Зеркало, которое врет

Драко Трансгрессировать – вот уж неудобная штука! Ощущения не из приятных. Тебя будто выжимают, как мокрое полотенце, а потом швыряют на землю, и нужно еще изловчиться – не упасть, а устоять на месте и сделать вид, что путешествие было сравнимо с поездкой на розовом пони. Нет уж – трансгрессия для челяди и опасных ситуаций. Малфои предпочитают перемещаться с достоинством и шиком. Драко напряженно и невнимательно смотрел в окно кареты на плавно проносящиеся мимо леса, города, дороги. Они все были покрыты дымкой, которую создавало волшебство быстрого перемещения. Взгляд не мог зацепиться за что-то конкретное, он постоянно соскальзывал. Да Драко и не пытался на чем-то сконцентрироваться. Он отчаянно боролся с желанием задать Люциусу еще хотя бы один вопрос о том, что же произошло, и велика ли опасность. Гордость заставляла его упорно молчать и ждать того момента, когда он увидит Нарциссу своими глазами. Но волнение всё же взяло свое, и Драко, не поворачивая головы к сидящему напротив Люциусу, спросил: – Болезнь действительно настолько опасна? Он старался сказать это как можно спокойнее: даже сейчас отцу не стоит знать о его слабости в отношении матери. Когда десять минут назад Драко вышел из главных дверей Хогвартса, взяв с собой только волшебную палочку, Люциус, не выслушав его вопроса, опередил его и сказал холодным, как лед, голосом: – Твоя мать умирает от болезни. Она желает увидеть тебя. И вот Драко, привыкший даже самые тяжелые оскорбления и плохие известия принимать стойко и равнодушно, почувствовал, как из под его ног ушла земля. Он не шелохнулся, когда услышал новость, только глаза его расширились в ужасе и непонимании. Он забыл про защитный барьер и собирался трансгрессировать с ходу, не думая, но Люциус сказал: – На Малфой-Мэнор стоит защита, ты не попадешь в дом самостоятельно. Только в этой карете. Забирайся. Тогда Драко влетел в карету и с силой захлопнул дверцу, которая умела закрываться и сама. Кучер тут же стеганул Абраксанских крылатых коней, те сорвались с места и, сияя в свете луны своей золотой шерстью, помчались ввысь. Люциус не ответил на вопрос Драко, он держал руки сложенными на трости, стоявшей между его ботинок и, выпрямив спину, молчал. Если бы Драко решился посмотреть на него в тот момент, его бы насторожило выражение лица отца. Люциус улыбался. Но Драко не посмотрел на него, и принял его молчание как признак самого страшного. Его нервы были напряжены до предела, он проклинал судьбу и продолжал не верить в происходящее. Внизу, чуть левее от кареты пустое лесистое пространство пошло рябью, разверзся серебристый купол, открывая взгляду черное в ночи поместье. Через несколько секунд карета спустилась к земле. Крылатые скакуны еще не коснулись гравия подъездной дорожки, не пробежали по нему несколько метров, чтобы остановиться, а Драко уже вышиб дверь (и как он ее не сломал?), спрыгнул на землю и побежал к дверям. Теперь уже плевать. Пусть Люциус видит, как он боится за Нарциссу. Теперь это не имело значения. Драко быстрее ветра взлетел по ступеням, взмахом палочки отворил дверь и, не останавливаясь, вбежал в холл, поднялся на третий этаж. Домовые эльфы пугливо шарахались от него, боясь попасть под горячую руку. Драко повернул налево по коридору, в восточную часть дома и подошел к комнате матери. Тут он резко остановился и, пытаясь унять колотящееся сердце, сделал глубокий вдох. Он не должен пугать больную мать своим видом. Поэтому он пальцами зачесал назад волосы, выпрямился, сжал челюсти и постучал в дверь, оповещая о своем приходе. Не дожидаясь ответа, он повернул ручку и вошел в темную комнату. От огромного окна, что было прямо над кроватью, шла длинная серебряная тень, падающая на ковер. Было очень тихо, лишь часы мирно тикали на стене. Пускай и была ночь, однако все предметы в комнате имели четкие очертания из-за яркого лунного света. Какая страшная, зловещая луна заглядывала в спальню… Драко, не помня себя, направился к кровати со словами: – Мам, это я… И замер. Кровать была пуста и ровно заправлена. Все подушки лежали ровно. Легкий призрак подозрения закрался Драко в душу, но он не прислушался к нему. Он стремительно вышел из комнаты и вернулся к лестнице. На пролете между первым и вторым этажом он увидел Люциуса, который, видимо, преспокойно