Зеркало, которое врет

Фламея На следующий день, в среду, Фламея, несмотря на все попытки Алисии отговорить ее, собралась на занятия. Она не брала с собой сумку, тетради, учебники, письменные принадлежности, потому что пока не могла со всем этим управиться – руки не до конца окрепли. Так что на Травологии она лишь наблюдала за тем, как остальные работают с плюющимся плющом, которого профессор Стебль ласково называла Библ-плюй. На Трансфигурации Фламея уже могла неплохо шевелить пальцами, которые все также были замотаны в бинты (их перевязала с утра Алисия, она же нанесла зелье, сваренное Снейпом). Поэтому она взяла в руки палочку и стала практиковаться в обращении бабочки в тарантула и обратно. Дважды палочка выскальзывала из ладоней, и получался тарантул с усиками и шикарными фиолетовыми крылышками. Алисия только посмеивалась, а вот все остальные девушки, которые не переносили пауков, бросались наутек. Энтони самодовольно заявил: – Смотрите, а ведь это не просто паук! Он может летать. Что может быть хуже паука, который еще и летает? И девушки бросались в рассыпную, стоило маленькому чудищу сделать шаг одной из своих лапок. Обед проходил шумно. Фламея сидела на краю стола, в метре от остальных, чтобы никто случайно ее не задел, потому что она бы, из-за нынешней своей неповоротливости, точно не успела бы обернуться. Однако напротив нее сидели Алисия, Энтони и Кэтрин. И пока Фламея старалась сконцентрироваться на своей руке, неуверенно сжимающей вилку, Энтони с толикой сочувствия и насмешки предложил покормить ее с ложечки. Фламея только-только хотела ответить ему, как Кэтрин Хорвак с намеком сказала: – Я бы на твоем месте не рисковала, Энтони, иначе Малфой сам тебя с ложечки покормит. – Чегоо? – Возмущенно протянул Энтони, набычившись, – Да я этого Малфоя… Он бы точно закончил это предложением громким непристойным заявлением, если бы вдруг не прозвучал голос самого Драко: – Давай, попробуй придумать что-нибудь поизощреннее. Фламея посмотрела на него и улыбнулась, а затем отложила вилку и повернулась к Драко всем телом. Он стоял над ней в своей обычной черной мантии, остроконечных туфлях и с зачесанными назад волосами, держа в руке темно-коричневую кожаную сумку. Однако при всей своей «обычности» Драко выглядел для Фламеи столь же загадочно и привлекательно, как при первой их встречи на подъездной дорожке Малфой-Мэнор. Драко даже не посмотрел на Энтони, когда обращался к нему. Не посмотрел он и на других когтевранцев, которые пялились на него, как будто в зал влетела Хвосторога. Они до сих пор не привыкли к тому, что столь известный своим именем и высокомерием слизеринец посещает их часть зала. Самому же Драко явно было все равно, он смотрел только на Фламею и обращался лишь к ней: – Как ты себя чувствуешь? Тебя не было на завтраке. – Алисия перебинтовывала мне руки, поэтому мы опоздали, - объяснила Фламея, держа руки на коленях. Как бы она ни пыталась одергивать рукава мантии, они не могли закрыть перевязанных пальцев. Драко бросил беглый взгляд на Алисию, а затем на ладони Фламеи. И в следующую секунду сделал то, от чего глаза Энтони полезли на лоб, а Кэтрин пришлось толкнуть его плечом, чтобы тот не ляпнул чего-нибудь лишнего. Драко опустился на корточки около Фламеи и бережно взял в свои руки ее правую ладонь, осторожно провел по ней большими пальцами. Фламея наблюдала за ним, задаваясь вопросом: что же он делает, и зачем он это делает. Ведь они решили больше не выставлять напоказ своих отношений. А если говорить совсем откровенно, они расстались. Драко сам решил это, так почему сейчас он стоит перед ней и, смотрит вот так, что даже самый заскорузлый одиночка понял бы, что читается в его взгляде. – Когда снимешь бинты? – Спросил Драко, посмотрев Фламее в глаза. Где-то за пределами его взгляда Фламея слышала, как Алисия настойчиво и весьма громко подначивает всех есть быстрее и идти на занятия. А самой Фламее хотелось вот так протянуть руку и провести по щеке Драко. Но она лишь с невероятной силой воли сумела сжать пальцы, «обняв» ими его ладонь, тепло которой чувствовала даже сквозь бинты. – Вечером. Руки совсем не болят, бальзам помогает. Вот только кожа тонкая. Алисия боится, как бы она не лопнула. А с моей удачливостью она точно лопнет. Фламея улыбнулась и опустила взгляд на воротник белой рубашки, выглядывающий из-под