Ты - мой.

Швед медленно раскрыл глаза и по привычке сразу же глянул на будильник. До семи оставалось лишь пара минут, поэтому он сразу же отбросил надежды поспать еще чуть-чуть, и выключил сигнал. В голове неспешно воспроизводились события вчерашнего дня. Зевнув, Бервальд поднялся и запустил пальцы во взъерошенные после сна волосы. Вспомнив о финне, он перевел взгляд на умиротворенное лицо Тино, который лежал комочком на своей кровати. На том была смешная пижамка нежно-голубого цвета с пушистыми барашками. Швед смотрел на неё где-то две минуты без единой мысли в голове. А затем потряс головой, выходя из легкого оцепенения. «Не мое дело», - попытался успокоить себя он. Снова посмотрев на финна, Оксеншерна медленно протянул к нему руку, но остановился в нерешительности, стоило спящему только немного пошевелиться. В голове парня сразу всплыло воспоминание, где он случайно сдернул простынь с Тино. «Я его напугал». Вздохнув, Бервальд поднялся. -Преееелесть, - вдруг на выдохе произнес финн и улыбнулся сквозь сон. Оксеншерна посмотрел на него с удивлением. «Не спит? – Он пристально всмотрелся тому в лицо. Ответной реакции не последовало. Вяйнямёйнен продолжал блаженно улыбаться, хотя обычно люди реагировали на такой взгляд извинениями. – Нет. Спит». Опять почувствовав укор совести, швед круто развернулся, становясь к парню спиной. «Неловко будить», - пронеслось у него в мыслях. Кинув еще один смущенный взгляд на посапывающего парня, Бервальд направился в душ. Вскоре мысли пошли в другое русло, и блондин вспомнил, как вчера было жутко неудобно засыпать, не помывшись и не почистив зубы. Но даже когда он вышел, Тино спал. Лишь позы менял, что с легкой иронией заметил Оксеншерна. Когда швед пил кофе – финн лежал, полностью уткнувшись лицом в подушку; когда поправлял перед выходом галстук – тот растянулся на спине, как кот. Кажется, никакой шум в виде хлопка двери или звона ложек, спать Вяйнямёйнену не мешали. «Он вообще просыпаться собирается?» - Уже с легким беспокойством подумал швед. Вздохнув, он подошел к проблемному новичку и чуть склонился. Все-таки, в этом была и его вина. Значит, должен же Бервальд её хоть немного сгладить? -Горе луковое, - он потряс его за плечо. – Просыпайся, опоздаешь. -Мм, - ресницы Тино дрогнули. Он недовольно поморщился. «Папа? – Спросонья подумал он. Вдруг на него накатило раздражение. – Опять в выходной издевается?! Сколько говорить, что я не хочу на рыбалку?!» -Пошел вон! – Он не глядя ударил тыльной стороной ладони, в надежде оттолкнуть стоящего рядом человека. «Отец» болезненно охнул. -Сколько говорить, не буди меня по выходным на эту черто…ву…- Поначалу раздраженный смелый тон совсем стих к концу предложения, стоило финну вспомнить, что он уже день как живет в общежитии. Эта мысль была подобна тазику с ледяной водой, обрушившемуся на голову. Резко схватив ртом воздух, словно и вправду почувствовав резкий контраст температуры, парень подорвался и метнул испуганный взгляд на согнувшегося пополам Бервальда. Внутри все сжалось от страха. «Я его туда ударил?!» -Ради всего святого, прости меня!!! – Казалось, это вопль было слышно за несколько кварталов отсюда. *** Бервальд Оксеншерна знал, что к нему должны были подселить человека. Сказать по правде, он не обрадовался. Да и кому понравится, если в его личное пространство подселят какого-то пришельца? Парень уже привык обязательно убираться в выходные, пить кофе по утрам, и ходить в душ, когда приспичит. Тремя словами – жить по своим правилам. А с новым жильцом конечно же могли прийти изменения. А значит, обыкновенный ритм жизни бы тоже изменился. А если новичок окажется таким, как Хенрик Йоханнсен из Дании? Бервальд был уверен, что утопит такого в раковине. Но Тино Вяйнямёйнен оказался куда лучше, чем