День, когда Джон Ватсон умер

Сообщение о том, что Джон Ватсон попал в ДТП и находится в тяжёлом состоянии, настигло Шерлока на полпути к Майкрофту. Невыразительный женский голос после соблюдения минимальных формальностей – уточнения имени ответившего на звонок и пояснения, что номер и имя обнаружены среди документов пострадавшего – приковал к месту страшными «авария», «тяжёлое состояние», «приезжайте скорее». Шерлок задохнулся. Не мог ответить. И где находится не понимал. – Алло, алло. Вы меня слышите? – несколько раз повторила женщина. – Да, – выдохнул Шерлок и опустил телефон на колени. Этого не могло быть. Этого просто не могло быть. Никак. Ничего не предвещало – предвещало последним похищением Джона, конечно, – но не предвещало: ни угроз, ни опасных дел… Вот так вдруг? Почему сейчас, именно сейчас, когда снова можно быть с ним рядом? Почему? Размеренные гудки телефона вклинивались в урчание мотора. Шерлок прижал телефон – холодный и гладкий – к губам: – В больницу Святого Варфоломея. – Что? – черноглазый таксист посмотрел в зеркало заднего вида. – Вы что-то сказали? Горло сжал спазм. Шерлок заставил себя повторить громче: – В больницу Святого Варфоломея. Второй раз в жизни тело и разум его предавали: мешали думать, анализировать – обманывали. – Это в другую сторону, – буркнул водитель, высматривая место для разворота. – Быстрее, – прошептал Шерлок, постукивая углом телефона по губам: больно-больно-больно, но отвлекало. Нужно было проанализировать ситуацию. Ситуацию и эмоции. Это же эмоции: сидит и дёргается. Ненужные эмоции. Недопустимые для гения. «В тяжёлом состоянии», – звучало в мозгу, перечёркивая реальные звуки. Мимо проносились дома, витрины, люди. Нужно было сосредоточиться, определить положение, проанализировать и найти кратчайший путь, чтобы исполнить холодное «приезжайте скорее», но в голове было пусто: всякая мысль и попытка представить карту, понять, где находится, и проложить кратчайший маршрут рассыпалась в пыль и прах… – Быстрее, – шептал Шерлок предававшими его губами: это говорили чувства. Он знал больницу Святого Варфоломея: хмурый облик, тускло освещённые коридоры, пропитанные запахами лекарств и флюидами страданий. «Не может быть», – твердили чувства, а разум не мог ни подтвердить, ни опровергнуть. Шерлок врезался грудью в стойку дежурной медсестры – бледная, невыспавшаяся женщина – и он не мог «прочитать» её, ни одного вывода, только исступлённое задрожавшим голосом: – По поводу Ватсона, Джона Ватсона, мне сказали… Она уже смотрела в монитор, шлёпая по клавишам суховатыми пальцами, но Шерлок не понимал причин этой сухости, и кольцо на худой руке ни о чём не говорило. Пустота, какая-то пустота во всегда загруженном мозгу. Не может – не должно быть! – Он здесь? – Шерлок стиснул ворох рекламных проспектов. – Здесь? – Да, – кивнула медсестра. – В операционной. Шерлок рванул туда. Он опоздал. Наверное, на минуту: за стеклом, на операционном столе лежал бледный до синевы Джон. Окровавленная грудь и голова, распоротая рубашка, синяя, в клеточку – Шерлок её помнил очень хорошо. Инструменты тускло блестели в руках собиравшей их медсестры. Хирург отбросил алые перчатки, губы шевельнулись, беззвучно для Шерлока, но понятно: – Время смерти: двенадцать сорок пять. Шерлок прочитал это по губам. И понял. Но когда бородач, стягивая халат в кровавых брызгах, шагнул из операционной, Шерлок кинулся к нему, выдавливая сиплым, странным голосом: – Что… что с ним? – Мёртв. Мне очень жаль. Вы родственник? – печально уточнил хирург. Схватившись за голову, Шерлок пытался осознать сказанное. – Вам плохо? – хирург мягко коснулся его плеча. – Он не мог умереть: он мне нужен! – Шерлок метнулся в операционную. Медсестра уже накрыла грудь Джона голубоватой пелёнкой, и на ткани проступала кровь. Так много крови. Ноги подгибались. Сердце дико стучало. Закрыв лицо руками, трясясь, не признавая – и не желая признавать – своими жалобных всхлипов, Шерлок старался сосредоточиться. Это просто эмоции. Глупые чувства. Они пройдут. – Джон, – заскулил Шерлок. Колени больно врезались в кафельный пол, и подняться не получилось – всего трясло – Шерлок пополз к безвольно свешивавшейся со стола руке Джона. – Джон… Глупые чувства. Нужно собраться. – Джон… – прижался к его руке Шерлок. И рука дрогнула. – Теперь понимаешь, что я чувствовал? Словно весь воздух выбили из лёгких. И огрели по голове. И вообще… Сердце на миг остановилось. Уцепившись за край операционного стола, Шерлок поднялся. Джон смотрел в потолок. Живой Джон. Ровное дыхание. Задумчивый взгляд. Не заметить, не догадаться – позор! – Понимаешь? – переспросил Джон. О да, Шерлок понимал. И схватил его за грудки, рванул к себе. – Полегче, – пробормотал Джон. Испуганный – живой! – Джон: – Ты меня придушишь! Я просто… – он засмущался, – я просто хотел, чтобы ты понял… тоже… Прости. – Джон закивал. – Прости, я перегнул палку, это было… Боже, какое счастье было видеть его живым, это трогательное его раскаяние, стыд за жестокость. Шерлок расхохотался: – Один-один. Было легко и хорошо, и от этой лёгкости – счастья! – разум и тело предавали ничуть не меньше, чем от наркотического газа на болотах Баскервилля, не меньше, чем от ужаса и горя. Разум и тело предали Шерлока: он качнулся вперёд и прижался к тёплым, дрогнувшим губам Джона. Чистые эмоции. Иногда они упоительны… как поцелуй.