мантии Драко. А потом она совсем тихо сказала: – Драко, ведь мы же… – Расстались. – Да. Почему же ты тогда здесь? Не очень-то мы скрываемся. – Верно, и это весьма опрометчиво. Но сейчас я не собираюсь отпускать тебя куда-то одну. Пока все не выяснится, я не хочу, чтобы ты ходила куда-то одна. – Да, ты уже говорил. – И повторю еще раз: всегда будь с кем-нибудь еще, да хоть с Поттером рядом. Фламея могла бы возразить, что ей ничего не угрожает, однако она вспомнила, как этим утром проснулась, одернула ширму кровати и увидела пустое пространство на том месте, где стояла кровать Ребекки. И ее тумбочка. А на тумбочке Фламеи лежали желтые сифоны – подарок Полумны, тоже исчезнувшей. Опасность была более чем осязаема, поэтому Фламея на слова Драко только кивнула и сказала: – Вечером мы пойдем в библиотеку заниматься. – Я загляну туда во время дежурства. С этими словами он встал, удобнее перехватил сумку и, уже собравшись уйти, сказал: – Помнишь, я дарил тебе снитч? – Конечно, помню. Он и сейчас у меня в кармане, – удивленно ответила Фламея. – Всегда носи его с собой. И Драко ушел. Тут же Энтони, которому буквально развязали руки, облокотился на стол и выпалил: – Но ведь вы расстались! «Откуда, интересно, он это узнал?», – подумала Фламея, берясь за стакан с клюквенным соком. – Расстались, – подтвердила она нарочито грустным тоном. – И что тогда он тут забыл? – Энтони! – Воскликнули Алисия и Кэтрин. Кэтрин продолжила: – Он ее бывший парень, это нормально, что он переживает за ее состояние. – Особенно после того, как Фламея опрокинула на свои руки котел с взрывоопасным зельем! – Подхватила Алисия. – Да у нее кожа до кости сошла! Ты бы на месте Драко не беспокоился? – До кости?! – С восхищенным ужасом воскликнул Энтони, только это уловив в словах обеих девушек. – Покажешь? Фламея не выдержала и рассмеялась со словами: – Дурак ты! На время третьей пары Алисия и Фламея расстались. Алисия вместе с Энтони пошла на Астрономию, по которой они собирались сдавать ЖАБА, а Фламея с Кэтрин отправились на нумерологию. Фламее уже удавалось, пусть и коряво, водить пером по пергаменту, записывая лекцию. На Историю Магии Фламея шла со смешанным чувством надежды и обреченности. Она знала, что Брайан не явится на это совместное занятие всех факультетов, но не теряла веры в то, что может его там обнаружить. Не обнаружила. Его обычное место на задней парте пустовало. Ну а вечером, после ужина, Фламея, Алисия и Энтони собрались в библиотеку готовиться к ЖАБА по Зельеварению. Вообще-то планировалось, что Алисия и Фламея будут готовить нерадивого Энтони, но тот настолько сильно не любил предмет, что постоянно пытался перетянуть разговор на Трансфигурацию или Астрономию. – Энтони! Что нужно добавить в зелье слез? – Слезы? – Нет! – Лук? – Нет! – Редьку? – Ты издеваешься? – Нет, я просто не понимаю! – Бессильно заявил Энтони, после часа работы откинувшись на спинку стула. Из-за своего стола на них глянула мадам Пинс и потрясла сухим костлявым пальцем. – Прошу прощения, – буркнул Энтони. – Фламея, попробуй ты, – попросила Алисия, пододвигая к ней стопку книг по Зельеварению. – Хорошо, Энтони, давай пройдемся по этому курсу. Помнишь, в самом начале года мы варили Зелье льдистой агонии? Оно очень простое по количеству компонентов. Их всего три, попытайся назвать. – Я не помню! – Подумай логически: если это зелье агонии, то какие ингридиенты могут подойти. – Что-нибудь мерзкое. Да что угодно! Ядовитые шипы, зубы тарантулов, чернила трехголового осьминога, жало шершня… – А шипы, зубы и чернила подходят для ЛЬДИСТОЙ агонии? Снейп однажды это объяснял. – Нет, не подходит. Жало шершня подходит. – Вот именно, – Фламея улыбнулась. – Продолжаем: раз агония льдистая, какой ингридиент обязан быть в нашем вареве? Что-нибудь из арктики, да? – Брюква, – просиял Энтони. – А чтобы соединить все это, нужна тритоновая жаба. – Верно, но только не целиком, а лишь ее селе… – Селезенка! – Дело сдвинулось с мертвой точки! – Сказала Алисия. – Итак, теперь вернемся к Зелью слез… Энтони недовольно что-то проворчал, а Фламея размяла плечи и вдруг почувствовала на себе внимательный, взывающий взгляд. Она, не поворачивая головы, скользнула глазами по ученикам, сидевшим за столами, по окнам, стеллажам с книгами. И, посмотрев на один заваленный свитками шкаф, она увидела его – Брайана. Он выглядывал из-за угла и смотрел на нее прямо, как будто наблюдал за ней уже очень давно, однако не хотел, чтобы она его заметила. