розеллочка, принеси-ка нам две чашки чая и положи в одну два пакетика. И да, — вспомнил мужчина, — если кто-то там из группы поддержки сидит, угости чем-нибудь. Мы не долго, нечего ребятам просто так сидеть! — мужчина отсоединился от внутренней связи. В кабинете повисла тишина. — Вот неймётся тебе, — усмехнулся мужчина. — Сначала биолог на тебя жаловался, а потом наш заслуженный химик… Хотя, с последнего я лично позлорадствовал. Он на каждом экзамене требует от учеников невероятных знаний. Так что делать будем? Цуна сидела, подперев подбородок рукой. С одной стороны, ей было стыдно за своё поведение, впрочем, как обычно, но с другой… Учитель её просто разозлил. — Ну что вы на меня так смотрите, как на… Слушайте, чувствую себя десертом, который ещё не решили, с чем употребить — с кровью или со взбитыми сливками! — пробормотала Савада, не поднимая глаз. — Имейте в виду, от сладкого может попереть лишний вес, будете расти, как на дрожжах, а вот переизбыток гемоглобина может нарушить сон, что тоже не айс. Я всё сказала!.. Директор вздохнул. В кабинет походкой от бедра вплыла секретарша с подносом, на котором стояли две чашки с чаем и блюдечко со сладостями, поставила это всё на стол и удалилась, неслышно прикрыв за собой дверь. Послышалось цоканье каблуков за стенкой и переговаривания. Эннио взял чашку, предложив Цуне сделать тоже самое. Девушка, фыркнув, выудила из неё два пакетика чая и начала пить. — В общем, так, — сказал мужчина, — чаёвничаем, а после ты идешь на последний урок с друзьями, а потом вместе посещаете актовый зал, где представишься ученикам и отстоишь свои права на президентство. О последнем я объявлю по громкой связи. Савада шумно втянула в себя чай и чуть не поперхнулась. — Да-да, и не спорь, — улыбнулся мужчина. — Реборн меня предупреждал о твоём поведении. — Кстати, — начала шатенка, — а где он? — Не знаю, сказал, что будет продолжать уговаривать знакомого помочь с какими-то коробочками, — охотно ответил Эннио. Цуна парой глотков осушила чашку и поставила её на поднос. Прихватив с блюдца пару печенек, она попрощалась и вышла из кабинета. — Как дела? — спросил Мукуро, с интересом разглядывая появившуюся подругу. — Сильно влетело? — Не-а, — буркнула девушка и вышла из комнаты, где сидела секретарь.

***

— Да я вас подорву к чертям собачьим! — пуская глазами молнии, прошипел Гокудера. — Отвалите! Или я за себя не ручаюсь! — Да что ты можешь? — усмехнулся Джиджи. — Вы, геи, все только для секса и годны. Хаято не выдержал. Он не участвовал в драках с того момента, как из-за его действий чуть не пострадал тот бедный пианист и его сын чуть не остался один. С того дня подрывник угрожал только своему боссу и подруге — Саваде Цунаёши, когда проверял её. Но тут задевали его права. Так что, не цацкаясь больше, бывший хулиган несильно отделал близнецов, стараясь не бить по лицу. Когда братья были вырублены и перестали мешать, Гокудера разобрал свои вещи. В коридоре послышались голоса и, пиликнув, дверь открылась, на пороге обнаружились Мукуро и Цуна. — Да говорю тебе, — посмеиваясь, прокуфуфукал иллюзионист, — мозг девушки — странный предмет: думает — да, а говорит — нет. — Эй, эй, Ананасовая фея! Я не хорошая и не плохая! — праведно возмутилась Савада, убирая в карман связку ключей. — Я добрая в злую полосочку! Оу, — пробормотала шатенка, смотря то на одного близнеца, то на другого, — одни и те же рожи, ну как же вы похожи! Привет, о, мой маньячный поклонник! — Ага, и вам драсте, — усмехнулся подрывник. После того, как он немного поколотил братьев, ему стало полегче. Голова больше не гудела. Цуна присела на краешек свободной кровати и уставилась на пепельноволосого блондина с глазами цвета осенней травы. — Сейчас будет официальное знакомство с новым президентом студсовета, — недовольно буркнула она. — Стремновато мне чего-то… — Да ладно