себе шел следом за сыном и не слишком торопился. – Где она? – Спросил Драко. Люциус повременил с ответом, его лицо оставалось бесстрастным. – Да говори уже, отец! – С угрозой сказал Драко, делая к нему шаг. Последовавший ответ был неожиданным: – Ее здесь нет. – Что это значит? Где она? – Ты же знаешь Нарциссу, она любит гостить у кузины во Франции. Ей никогда не сидится дома, – ответил Люциус, прямо глядя на сына. Мысли быстро складывались в голове Драко, он неотрывно смотрел на отца, начиная догадываться. – Значит, она не больна? – Разумеется, нет, сын. А ты повел себя слишком доверчиво. И снова, как в Рождество в доме на острове Уайт, глаза отца и сына встретились, чтобы начать безмолвную дуэль взглядов. У них ведь чертовски похожие глаза, разве что у Люциуса они имели голубой оттенок. Драко очень, очень сильно походил на него, как бы ни пытался отмахнуться от этого. И именно в эту минуту, когда его душу наполнял гнев, а Люциус смотрел победоносно и надменно, они были похожи больше, чем когда-либо. И всё же гнев был сильнее надменности. – Так какого Мерлина ты притащил меня в этот дом? – Тщетно стараясь скрыть ярость, проговорил Драко. Ему дорогого стоило не повысить голос. – Мне очень жаль, сын, что пришлось прибегнуть к такой бессовестной уловке – играть на твоей любви к матери, – ровным голосом сказал Люциус, но в глазах его была насмешка. – Я спрошу еще раз: для чего ты это сделал? Драко прикидывал, как скоро он успеет выхватить волшебную палочку из кармана, если это потребуется. Но Люциус плавно повернулся в сторону лестницы, оказавшись к Драко спиной, и неторопливым шагом стал спускаться на первый этаж, сказав: – Ты сам всё увидишь. Драко буравил его спину взглядом, его грудь терзала ярость с примесью облегчения от того, что Нарцисса не находится при смерти. Он положил руку на рукоять волшебной палочки и последовал за отцом, не задавая вопросов. Драко подозревал, зачем его привели сюда. Наступила ночь Церемонии посвящения. И, скорее всего, Люциус ведет его в главную залу, где их ожидает Темный Лорд. Когда эта догадка полностью оформилась, Драко почувствовал, как всё в нём холодеет. Волна ледяного спокойствия, которым он намеренно изгонял страх, прошла по всему телу и отразилась в дрожании рук. С силой Драко сжал и разжал кулаки, и дрожь унялась. Наступила та самая ночь. Та, которую он ждал целых три года, которую боялась Нарцисса и предвкушал Люциус. Ночь, когда уродливая Черная метка со змеей, извивающейся вокруг черепа, появится на его, Драко, руке. Подчиняться Темному Лорду, самому ненасытному и страшному волшебнику всех времен. Стать его ручным псом, исполнять его приказы, убивать в его честь. Только неясно было, зачем Люциус прибег к обману, чтобы привезти Драко в Малфой-мэнор. Он бы приехал сюда в любом случае, даже не подумал бы отказываться. Ведь понимал, во что может вылиться его сопротивление. Нарцисса могла пострадать. Нарцисса и… В голове Драко снова вспыхнул Образ. Он даже зажал глаза ладонью, средним и большим пальцем надавив на виски. Какое-то неугомонное воспоминание билось в его голове, будто бы стучало по черепушке. Как то чувство, когда идешь взять некую вещь, но внезапно забываешь, что именно тебе было нужно, и стоишь посреди комнаты с глупым видом. Драко ворочал непрошенную мысль и так, и эдак, пытался подступиться к ней, но тщетно. Да и его размышления оборвались сами собой в тот момент, когда Люциус вместо того, чтобы повернуть к главной зале, свернул вправо, в узкий коридор. По этому коридору можно было либо пройти к лестницам, ведущим к совятне, либо спуститься в подвал. Люциус прошел мимо лестницы. Сердце Драко забилось чуть быстрее. Подвал не предвещал ничего хорошего. Для него подвал с детства казался довольно неприятным местом. Нарцисса, чтобы ее любопытный маленький сын не переломал себе ноги в темноте на узеньких ступеньках, когда-то давно сказала ему, что в подвале живут тролли. И если сунуться к ним, они могут поколотить дубинками. – Но ведь я их хозяин! – Возмущался трехлетний Драко. – Они поколотят тебя раньше, чем поймут, кто ты. Конечно, тролли не жили в подвале. Но там можно было найти что-то поопаснее. Например, когда Драко был младше и дерзил отцу, тот отводил его вниз и накладывал на сына заклинание темноты или что похуже. Так что волнение Драко