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы понять – он замечен. Он тут же сорвался с места и бросился к двери. Мадам Пинс шикнула ему: «Не бегать!», и он по старой привычке перешел на шаг. В тот момент, когда он скрылся за дверями, Фламея уже встала на ноги, сказала Алисии и Энтони: – Я сейчас вернусь! – И выбежала из библиотеки под возмущение мадам Пинс «Не бегать!». Руки все еще были не особо поворотливы, но Фламея даже не думала о них. Два часа назад Алисия сняла бинты, и теперь кожа, тонкая, как лист пергамента и похожая на пленку, которая покрывает горячее молоко, могла треснуть из-за любого неудачного движения. Но Фламея и об этом не думала, она бежала вперед, туда, где скрылась за очередным поворотом спина Брайана. Она обязана была поговорить с ним. – Брайан! – Крикнула она. – Остановись! Поговори со мной! Ноги завели ее в закуток недалеко от главных дверей. Из-за того, что был уже вечер, коридоры пустовали. В закутке в канделябрах горели факелы, стояли две скамейки и урна для мусора. Фламея забежала в это помещение и растерянно огляделась – никого не было. Однако тут в свете факелов, за одной из четырех угловых колонн мелькнула тень. Фламея замерла и на всякий случай нащупала в кармане шерстяной кофты волшебную палочку. – Брайан! – Осторожно, но настойчиво позвала она, глядя на тот угол, из-за которой выглядывала длинная, худощавая тень. – Я знаю, что это ты. Выйди, мне нужно поговорить с тобой. Она уже думала, что повторится история с поездом, и ей придется звать его двадцать раз, а он так и не соизволит выйти. Однако на этот раз Брайан не стал издеваться над ней подобным образом и вышел из-за колонны, представ перед ней, как всегда – в черных брюках, сером свитере и почему-то – в теплой, не застегнутой мантии. В руках он держал что-то темное и мягкое. Кажется, шапку. Из кармана мантии выглядывала перчатка из той пары, которую Фламея подарила ему. При виде этой перчатки у Фламеи сжалось сердце. – Брайан… – она сделала к нему шаг, Брайан отшатнулся. – Уходи, Фламея, – мягко и обреченно попросил он, двумя руками держась за свою шапку. – Нет, не уйду. Это ты первым пришел ко мне. Ты смотрел на меня в библиотеке, – напомнила ему Фламея. – Зачем ты пришел? Брайан опустил и снова поднял горький взгляд. – Я просто проверил, все ли с тобой в порядке. Я слышал, что ты сильно обожглась зельем. Он посмотрел на ее изуродованные ладони с тонкими пальцами, а точнее костями, обтянутыми тончайшей красноватой кожей. Он так старался получше всмотреться в ее ладони, что Фламея подняла руку, протянув ее поближе к его лицу. Брайан отшатнулся от нее, как от прокаженной. – Не приближайся, – сквозь стиснутые зубы сказал он, а потом добавил: – пожалуйста. Фламея слышала, как он говорил это: вовсе не злобно, не желая оттолкнуть ее. Он говорил это на пределе сил, с болью и горечью. Ей так хотелось понять, что происходит у него в душе, она хотела помочь. – Брайан, да что же с тобой происходит? – Ты не должна знать… – Мне плевать, что я там по-твоему должна или не должна! – Вспылила Фламея. – Как ты понять не можешь, что я боюсь за тебя! Скажи мне хоть что-нибудь, потому что я устала теряться догадках и подозрениях! Ты отвергнул меня – неважно! Скажи мне, что тебя гложет, что ты делаешь, что происходит? Я не могу просто наблюдать за этим. Она говорила со всей горячностью, но видела, что Брайан почти не слушает ее. Он отходил все дальше, вжимаясь в стену. Как будто оборотень в ожидании того, что луна вот-вот выглянет из-за туч. Он был очень бледными, с серыми кругами под глазами, а на шее его виднелись синяки. – Умоляю тебя, – дрожащим голосом сказал он, – уходи! Беги отсюда, Фламея! Я уже не могу… Он умолк. Согнул спину колесом, обхватил себя за ребра и спрятал лицо на груди. Весь сжался, будто его должны были начать бить. – Они хотят этого, – прозвучал его приглушенный, измученный голос, – хотят, чтобы ты пострадала. А ведь я просил тебя, просил не общаться с этим Малфоем… Они причинят тебе боль, а я не хочу этого, Фламея Эмерсон. – Он поднял голову, и на Фламею посмотрели пронзительные голубые глаза со стоящими на них слезами. У Фламеи в горле застрял комок, она поджала губы. А Брайна, будто борясь с самим собой, простонал: – Уходи… УХОДИ! Какая-то неведомая сила толкала Фламею в грудь, стараясь отогнать подальше от Брайана. Это был страх. Но другое чувство – сочувствие, преданность и дружба заставили ее пройти вперед и обнять его. Брайан даже не успел отреагировать, чтобы заранее оттолкнуть ее. А Фламея, которая была ниже его на голову, прижала Брайана, такого высокого, к себе и крепко-крепко обняла. Она думала, что вот сейчас он успокоится, думала, что все сделала правильно. Но внезапно все тело Брайана будто окостенело, затвердело и выпрямилось, и в следующий миг Фламея почувствовала, как его сильная рука вцепилась в ее шею под волосами и сильно сдавила. Брайан оторвал ее от себя, и Фламея, никак не ожидавшая такого, ахнув от боли, посмотрела в его глаза. Никаких слез в них больше не было, как и отчаяния. Но самое главное – в этих глазах не осталось самого Брайана. Теперь это был кто-то другой, не человек даже. Он смотрел с равнодушием, как солдафон, выполняющий приказ. Фламея попыталась сказать его имя, но страх не дал ей сделать этого. Она попыталась оттолкнуть его, и даже сильно ударила коленом, но Брайан даже не шелохнулся, он развернул ее лицом к выходу из закутка и потащил вперед, продолжая держаться за ее шею. Фламею переполняло полнейшее непонимания того, что здесь происходило. Но ее чувства были на пределе, и она знала, что еще чуть-чуть – и сможет воспользоваться магией без помощи палочки. Она вся напряглась, сконцентрировалась и готова уже была выкрикнуть: «Остолбеней!», как в закуток вбежала Алисия. Видимо, она, сидя в библиотеке, вспомнила о том, что говорил ей Драко – никуда не отпускать Фламею и никогда не ходить по одиночке. Алисия не сразу приняла во внимание то, что Фламея подозрительно быстро, ничего не объяснив, сбежала от нее и Энтони. Так что через пару минут Алисия вышла следом за ней и не нашла бы ее, если бы Фламея не вскрикнула, когда Брайан вцепился ей в шею. Алисия в изумлении остановилась и посмотрела на Брайана, держащего Фламею в заложниках. Фламея видела, как ее лицо моментально стало сосредоточенным. Без лишних слов Алисия выхватила палочку из кармана своего платья и направила ее в лицо Брайана. – Импедимента! – Резко сказала она, но Инч, который должен был тут же остолбенеть, движением руки выставил щит и прошептал какое-то заклинание. Алисия, как подкошенная, рухнула на землю и осталась лежать без чувств. Это было последней каплей для Фламеи. Она почувствовала, как внутри нее разрастается буря, грудную клетку будто наполнил ветер, и тут же – она даже не успела сказать заклятие вслух – Брайана отбросило от нее сильнейшим потоком воздуха. Он чуть-чуть не долетел до стены, но успел остановиться и ловко стать на ноги. Он тряхнул головой, а Фламея бросилась к Алисии и встала перед ней, вытащила палочку, направила ее на Брайна: – Что ты делаешь? Зачем тебе это? – Рявкнула она, глядя на него. Брайан все еще тряс головой, будто ветер сильно надул ему в уши. Но когда он вновь посмотрел на нее – уже осознанно, не как марионетка, – Фламея увидела в его глазах ужас. Он видел, что натворил, и он знал, что это его вина. Он не разомкнул губ, но Фламею оттащило от неподвижно лежащей Алисии и впечатало в колонну. Не больно, но она потеряла возможность шевелиться и говорить. – Уходи отсюда! – С ненавистью зарычал на нее Брайан, а потом его снова как будто перемкнуло, глаза опять стали пустыми. Он отвернулся от Фламеи, которая не могла и пальцем шевельнуть, быстро подошел к Алисии, поднял ее на руки, как ребенка, и исчез. Точнее, он расплылся в воздухе, использовав чары невидимости. Прошло пару секунд, и Фламея снова обрела контроль над своим телом. Она беспомощно шарила глазами по закутку, стараясь увидеть следы Брайана. Он, конечно, должен был пойти в коридор, решила она и, стараясь выровнять дыхание, медленно пошла к коридору, прислушиваясь – вдруг услышит шаги. И она их слышала – тяжелые подошвы зимних ботинок Брайана довольно громко опускались на каменный пол. Она бежала следом за невидимкой и вместе с тем явственно ощущала, как что-то происходит с ее головой. Из памяти, будто это было чем-то материальным, клещами вырывали воспоминания об Алисии. Их буквально тянули, стараясь вырвать с мясом, но разум Фламеи не поддавался, он крепко держал Алисию и никуда ее не отпускал. И сила, пришедшая извне, отстала. Фламея держалась