Решение всех проблем

Джон чувствовал себя так необычно, что позабыл обо всем на свете, разглядывая удивлённое выражение на лице Шерлока. Тот, отдёрнув руку, тяжело дышал через открытый рот, видимо, пытаясь сохранить остатки разума перед набиравшей обороты течкой Джона. Конечно, юноша сразу догадался, почему альфа был в перчатках, но теперь, когда проявилась связь, закручиваясь вокруг их тел, будто непроницаемый кокон, у него больше не было причин бояться. Всё встало на свои места. Ведь они изначально были предназначены друг другу, а узы просто подтвердили это. - Ты ведь понимаешь, что мы ещё можем остановиться, - прошептал Шерлок и, сам себе противореча, принялся расстёгивать рубашку, вырывая застёжки с корнем. Джон почувствовал облегчение от осознания того, что этот великолепный человек, даже находясь на грани своих возможностей, всё равно уважал его выбор. Было странно, но так правильно ощущать притягательный запах Шерлока, окутывающий разум, пробуждающий нестерпимое желание прикоснуться. Непреднамеренно Джон выбрал свою пару, и альфа, оказавшись достойным этого выбора, смотрел на него с такой огромной любовью и восхищением, что сердце юноши забилось с удвоенной силой. - Не надо останавливаться, - рука Джона потянулась к его лицу. - Я хочу быть с тобой, пожалуйста. – Он осторожно дотронулся до притягательных губ, которые так и хотелось поцеловать, и тут же почувствовал, как собственный организм, поддавшийся очарованию альфы, бросило в жар, а по комнате разлился тягучий аромат начавшейся течки. Джон уже почти забыл, каково это. Это всепоглощающее жгучее желание, которое требует, чтобы тело заполнили, использовали, отметили, привязав навсегда. Быть собственностью Шерлока Холмса уже не казалось чем-то ужасным. Джону хотелось принадлежать своему альфе, а для этого требовалось подтверждение связи - укус. Он громко застонал, ощущая, как одежда стала жутко мешать, кожа - плавиться от тепла, а внутри - всё гореть. - Избавь меня от неё, - попросил Джон, понимая, что просто не в состоянии самостоятельно стянуть с себя ненавистные тряпки, и Шерлок, легко дотронувшись до ткани, растворил её в воздухе. Они встретились взглядами, пытаясь передать друг другу всю силу своего желания, своей привязанности, которая началась так неожиданно, но теперь переросла во что-то огромное и тёплое, грозившее поглотить мир обоих. Больше всего Шерлоку хотелось вжаться лицом в обнажённую грудь Джона, вдохнуть полные лёгкие одуряющего аромата своего омеги, собрать невесомые капли восхитительного вкуса языком, но он лишь провёл носом там, где шея переходила в плечо, отмечая про себя место своей будущей метки. Джон, запрокинув голову, громко и протяжно стонал, и этот голос, полный невысказанного вслух желания, заставил Шерлока наклониться. Оба почти дошли до предела своих возможностей, и, стоило Джону, приподнявшись, потянуться за поцелуем, как Шерлок, рыча, впился зубами в его пухлую нижнюю губу, вылизывая горячий рот - отравляющий, сводящий с ума. Они целовались настолько долго, поглощённые друг другом, насколько позволял запас воздуха. Голова кружилась, а горячие ладони продолжали трогать и ласкать всё, до чего могли дотянуться. Шерлок медленно завёл руку вниз и провел пальцами между ягодиц Джона, легко проскользнув внутрь без какого-либо сопротивления, а тот с готовностью развел колени, приподнимая бёдра. Юноша больше не чувствовал никакого стыда, раскрываясь, отдавая тело в безграничное владение своему альфе. Получая ни с чем несравнимое удовольствие, он крепко схватил мага за запястье, удерживая руку внутри, и начал насаживаться на его пальцы. - Ты течёшь для меня, - скорее прорычал, чем сказал Шерлок, вдыхая ещё глубже, наполняя лёгкие неповторимым