возрасло еще больше, когда он понял, куда его ведут. Отец и сын приблизились к черной трехсотлетней арке, за которой ничего не было видно. Люциус взмахнул палочкой, и один за другим по стене вниз загорели факелы, освещая узкие высокие ступени. Перил не было, нужно было спускаться очень осторожно, чтобы не упасть. Ведь падать было высоко. Люциус размеренно шагал вниз, держа руки в карманах мантии, Драко, словно тень, двигался позади него. Возникший из ниоткуда домовой эльф отворил перед господами тяжелую дверь и пугливо вжал голову в плечи. Но Люциус, то ли из-за торжественности минуты, то ли из-за своих размышлений, забыл дать ему тумака. Это было большое пустое помещение, пронизанное колонами, которые подпирали потолок и не давали ему упасть. Факелы горели достаточно ярко, так что можно было все хорошенько рассмотреть. Каменная кладка пола и стен, медные канделябры, паутина. Потолок был высоким, не меньше шести метров высотой, и если присмотреться, можно было увидеть на нем потрескавшуюся резьбу, изображавшую солнце, скрытое за тучами. Помещение имело неправильную форму и состояло из шести стен, по одной из которой во всю длину тянулись бархатные зеленые портьеры, подвязанные по бокам. Создавалось впечатление, что за этими портьерами должны быть окна. Но их, как полагалось в подвале, не было. Вдоль второй стены стояли шесть каменных каток с сухой землей. Раньше они стояли в саду, но на зиму их убрали сюда. И торчащие безлистные веточки каких-то растений выглядели убого. Третья стена, внешняя, была под потолком покрыта инеем, похожим на плесень. От нее веяло холодом. Рядом с четвертой стеной стоял узкий длинный шкаф, убранный еще сотню лет назад из гостиной на втором этаже. Рядом со шкафом стояли несколько вычурных старых кресел. Пятая стена была пуста, как и шестая. Однако в ней была обычных размеров железная дверь без ручки, но с замочной скважиной. За этой Дверью находились две темницы, которыми никто не пользовался по назначению с тех времен, когда в Англии было отменено рабство. Только хозяйки Малфой-мэнор, с течением времени сменяющие одна другую, убирали в эти темницы ненужную утварь, мебель и прочий хлам, который выходил из моды, но был слишком дорогим и древним, чтобы от него избавляться. Драко не смотрел на стены. Они были ему прекрасно знакомы и неинтересны. Его взгляд сразу остановился на предмете, стоявшем посреди залы. Это было что-то плоское, накрытое темной тканью. Что-то лишнее, не вписывающееся в обстановку подвала. Люциус с триумфом и восхищением смотрел на гигантский предмет, который был примерно трех метров в высоту и два в ширину. Из под ткани, чуть-чуть не доходящей до пола, выглядывали две мощные деревянные ножки, какие бывают у напольных часов или напольного зеркала. – Взгляни же, сын, на это величайшее сокровище магии, – с воодушевлением, но не очень громко промолвил Люциус, поворачивая голову к сыну. – Перед тобой артефакт, который равен по своей силе философскому камню. Артефакт, несущий в себе такую мощь, которая тебе и не снилась. Он был утерян тысячу лет назад и теперь найден Тёмным Лордом на самом дне Марианской впадины. Люциус говорил тихо, но Драко слышал его так отчетливо, как будто он кричал ему в рупор. Непонятный трепет, почти ужас ощущал он , находясь с этим предметом. – Кто же спрятал его в Марианской впадине? – Его создатель, – невнимательно ответил Люциус. – Он убоялся силе, который нес в себе этот артефакт и заточил его в подводном гроте на самом дне мирового океана. «Значит, там ему и следовало оставаться», – подумал Драко обходя предмет с боку и вставая от него под углом в сорок пять градусов. – Стой на этом месте, – сказал Люциус, стремительно подошел к артефакту с другой стороны и резким движение руки сорвал с него ткань. Покрывало упало, подняв облако серой пыли, и перед взором Драко предстало зеркало. Оно было сплошь покрыто черными кляксами отслоившегося серебра, было мутным и поцарапанным. В нем мало что можно было увидеть, отражение старого шкафа и кресел, которое видел Драко, было ужасно нечетким и как бы пыльным. Черная, задубевшая в соленой воде рама была вся искромсана и покорежена, во многих местах она потрескалась или даже отвалилась. Но черные деревянные ножки размером с ногу слона устойчиво стояли на каменном полу, как Столпы