левой рукой за голову, а в правой сжимала палочку. Она прислушивалась, она видела, как впереди отворилась боковая дверь, ведущая к лестницам, а оттуда – на первый этаж, к выходу из замка. Фламея выскочила к лестничным пролетам и увидела – о Слава Мерлину! – Блейза Забини. Тот преспокойно себе шел к подземельям Слизерина. Фламея ринулась к нему и, плохо владея собой, спросила: – Где Драко? – Только что видел его на третьем этаже. – Умоляю, быстро позови его на улицу. И скажи: это Брайан! Блейз совершенно ничего не понял. Фламея в последнее время казалась ему все более странной. То наскакивает на него с вопросами о какой-то Пэнси, то говорит о Брайане – Что за Брайан?! Но, к облегчению Фламеи, Забини кивнул и побежал наверх. Сама же Фламея пронеслась вниз по лестнице и выскочила к Главным дверям, которые уже были заперты на все засовы. Однако гулкие шаги направлялись правее – к тому коридору, где они когда-то впервые поцеловались с Драко. Фламея побежала следом, к открывшейся и тут же закрывшейся входной двери. Когда она подбежала к ней, та была закрыта на три засова, но Фламея отперла их одной только мыслью, и выскочила на темную улицу, ногами в легких туфельках ступив в снег. Был снегопад, свет единственного зажженного фонаря мерцал слишком слабо, однако Фламея хорошо видела следы, идущие по заснеженной тропинке. – Стой! – Крикнула она, и следы остановились, повернулись к ней. Воздух пошел рябью, и появился Брайан с маленькой Алисией на руках, которая так и не пришла в сознание. Фламея собралась с мыслями, перевела дыхание, и с надрывом сказала: – Отпусти ее! Ты хотел забрать меня, так забирай! Оставь Алисию, возьми меня! – Нет, – Брайан покачал головой. – Мне еле-еле удалось побороть их наказ схватить тебя. Но кого-то я должен принести им. – Куда ты несешь ее? – Лучше тебе не знать. – Зачем ты делаешь это? И опять, как несколько минут назад, лицо Брайана изменилось и сделалось равнодушным. В нем будтобы боролись два начала, и тут Фламею осенила пугающая догадка: – Ты под заклятием! На непокрытую голову Брайана падал снег. Фламея чувствовал снежинки и своей кожей, и ей было холодно, но она могла лишь просить: – Борись с этим, Брайан! Я знаю, ты сможешь, только не сдавайся… Фламея не слышала, как из дверей замка, что остались за ее спиной, выбежал Драко, на ходу сняв и бросив в снег слишком просторную и неудобную для сражения школьную мантию. Сделав это он, сразу, не церемонясь, метнул в Брайана одно за другим три заклинания, со вспышкой вырвавшиеся из его волшебной палочки. Фламея еще не успела обернуться, чтобы посмотреть на Драко, а Инч уже отбил все три удара. Фламея, если напрягала зрение, могла видеть куполообразное пространство вокруг Брайана – его защита. Однако эта защита не позваляла ему нападать самому. Драко подбежал к Фламее, встал перед ней, закрывая собой. – Что происходит? – Спросил он, не оборачиваясь, направив палочку на Брайана. – Он под Империо, – ответила Фламея. Драко нанес еще пять сильных ударов, но Брайану все было нипочем. Он стоял, держа на руках Алисию, и даже не моргал. Ему было все равно. – А на руках у него кто? – Алисия, – тонким, непривычным для себя голосом ответила Фламея. – Кто? А Брайану эта заминка, видимо, надоела, он снял защитный купол, не позволявший ему атаковать самому. И в следующий миг Драко подняло в воздух на добрые пять метров и наотмашь, со всей силы бросило на землю. Фламея задохнулась от увиденного, но вместо того, чтобы броситься к нему, ударила в Брайана очередным заклинанием. Промахнулась. Брайан движением руки обезоружил ее, без всякого напряжения отбросив ее палочку, и приблизился со скоростью молнии. Фламея даже глазом моргнуть не успела, как он схватил ее за руку, заглянул в глаза… а потом Мерлин выключил свет. Драко Драко чувствовал под щекой что-то холодное. Настолько холодное, что всю правую часть лица кололо тонкими острыми иглами. В голове сильно гудело, особенно в районе затылка. Может быть, к нему приложились дубинкой? Драко даже не мог открыть глаза, потому что чувствовал, что и это принесет боль. Было холодно. Но он лежал все также неподвижно, мало соображая, что происходило вокруг, где он, и почему так холодно. Кто-то подошел к нему и повернул на спину. Драко захотелось наорать на того идиота, который посмел к нему притронуться. Пусть проваливает и не смеет