Без тебя я обычный человек.

Без тебя я просто обычный человек. Обычный человек без каких-либо способностей, ничего не значащий. Мы были одним целым, мы жили одной жизнью, никогда не жалуясь друг на друга. Когда мы были маленькими-спали в одной комнате. Ты бесшумно крался к моей кровати со словами: «Мне приснился кошмар», и ложился рядом со мной. У тебя всегда были холодные руки, я грел тебе их под одеялом, а через пару мгновений ты уже мило сопел, уткнувшись лицом в подушку. Мама всё старалась разделить нас, даже поселила в отдельные комнаты. Она всегда говорила, что если мы будем так привязаны друг к другу, это может сыграть врагам на руку, у них будет козырь и в конечном итоге – счёт в их пользу. Но как только все расходились по комнатам и засыпали, я слышал робкие шаги босых ног по холодному полу. Будучи малышами, мы были ещё хуже, чем в подростковом возрасте. Наша дорогая Миссис Уизли только и успевала нас отругать, поставив по стойке «смирно» в разные углы, как мы снова придумывали новую шалость. Прятались от неё в шкафу кладовой, когда она выпивала зелье, подмешанное в чай, и её волосы на пару дней становились то зелёными, то синими. Нас этому научил папа, только это была тайна. Когда мы ссорились, летели сковородки и чашки, раньше это часто случалось. Я помню, как завидовал тебе, когда ты первым научился летать на метле, моя же не слушалась меня и иногда промахивалась, попадая вместо ладони в нос или в глаз, а ты всё потешался надо мной. Затем устраивали гонки на скорость, ломая себе конечности, падая с мётел. Когда мы поступили в Хогвартс, мадам Помфри то и дело сращивала нам кости и пытала мандрагорой. Ты ещё иногда приходил ко мне ночью, но потом перестал, а мы взрослели. За всё время в замке мы нарушили сотню школьных правил, мы побывали в каждой комнате, в каждом из подземелий-иногда по правилам, иногда без. Ты всегда говорил, что правила для слабаков, поэтому у нас было в порядке вещей бродить по запретным местам, когда все спят. Сколько помню, детство всегда играло у нас в некоторых интересных местах, шутить и прикалываться было нашей фишкой. Мы разбавляли серые школьные будни, затем это стало нашим маленьким бизнесом. Почти каждый день мы слышали: «Эй, Фред, Джордж, почему бы вам не сорвать урок Зельеварения?», и мы охотно соглашались, зная как Снейп «обрадуется» этому. Картины замка нас просто ненавидели, мы будили их среди ночи, бродя по школе, и иногда сбрасывали со стен – совершенно случайно, конечно. Добряк Дамблдор каждый раз нам говорил: «Мальчики, прекращайте, вы уже не маленькие». А мы... А что мы? Мы всегда были «маленькими». Даже когда наступили тёмные времена, и нам приходилось сутками бороться с "Пожирателями смерти", мы никогда не отчаивались. Точнее сказать, ты не отчаивался. Я часто опускал руки, а ты подходил ко мне, и, хлопая по, плечу, всегда говорил с улыбкой: «Джордж, если ты сдашься, я подсуну тебе перделку при всех, и тогда ты не отвертишься». Я всегда смеялся, когда ты так говорил, и снова ощущал нас одним целым. С тех пор как ты умер, я чувствую себя человеком. Бессильным равнодушным существом. Мне никто не сможет заменить тебя, ни один,никогда. Не только мне, но и Джинни, маме, папе и Рону. Ты научил Джинни летать на метле, ты обучил её всем базовым заклинанием до того, как она поступила в Хогвартс; а иногда... маме нравились её синие волосы. Папа в первую очередь обращался к тебе за помощью, когда надо было разобрать бумаги и документы из министерства, а наш дорогой Рон был просто в восторге, донашивая за тебя свитера с оленями, связанные мамой. Я стал по-настоящему ценить совместные моменты только тогда, когда ты...когда тебя не стало. Я ненавижу, когда применяют слово «умер». Умер - значит ушёл, навсегда. Но это не так, ты живёшь в наших сердцах, ты живёшь в моём сердце. Предпочитаю говорить «улетел». Не было ни дня, чтобы я не вспомнил о тебе. Не было ночи, чтобы я не вспоминал о нашем беззаботном детстве в Норе. Твой звонкий смех до сих пор звучит в моей голове. Ты мне скажи, может, я спятил? Каждое утро я хожу на твою могилу, приношу тебе шоколадных лягушек, лакричных конфет и много других сладостей, и всегда, когда я стою напротив, не нахожу других слов, кроме: «Забери меня». Снова и снова прошу тебя забрать меня к себе, чтобы мы опять были вместе. Возможно, я эгоист, знаю. Я не думаю в такие моменты о маме и папе, или о Джинни с Роном, но могу оправдаться тем, что у близнецов бывает особая душевная связь. Я рос, видя тебя каждую минуту. Даже не помню, чтобы мы когда-либо расставались хотя бы на час или два. Очень сожалею, что я не умер вместе с тобой. Стоя перед зеркалом, я вижу не себя, нет, я вижу там твоё отражение. Разговаривая всякий раз, слышу твой голос. Тебя нет, и эту пустоту ничем не заполнить. Без тебя я просто обычный человек.