Под небом Парижа

На Жюльене было не по росту большое пальто с драными локтями. Ботинки на босу ногу и взъерошенные волосы. Вот уже минут двадцать он стоял на Риволи и порядком озяб. Все-таки конец октября в Париже – не время для уличных музыкантов. Но он продолжал стоять, сжимая озябшими пальцами лады гитары, в надежде на то, что кто-нибудь из прохожих подкинет недостающую монетку. Тогда он мог бы себе позволить не только чашку кофе, но и круассан. Он не помнил своего настоящего имени, не помнил ни матери, ни, тем более, отца. Все звали его просто «Жюльен», наверное из-за ужасного сходства с одноименным героем романа Стендаля. Голубые глаза смотрели с нескрываемым превосходством, каштановые пряди красиво обрамляли вытянутое, бледное, почти аристократическое лицо. Пухлые губы то и дело шевелились, но никто не слышал, что именно шепчет этот парень, так воинственно перебирающий струны гитары. «Да ты с ума сошел, играть на улице в такую погоду!». Обернувшись, Жюльен увидел холеного дяденьку лет сорока в элегантном костюме и лайковых перчатках. На губах незнакомца застыла еле уловимая усмешка. Этого жеста Жюльен снести не смог, поэтому развернулся и пошел прочь, бросив напоследок только «Но есть-то мне что-то надо!». Затем произошло что-то явно из ряда вон выходящее. Господин закричал вдогонку: «Хочешь выступать в кабаре?». Не веря своим ушам, Жюльен остановился. «Послушай, меня зовут Филипп Фурнье, я владелец кабаре «CHAUVE-SOURIS», - продолжал мужчина, - Если хочешь – приходи послезавтра в пять, я тебя послушаю». Он оторвал от газеты, которую держал в руках, клочок и нацарапал на нем адрес. «Да, и еще – купи себе поесть» - новый знакомый протянул Жюльену пятифранковую банкноту. В этот раз, очутившись в кафе, Жюльен заказал себе бифштекс. Поглощая горячий кусок свинины и чуть морщась от удовольствия, словно большой кот, он думал о том, что же хочет от него загадочный владелец кабаре. Ему было всего восемнадцать, но он уже давно не верил в сказки. *** Загадочное кабаре «CHAUVE-SOURIS» располагалось совсем рядом с Елисейскими полями. Жюльен неуверенно поглядывал на его двери, то и дело касаясь пальцами ручки и не решаясь войти. Наконец, собрав все свое мужество, он толкнул тяжелую дубовую дверь и вошел. Неприметное снаружи здание поражало великолепием внутри. Маленькие столики располагались почти по всему пространству, в глубине помещения была небольшая сцена с маленькими ступеньками, видимо для того, чтобы артисты без проблем могли на неё подниматься. Здесь совсем не было окон, освещение давали лишь маленькие лампы, стоящие на каждом столике, да больших размеров люстра, которая, однако, видимо служила больше украшением интерьера, нежели светилом. Рассмотрев все это великолепие, Жюльен бросил взгляд сначала на свои грязные ботинки, затем на старую гитару – с выщербленным грифом и кое-как затянутыми струнами. Гитару он решил оставить как есть, а вот ботинки решительно никуда не годились. Парень опустился на одно колено и украдкой провел рукавом по носку ботинка. Это не помогло, тогда Жюльен повторил действие. Плюнув, в конце концов, на ботинки, парень поднялся и сразу же наткнулся взглядом на г-на Фурнье, стоящего около одного из столиков. - Мекка в другой стороне, - насмешливо сказал хозяин кабаре. Жюльен смутился и пролепетал что- то про то, что он потерял монетку. *** Жюльена просто поставили на сцене и сказали петь все, что знает. Он, не помня сам себя от волнения, принялся перебирать струны гитары, напевая La Der Des Der. Его мальчишеский голос наполнял пустое кабаре, дыхание сбивалось, однако он не останавливался, а продолжал петь, вкладывая в песню всю душу, будто пел в последний раз. Филипп ничего не говорил, только кивал головой,курил сигарету и про себя улыбался. Он понимал, что нашел самородок, бриллиант, которому требовалась хорошая огранка,но не хотел показывать это. Рядом с ним сидела девица с ярко накрашенными губами и восторженно смотрела на Жюльена, изредка восклицая: «Какой милый мальчик!». *** Напоследок Жюльену дали десять франков и ему подумалось, что сегодня он может купить себе мороженное. Заслужил все-таки.