трогать его! Затем прозвучало его имя. Его явно кто-то звал. «Я точно под действием чар. Что же это за заклинание такое… ничего не соображаю», – подумал Драко, вспоминая, где может находиться его палочка. Ах да, вот ведь она – он держал ее в правой руке. – Мистер Малфой, вы меня слышите? Драко хотел сказать: «Слышу я тебя, слышу!», – но язык его не слушался, как и все остальное тело. Он попытался, но не смог открыть глаза. Оказывается, он и правда не мог этого сделать. – Фините Инкантатем, – сказал голос. Чей же? Непонятно. Единственное – голос был мужским. После этих слов тело Драко расслабилось, перестало сопротивляться его воли, и он смог шевельнуть рукой, а затем с некоторым усилием открыл глаза. Темно-синее вечернее небо было мутным и очень тяжелым, оно давило на черепушку. Драко понял, что лежит на снегу, и его рубашка (почему-то он был без мантии) стояла колом, лицо горело. Он сел, под ним скрипнул пушистый, недавно выпавший снег. Следов, ведущих к этому месту, не было. «Наверное, меня швырнули сюда», – со злостью подумал Малфой и повернул голову. Шея поворачивалась медленно, как плохо смазанная старая дверь. За спиной Драко сидел какой-то человек. Малфою потребовалось некоторое время, чтобы понять, что это был Яков Корнер. – Вы были под воздействием заклятия, – сказал Корнер слишком громко. Или это Драко показалось, что он говорил громче обычного. – Сам знаю. – И что же здесь произошло? Корнер встал с земли и протянул Драко руку, чтобы помочь, однако Драко помощью пренебрег и, пошатнувшись, поднялся сам. – Я не могу вспомнить… – Ответил Драко, стараясь собрать кусочки воспоминаний вместе. Корнер протянул ему его мантию. – Где вы ее взяли? – Она валялась на снегу около дверей. – Да, точно, я же снял ее. Драко вышел из сугроба и встал на тропинку. Они с Корнером зашли в замок, и профессор сказал: – Пройдемте в мой кабинет. – Зачем это еще? – Я нашел вас в бессознательном оцепенении на улице без теплой одежды. Хочу знать, что там произошло, – сурово, серьезно сказал Яков Корнер. – Я могу с легкостью поговорить об этом со своим деканом. – С ним, будьте уверены, мы это еще обсудим. А сейчас пройдем в мой кабинет. – Хорошо, профессор, – нехотя ответил Драко и демонстративно медлительно надел мантию, хотя продрог до самых волос. Они поднялись в класс ЗОТИ и через него прошли в личный кабинет Корнера. Он предложил Драко сесть в кресло и хотел было налить ему чай, но Драко отказался. У него до сих пор шумело в голове, он не мог вспомнить, как оказался на улице, и ему хотелось зайти в свою комнату и рухнуть на кровать, а не вести беседы с преподавателем. А тот сел за свой стол, оперся об него и, глядя из-под нахмуренных бровей, спросил: – Что произошло? Говорить честно и не увиливать. Драко думал огрызнуться, но не стал. Отчего-то он чувствовал невыразимую усталость, а на виски давило. Пару недель назад он уже испытывал подобное чувство, как будто… как будто что-то вынули из его памяти, и он никак не может вспомнить, что именно. Но сейчас это чувство было острее. Он ухватился за него и попытался вытащить на свет. Какой-то образ… человек. Девушка. Что-то золотое у нее. Похоже на шарик. Ну или на снитч. И волосы… белая кофта. А потом образ уплыл в подсознание и больше не возвращался, как бы Драко не призывал его. – Мистер Малфой, отвечайте, – настойчиво произнес Корнер. Драко посмотрел на него прямо и сказал: – Я помню, что выбежал на улицу. Зачем – не помню. Кажется, Блейз сказал мне выйти. Он сказал что-то про Брайана. Я вышел, увидел парня. Я и раньше его встречал, он учится на Гриффиндоре. Помню, что он стоял. Кажется, он что-то держал в руках. Не могу вспомнить. Я… – Дальше Драко хотел сказать, что он стрелял в парня заклинаниями, но вовремя осекся и добавил: – Потом помню только, как меня подхватило и бросило в снег. А дальше уже вы появились. Драко, собственно, надеялся, что этот рассказ не произведет на Корнера никакого эффекта, и он отпустит его, Драко, восвояси. Однако когда Малфой посмотрел на профессора, тот выглядел очень нервно. – Брайан? Что за Брайан? – По-моему, у него фамилия Инч. Но что мне дело до этих гриффиндорцев? Я вообще понять не могу, что мне могло быть нужно от него. Снова из подсознания, дразнясь, выскочил образ длинноволосой девушки, правда, без лица, но с чем-то золотым, сияющим из кармана ее мантии. Драко