***
Оживленная торговая площадь Маркарта встретила нас легким летним дождем. - Надеюсь, ты не пригласишь эту парочку волков во Влиндрелл-холл? - услышал я негромкий голос супруга. То слово, каким Айк описал близнецов, заставило меня поперхнуться. Иногда мой муж бывает даже слишком наблюдательным. - Ну, я же не могу отправить своих братьев ночевать в таверну, когда у меня в городе есть дом с гостевой комнатой. К тому же, уже завтра на рассвете они поедут дальше. Один знатный человек из Солитьюда заплатил за то, чтобы они вернули ему похищенную изгоями семейную реликвию. - Дорогой, то, что вы вместе распиваете вино в Йоррваскре и орете песню о Рагнаре Рыжем, не делает этих нордов твоими братьями. - Мы много пережили вместе! Я замолчал, заметив чуть выше по улице несколько фигур в до боли знакомых мантиях. Айкантар проследил за направлением моего взгляда и произнес, удивленно приподняв бровь: - Дозорные Стендарра? Что им здесь может быть нужно? - Возможно, они выслеживают какого-то вампира, - ответил я задумчиво, одновременно перебирая в голове различные возможности. Айк еле заметно вздрогнул при упоминании порождения ночи. - Подожди здесь, пока я переговорю с ними. Удобнее устроив за спиной двемерский арбалет и поправив на шее брошь с символикой Стражи Рассвета, я зашагал вперед. Фаркас и Вилкас вежливо остались ждать на рыночной площади, внимательно наблюдая за происходящим. Айк же колебался какое-то мгновение, но все же, игнорируя мою просьбу, упрямо увязался следом. Слишком поздно я понял свою ошибку. Взгляд горящих алым огнем глаз пронзил меня, словно стрела. Я недооценил своего врага, не давал себе отчета в том, насколько сильно Волкихар желают смерти того, кто превратил их некогда могущественный клан в кучку беглецов, лишенных лидера. И расплата меня настигла, когда я ожидал этого менее всего. - Назад! Все назад! Вампиры в городе! - закричал я во весь голос, выхватывая из-за пояса Бритву Мерунеса и со всей силы отталкивая супруга в сторону. Я не был готов к настолько хорошо продуманной атаке. Вампиры сразу же окружили меня, отрезая возможные пути к отступлению. Из порталов вышли горгульи. Трэллы заполонили улицы, защищая своих хозяев. Вокруг все заполнилось криками ужаса, женщины пытались увести своих детей, мужчины хватались за оружие. Город впал в хаос. - Теперь ты не настолько храбр, страж рассвета? В ответ я лишь сильнее сжал во внезапно вспотевшей ладони кинжал. Удары посыпались градом. Острозаточенные лезвия мечей разрывали уязвимые части моей легкой брони. Я отбивался, уворачивался и резал, резал, резал мертвую плоть! Чужая кровь стекала по моему лицу, прилипла к волосам... И с каждой секундой я чувствовал, как становлюсь слабее. Вампиры буквально высасывали мою жизненную силу, питаясь ею. Но самое страшное было другое. Я понял, что не могу из пальцев высечь ни одной искры. Яд, которым они обработали свои клинки, высасывал из меня все магические силы, тем самым лишая самого мощного оружия. А затем была жгучая боль в боку и крик. Я не сразу понял, что кричал я сам. Вокруг царила паника, торговая площадь была усеяна телами мертвых вампиров, их слуг и стражников, что погибли, защищая родной город. Зажимая колотую рану на своем теле, я искал среди всего этого безумия знакомые лица. Близнецы сражались у самых ворот, я заметил, как сверкнули в толпе золотые эльфийские доспехи. Значит Ондолемар и его телохранители уже здесь. Но того единственного, кого я так желал увидеть целым и невредимым нигде не было... - От тебя вкусно пахнет, охотник, - чьи-то мощные, словно высеченные из мрамора, руки сомкнулись вокруг