Hunter Game

За окном пролетали пейзажи и дома. После того, как мы с Дином отправились на очередное задание, прошло несколько дней. В итоге оборотень был пойман и убит, работа была сделана чисто и незаметно (если не считать две жертвы в штате Колорадо, по которым мы вышли на убийцу). Не могу не заметить, что этот оборотень оказался очень умным и выносливым. Так хорошо втереться к нам в доверие в виде шерифа полиции и вывести на ложные следы удавалось немногим. Но в итоге — все обошлось и в этот раз. Сейчас мы направлялись в Аризону, которая находилась относительно поблизости. Дин, как всегда, врубил свою музыку и сейчас подпевал, поглядывая в зеркало заднего вида и тарабаня пальцами в такт музыке. Все это выглядело довольно забавно. Мне приходилось все реже видеть веселого брата, потому что демонских тварей становилось все больше, и никто не знал, откуда они лезут. Времени на здоровый сон и отдых совсем не было. Время от времени мы спали в машине — или, как ее всегда называл Дин, в «детке». Иногда удача нам улыбалась, и мы останавливались в мотелях на несколько часов или на день, но сейчас Дин целенаправленно ехал в мотель, чтобы отоспаться. О новых делах вестей не было. Точнее говоря, Бобби не звонил. Значит, ничего сверхъестественного не происходит — а это неплохой повод выспаться и немного отдохнуть. — Сэмми, ты чего такой поникший? — вывел меня из раздумий голос Дина. Я быстро кивнул головой, как бы приводя свои мысли в порядок, но с ответом не медлил: — Все нормально, просто я устал. — Совсем скоро это изменится, подожди, уже близко наше спасение, — настойчиво улыбнувшись, добавил Дин. Я тоже улыбнулся, потому что под таким напором брата, расплывшегося в улыбке, лучше ему будет ею же и ответить, чтобы не было никаких вопросов о плохом настроении и прочем. Через несколько минут показалась большая яркая вывеска «Мотель «Аризона»», и я облегченно выдохнул. Совсем скоро мы нормально отоспимся, это было мое единственное стоящее желание на данный момент. Дин завернул на парковку и, остановившись, выключил музыку. Мы вышли из «детки» и направились в фойе. Там нас поприветствовала очаровательная шатенка с изумрудными глазами и прелестной улыбкой. После того, как девушка перекинулась парой фраз с моим братом, она выдала нам ключи от номера и пожелала приятного времяпрепровождения. Я пропустил это сквозь уши, но Дин... Это был бы не Дин, если бы он не крикнул, что мы не голубки, а братья. После его слов шатенка вежливо извинилась и, покраснев, удалилась обратно за стойку. Мы поднялись к себе в номер, и возле двери Дин достал ключ, провернул его несколько раз в замочной скважине, а потом расплылся в ехидной улыбке. — Что? — спросил его я. — Погляди-ка, номер 69. Девочка оказалась горячей штучкой. Она очень вежливо намекнула на позу 69 и, как она думала, нашу ориентацию. Я поднял глаза вверх, как бы спрашивая: «За что?!», — но, понимая, что ответа не будет, открыл дверь и вошел внутрь комнаты. — Что я такого сказал? — иронично спросил Дин, хихикая позади. — Ничего особенного, ты просто в своем репертуаре. Он приоткрыл рот и хотел было что-то сказать, но я его перебил: — Давай спать, Дин, мы очень устали, нам нужен отдых. Твои шуточки могут подождать до завтра. — Ладно-ладно, но завтра я завалю тебя своими шутками, — сказал брат, начиная раскладывать свою сумку с оружием. Через несколько минут мы оба легли в кровати, и я мысленно поблагодарил девушку, которая выдавала нам ключ от номера, за то, что нам выделили раздельные кровати, ибо спать с Дином — это просто нечто. Я не успел выключить свет своей настольной лампы, как