ароматом. Он вытащил мокрые от смазки пальцы, проигнорировав жалобный вздох Джона, и наклонился к его животу. Придерживая руками колени, Шерлок принялся с удовольствием его вылизывать, проводя скользкую дорожку от сочащегося смазкой, ещё не раскрытого отверстия до основания возбуждённого члена. Каждый такой широкий мазок шершавым языком заставлял Джона судорожно цепляться руками за простыни и громко и протяжно стонать. Комната заполнялась громкими звуками, воздух становился густым от выделяющихся феромонов, а Джон понимал, что течка, достигнув своего пика, готова вылиться в небольшую катастрофу. Его сочащийся смазкой член был настолько возбужден, что прилип к животу и ныл от невозможности разрядки. Джон просил, умолял, даже угрожал, но Шерлок продолжал смаковать его природный вкус, слизывая вязкие капли, пока совершенно неожиданно не сжалился и, обхватив губами его член, не заглотил достаточно глубоко, чтобы попасть в рифленую часть горла. Джон закричал, вскинул бёдра, погружаясь в гостеприимный рот до самого основания, ощущая, как окружающий его мир сжимается до крохотной точки. Ему потребовалось всего пару движений, чтобы бурно кончить, а Шерлок, спокойно всё проглотив, принялся неторопливо посасывать самый кончик опадавшего члена, выцеживая последние капли удовольствия, ощущая, как постепенно расслабляется после разрядки тело его пары. Удовлетворённый, Джон, будто сквозь пелену, слушал что-то про то, какой он «вкусный» и «самый невероятный», но организму требовалось восстановление после такого сильного оргазма, поэтому он с глупой улыбкой откинулся на подушки. - Ты же не думаешь, что отделаешься так просто? - промурчал Шерлок, скрепляя каждым словом право на распластанного под ним омегу. – Я ещё хочу тебя трахнуть, поставить метку на твоей шее, навсегда изменить твой запах, протолкнуть внутрь твоей задницы свой узел и заполнить настолько, чтобы моя сперма вытекала из неё ещё несколько дней. Джон задрожал. Его дыхание сбилось. Этот низкий волшебный голос вынуждал организм готовиться к новой порции невероятных ласк, раскрываясь для своего истинного, единственного альфы. - Что… Что ты со мной делаешь? – сдавленно спросил он, чувствуя, как новое желание, закручиваясь внизу живота, заставляет развести ноги шире, приподнять бёдра, подставляя сжимающееся отверстие для рычащего в нетерпении Шерлока. Внезапно Джон почувствовал, как тот без предупреждения протолкнул в его тело сразу три пальца, позволив им, свободно скользнув внутрь, поглаживать мягкие стенки. - Мой, - прошептал Шерлок ему на ухо, прикусывая мочку и тщательно вылизывая шею. – Ты только мой, – он нежно обвёл языком место предполагаемого укуса и резко двинул пальцами, от чего Джон громко вскрикнул: неожиданно яркая электрическая волна прошла вдоль позвоночника. «Может, Шерлоку требуется какое-то подтверждение, чтобы он прекратил меня мучить»? - думал Джон, но никакие слова, кроме «не останавливайся» и «пожалуйста, ещё», почему-то не приходили ему в голову. Как же хотелось, наконец, ощутить это невероятное чувство заполненности, принадлежности своему альфе, и, не в силах совладать с бушующими гормонами, Джон захныкал, осознавая свою беспомощность, зависимость от нелепых прихотей Шерлока. Тот сразу напрягся, не понимая, чем сумел расстроить, вынул пальцы и попытался успокоить, шепча какие-то непонятные слова. - Давай же… Пожалуйста… - разобрал он перед тем, как, наклонившись к самым губам Джона, поцеловать их, прикусывая нижнюю губу, наслаждаясь её необычным солоноватым вкусом. Разум обоих был настолько затуманен гормонами, что остались лишь древние первобытные инстинкты, заставляющие одного жалобно стонать, а другого - рычать и скалиться, заявляя всему миру свои права