моего торса, а чужое дыхание обдало могильным холодом мою кожу. Я замер в этих каменных объятиях, не имея ни сил, ни воли даже для того, чтобы закричать. Вампир приник к моей шее, я мог чувствовать, как его тонкие губы сложились в усмешку. - Ты источаешь запах книг, магии, звериной ярости и страха, страж рассвета. Как интересно... Не бойся, заклинание паралича будет действовать всего несколько минут. Но мне этого хватит, чтобы попробовать, какой ты на вкус, и свернуть эту тонкую шейку. А затем я подниму тебя, и ты будешь служить мне как мой мертвый трэлл. Не первый год я сражаюсь с вампирами, но только теперь узнал, что приходиться пережить их жертвам, тем, за кого я мщу, кого защищаю, уничтожая этих чудовищ. Острые клыки вонзились в плоть, я чувствовал, как они разорвали мою кожу, как горячая жидкость, что текла в моих венах, полилась в пасть вампира. Сильные руки крепче обвили мой торс, клыки погружались все глубже в мое тело. А я мог лишь неподвижно стоять и мысленно кричать от досады. Вилкас, Ондолемар... Хоть кто-нибудь, остановите это безумие! Я драконорожденный, я сражался и Алдуином и Мираком, я не могу вот так умереть в лапах какого-то кровопийцы! От одной мысли, что это отвратительное создание питается моей кровью становилось противно. Что б ты захлебнулся... Затем была вспышка и в воздухе почувствовался запах горелой плоти. Каменные объятия разомкнулись и я, не владея собственным телом, словно безжизненная статуя, упал на землю. Теперь Айкантар был в поле моего зрения. Мой муж стоял на ступенях, что вели на верхний ярус города, где находились жилые дома. Я мог видеть, как тряслись его изящные руки, когда он плел вокруг себя защитные заклинания. Мой храбрый защитник... Но я знал, что никакие заклинания и щиты не смогут его спасти от того, против чего он выступил. Порождение Молага Бала увидело новую цель, новую жертву. И она ему явно нравилась. Вампир скорчился, словно его тело мучила страшная боль. Его фигуру обволокло красное кровавое облако. Однажды мне уже приходилось лицезреть подобную трансформацию, поэтому когда за спиной упыря распахнулись уродливые крылья и он воспарил в воздух, я не был ни поражен, ни охвачен ужасом. О, нет. Я был просто в бешенстве! Эти создания считают, что они волки среди овец, воспринимая смертных как свой скот. Возомнили себя хищниками... Ночные охотники? Чтобы быть настоящим охотником, нужно по-настоящему слиться с миром зверей. Необходимо чувствовать в себе дух охоты... Не знаю, закончилось ли действие яда, или же это моя лунная кровь и животная ярость преодолела его, но я снова мог чувствовать свои пальцы, которые теперь были увенчаны острыми, словно кинжалы, когтями. В моих глазах больше не было высокого эльфа, только голодный раненый волк, желающий защитить свою пару и вырвать из груди монстра его мертвое сердце. - Помогите, кто-нибудь! Там же мой племянник! - услышал я отчаянный крик Колсельмо, доносящийся из толпы. "Не волнуйтесь, дядя, - мысленно пообещал я сам себе, - пока я живой, никто Айкантара и пальцем не тронет. Вампиры клана Волкихар могут быть могущественны, но есть еще в Скайриме создания наделенные не меньшей силой." Я чувствовал, как стали наливаться силой мои конечности. Внешне изменения еще были едва заметны, но внутри меня уже проснулся зверь. Расстояние между собой и Айкантаром я преодолел в два прыжка, прикрыв возлюбленного от вампира собственным телом. - Ты к нему притронешься только через мой труп, - прорычал я в адрес бывшего обитателя замка Волкихар, зажимая кровоточащую рану в боку. - Мне все равно в каком порядке убить вас, эльфята, - прозвучал