не удержался и потер виски. Что это такое? – То есть на улице совершенно точно был Брайан Инч. – Да, давайте сойдемся на этом. – И куда он потом делся? – Откуда мне знать, я был без сознания. Корнер вышел из-за стола и подошел к какому-то шкафу. Он открыл его и взял с полки склянку с густой бурой жидкостью. Его коренастая, мощная фигура сейчас казалась очень напряженной. Он подошел к столику, на котором стоял заварник и три разномастные кружки. В одну из них он налил чая и капнул в него три здоровенные капли бурой жидкости из флакона. Он еще даже не успел предложить напиток Драко, а тот уже наотрез отказался: – Я это пить не буду. – Это настойка шиповника и кошачего уса. Она успокаивает и проясняет мысли. Если по-секрету, то она хороша при похмелье и после драки. Память она не вернет, но поможет вспомнить отдельные детали. С этими словами он сунул кружку Драко в руки и отошел на пару шагов, снова сел за стол. Драко с подозрением посмотрел на кружку, выдохнул ртом и сделал большой глоток. Оказалось довольно вкусно. Он выпил половину кружки и поставил ее себе на колено, закрыл глаза. Образ опять появился, но уже отчетливей. На мантии девушки была синяя эмблема… затем снова белый свитер. Кольцо. Золотой шарик. Точно снитч. Библиотека Малфой-Мэнора. Сильный ожог. Зонтик. Прозрачный зонтик над ее головой. Граммофон, заткнутый тряпкой. Люциус. Пикник на холме, лошадь. Образ, образ, образ. Серебряные соловьи. Длинные волнистые волосы. Все это пронеслось в голове, точно вихрь, и опало, исчезло. Драко ухватился за эти моменты, дернул их, как одеяло, и вернул. Инч. Улица. На руках его девушка. Образ? Нет, другая. – Я ничего не понимаю, – заявил Драко, проводя пальцами по переносице. – Как будто мне память стерли. Стерли память? Как интересно. И чувство, будто почти в точку. – Что там с Инчем? – А зачем он вам? – С подозрением спросил Драко, глядя на Корнера. – В начале года я слышал, как вы угрожали ему. Зачем он вам нужен сейчас? Профессор резко сжал свои крепкие кулаки, его ноздри раздулись, губы превратились в полоску. – А потом вы выгораживали его, когда он покалечил Грейнджер. Какое вам дело до этого парня? Вы не подумайте, мне-то плевать, но сейчас все это кажется немного подозрительным. Сэр. Драко, не смущаясь, смотрел в лицо профессору Корнеру, а тот был очень и очень хмур и, можно сказать, зол. Драко даже подумал, не зря ли он сказал это столь резко, но тут профессор вздернул подбородок и сказал: – Меня волнует жизнь этого парня, потому что он мой брат. Драко выразил свое удивление приподнятыми бровями, хотя такое заявление и правда было неожиданным. – У нас разные отцы, так что и фамилии разные. Мы никогда не ладили с Брайаном, потому что долгое время его растил его отец, вдали от меня и матери. Драко незаинтересованно кивнул, сделав еще один глоток чая. – Не думайте, мистер Малфой, что я говорю вам это ради того, чтобы поддержать разговор. Это важно не только для меня, но и для многих других людей, потому что Брайан – это человек, который может поставить под угрозу чужие жизни. Вот тут Драко уже заинтересовался. Он поставил чашку на чайный столик, оперся локтями о колени и скрестил пальцы: – Что же в Инче такого особенного? Корнер откинулся на спинку стула и побарабанил по столешнице пальцами. Видимо, он раздумывал, рассказывать Драко или нет. Наконец, он решился. – Видишь ли, Драко, мой брат – не обычный волшебник. Когда его отец пропал, а ему тогда было одиннадцать, мать забрала его к нам. Со временем мы заметили, что Брайан очень способен. Экстраординарно способен в применении магии. Все заклинания выходили у него с грандиозной силой, а еще он мог, если старался, колдовать без волшебной палочки. Но он не причинил бы никому зла, это я точно знаю. Однако я всегда боялся, что его могут использовать. В этом году, устроившись в Хогвартс, я решил понаблюдать за ним. И выясняется, что мои опасения оправданы. Последние пару месяцев он постоянно куда-то пропадал, но я не мог понять, куда. Как сквозь землю проваливался. А теперь я совсем его не вижу. На каникулах он не явился домой. Если его используют злые волшебники, это может плохо кончиться. – Яков Корнер посмотрел Драко в глаза. – Теперь понимаешь, почему это серьезно? Мне необходимо, чтобы ты вспомнил все детали вашего сражения, если таковое было. Драко встал на ноги и