услышал тихое сопение. И, мысленно улыбнувшись, провалился в сон. Не знаю, сколько часов я проспал. Может, пять, а может — и десять, но мне этого было достаточно. Я чувствовал себя отдохнувшим. Неохотно разлепив глаза, я поднялся с того, что раньше назвал кроватью, и ужаснулся. Меня окружали обшарпанные стены, одинокая лампочка красовалась на потолке, а пружинистые кровати больше походили не на кровати, а на разломанные деревяшки, усеянные пружинками. Комнатушка, в которой мы находились, была ужасающе маленькой. Оглянувшись, я заметил Дина чуть поодаль и, подбежав к нему, принялся его будить. — Дин, проснись! Пожалуйста, что-то с нами произошло, где мы вообще?! — умоляюще толкал его я. Никакой реакции не последовало, и мне пришлось предпринять меры: обхватив ноги брата, я резким движением корпуса стащил его с кровати, успев подловить голову, чтобы он ее не разбил. После я услышал шквал ругательств, адресованных в мою сторону. — Теперь ты можешь отпускать свои шуточки про средневековье! — процедил я. — Черт подери! Где мы, Сэмми?! Что происходит? Мы спим? — протирая глаза и наблюдая ту же картину, что и я, поинтересовался брат. — Я не думаю, что мы спим. Если бы это было так, то при падении ты бы ощутил боль и должен был бы проснуться, но ты этого не сделал. Значит, мы не спим. Может, нам стоит выйти на улицу? — Только осторожно, — предупредил меня он. Направившись к выходу, мы открыли дверь, и в глаза ударил яркий солнечный свет. Переступив порог, мы выбрались на поляну — и были очень удивлены: повсюду были натыканы небольшие домики с обшарпанными и полуразвалившимися крышами. Их было так много, что, казалось, кроме них тут ничего и нет. Пройдя немного вглубь городка или поселка — мы еще не определили, что это было за место — и увидев небольшую ферму и спуск в шахту, мы решили проследовать туда. Рядом с фермой находился небольшой рынок, где торговали мясом и травами. Поселок был достаточно беден, и люди выживали как могли. Напротив базара, чуть поодаль, был высокий забор, и я решил, что стоит подойти поближе и осмотреть его. — Хорошо, Сэмми, я пойду, спрошу у людей, что это за место и не бывали ли у них признаки катаклизмов и прочего, а ты можешь сходить к забору и поспрашивать местных белок обо всем этом, встретимся тут, — усмехнувшись, сказал Дин и отправился вглубь базара. Почему-то я очень отчетливо ощутил приступ смеха и веселья, но мне было совсем не смешно и не весело. Я двинулся в сторону забора. Проходя мимо людей, я ловил на себе их пристальные взгляды. Они в основном были зациклены на моей одежде. По дороге к забору я не встретил ни одного человека, у которого были бы джинсы. Меня это очень удивило: обычно все только и ходят в джинсах, а тут люди были одеты очень просто. Кто-то был в обычных черных штанах, кто-то в платьях, а кто-то — в свитерах. Уже почти возле забора, который оказался совсем не забором, а сильно натянутой сеткой металлического цвета, я услышал шорох веток. Устремив свой взгляд к толстым кустарникам, я заметил девушку с угольно-чёрными волосами, собранными в косу, и в коричневой курточке. Она вылезла из дырки, которая была в сетке, и, бросив взгляд на меня, скрылась в толпе людей. Подойдя к той самой дыре в «заборе», я провел по нему рукой и нащупал с обратной стороны сетки небольшую табличку. Развернул ее, пробежался глазами: «Дистрикт 12. Сетка находится под высоким напряжением. Вход в лес категорически запрещен. КАПИТОЛИЙ». Отвернув от себя табличку, я отошел от забора и направился к месту встречи с Дином. В голове крутились мысли о том, что же такое «Капитолий», что за «Дистрикт 