в адрес моей отчаянной угрозы равнодушный ответ. - В любом случае я насыщусь вами обоими. - О, нет, - усмехнулся я, оголив клыки. - Правила игры поменялись. И вновь возникло это чувство, будто мою грудную клетку кто-то пытается разорвать изнутри. Словно волк хочет когтями проложить себе путь на свободу, вырвавшись из плена эльфийского тела. В одной из книг Вилкаса я вычитал, что в это мгновение мое сердце многократно увеличивается, но легкие и ребра еще не изменили свое местоположение, чтобы вместить его, что и вызывает эту животную невыносимую боль. Зверь, до этого дремавший где-то в глубине моего сознания, наконец дал о себе знать и созданию ночи предстояло узреть его силу. У вампира была одна существенная слабость. Он только что пообедал моей кровью и это сделало его слабее. Я же с каждым поглощенным сердцем становлюсь только могущественней. Весь мой гнев к этим созданием и жажда крови, порожденная желанием мести, обрушились на одного-единственного вампира. Левой руки он лишился еще до того, как успел поднять хоть одного мертвого в качестве своего раба. Использовать павших воинов в качестве слуг и лишать их заслуженного покоя - гнусно. То, что было дальше, смутно отразилось в моем сознании. Помню, как мои когти рвали врага, помню боль, и она только подогревала животные инстинкты, которые кричали, что организму необходима свежая плоть, чтобы залечить раны. В конце концов я сомкнул челюсти на шее вампира и почувствовал наконец во рту желаемый вкус крови, но не густой и горячей, как у нордов. Кровь вампира обдавала могильным холодом, будто он хотел заморозить меня изнутри, но свое дело она сделала - мои раны затянулись.***
Когда я пришел в себя, меня тут же насторожила царившая вокруг мертвая тишина. Подняв голову и оглянувшись, я обнаружил, что лежу обнаженный, омытый в чужой крови, посреди торговой площади Маркарта в то время, как жители города смотрят на меня перепуганными пораженными глазами. Их можно понять. Не каждый день видишь, как твой герой перекидывается вервольфом и буквально рвет на части лорда вампиров. В поисках поддержки я стал искать взглядом Айка, но тот ужас и отвращение, что я увидел в его глазах, убили во мне последнюю надежду на понимание. "Зато живой, - мысленно твердил я сам себе. - Шокирован, напуган до полусмерти и вероятнее всего ненавидит меня, но живой и невредимый." Растеряно, не решаясь вновь встретиться глазами с Айкантаром, я поднял с земли два кольца - мое кольцо святости брака и кольцо Хирсина. Броня стража рассвета была разорвана в клочья, поэтому я был безмерно благодарен своему спасителю, почувствовав, как теплая ткань ложится на мои голые плечи. - Теперь стой и молчи, пока я буду пытаться спасти твою шкуру, Аранион. Я даже не сразу узнал Ондолемара без его вездесущей униформы юстициара, в которую сейчас оказался завернут я. Сильная рука талморца обвилась вокруг моего плеча, когда тот с видом старшего брата прижал меня к себе и повел сквозь толпу. Но преградой стала доблестная стража Маркарта. Солдаты, стараясь держаться на расстоянии и неуверенно сжимая оружие в руках, преградили нам путь: - Именем ярла приказываю остановиться. Я уверен, что у Ондолемара на этот случай уже была продумана ответная речь, но эльф не успел и слова вымолвить, когда между нами и стражниками, будто из воздуха, материализовалась высокая широкоплечая фигура в тяжелых доспехах: - Я разрубаю пополам любого, кто посмеет хоть пальцем тронуть моего предвестника! - процедил сквозь зубы Фаркас, сжимая в обеих руках меч. Весь вид норда говорил о том, что он в любой момент готов броситься в бой. И тому, кто