на этого человека. Джон давно уже сдался и теперь всеми силами пытался донести до Шерлока, что готов. Он гостеприимно раздвинул колени ещё шире, подставив раскрытое, сочащееся смазкой отверстие так, что альфа просто не мог проигнорировать такое восхитительное приглашение. Он одним плавным, скользящим движением вошёл до самого основания и едва не закричал от удовольствия. Внутри Джона было так горячо и узко, так восхитительно и правильно, что, от осознания, что он первый и единственный, кому позволено это чувствовать, Шерлока повело. Он пытался сосредоточиться на прекрасных звуках, которые издавал Джон, на ровных, сильных толчках, от которых внутри становилось непривычно жарко, на воздухе, никак не желающем в достаточном количестве проходить в его лёгкие, но всё было напрасно. Разум отключился почти сразу после того, как Джон прокричал его имя, и их обоих закрутило в огромный электрический смерч из отдельных всхлипов, стонов и острого запаха связи, которые растеклись по комнате, стоило Джону в очередной раз кончить. Под веками взрывались миллионы звёзд, руки сводило в болезненной судороге, а член, распухая у основания, с силой проталкивался в расслабленное после оргазма тело омеги, растягивая ещё больше, насыщая огромным количеством семени. Джон тихонько поскуливал, чувствуя, что заполнен до отказа пульсирующим и всё ещё расширяющимся узлом Шерлока, на глаза его навернулись слезы облегчения. Наконец-то жгучее распирающее желание притупилось. Он начал мелко двигать бёдрами, пытаясь насадиться еще больше, не переставая стонать. Шерлок обнял его, наклонившись к самой шее, погладил грудь, играя с сосками одной рукой и двигая по вновь крепко стоящему члену другой. Он прижал Джона к себе, вылизывая ключицу. - Не сдерживайся. Я хочу слышать тебя, давай. После этих слов Шерлок особо резко толкнулся внутрь и укусил Джона за шею, прокусывая кожу до крови, закрепляя невидимую связь. Тот взвыл, выгибаясь всем телом, забрызгивая свой живот спермой, и вцепился в скомканные простыни, стискивая мышцами набухший член Шерлока. Оргазм был настолько ошеломительным, что Джон на какое-то время потерял сознание, а когда пришёл в себя, почувствовал приятную тяжесть лежащего на нём альфы. Умиротворение мягким теплом разлилось по уставшим мышцам, позволяя Шерлоку беспрепятственно повернуть юношу на бок, продолжая нежно поглаживать его живот, чувствуя, как невидимые нити связи проникают внутрь тела пары. Узел ещё не спал, поэтому альфа, немного двигая бёдрами и переживая очередной оргазм, не давал Джону ни единого шанса расслабиться: лаская пальцами, шепча на ухо разные непристойности, распаляя новое ответное желание. После часа таких сладких мучений, Джон был просто не в состоянии ни двигаться, ни говорить, поэтому сон пришёл сразу, как только член альфы выскользнул из его тела. Четыре дня течки прошли в застилающем сознание дурмане, навеянном гениальным волшебником. Во всяком случае, Джону казалось именно так. Он то выныривал из сна, ощущая новую жаркую волну, сгорая и плавясь в искусных руках своего альфы, то снова проваливался в спасительный чёрный морок, забывая обо всём на свете. Тело каждый раз требовало новой порции ласки, мозги отключались, а стыдливость испарилась вместе с неуверенностью и комплексами. Пару раз он замечал, что Шерлок ненадолго отлучался, чтобы затем накормить его чем-нибудь вкусным или, отправив отмокать в ванну, сам менял постель, не прибегая к помощи, будто следы их любви были чем-то настолько священным, что их не могли касаться чужие руки. Еда и вода появлялись, точно по волшебству, и у растерзанного ласками Джона возникал только один вопрос: что будет, когда течка закончится? * * * В очередной раз открыв глаза, он