медленно подошел к шкафчику с книгами. Он рассматривал одну за другой, даже не запоминая их названий. Франция! Помолвка! «Ты будешь виновен, если она пострадает!». Каким бы волшебным ни был чай, а он не прояснил ровным счетом ничего. Может быть, только дал понять, что в мозгах Драко и правда изрядно поковырялись. – Кажется, Инч и правда швырнул меня в снег. При этом – не прилагая никаких усилий, – промолвил он тихо, нехотя. Неприятно признавать свое поражение. – Попытайся вспомнить, что было потом. Драко провел пальцами по корешкам книг. – Не знаю. Светлые волосы! Не Образ, но все же. Как ребенок. – Но у него на руках кто-то был. Похожий на ребенка. Или на девушку. – Значит, с вами был кто-то еще. - Да, и, похоже, не один. Драко сказал это и почувствовал, как в висок ударило. Будто в него врезался маленький кулачок пикси. Подсознание никак не хотело отпускать Образ. – Там был еще человек, – упрямо заявил Драко. – Девушка, кажется. Или очень женственный парень с длинными волосами. Это как кому больше нравится. – Как ее зовут, помнишь? – Нет, я вообще понятия не имею, кто это такая, – отрезал Драко, затем повернулся к профессору и сказал: – Позвольте мне идти. Скоро отбой, и я не хочу попасть на глаза Филчу. Корнер с заминкой кивнул, но добавил: – Завтра нам нужно будет поговорить. Может, за ночь ты вспомнишь еще что-нибудь. Драко, больше ничего не говоря, вышел из кабинета и пошел к подземельям Слизерина. Его трясло мелкой дрожью, хотелось поскорее забраться под горячий душ. А в голове метались мысли. Туда-сюда. Что-то было не так. «Какая, к Мерлину, девушка?!». Драко добрался до своей комнаты. Он думал, что встретит Блейза, чтобы спросить у него: с чего ради тот сказал ему бежать на улицу. И было ли это вообще? У Драко было чувство, что он не в ладах с собственной головой. Почему-то вода в кране бежала холодная. Драко оставил ее протекать и вышел из ванной обратно в комнату. Он сел за свой рабочий стол, рядом с которым громоздились учебники, свитки, тетради, перья. Ему чего-то недоставало, но он не понимал, чего. На глаза попалась колдография, стоявшая на полочке над столом. Нелепая колдография. Снятая так, будто рядом с Драко должен сидеть кто-то еще. Драко взял ее в руки и непонимающе осмотрел. Это точно была фотография с летнего пикника. Странно: Драко никогда не любил фотографии, особенно те, на которых он красовался один. Он бы никогда не поставил такую на полку. Подумав, он разорвал ее на несколько частей и швырнул в мусорное ведро. Затем он взял свое полотенце и прошел к ванной, как вдруг в его дверь постучали. Выругавшись, Драко отворил ее и увидел Дафну Гринграсс. – Тебя зовет профессор Снейп, – выпалила она и тут же ушла. Драко, ругаясь и бранясь выключил такую манящую горячую воду и, злой, как черт, спустился в гостиную. Декан факультета и правда стоял в центре большого изумрудно-зеленого ковра, среди кресел, и ждал его. – Здравствуйте, сэр, – сказал Драко, приблизившись. – Здравствуй, Драко. – Ответил Снейп. – За тобой прибыл отец. Фламея Фламея открыла глаза. Была ночь, она не знала, где находится. Но помещение было большим и похожим больше на спальню, чем на тюрьму. Из небольшого квадратного окна лился лунный свет. Фламея села на кровати (а именно на кровати она и была) и, чувствуя ноющую боль во всем теле, посмотрела по сторонам. В комнате было еще около пяти кроватей, и ни одна из них не пустовала. Было настолько тихо, что Фламею охватила паника. Она спустила ноги на пол, вдруг почувствовав боль в руках. Сощурившись, она посмотрела на них. Она плохо видела это, но знала, что кожа лопнула. Проведя по правой руке пальцами левой, Фламея почувствовала кровь. Оторвав взгляд от созерцания своих покалеченных конечностей, Фламея посмотрела на ту кровать, которая стояла рядом с ее. По подушке разметались прямые золотистые волосы, на миловидное лицо падал свет луны. Лицо было абсолютно белым. Фламея решила, что Алисия спит, но, прислушавшись, поняла, что та не дышала. – Алисия! – шепотом крикнула Фламея, подскочив к ее кровати, и стала нащупывать пульс. С облегчением она обнаружила, что пульс был. Тогда Фламея посмотрела на другие кровати. На них лежали, то ли спящие, то ли мертвые Ребекка, Полумна, и в самом дальнем углу – Пэнси Паркинсон. Все пять кроватей были заняты. «Они собрали всех», – промелькнуло в голове у Фламеи.