Создателя. Люциус не двинулся с места. Он сделал шаг назад и смотрел на зеркало под углом, как и Драко. – Спекулум Ментьетур, – прогромыхал голос Люциуса. – Зеркало, которое врёт. Драко во все глаза смотрел на эту громаду, которая не предвещала ничего хорошего. У него язык не поворачивался сказать хоть слово. От артефакта исходили такие сильные магически потоки, что это было сравнимо с тем чувством, когда стоишь рядом с вулканом по время его извержения. А Люциус продолжал: – Не смотри в отражение этого зеркала. Всё, что увидишь в нём – ложь. – Мне бояться лжи? – Да, – улыбнулся Люциус. – Это зеркало видит твои страхи и извращает их до такой степени, что ты сходишь с ума. – То есть это боггарт? – О нет, сын. От боггарта можно убежать, его можно унизить смехом, можно просто захлопнуть его в сундуке. Но стоит тебе посмотреть в свое отражение в этом зеркале, как оно подчинит себе твой разум и будет измываться над ним, пока не убьет. – Чем-то напоминает зеркало Еиналеж. – Поверь, оно – лишь жалкое подобие, сотворенное мастером Лживого зеркала после того, как он утопил свое первое творение. – Увидев удивление сына, Люциус кивнул: – Да-да, оба этих артефакта – творение рук одного волшебника. – И что же? Оно просто убивает? – Да, но помимо того еще и впитывает в себя силы мага. – То есть тот, кто посмотрит в это зеркало, отдает не только душу, но и свою магию? Люциус кивнул. – Представь себе, сколько мощи спрятано в этом зеркале… – Но зачем оно нужно? Неужели это просто орудие убийства? Слишком сложно, на мой взгляд. Тут лицо Люциуса озарила таинственная усмешка. – До недавнего времени так и считалось, – загадочно ответил он, щелчком пальцев призывая домовых эльфов, чтобы те подняли ткань на прежнее место. Драко уличил мгновение и посмотрел на внутреннюю сторону зеркала. И – вот чудеса – с изнаночной стороны оно было прозрачным, если не считать черных пятен. Сквозь стекло всё так же виделся шкаф и кресла. – Какое отношение это всё имеет ко мне? – Спросил Драко, отступая к двери. Люциус развел руками, будто ему приходилось объяснять элементарные вещи. – Самое прямое, Драко. Ведь ты избран Лордом. – В каком это смысле? – Ты станешь первым, кто получит силы других волшебников… Драко, услышав это, так и замер на месте. Он смотрел на отца и не видел его. Силы других волшебников? Возможно ли? Что за гадкий, страшный эксперимент? И значит ли это… – Вы хотите, чтобы я получил силы тех, кого убил этот артефакт? – Почти, – с намеком сказал Люциус. – А почему же Темный Лорд не попробует это на себе? Зачем ему я? – На Драко снова накатил гнев, он сжал кулаки. Люциус молча посмотрел на сына, затем опустил глаза и нехотя сказал: – Никто раньше не пытался синтезировать чужую магию и тем более забирать ее себе. Лорд не знает, как может обернуться этот эксперимент. – И я буду вашей свиньей для опытов? – Драко выплюнул эти слова, но вдруг заметил выражение лица отца. Люциус явно не думал всерьез о том, что его сын может пострадать. – Не будь трусом, – жестко заявил он. – Тебя выбрали из сотен. Это великая честь. И если всё получится, ты станешь великим волшебником. – А если нет, то, я надеюсь, моя смерть не сильно запятнает имя рода Малфоев. Драко сказал это не своим голосом, развернулся и быстро пошел к лестнице. Но дойти не успел, так как из темного коридора ему навстречу шагнул… Брайан Инч. Он был не похож на себя: лицо серое, темные круги под глазами, заостренные скулы, волосы отросшие, падающие на глаза. Увидев Драко, он нисколько не удивился, в отличие от самого Драко, которого такой поворот выбил из колеи. А вот Брайан стоял и смотрел на Драко с такой лютой ненавистью, будто он был готов его убить. Угловатой, неуклюжей походкой он без слов обошел Драко стороной, прошел к замочной двери с замочной скважиной, отпер ее ключом, который достал из кармана, и вошел внутрь. Драко безмолвно пронаблюдал весь этот путь и, немного забыв о перепалке с отцом, спросил у него: – Что здесь делает этот гриффиндорец? – Ах, он? Он – связующее звено нашего эксперимент. Без него ничего не получится. Люциус стал подниматься по лестнице, а Драко остался на месте. Пройдя пять ступенек, Люциус, не поворачиваясь, проронил: – По сравнению с Брайанам ты счастливец, сын. В перспективе у тебя получить грандиозную силу, либо просто не получить её. А