Письмо с «того» света

— И такая сцена будет в пятницу? — Да. — И прям такой же звук? — Да. — В шесть часов вечера? — Ты так и будешь меня расспрашивать? — Микеле заулыбался и, присмотревшись к экрану телефона, где навигатор проложил необходимый маршрут до гостиницы, повернул налево. — Но было так здорово, — Фло радостно развел руками в сторону и поправил гитару на плече. Буквально полчаса назад закончилась генеральная репетиция фестиваля, который намечался на пятницу, и Мот, довольный полученной энергией, с любопытством расспрашивал Микеле. — А какими мы... — француз хотел задать новый вопрос, но Локонте тут же перебил. — А выступаем мы предпоследними, — он немного расстегнул куртку, чувствуя вечернее летнее тепло. Флоран лишь тяжело вздохнул и зашагал за Микеле, закрывающим ладонью телефон и внимательно всматривающимся в экран. Неожиданно появившееся из-за туч вечернее солнце освещало каждую улицу немецкой столицы, и довольные горожане понемногу выбирались на прогулку, заполняя небольшие дороги для пешеходов. Мот, засунув руки в карманы кофты, осматривался по сторонам, стараясь изучить местный народ. — А Париж мне нравится больше, — в заключение произнес утвердительно Фло. — Мне тоже, — Микеле вновь куда-то повернул и положил телефон в передний карман штанов. — Слушай, в номере нет еды, сходишь в магазин? — А почему я? — немного обиженно поинтересовался француз. — Потому что с моим английским я обязательно найду какую-нибудь проблему, — Локонте улыбнулся и забрал гитару, вручив сорок евро и показав на вывеску магазина. — Гостиница вон там, — он кивнул влево и, развернувшись, оставил Фло около небольшого супермаркета. Гостиница действительно располагалась недалеко, в двух минутах ходьбы, и Микеле, подойдя к входу, тут же дернул на себя ручку двери. Появление солнца сразу же дало знать о себе и на первом этаже. Все помещение буквально отражало яркие лучи, переливаясь различными оттенками желтого. За стойкой ресепшена уже второй день подряд стояла милая девушка с короткой стрижкой. Она радостно кивала каждому зашедшему, а гостям даже предлагала конфеты из стеклянной вазочки. Микеле медленно поднимался по лестнице, всматриваясь в странные узоры перил. К счастью, номер был на втором этаже, и мужчина, немного пройдя по коридору, остановился около необходимой двери. Ключ вновь с трудом вошел в скважину, но итальянец, привыкший к секретам гостиницы, потянул ручку на себя. Послышался тихий хруст, и дверь открылась. Яркое солнце из окна неожиданно ослепило Микеле, и он лишь лениво заслонил глаза рукой, видя только пол. Внимание Локонте привлек чисто-белый конверт, одиноко лежащий на полу. Поставив гитару около входа, он поднял конверт и прошел в комнату, усевшись на собственную кровать. В углу маленькими буквами было написано «M. L.», что прямо намекало, кому предназначено это письмо. Итальянец медленно распечатал бумагу и вытащил содержимое. Сейчас в руках он держал обрезанный альбомный лист, аккуратно исписанный мелким, постоянно прыгающим почерком. Привет, Микеле. Я знаю, возможно, ты даже не желаешь видеть это письмо и вообще хочешь меня убить, но я все же надеюсь, что ты прочитаешь до самого конца. Да, я жив. И не было никакого завода, не было никакой балки. Все было выдумано. Ты прекрасно знаешь, что в январе я случайно попал не в ту компанию, и это моя вина, я не отрицаю. Я до сих пор помню, как ты злился, когда впервые увидел мою исколотую руку, называя меня последним идиотом. Но как бы я не старался, избавиться от наркотиков не получалось. Мне жаль, Микеле, что ты видел меня таким. Мне очень жаль, но «жаль» — это лишь пустое слово, которое ты слышал тысячу раз, когда я стоял на пороге твоей квартиры обдолбанный. Впрочем, я сам виноват. Моя сестра, Рита, — успешный юрист в Лионе и, узнав, что любимый братик капитально влип, сразу же приехала в Париж. Не знаю как, но она тут же узнала и про то, что у меня есть здесь лучший друг, непричастный к случившемуся. Наверное, я сам проговорился, когда сидел в эйфории от очередной полученной дозы. Ей не составило огромного труда сымитировать несчастный случай и вызвать тебя пару раз в суд. Ноутбук и телефон она продала на рынке за копейки, ссылаясь на большое горе в семье, но, на самом деле, просто не давая возможности мне связаться с тобой. А я ведь хотел и умолял её, хотя сам все понимал. Так было бы лучше. Прежде всего, для тебя. Я пытался справиться самостоятельно и в конце марта заявил своим «друзьям», что собираюсь бросить их, а заодно и наркотики. Сказал, да, и проснулся на следующий день в твоей квартире с разбитой рожей. Рита все же убедила