станет у него на пути, я бы не позавидовал. Ондолемар негромко выругался на альтмерисе. И я понимал, что если не остановить моего брата по лунной крови сейчас, то позже это будет уже совершенно невозможно сделать. - Сейчас же уймись, Фаркас, - спокойным командным тоном произнес я. - Это приказ. - У Соратников никто не командир! - рявкнул он в ответ, к моему же изумлению. Обычно спорить приходилось со своевольным Вилкасом в то время, как Фаркас четко выполнял то, что ему говорили. - Однажды я поклялся защищать тебя, эльф! И я это сделаю даже если мне придется умереть здесь или вырезать весь этот даэдров город! В глазах товарища я увидел дикую животную ярость. Нужно было остановить его любой ценой, пока Фаркас не разозлился настолько, что потеряет контроль над кровью волка. Пускай я выдал себя, но не хочу навести на моих братьев по оружию новых охотников на вервольфов. - Ты должен взять себя в руки, Фаркас, - поддержал меня Вилкас, вмиг оказавшись подле своего брата. - Будь рассудителен. - Чего? - Спрячь оружие. Норд растерянно взглянул на своего близнеца, затем на меня и все-таки убрал меч в ножны. - Но они же хотят посадить в тюрьму нашего эльфа. - Таково правосудие, брат. - Я бы не стал обозначать этим словом подобный акт, - вновь прозвучал высокомерный голос Ондолемара. - Этот мужчина рисковал собственной жизнью, чтобы спасти жителей Маркарта. Он единственный не побоялся бросить вызов чудовищу. Или же вы защищаете того вампира, которого он убил? - У меня приказ от ярла, - вновь упрямо произнес стражник, держа оружие наготове. - Я уверен, что это ошибка. Ярл Игмунд как никто должен понимать, сколько архимаг Аранион сделал для Маркарта и всего Скайрима. Вы же не посадите за решетку знаменитого героя? - рука Ондолемара сильнее сжалась вокруг меня. - Мы понимаем ваше беспокойство за сородича, юстициар, - внезапно прозвучавший голос принадлежал никому иному, как правителю Маркарта. - Но этот мужчина является оборотнем, созданием, что питается человеческой плотью. Мы не можем его так просто отпустить. - Вы забываетесь, ярл! - в конце концов не сдержался мой покровитель. На его точенном лице не дрогнул ни один мускул, но я видел, как Ондолемар перебирает пальцами воздух, чувствовал, насколько напряжены его мускулы. Обычный человек может посчитать это признаком волнения или же раздражения, но я, боевой маг, знал, что это означает на самом деле - Ондолемар готовил себя к возможной битве. - Сейчас речь идет не о человеке, а о чистокровном мере, родом из Алинора. Если он совершил преступление, то судить его должно Альдмерскому Доминиону! - Легат Аранион - тан Маркарта и гражданин Империи. И в моем городе, перед моим народом он ответит за свои грехи по нашим законам. Уведите этого оборотня в Сидну. Когда были произнесены последние слова ярла, что-то оборвалось внутри меня. Шахта Сидна... Я понимал, что должен быть взят под стражу, но в моей голове и мысли не возникло, что после всего, что я сделал для Игмунда, он бросит меня в эту зловонную гнилую дыру, где сидели точно такие же прогнившие отбросы общества. Шахта Сидна... Эти два слова барабанной дробью прозвучали у меня в сознании. - Вы не посмеете, - эту фразу Ондолемар буквально процедил сквозь зубы. - Вы не посадите высокого эльфа в эту сырую канаву, где нет ни единого луча света, добывать для вас серебро! Это его убьет! - Значит такова его судьба. - Я могу хотя бы обработать раны своего друга? - произнес Ондолемар, понимая, что сейчас, перед лицом всего Маркарта, ему этот спор не выиграть. - Только из уважения к вам и деяниям вашего друга, юстициар. У вас есть два часа.