вот мальчишка, как бы эксперимент ни прошел, точно в живых не останется. Фламея Нельзя поддаваться панике. Ни в коем случае нельзя! Поддашься, запаникуешь и пиши – пропало. Фламея уговаривала себя не волноваться, оставаться в здравом уме и пытаться найти выход из ситуации вместо того, чтобы забиваться в угол и рыдать. Ведь выход есть. В книгах пишут, что он есть всегда. Окно было под потолком, и наполовину его завалило снегом, так что лунный свет мало проникал в темную комнату с пятью кроватями. Фламея на ощупь обошла каждый угол, проверила каждую стену – двери нигде не было. Не было никакого люка на полу, в том числе и под кроватями, не было решетки на потолке. Единственная связь с внешним миром – крошечное окно. Была, правда, одна арка, вмурованная в стену напротив окна. Фламея догадывалась, что она и была дверью, только заколдованной. Фламея проверила свои карманы и осмотрела карманы спящих девушек, но не нашла ни одной волшебной палочки. На это можно было и не надеяться. И, наконец-то угомонившись, Фламея села на свою кровать. Бездействие принесло с собой отчаяние, но ему нельзя было поддаваться. Не паниковать! Однако осознание того, что ты замурован в какой-то комнате в незнакомом месте сильно давило на психику. Фламея снова вскочила и стала метаться по узкому проходу между кроватями. Она ходила туда-сюда, натыкаясь коленями на деревянные углы. Она была загнана в угол, сильно напугана. А еще у нее сильно болели руки с лопнувшей на них тонкой кожей. Фламея подошла к окну, встала на цыпочки и подняла руки вверх, поближе к лунному свету. Кожа действительно порвалась так, как рвется оберточная бумага. Из тонких, как от пореза ножом, ранок сочилась кровь, в свете луны казавшаяся темно-лиловой. Чтобы остановить кровотечение, Фламея, морщась и превозмогая себя, оторвала два лоскута ткани от простыни и закутала в них обе руки, поверх натянув рукава кофты. Непрошенные мысли тут же полезли в голову. И первая из них: что будет с родителями, если Фламея погибнет. Как они перенесут это? Этот страх был хуже, чем страх за саму себя. Смерть дочери разобьет Мэри и Бернарду сердце. И Себастьяну. Он ведь не поверит… Стоп! О таком думать было нельзя, иначе совсем расклеишься. Фламея попыталась думать о чем-нибудь другом. Что с Брайаном? Что за проклятье было наложено на ее друга, что он поставил под угрозу жизнь пятерых девушек? Ведь сам бы он никогда на это не пошел, тут Фламея ни секунды не сомневалась. А Драко? Где он сейчас? Насколько сильно он пострадал от удара Брайана? Фламея осторожно опустилась на подушку, повернулась на бок и зажала ладони между колен. Она не могла заснуть, ей было слишком страшно, в окружающей темноте ей мерещились шорохи. Она хотела повернуться к окну, чтобы видеть хотя бы этот скудный свет, но это значило, что ей придется оказаться спиной к арке. Такого она допустить не могла. Пусть она и беспомощна, но она должна быть начеку. Она не знала, сколько времени прошло. Может быть, час или два. Однажды где-то за стеной заскрежетало, будто бы открыли и закрыли железную дверь. Фламея тут же подскочила на кровати и вся обратилась в слух. Но дальше была одна лишь тишина. Постепенно начало светать. Лунный свет сменился на темно-розовый, а затем на молочно-белый. Окно выходило на восток. Фламея поднялась с кровати и стала двигать ее к окну. Она забралась на нее с ногами, но все равно доставала до окошка только лбом. Она хотела подтянуться, но потрескавшиеся ладони ей этого не позволили. Тогда она начала прыгать на пружинистом матраце, выглядывая на улицу. Эти прыжки, выглядевшие забавно, дали ей представление о том, что темница находится ниже уровня земли, и только окошко возвышается над ней. В один из своих прыжков Фламея успела заметить среди зеленых кустов и трав белую каменную статую. Но это ничего ей не дало. Тогда она снова села на кровать, и только тогда увидела, что в комнату кто-то вошел. – Гляди, одна очнулась, – сказал первый из вошедших. Низкорослый волшебник с большими темными глазами. Его спутник, державший факел, почесал шею и заметил: – Мальчишка так и говорил. – Она кровать пододвинула. – Ба! Смотри! Тут весь пол в каплях крови! Низкорослый озабоченно взглянул на Фламею, которая сидела, выпрямившись и прямо смотрела на незнакомцев. Ее сковал страх, но она это умело скрывала. – Ты