stories

Сехун смотрит на криво изогнутые губы кота-китайца и хочет разбить ему череп битой. Только сжимает свое грозное оружие в пальцах и по привычке катает ногой скейт. У Цзытао за спиной катана, с которой он орудует, как с игрушечной. Черный металл опасно блестит даже в темноте, вызывая у любого противника табун мурашек. Стереть бы с этого лица наглую ухмылку, заставить захлебываться кровью, только бы красивые губы никогда в жизни не шептали: «Сехунни», делая из Тао хищника на охоте. Сехун ненавидит, когда Цзытао начинает коверкать его имя, так было еще в школе, но ко всему привыкаешь быстро. Только к прикосновениям невозможно привыкнуть, к хитрой улыбке и кошачьим глазам, взгляд которых раздевает. - Тебе запрещено появляться на моей территории, китайская шлюха, - кричит Сехун, прокручивая биту в пальцах. Он уже знает, чем закончится эта приятная встреча и что будет болеть. Душа. Чувства. Разум. Потому что улыбка сводит с ума каждую клеточку Сехуна, все его естество. Он хоть и ненавидит Цзытао, называя его предателем, но в душе хочет поддасться сильным пальцам на своих бедрах и грубым поцелуям, оставляющим горящие метки. - Мой Сехунни знает такие плохие словечки, - в отличии от Сехуна в глазах Тао ни капли ненависти или презрения. Его забавляет малец, готовый вскрыть ему голову битой. Ведь только Цзытао знает, сколько власти он имеет над казалось бы непоколебимым О Сехуном из банды Убийц. - Закрой свой грязный рот, - грубо отвечает младший, сжимая биту до побелевших костяшек. Легкий толчок ноги, скейт тихо катиться по асфальту мокрому от дождя, а Сехун, оказываясь рядом, замахивается, чтобы битой разбить чужое лицо. Только ни один мускул не двигается. Тао равнодушно хватает рукой грозное оружие, а второй достает катану и полощет ей по чужому животу. Густая красная кровь капает на асфальт, а Сехун ничего не чувствует – разве только отвращение к себе за тупость. Всего секунда их жалкого боя закончилась для него на земле в позе эмбриона. - Ты жалок, Сехунни, - выплевывает Цзытао, с удовольствием наблюдая за чужим перекосившимся от боли лицом. – Ты слабый мальчишка, который думает, что бита в руках делает его суперкрутым. - А ты крыса, - кашляет Сехун кровью, принимая сидячее положение. Его белая футболка за секунды окрашивается алым, а новая порция боли простреливает живот. Но он вытерпит, хотя бы ради того, чтобы не лежать у ног… - Предатель. Тао только хмыкает и воровато оглядывается. На темной улице единственный свидетель – это молчаливый фонарь над их головами. - Я просто хотел посмотреть – сможешь ли ты двигаться дальше без меня. Или останешься беззащитным пацаном. И, поверь мне, ничего не изменилось. Ты ни на что не способен, как только Сухо все еще держит тебя в банде? Ты же бесполезный кусок мяса, умеющий только размахивать своей битой. Цзытао вытирает окровавленную катану чужой толстовкой, завязанной на бедрах. И уходит, оставляя Сехуна истекать кровью. Сехун прикрывает глаза. Он знает, что проснется утром в чужой квартире с перевязкой, получит свой сытный завтрак и будет успокаивать плачущего в его ногах Цзытао. Потому что китайский демон такой странный. Потому что только он может сделать Сехуну больно.