представлял себе швед (да и думал он ведь о самом худшем). Тихий, скромный, терпимый. Похож на девчонку и много места не занимает. Оксеншерна шепотом попробовал произнести его фамилию, но кажется, сломал язык в пяти местах сразу. - Бервальд Оксеншерна. Швеция. – К счастью, своя такая легкая и приятная. Швед повернул голову и встретился с глазами этого мальчишки. Мир словно замер. «Не отвел взгляда, - пронеслось у парня в мыслях. – Не извиняется». Звуки вокруг словно заглохли под огромным шаром воды. И глаза у него красивые – большие, сиреневые, с длинными светлыми ресницами. - Бервальд, может, присядешь уже? – Недовольный учитель вывел шведа из мыслей. Очнувшись, Оксеншерна перевел на него взгляд, а затем смутился и сел. «Стыд-то какой», - парень открыл свой учебник. По его лицу невозможно было понять, о чем он думает, и какую бурю чувств сейчас испытывает. «Я сам дал еще одну причину Хенрику и Кетилю поиздеваться надо мной», - с раздражением подумал он. Но когда Бервальд еще раз посмотрел на Тино, тот уже задумчиво глядел в окно, улыбаясь уголками губ. «Милый». И вправду, как девчонка. *** 8:35. Вторник. «Он ударил меня в пах, когда я хотел его разбудить. Я его не понимаю. Может, он перепутал меня с кем-то?» Ручка застыла в руках. Бервальд устало перечитал запись, вздохнул и закрыл дневник. Мысли больше не лезли в голову. Швед вел дневник с начала учебного года. Сам не знал, почему начал, возможно, просто хотелось кому-то выговориться. Но поговорить было особо не с кем – швед стеснялся навязываться. Тем более, смотрели на него обычно, как на прокаженного. И всегда извинялись, стоило самому Бервальду на них посмотреть. «Иностранцы такие странные», - пожалуй, это единственное оправдание, которое смог дать происходящему Оксеншерна. Он поднял глаза и посмотрел на соседнюю парту. Тино, как и ожидалось, не обнаружилось. Из окна лился яркий свет на идеальную гладь столешницы. Наверное, он бы здорово осветил тетрадки, если бы финн все же был в школе. Шведу представилась его склонившаяся фигура. Как парень нервно грызёт ручку и ерошит рукой свои светлые волосы, пытаясь хоть что-то вспомнить из того, что учил. Тихо вздохнув, Бервальд перевел взгляд на класс. Взгляд как-то сам упал на ехидно хихикающего Хенрика с распухшей щекой. Тот увлеченно мастерил пулемет из ручки. Точнее, бумажкомет. Причем с таким весельем, будто ребенок, который задумал новую шалость. Отчасти все так и было. «Уже успел подраться?» - Заметив, что тот сидит один, швед с подозрением начал искать взглядом Кетиля. Норвежец сидел на первой парте возле окна, подперев щеку рукой и без интереса всматриваясь в пейзаж за окном. «Поссорились?» - Бервальд был удивлен. Не часто все так далеко заходило. Обычно их обида длилась не больше десяти минут. После драки, конечно. Потом кто-то из них (чаще Хенрик), начинал вести себя так, будто ничего не произошло. Второй же подхватывал игру. Оксеншерна снова посмотрел на датчанина и заметил, что тот собирается плюнуть бумажкой в норвежца. «Дурак. – Швед чуть нахмурил брови. – И самоубийца». И снова открыл свой дневник, чтобы продолжить запись. «Хенрик - ребенок. Пытается сделать больно, и все время делает ошибки». Кетиль вздрогнул и резко обернулся. Датчанин с удивительной скоростью отложил бумажкомет, взял книгу и состроил серьезное выражение лица. Йенсен смотрел на него пару минут, ничего не говоря и не делая. Но от этого взгляда проступали мурашки почти у каждого, кто находился в пределах двух метров. Швед Хенрику не завидовал. Такое не каждый выдержит – остаться с совершенно невинным лицом, когда на тебя, кажется, сама смерть смотрит. Вдруг уголок губ датчанина дрогнул и Кетиль со всей силы метнул толстый пенал ему в лицо. « И Хенрик опять нарвался». Бервальд закончил запись.