ранена? Незнакомца это волновало. Его явно не погладят по головке за то, что он не уберег пленницу. Второй, с факелом, прошелся по узкому проходу между кроватей и подошел к Фламее, которая поторопилась встать. Если на нее накинутся, лучше принять это стоя. Но незнакомец только сказал: – Задери рукава. Фламея не сопротивлялась. Самодельные бинты тут же распались. Низкорослый поцокал языком, когда увидел изорванную кожу, натянутую на кости и сухожилия. – Зови юродивого. Пусть лечит. – А можно ли? – Да он ее вылечит и сразу усыпит, ничего страшного. – Вдруг взбунтуется? – Он в подчинении Сам-знаешь-кого. Без его согласия даже шага не сделает. – Ладно, – волшебник с факелом недоверчиво взглянул в лицо Фламеи, потом на ее руки, развернулся и пошел к двери, которая возникла на месте арки, как Фламея и предполагала. Девушка хотела спросить, что тут происходит, но одернула себя. Ей бы всё равно не ответили. Низкорослый тем временем одну за другой проверил Полумну, Алисию, Ребекку и Пэнси. Убедившись, что они не пришли в себя, он встал у двери и принялся чистить ногтями свою волшебную палочку. Фламея смотрела на него тяжелым взглядом. Почему с ней так «бережно» обращаются? Или пленницы здесь не для битья? Внезапно дверь снова отворилась. Фламея не увидела, кто стоит за ней, потому что низкорослый закрывал собой стоящего в коридоре. Однако когда названный «юродивый» вошел, Фламея почувствовала облегчение. Она надеялась, что это будет именно он. Брайан. Их оставили одних, если не считать четверых спящих девушек. Вот только дверь была открыта. Брайан подошел к кровати Фламеи, не глядя ей в глаза, сразу стал осматривать руки. Он взял их своими холодными ладонями и приподнял. Затем он стал шептать какие-то слова, и Фламея почувствовала, как боль начала утихать. Но она боялась вздохнуть. Лишь бы Брайан не уходил. Она смотрела на его опущенные ресницы и чувствовала, как на ее собственные глаза набегают слёзы. – Когда это началось? – Горько произнесла она. Брайан, в этот момент наколдовавший бинты, вздрогнул, но глаз не поднял. Он жестом сказал ей сесть и сам опустился на колени. – Два месяца назад. – Ты должен был рассказать. – Я хотел обезопасить тебя. – И вот, что из этого вышло. – Вышло так, потому что ты не послушала меня и общалась с Малфоем. Брайан осторожными, бережными движениями заматывал руки Фламеи. Когда он добрался до ее кистей, она поймала его пальцы и тихонечко сжала. Брайан поднял наконец-то свои большие голубые глаза, покрытые пеленой слез, и шумно сглотнул. – Почему я очнулась? – Моя магия действует на тебя лишь в полсилы. Потому, что ты такая же, как и я. Фламея кивнула и на секунду прикрыла глаза, поджала губы. – Мы не сможем спастись? – Бесцветно и тихо спросила она. Брайан сокрушенно покачал головой. – Я в подчинении Того-кого-нельзя-называть. Я не могу сбросить с себя эти путы. Он управляет мной. – Что будет? – Я не могу рассказать тебе. Но для вас всё пройдет незаметно. – Мы умрем? – Нет! – Вскинулся Брайан, глаза его засверкали. – Я всё сделаю для того, чтобы вы не погибли. Вы потеряет почти все свои… Прости, я не могу тебе сказать! Но вы будете жить! И я сделаю так, чтобы вы всё забыли о произошедшем Повисло молчание. Брайан поджал губы, зажмурил глаза и положил голову на колени Фламеи. – Прости меня! – Навзрыд проговорил он, больно сжимая ее руки. Фламея ничего ему не сказала, только высвободила ладони и обняла его за шею. Она наклонилась к его уху и прошептала: – Ты под Империо… – Да. – И осознаешь это? – Лучше бы оставаться в неведении. Фламея, чувствуя горечь в горле, жестко сказала: – Борись с этим. Я знаю, ты сможешь. Не сдавайся. А в следующее мгновение на нее накатила страшная сонливость, глаза сами собой закрылись, издалека прозвучало еще одно: – Прости… И Фламея провалилась в сон. Последней ее мыслью была белая каменная статуя. Дива в платье. «Акваменти». «Мы в поместье Малфоев…» Драко Наверняка Блейз Забини не догадывался, какую важную роль сыграет то письмо, которое он утром отправил Драко. В нем он спрашивал, куда тот запропастился и почему ничего не сказал. Он выражал беспокойство по поводу того, не случилось ли что-нибудь серьезного и спрашивал, не нужна ли какая-нибудь помощь? Блейз, по-видимому, сильно беспокоился. Он не знал наверняка, но догадывался, что