тебе, — отмахнулся Гокудера. — Ты справишься. Я в тебе уверен. — Вот и я ей об этом сказал, но она не верит! — сказал Мукуро, застывший изваянием самому себе. Хаято накинул на плечи джемпер, который он снимал перед тем, как начать разбирать, раскладывать и развешивать свои вещи. — Тогда чего мы ждем? — произнёс он. — Пошли. В коридоре что-то громко зашипело. — Прошу всех учеников проследовать в актовый зал, находящийся на пятом этаже главного корпуса, — произнёс динамик громкоговорителя за дверью. — Пост нового президента студенческого совета заняла преемница. Повторяю, всем ученикам нужно подняться в актовый зал. Саваду заметно передёрнуло. Девушка нервничала. Она всегда была затворницей, так что выступать перед большим количеством людей ей было тяжело. — Пошли, — наконец, пробормотала Цуна, поднимаясь с кровати Гокудеры. Выйдя из комнаты и закрыв за собой дверь, трое друзей направились к лифту, около которого застали Фарфаллу. — Ба, какие люди! — расплылась в улыбке от уха до уха Савада. — Фа, любимка моя! Я соскучилась! — Ну, и что ты опять натворила? — недовольно сказала пепельноволосая фурия вместо приветствия. — Я слышала о вызове к директору. — Всего лишь подожгла свою тетрадь, не дав посмотреть учителю написанного конспекта, — пожала плечами Цуна. Затем, она посмотрела на Мукуро: — Хром, набодяж мне красную феску. Очень прошу. Иллюзионист скептически посмотрел на девушку. В следующее мгновение он протянул ей красный колпак с чёрной шёлковой кистью, который шатенка тут же нацепила на голову. У Супербии в зобу дыханье спёрло. — Что ж, теперь грудью на амбразуру! — задорно выдала Савада. — Нас ждут великие дела, юнги. Ударим мощью айсберга по эшелонам «Титаника»! — Однако, это же неприлично, — фыркнув, пролепетала Фарфалла, прикрывая свои синие глаза ладонью. При этом она безбожно подглядывала, растопырив пальцы с французским маникюром. — Феска… Причём красная… Ты не знаешь, что она значит?.. — Неприлично — когда рождается чернокожий еврей в семье двух англичан! А это я считаю верхом элегантности, — хохотнула Цуна, заходя в лифт. Все зашли в кабинку и Хаято нажал на кнопку первого этажа. Лифт медленно поехал вниз. — Стоп, — опомнилась Супербия, — и где ты видела чернокожего еврея? — Фа, солнце моё, тебе ещё рано знать такие подробности, — отмахнулась Савада. — А вообще… Да что ж вы скучные такие! Грустной жопой радостно не пукнешь! — Фу, Анна! — скривилась Фарфалла. — Как можно девушке говорить такие гадости? Савада нахмурилась. Вот это её всегда бесило больше всего, и она отчаянно с этим боролась. Всегда была за свободу женского слова. — Так, стоп! — Цуна прикрыла рот Фарфаллы рукой. — Кто вообще решил, что нельзя девушке как-то выражаться? Это уже дискриминация! Невольно вспоминаются странные, но дельные слова одного мудрого человека: «Домыслы и пластыри липнут на ура!» Лифт остановился. Шатенке пришлось подтолкнуть итальянку к выходу. — Кстати, а где Сенья? — не заметив юноши, наконец, поинтересовалась Савада. — Они со Спаннером уже ждут в актовом зале, — ответила Фарфалла, косясь на красную феску. — Так что мальчики нас ждут. — Ясно-о-о… — протянула Цуна. — О, Хром! — девушка задорно уставилась на иллюзиониста. — Набодяжь мне ещё мантию, как у королевы, и метлу! На плечи Савады упала красная мантия, отороченная белым мехом. Добротная метла из сосновых веток шлепнулась на пол. Супербия чуть не уронила на пол челюсть, не понимая, откуда это всё взялось. Шатенка, хихикая, подобрала садовый инвентарь, который она собиралась использовать как скипетр, и застегнула застежку на мантии. — А вот теперь я готова! В путь, товарисЧи! — усмехнулась Цуна, бодро вышагивая. — Счастья тебе и твоим волшебным грибам… — протянул Хаято. — Надеюсь, кто-то выживет… — Оя-оя, это угроза? — фыркнул Мукуро, смотря на ошарашенную Фарфаллу. — Года идут… а дурь у кое-кого на месте!