понял, что тело больше не горит, а тяжёлый запах почти выветрился. В голове было блаженно пусто, тревоги рассеялись вместе с ночной дымкой, позволяя солнечным лучам беспрепятственно проникнуть в самое сердце. - Доброе утро, - послышался знакомый голос, и его немного саднящие губы накрыли мягким поцелуем, а тёплые руки пробрались под одеяло. Джон не вытерпел: - Прекрати. Не знал, что ты такой ненасытный. Ты хоть представляешь, каково это - быть заживо растерзанным кровожадным монстром? Он посмотрел в искрящиеся смехом глаза Шерлока, которого его слова, казалось, совершенно не задели, потому что он, зарычав, вновь полез целоваться, а Джон подумал, что их связь, похоже, превратила надменного холодного мага в похотливое любящее существо, готовое вылизывать его шею целую вечность. - Ладно-ладно, - он легко сдался, зарываясь пальцами в мягкие тёмные локоны. – Но, по-моему, нам надо когда-нибудь выбраться из этой постели. - Зачем? – глухо спросил Шерлок, занятый выцеловыванием непонятных узоров на его груди. – Вода – есть, еда – тоже, чего тебе ещё не хватает? - Надо поговорить с отцом. Всем рассказать, - начал Джон, но замолчал, почувствовав, как уткнувшийся в его плечо Шерлок сотрясается от смеха. – И что здесь смешного? Мы должны пожениться, теперь у нас есть связь, мы… - Да прекрати! - Шерлок поднял голову, чтобы встретиться с ним взглядом. – Мы провели вместе четыре дня. Наверняка твой запах уже распространился по всему замку, и догадаться, чем именно мы здесь занимались, не составит труда. - Его длинные пальцы зарылись в светлые отросшие пряди на голове Джона, а тому внезапно захотелось замурлыкать от этой примитивной лёгкой ласки. – Я уже передал весточку нашим отцам и о связи, и о свадьбе, так что перестань волноваться. Джон ещё хотел было повозмущаться, но приятное тепло и лежащий рядом альфа дарили ни с чем несравнимое ощущение покоя. Он, откинувшись на подушку, внезапно вспомнил одну вещь. - Ты всё ещё мечтаешь найти то лекарство? Шерлок нахмурился, будто ему стоило значительных усилий понять, о чём его спрашивают. - А, ты об этом, - он прикусил губу, размышляя. – Может, Майкрофту оно и будет интересно, но только не мне. Сейчас это больше не актуально, – Шерлок нежно провёл пальцем по щеке Джона. – Я очень сильно ошибался, считая, что связь сделает меня слабее или глупее. Сейчас я вижу, что это не так. Я верю, что ты подаришь мне спокойствие и уверенность, которых так не хватает в моей жизни, направишь по верному пути, будешь искренне любить, невзирая на недостатки и восхваляя достоинства… Шерлок продолжал перечислять, прожигая Джона внимательным взглядом серых глаз, а тот вдруг понял, что это слова свадебной клятвы. Его альфа прямо сейчас открывал перед ним самое сокровенное, к чему, оказывается, так долго и тщательно готовился. Это не могло не поражать. У Джона защипало глаза, а грудную клетку сдавило от непрошеных слёз, и он вспомнил, что свою клятву он так толком не выучил, отодвигая ненавистное тогда событие. Неприятное чувство просочилось в его взгляд, и Шерлок, мгновенно ощутив изменение настроения своей пары, замолчал. - Прости. Прости меня, - начал оправдываться Джон, притягивая его для жаркого поцелуя. – Я действительно забыл все слова, - шептал он, припадая к припухшим губам. – Но могу сказать лишь одно – я люблю тебя и всегда буду любить. Пока на нашей земле останется хоть маленькая частица тебя, я всегда буду помнить. Пока в ветре за моим окном я буду слышать твой голос, я всегда буду знать. Пока наши дети будут править этим королевством, я всегда буду гордиться. Веки Шерлока затрепетали - он, словно губка, впитывал каждое сказанное Джоном слово, записывая, стараясь сохранить этот волшебный момент в своих