Церемония должна вот-вот состояться. А столь внезапное исчезновение Драко из школы сеяло тревогу в его душе. Драко получил конверт уже вскрытым. Люциус заботился о корреспонденции, которую получал сын. Но, убедившись, что письмо всего лишь от школьного друга, Люциус посчитал его безопасным. Драко было плевать на то, что писал Забини. Он не вникал в его слова, просто мимоходом взглянул на них и сел за стол писать ответ. «Всё в порядке, Блейз. Мама приболела и пожелала видеть меня. Сейчас ей лучше, так что думаю, что в скором времени я вернусь в Хогвартс. Драко». Затем он вложил письмо в заранее приготовленный конверт и склеил его каплей сургуча. Школьный филин внимательно выслушал, что Драко сказал ему, и, взмахнув крыльями, было ринулся в небо, но тут же спланировал вниз. Драко видел, как возле ворот филина дожидался Люциус. Птица села на подставленную ей рукоятку трости и послушно дала хозяину поместья свою ношу. Люциус незаинтересованно и не скрываясь вскрыл конверт, вытащил письмо и прочел. Драко знал, что так будет. Не найдя ничего опасно в написанном, Люциус снова запечатал конверт и вернул филину. Тот сразу же взлетел и отправился в свой путь. Драко с облегчением выдохнул. План сработал. А вот Блейз Забини был крайне удивлен, когда получил письмо. Только он достал его, как филин схватил клювом конверт и вылетел вместе с ним из окна. – Что за глупая птица? – Вслух удивленно произнес Блейз *-*-*-*-*-* Наступил новый вечер, уже начавший переходить в ночь. Драко спустился в подвал, который так же, как и вчера освещали факелы. Но уже не столь ярко. В подвале было восемь волшебников. Почти всех Драко знал. Они были Пожирателями Смерти. Некоторые были богатыми и влиятельными, некоторые – нет. Но среди них не было ни одного полукровки. Они стояли по периметру подвала. Двое у шкафа с креслами, двое у заиндевевшей стены, по одному около кадок с цветами, железной двери и лестницы. Под бархатными портьерами возвышалось пышное кресло, похожее на трон. Оно пустовало, рядом с ним стоял Люциус, опершись на свою трость. Вошедшего Драко все восемь человек встретили холодными взглядами. Кто-то ясно смотрел с сочувствием, кто-то недружелюбно, кто-то с завистью, кто-то – заинтересованно и недоверчиво. Ни в одном взгляде не было и капли добра. Ничего человеческого. Они отбросили эти маски, когда вступили в подвал, в котором должна была совершиться Церемония. Люциус смотрел на Драко с другого конца комнаты, и он весь был полон нетерпения. Только взглянув на пустующее кресло, Драко понял, что ждали не его одного. Восемь Пожирателей смерти, обряженные в черные мантии, ждали своего господина. Лживое зеркало всё еще было покрыто тканью, волшебник, стоявший напротив него, чувствовал себя неуютно и по сантиметру отодвигался в сторону. Драко цепким взглядом отметил, что железная дверь с замочной скважиной была немного приоткрыта. – Начинаем, Люциус? – Вопросил Антонин Долохов. – Я думал, мы дождемся Тёмного Лорда, – вставил слово Август Руквуд. – К чему это? Мы должны провести испытание прежде, чем он прибудет, чтобы не отнимать его время. Лорд не любит ждать, – ответил Долохов. Драко, услышав это, резко повернул голову к отцу, который сделал вид, что не заметил взгляда сына и поторопился прервать разговор товарищей. – Приступим. Драко низко опустил голову, что было похоже на жест покаяния, на самом же деле он размышлял, и мысли его были безрадостными. «Провести испытание прежде…», – значит, это лишь испытание, после которого сам Воландеморт воспользуется силами Зеркала. Ему нужно было проверить действие артефакта на ком-то другом. Поэтому, услышав слова Долохова, Драко подумал: «Это либо убьет меня, либо дарует силу. Вот только будет ли Воландеморт терпеть кого-то, кто сильнее его?». Люциус в приглашающем жесте простер руки и отступил назад, предоставляя сыну пространство. Драко заставил себя сделать один шаг от лестницы, второй. Медленно он приблизился к зеркалу. Последние двадцать четыре часа были для него сущей пыткой. Он присел только один раз – когда четыре часа назад писал письмо Блейзу. Не спавший вторые сутки, он не испытывал усталости, но чувство обреченности с силой давило ему на плечи. Вот, это случится через несколько минут. И даже не Церемония, а что-то пострашнее Хотя Драко еще вчера не мог себе представить, что