меня в апреле уехать в Берлин и остаться в каком-то неизвестном диспансере, где я и пробыл месяц. Сюда, в гостиницу, меня взяли работать пока что на первое время. Опять же, Рита постаралась. Да, я поступил ужасно по отношению к тебе. Я не прошу прощения, так как знаю, что такое тяжело простить. Невозможно. Я лишь хочу, чтобы ты только понял одно: все, что я сделал, я сделал ради тебя. Мне тяжело было видеть тебя уставшим. Уставшим от меня. Тяжело было видеть, как ты не спал ночами из-за меня. Знаешь, я почему-то до сих пор помню, как ты тихо пел что-то на итальянском, играя на фортепиано и думая, что я уже давно сплю. Именно тогда я понял, что ты не заслужил такого отношения. Я знаю, зачем ты приехал в Берлин. Надеюсь, что в пятницу и судьи почувствуют то, что чувствовал я тогда, у тебя дома. Хотя эмоции под наркотой обостряются, но, как говорили ребята из той компании, именно под наркотиками человек говорит или сущий бред, или искреннюю правду. В гостинице меня не будет до конца недели. Я взял якобы больничный. Забудь меня, Микеле, я не хочу вновь причинить тебе боль. Я хочу, чтобы ты был счастлив. Но только без меня. Dein Feuer X Микеле медленно смял в руке бумагу и откинул голову назад. Прочитанные слова короткими оборванными строчками всплывали в сознании, словно яркие воспоминания. — А дверь закрывать... — Флоран остановился на пороге с пакетом в руках. — Ты чего? Локонте сидел с закрытыми глазами, не обращая внимания на только что пришедшего француза, и сжимал в кулаке лист бумаги. Так и не понимая, что происходит, Мот положил пакет на кровать, а сам, на ходу разуваясь и откидывая обувь в сторону расположился рядом с Микеле. Минут пять они сидели на кровати, так и не произнеся ни одного слова, однако первый не вытерпел все-таки Фло. — Микеле... — Мот нахмурился и приобнял итальянца, словно маленького ребенка. — Все нормально? — Вполне, — Локонте отвернул голову. — Что это? — тихо спросив, Фло опустил взгляд вниз. — Письмо, — Микеле усмехнулся и разжал руку, позволив листу упасть на поверхность кровати, — с «того» света. Флоран промолчал, стараясь боковым зрением разглядеть помятый лист, и убрал руку с плеч итальянца. — Зато у всей этой истории есть плюс, — Локонте развернул бумагу и начал её аккуратно складывать. — Какой же? — Мот провел ладонью по волосам. — Это ты, Флоран, — Микеле вздохнул и дотронулся пальцами до бумажного сгиба. — Знакомство с тобой было словно новый вдох свежего воздуха после всего этого, — он кивнул на сложенный лист и вновь смял его в кулаке. — Я начал снова вливаться в жизнь, забывая о произошедшем. Не всегда, конечно, получалось, но все же. А знаешь, что самое интересное? Фло отрицательно замотал головой, замечая, что лицо Локонте полностью попадало под солнечные лучи, заставляющие его жмуриться. — Я вновь полюбил, хотя раньше и не рассчитывал, что опять смогу, — итальянец на мгновение отвел взгляд в сторону. — Я не знаю, как ты к этому отнесешься, но однажды я уже промолчал, совершив тем самым ошибку, — он согнул ноги в коленях и посмотрел на собственные кисти. — Может, правильней было бы все сказать и увезти его с собой в Италию, как я и хотел. Возможно. Микеле замолчал и тут же почувствовал, как до его ладони аккуратно коснулись теплой рукой, пытаясь вытащить зажатое письмо. — Тебе дали шанс забыть о прошлом, — Флоран достал скомканную бумагу из ладони итальянца, — глупо было бы не воспользоваться им. — Да, наверное. Но я, пожалуй, воспользуюсь другим шансом, — Микеле повернул голову, непринужденно посмотрев в глаза. — Каким еще? — Мот, ухмыльнувшись, нахмурил брови. Микеле, приблизившись к уху француза, тихо прошептал: — Тобой. После последнего произнесенного слова Фло слышал только тяжелое дыхание и чувствовал, как итальянец аккуратно дотрагивался до уха губами, бережно прикусывая мочку. Ощущая на своей груди руку, с силой давящую вниз, Мот медленно сполз по стене, отдающей странным непонятным холодом. Ладонь Микеле плавно переместилась на плечо француза, постепенно добираясь до лопаток. — Микеле... — Фло с трудом произнес первое слово, чувствуя, как слегка обветренные губы медленно перебирались к шее. — Ага, — Локонте издал тихий звук. — Микеле, — Мот взял итальянца за подбородок и осторожно дотронулся двумя пальцами до губ, тем самым останавливая. — По возвращении в Париж мы сразу же продадим ноутбук. — Зачем? — склонив голову набок, Микеланджело удивленно поднял брови. — Чтобы жизнь была проще, — Флоран быстро провел пальцами от губ до подбородка и аккуратно стукнул Локонте по кончику носа, жалея, что кровать в номере все-таки не двухместная.