чертогах, чтобы потом воскрешать в памяти, снова прокручивая то, от чего сердце стучало чаще, а в горле саднило. Шерлок никогда не был романтиком, считая подобное абсолютной чепухой, но теперь все жесты и слова Джона бережно записывались и хранились в самом великолепном дворце его чертогов. Они ещё долго говорили друг другу слова своих импровизированных, но при этом очень важных клятв, и только когда очередной день подошёл к концу, вымотавшиеся и уставшие, они уснули. Утром были радостные встречи с семьёй, поздравления, пожелания счастья. Весь день был расписан по минутам, и чтобы просто остаться наедине, им приходилось буквально убегать от вездесущих родственников, старающихся поздравить влюблённых. - Почему всё так сложно? – возмущался рассерженный Шерлок, пытавшийся привести свой свадебный костюм в более или менее приемлемый вид. Перед самой церемонией они с Джоном смогли ненадолго уединиться в одной из многочисленных ниш подготовленного к свадьбе дворца. – Я только и хотел, что немного побыть со своим будущим мужем. Что тут такого? - Нам не следовало встречаться до свадьбы. Ты же знаешь правила. – Джон тоже старался пригладить растрёпанные волосы под прожигающим взглядом своей сестры. - Кому нужны эти дурацкие правила? – Шерлок страдальчески закатил глаза. – Я - твой альфа, ты - мой омега. Нам что, нельзя даже поцеловаться? - Поцеловаться?! – громкий вопль Гарри был слышен, наверное, даже в далёком королевстве Холмсов. – Да мало того, что ты, – она обвиняющее ткнула пальцем в сторону Шерлока, - залез моему брату в штаны, да ещё и пропихнул свой острый язык ему до самых гланд! У тётушки Мюррей случился сердечный приступ, когда она вас застукала. - А нечего таскаться по тёмным углам, особенно, если сердце больное. К тому же, она специально нас искала, старая извращенка, - обиделся Шерлок, но Джон предупреждающе сжал его руку. - Оставь. Пусть покричит. Всё равно через полчаса мы поженимся, и ты сможешь тискать, лезть мне в штаны и целовать по любым углам этого замка на вполне законных основаниях. Светлые глаза Шерлока загорелись ярким огнём предвкушения. Джон был уверен, что сейчас его будущий муж прокручивает в голове тысячи вариантов, где они, несомненно, занимаются такими интересными вещами, которые тётушка Мюррей не могла себе даже вообразить. Гарри, прошипев напоследок что-то про «больных на всю голову влюблённых», махнула рукой и поспешила к выходу, а они, оставшись ненадолго вдвоём, вновь потянулись друг к другу. - Я кое-что придумал, - прошептал Шерлок, попутно вылизывая ушную раковину разомлевшего Джона, от чего у того задрожали ноги, и он почти повис на сильных руках своего альфы. – Как только всё закончится, и мы, наконец, останемся вдвоём… Дальше Джон, боясь за своё психологическое состояние и спокойствие, просто не слушал. Он пытался сообразить, хватит ли ему здоровья, а главное, сил, чтобы после свадьбы полностью удовлетворить поистине гигантский аппетит, внезапно проснувшийся в его холодном альфе. Краем уха улавливая что-то про «кожаные ремни» и «экспериментальные заклинания», о которых витиевато рассказывал Шерлок, Джон ощущал не покидающее его смутное беспокойство. - А самое главное, с помощью моей магии я могу ненадолго поднять тебя в воздух, - закончил свою речь альфа, и Джон похолодел. Единственное, что ему оставалось делать, когда он с дрожащими от волнения коленками стоял перед входом в церковь – это молиться: - Боже, я так сильно люблю этого невероятного человека. Помоги мне, пожалуйста, всё это вытерпеть… Через некоторое время после их грандиозной свадьбы и объединения двух королевств Шерлок не только воплотил в жизнь все свои невероятные фантазии, но и получил от Джона самый бесценный подарок на свете.