12» и почему людям нельзя ходить в лес. Вспомнив девушку с черными волосами, которая вылезла из дыры в сетке, я теперь разделял ее адресованный мне презрительный взгляд. Выйдя на поляну, я увидел брата, который стоял и ждал меня, поглядывая на окружавших его людей. — Ну наконец-то, почему так долго? — нетерпеливо спросил он. — Ты что-то узнал? — спросил я. — Ну, катаклизмов тут не было, но несколько раз я слышал о какой-то жатве... А у тебя что? — спросил Дин. — Знаю только то, что людям тут нельзя ходить в лес, нельзя охотиться, собирать травы и тому подобное. А еще узнал о каком-то Капитолии и «Дистрикте Двенадцать». — Что? Сэмми, ты не выспался? Что тебе за бред в голову лезет? — поежился Дин. — Возле забора, который оказался сеткой под напряжением, была табличка. Там говорилось о том, что нельзя ходить в лес, о Капитолии и о двенадцатом Дистрикте. — Ладно. Мы с этим разберемся, только чуть позже, сейчас нам надо посмотреть, куда все эти люди идут. Мы отправились с Дином вслед за толпой, и, когда все остановились на площади, мы пристроились почти в самом конце. У всех взяли каплю крови и отпечаток пальца, после девочки стали на правую сторону площади, а мальчики — на левую. Над площадью разошлась волна волнения и страха. Через несколько минут к самодельной сцене из деревянных столов и дерева подъехала большая белая машина с продолговатым носом и большими дверями. Через минуту дверь открылась, и оттуда выпорхнула девушка с розовыми волосами, завитыми в кудри, в малиновом платье и такого же цвета туфлях. Следом за ней вышло несколько мужчин, одетых в белые костюмы, с автоматами на поясе. Они помогли подняться ей на сцену, и она, взяв в руки микрофон, заговорила: — Меня зовут Эффи Бряк. Итак, Дистрикт двенадцать, рада объявить вам, что жатва в этом году объявляется открытой! Сейчас мне вынесут две круглые коробки с именами девушек и мужчин, и мы начнем жребий, но пока — посмотрим фильм про «Голодные игры», почтим тех, кто пал на них, и возвысим Капитолий. На экран пустили картинку, и люди повернулись в сторону большого экрана, который был размещен на столбе. — Дин, — позвал я. — М-м? — брат перевел на меня свои изумрудные глаза. — Кажется, мы в Дистрикте двенадцать, а Капитолий — это столица, типа Вашингтона. — Надо думать, как отсюда выбираться... И ты слышал, тут что-то говорили о Голодных Играх? Это игры за еду, что ли? Ох, я сейчас бы навернул бургер с кусочком бекона и жгучим соусом Чили, — облизываясь, прошептал брат. — Не время о еде думать, — сказал я, переводя взгляд на экран, и Дин сделал то же самое. Пролетели последние несколько минут фильма, и экран потух, но то, что мы увидели, повергло нас в шок. Люди сами убивали друг друга. — Все страннее и страннее становится тут, — шепнул Дин. Дама в розовом снова запищала в микрофон, и все перевели взгляд на нее. — По традиции, дамы вперед! — сказала девушка и засунула руку в коробочку. Вытянув листок, она развернула его, и ее лицо расплылось в улыбке. — Примроуз Эвердин! — воскликнула Эффи. Люди расступились формой ручейка, делая небольшой коридор для маленькой девочки. На ее глазах застыли слезы, и она не спеша сделала несколько шагов вперед. Неожиданно на меня накатила волна негодования, злости и несправедливости. Ведь неправильно посылать маленькую девчушку на арену. Шанс на победу у нее мизерный. Повернув голову в сторону Дина, я увидел то же выражение и на его лице. Неужели я чувствую эмоции Дина? Нет, это невозможно... Сзади раздался гортанный крик, и мы обернулись. — Я доброволец! — закричала какая-то девочка. Она подбежала к Примроуз и крепко обняла ее — из глаз малышки брызнули слезы, и, когда девушка попросила ее уйти обратно в толпу, она не послушалась. Тогда к ней подошел парень из толпы и, взвалив на плечо, унес прочь. У него на лице тоже было много печали, обиды и горечи. — Как тебя зовут? — спросила Эффи. Девушка поднялась на сцену, и я увидел ту самую брюнетку, которая пролезла сквозь дыру в сетке. — Китнисс... Китнисс Эвердин, — уже смелее сказала она. — Могу поспорить — это была твоя сестра? — Усмехнувшись, Эффи приобняла ее за плечи. Китнисс безмолвно кивнула головой и, понурив взгляд, опустила глаза в пол. Если бы назвали имя Дина, я бы без раздумий тоже пошел добровольцем вместо него. Эта девушка вызвала во мне восхищение. — А теперь — мужчины! Всунув руку в коробочку, она обвела пальцами несколько листочков и достала один. Развернув его, самодовольно улыбнулась и назвала еще одно имя: — Питт Мелларк! Люди снова расступились, чтобы названный смог пройти. Этот парень стоял рядом со мной. Он сделал шаг, потом еще один, и еще. На его лице было столько отчаяния и боли... Он поднялся на сцену, и Эффи довольно сказала: — Удачи вам на Голодных Играх, и пусть удача всегда будет с вами! Развернувшись, она схватилась за наушник в ухе, лицо ее приобрело задумчивое выражение, губы соединились в тонкую полоску и побелели. — Стойте! Стойте! — закричала она. — Капитолием было решено, что в этом году будет три человека, которые отправятся на Игры. По площади разнеслись полные ужаса вздохи. Девушка с розовыми волосами взяла коробку с женскими именами и высыпала в мужскую, чтобы у всех были равные шансы. Потом театрально взмахнула рукой и опустила ее в коробку, тщательно мешая имена. Схватив одну бумажку, она быстро ее развернула и произнесла: — Сэмюэль Винчестер! Мне показалось, или моё имя и правда было произнесено этой безвкусно одетой девушкой? Повернув голову, я увидел застывшие на лице Дина ужас и потрясение. Нет, значит, не показалось. — Ну, где же ты Сэм? Мы не укусим, поднимайся, — пропищала Эффи. Я сделал несколько шагов, и люди начали расступаться. Выйдя из гущи людей, я услышал позади до боли знакомый голос: — Нет! Я пойду за него! Я доброволец! Дин. Я так не хотел, чтобы он это делал. Потому что знал: спаси он меня тут и сейчас — и бороться за свою жизнь там, на арене, он не станет, потому что будет считать, что этого достаточно, что я в безопасности. Но это не так. Я буду сражаться за жизнь ради себя и Дина. У меня нет никого, кроме него. Он подбежал ко мне, обнял и прошептал: — Пожалуйста, иди в толпу... — Меня выбрали. Прости, Дин, я пойду. Несколько стражей подошли к нему и оттащили за руки в сторону. Он пытался вырываться и кричать, что он доброволец — а я поднялся на сцену и услышал женский голос сзади: «Успокой его, или его убьют!». И, подойдя к микрофону, я сказал: — Я готов. Посмотрев на Дина, я увидел отчаянье, слезы на его глазах — и боль. Много боли. Она охватывала меня полностью, погружала головой в самую точку этого чувства. Да, это были эмоции Дина. Я их чувствовал. Он ударил стража и побежал к сцене, но его окружили еще человек семь. Я прошептал ему одними губами: «Я вернусь, Дин. Обещаю, я попробую!». И он, кажется, понял меня, но не переставал бороться за мою жизнь. Чуть позже я заметил, как толпа людей подносит три пальца к губам, а потом поднимают их в небо. Что это могло бы значить? Обернувшись, я увидел, что парень и девушка, стоящие рядом со мной, сделали то же самое. На сцену поднялись охранники и быстро увели нас в помещение из белого мрамора. Я только и успел, что крикнуть Дину: — Верь мне, и я вернусь! И за нами захлопнули двери.