может найтись что-то хуже Посвящения. Но вот, нашлось. Драко всё думал, где сейчас этот гриффиндорец, и какую функцию он будет выполнять. Видимо, важную, раз Люциус называл его связующим звеном. Приблизившись к зеркалу, Драко уже шагнул влево, чтобы встать перед ним, но Люциус поспешно сказал: – Не сюда, сын. Вставай позади. Когда Драко занял нужно место, то скрестил на груди руки и принялся ждать. На скулах его ходили желваки. В отличие от всех присутствующих Пожирателей, одетых с иголочки, в новые церемониальные мантии, Драко даже не стал переодеваться. Он был в тех же черных брюках и темно-коричневом свитере, в которых Люциус забрал его из Хогвартса. Этой мелочью он неосознанно выказывал свое неуважение и неприятие. Он старался придать себе самый холодный и надменный вид, который только мог, однако не мог не обратить внимания на то, как взмокла его спина. Чертово волнение. «Оглушить бы их всех и…», – думал он, взвешивая свои силы. Но тут же в его голову приходил образ матери – красивой, светловолосой и такой беззащитной. Думая о ней, Драко не мог пойти против воли Лорда. Если он воспротивится, Нарциссу могут убить. И поэтому Драко оставался на месте. Внезапно все восемь Пожирателей Смерти выпрямились и подбоченились, один из них отделился от стены и подошел к Драко, держа в руках какую-то тряпицу. – Это еще зачем? – Для Церемонии необходимо, чтобы твои глаза были завязаны, сын, – пояснил Люциус. – Все будете наслаждаться зрелищем, а мне и взглянуть нельзя, – бросил Драко, вырвал тряпицу из рук Пожирателя и сам завязал ею свои глаза. Теперь он был слеп. Он слышал, как со скрежетом отворилась старая железная дверь, услышал шаги. А вот и Инч пожаловал. Драко внимательно вслушивался. Точно – шагал только один человек. Он прошел мимо зеркала и встал сбоку от него: справа от Драко и спиной к Люциусу. Потом стало тихо. И Драко, обращенный в слух, заметил легкое колебание в воздухе, как будто где-то в подвале прошла группа людей. Но шагов не было слышно. Значит, показалось. С зеркала упала ткань, с шорохом распластавшись по полу. Возникла заминка, все молчали. Драко не знал, что происходит вокруг. Вдруг прозвучал голос Люциуса: – Нет, не эту. Возьми другую. Что это могло значить? О чем он говорил? Услышав эти слова, Брайан издал странный гортанный звук, полный страдания и ненависти. Он проговорил: – Как прикажете. И Драко поразился боли, прозвучавшей в этой короткой фразе. Снова тишина и легкое шевеление воздуха, как будто кто-то двигался по комнате. А затем Драко совершенно отчетливо услышал, как что-то положили или поставили на пол по ту сторону зеркала. Брайан Инч стал произносить старинное сложное заклинание, и как бы Драко ни пытался понять хоть слово, он не понимал ничего. Слова ускользали от него, как ускользает из рук мыло, упавшее в мраморную ванну. Драко слышал их и не слышал одновременно. Но он мог чувствовать, как его тело безболезненно, но настойчиво стали пронзать магические токи. Волшебство было немереной силы. – Пусть откроет глаза, – злобно и нетерпеливо гаркнул Долохов. Драко, услышав это, решил, что слова относятся к нему. И прежде, чем кто-либо успел его остановить, он сорвал повязку со своих глаз и посмотрел вперед, сквозь Лживое зеркало. За мутным почерневшим стеклом стояла девушка. Магией с ее глаз сорвали повязку, но они еще были закрыты. И взглянув на эти, не видящие его глаза, Драко словно бы наяву увидел сон. Девушка была тем самым Образом, который он за эти сутки миллион раз пытался поймать в своем разуме. Сомнений быть не могло: он узнал эту незнакомку. Кто она? Неизвестно. С чего посещала его мысли? Однако Драко не успел как следует подумать об этом. Внезапно все мысли и предчувствия молниеносно сложились в его голове в осознание… В планах Воландеморт вовсе не было извлечь из Зеркала силы, которые оно заглотило тысячу лет назад. Зеркало должно было стать проводником, отнять магию у того, кто стоит перед ним и с помощью Брайана передать ее тому, кто стоит позади. Поняв это, Драко выхватил палочку и крикнул, почти заорал: – Остановитесь! Он все еще ощущал в своем теле чужеродную магию. И девушка напротив явно чувствовало то же самое. За миг до того, как Драко бросился на Инча, незнакомка, услышав его крик, широко распахнула глаза и спросила: – Драко? ______________