Не верь, что есть небо, Не верь им, не верь. Мы все слишком слепы, В нас всех живет зверь. © Dragonchuma2000
Ёрико с презрением разглядывала одноклассника, которого одноклассницы держали под руки. Мальчик привык, что над ним издеваются, а остальные делают вид, что ничего не происходит. Оно и понятно — все слишком боялись девочку и её подруг-подпевал. Он с грустью посматривал на приближающуюся к нему с чёрным маркером Ёрико, уже придумывая, что скажет родителям по возвращению домой. — Что бы тебе такое нарисовать на этот раз? А, Тоши-кун? Но мальчик не ответил. Одноклассница приблизилась к нему и сняла колпачок с фломастера. Пара загогулин на щеках, унижение — и она потеряла интерес к Тоширо. — Пойдём домой? — улыбаясь, спросила Ёрико у подруг. Те отпустили мальчика, после чего три девочки покинули класс. Ёрико была достаточно глупой восьмилетней малышкой, которая не понимала ни цены дружбы, ни элементарных морально-этических законов, хотя мама много раз объясняла ей их после очередного выговора учителей в школе. Но это было бесполезно. Девочка росла достаточно испорченным ребёнком. Казалось, поделать тут ничего нельзя. Однако всё изменил один-единственный случай. В тот день шёл сильный дождь, барабаня в стекло. Где-то вдали грохотал гром. Периодически помещение озарялось вспышками. С утра Ёрико была одна дома — мать пошла к соседям, а отец был в очередной командировке где-то в другой стране. Сама девочка сидела в своей комнате и рисовала в альбоме цветочки. Занятие было очень скучным. Вскоре оно ей надоело. Ёрико спустилась по лестнице вниз и, воспользовавшись своим ключом, вышла на улицу. Раскрыв разноцветный зонтик с мишками, она спрыгнула с крыльца прямо в лужу, весело снуя под дождём в своих резиновых сапожках. Кроха вышла за калитку и отправилась гулять по улицам. Ей очень нравился дождь. Он был таким странным, ведь как это так, чтобы с неба капала вода? Она не понимала этот странный феномен, но оттого он ещё сильнее притягивал её. Внезапно неподалёку вспыхнул красно-оранжевый огонёк. Ёрико, не понимая, что происходит, поспешила к нему. Прямо в воздухе парил необычный светящийся шарик. Будучи маленьким, глупым ребёнком, она не понимала, что перед ней шаровая молния. — Шарик-сан, ты такой красивый… — прошептала девочка. Потянувшись к шарику, она охнула, когда тот резко взметнулся прямо к ней. Последнее, что та почувствовала — это удар в грудь и острую боль во всём теле. И мир потерял свои краски, когда глаза закрылись. Проснулась Ёрико уже в больнице. Первым, что она увидела, было окно. Напротив него стояла бледная мать. — Ма… ма… — позвала девочка. Женщина тут же подбежала к ней, заливаясь слезами. Ёрико слушала рассказ матери о том, что случилось. И она почему-то всё понимала до единого слова, хотя спать очень сильно хотелось. А ещё на сердце было тяжело. — Ма… ма… прости, что… была… такой глупой… Но мать лишь сильнее залилась слезами. Появились люди. Девочка поняла сразу же, что это врачи. Ей задавали странные вопросы, показывали нелепые картинки с до абсурда лёгкими задачками и головоломками. — Не знаю уж, можно ли вас поздравить, но у вашей дочери… — начал один из врачей. — Что с моей девочкой?! — не дала договорить женщина, хватая доктора за грудки. — Произошло невероятное: шаровая молния мало того, что не убила вашу дочь, но и повлияла на её мозг в положительном ключе… — Каком?.. — уже хватаясь за сердце, спросила мать. Доктор вздохнул и посмотрел на Ёрико, сидящую на кровати. Она, грустно улыбаясь, кивнула ему, уже зная, что тот скажет — они это обсуждали немногим ранее. — Да, есть ожоги и прочие травмы, но врождённый интеллект Ёрико-чан — тот, что был у неё с рождения, стал приобретённым. Ваша дочь теперь — юный гений. Поздравляю.***
Ёрико пробыла в больнице месяц. До девочки не допускали никого из посторонних кроме родственников и её мамы, потому она очень скучала по подругам. Это был её первый день после выписки. Но каково же было её удивление, когда в классе она увидела подруг, измывающихся над бедным Тоширо. Опять. Снова. — Прекратите! — подлетела Ёрико к одноклассницам и встала перед мальчиком, загораживая его. — Ему же это не нравится! — Ёри-чан, ты это о чём? — не поняла одна из девочек. — Ты же первая начала всё это! Травля — твоя идея! — подхватила вторая. Ёрико нахмурилась. Ей не нравилось происходящее. Удивительно, но что-то в ней поменялось. Изменилось. Ей больше не нравилось издеваться над слабыми. Напротив, она поняла, как низко поступала раньше. — А теперь мне это не нравится! В тот день её саму впервые избили. Девочка вновь попала в больницу, но уже с переломом руки и синяком под глазом. Всё обернулось так, как обернулось. И она понимала, что заслужила. Слишком много боли она причинила бедному Тоширо. Прощения не было. Уже сидя на кухне с учебником по истории для старших классов, кроха водила пальцем по картинке со знаменитым Токугавой Цунаёши — одним из самых известных политических деятелей древней Японии. Ей нравился этот персонаж тем, что был противником любого кровопролития, а ещё был тем, кто впервые поднял права животных в мировой истории. — Мам, — позвала девочка женщину, стоящую у плиты. Та напевала что-то весёлое, но после оклика дочери обернулась: — Что такое, Ёри-чан? Обед ещё не готов. — Мам, — собравшись с духом, малышка тряхнула своей умной головкой, из-за чего её короткие каштановые волосы взметнулись вверх. — Я хочу поменять имя. Через пару дней Ёрико не стало. «Родилась» Цунаёши — девочка с мужским именем и поразительно высоким для ребёнка IQ.