Деревня, скрытая в...

- Будильник отчаянно затрезвонил - как и каждое утро, в то же самое время. И, как и каждое утро, Генме отчаянно захотелось швырнуть его в стену. Но вместо этого он лишь зевнул и попытался открыть хотя бы один глаз. Тэк-с, правое око продрать удалось без каких-либо затруднений, что показалось Генме странным - с такого-то бодуна - и он немного воспрял духом. Но на этом чудеса закончились - левое веко никак не поддавалось, и, тяготимое земным (или сонным) притяжением, оставалось закрытым. Парень потер глаз кулаком. Вроде помогло. Будильник продолжал орать. Генма никогда не выключал его сразу, чтобы в процессе пробуждения не уснуть снова. Хоть голова и гудела невыносимо. Попытка оторвать голову от подушки не увенчалась успехом - она будто весила целую тонну, шея никак не могла осилить такую ношу, а в затылке засела тупая игла. - Черт подери...-прохрипел Генма. В ответ на его слова кто-то замычал. Парень напрягся. "Допился," - решил он и поморщился, - "А ведь мне еще и тридцати нет... Нда, пора что-то менять." Насилу приподнявшись с постели, Генма отключил будильник. Мычание не стихло, а только усилилось. Оно исходило откуда-то снизу, будто под кроватью у него притаилась какая-нибудь чёртова буренка. Но когда протяжный монотонный звук стал образовывать нечто наподобие слов, парень перепугался не на шутку. - Мнннаконец-тооо... этот гребаный звон в ушах стоит, ммммн... -Че за?.. – лезть под кровать Генме не хотелось. Все тело ужасно ломило, и лишние телодвижения могли только усугубить дело. К тому же мычащий голос показался парню подозрительно знакомым. - Буратино, это ты, что ли? - Ммммгммм… В свободное время Ширануи Генма развлекался тем, что придумывал окружающим различные прозвища. Долго не ломая голову, он руководствовался простым принципом внешних или личностных качеств и характеристик: Третьего Хокаге он с уважением величал Дедулей, его сына Асуму – Бомж (в иных случаях, когда он удосуживался причесать с утра бороду, ласково Бомжик), Майто Гая – Зеленухой, Изумо и Ктотетсу – Шерочкой и Машерочкой соответственно. Какаши, как редкое исключение, в качестве клички носил собственное имя. А его хвостик-кохай Тензо назывался Буратиной или просто Дубом. И то и другое ему идеально подходило. А сегодня Дуб, похоже, ночевал у него. Из-под одеяла, свисавшего с постели до самого пола, показалась рука. На мгновенье она замерла, затем пошарила перед собой, но не нащупала ничего, кроме шерстистого ворса ковра. - Генма,- позвал подкроватный голос, - Ты не знаешь, где мои штаны? Ширануи хехекнул. - Да ну? Неужто вчера было настолько жарко? Он оглядел комнату – всюду какие-то банки, несколько пустых стеклянных бутылок, чей-то ботинок («Очевидно, моего деревянного гостя,» - весело подумал Генма), непонятного происхождения печати и свитки… Ага, вот и штаны. Генма вновь хохотнул. - Тенз, они порваны. На заднице. – И прибавил. - В клочья, чувак. - Чееееерт, - протянул Тензо, медленно выползая из-под кровати. Он был изрядно помят и весь в пыли. – Я больше никогда не буду пить. – твердо заявил шиноби. - Ага, щщас. На прошлой неделе ты говорил то же самое.