Sweet child of mine

Вокруг была одна темнота, но перед закрытыми глазами всё равно завертелись яркие вспышки, когда его голова соприкоснулась с полом. Удар вышиб из него весь дух, и Феликс на несколько секунд забыл, как дышать, до тех пор, пока кто-то не дотронулся до его шеи. Он шумно вздохнул и раскрыл глаза. На стенах снова горели свечи, и их яркие огни сначала ослепили его. - Живой? – Феликс, наконец, смог сосредоточится и увидел Киллиана, склонившегося над ним. Джонс помог мальчику сесть. Голова тут же закружилась, и Феликс сжал её руками. Затылок был сильно ушиблен, и Феликс уже представлял, какая шишка там вскоре вскочит, но, по крайней мере, всё обошлось меньшим из зол. – Что случилось? Ты бежал как сумасшедший. Мальчик попытался вспомнить, что произошло. В памяти замелькали картинки последних событий. На его руках и одежде всё ещё оставалась кровь Руфио, а в ушах звенел смех незнакомца. - Я в порядке, - в горле першило, и его голос был хриплым. – Здесь происходит что-то странное. Лилия была права, здесь есть кто-то. Киллиан сжал губы и поднял Феликса на ноги. Мальчик пошатнулся, но вскоре мир перестал кружиться, хотя в голове всё ещё был вакуум. - Пошли. Покажу кое-что, - Киллиан начал подниматься по лестнице, и Феликс следовал за ним. Даже со спины было видно, что пират чем-то обеспокоен. Он выглядел напряжённым и с силой сжимал и разжимал раненую руку, от чего тонкая кожа на ней кое-где потрескалась и воспалилась. Феликса это расстраивало, потому что ему же её и залечивать, а это не самое лёгкое занятие. Во второй ладони у пирата была зажата шкатулка с лилией. Они поднялись на три яруса выше. Киллиан отворил дверь в комнату и шагнул внутрь, Феликс последовал за ним. Большинство свечей в комнате были погашены, поэтому всё было в некотором полумраке, от чего увиденное было ещё более пугающим. Питер сидел в изголовье кровати весь съежившийся. Его рот был в крови, его руки были в крови, вся кровать была окрашена красным, поэтому Феликс не сразу заметил разодранное на части тело, лежащее посреди скомканных одеял и подушек. - Что произошло? – Феликс сглотнул от ужаса. – Кто это? - Я не знаю, - Киллиан отложил шкатулку на тумбу и подошёл к кровати. Питер будто не видел его. Он весь трясся и остекленевшими глазами смотрел на то, что осталось от человека на кровати, лица которого было не разобрать – всё тело было похоже на кровавое месиво. – Он не видит меня. Не слышит меня, - Киллиан протянул руку, дотронувшись до волос Питера. – Даже не чувствует. Феликс неуверенно шагнул вперёд. - Питер? – хрипло позвал он, и Пэн резко обернулся. Феликс никогда не видел Питера таким. Сломленным, беспомощным, жалким. - Феликс, - Питер нервно дёрнул уголками губ. – Я, кажется… кажется, убил его, - он развёл руками, и рассмеялся. Не было ничего нормального в его смехе, он был наполнен отчаяньем. Феликс подошёл ближе к кровати. Он с трудом мог разобрать где какая часть тела неизвестного. Одна из рук почти оторвана, пальцы второй были обглоданы, грудная клетка раскрыта, и рёбра торчали во все стороны, обнажая сдавленные и разодранные скользкие внутренности. Из перекушенной шеи торчали сломанные позвонки и гортань. Подавляя тошноту, Феликс склонился над лицом мертвеца. Кровь и ошмётки мяса не позволяли понять, кто это, поэтому Феликс, сжав зубы, вытер ладонями его лицо и отшатнулся. Оно было расцарапанным, кое-где не хватало кожи, но это лицо было несомненно знакомым. Феликс перевёл взгляд на Киллиана, потом обратно на мертвеца и потряс головой. Всё это было нереальным. - Я вижу мёртвых людей, - его голова снова разболелась, и он схватился за неё руками. - Да, я тоже вижу тут одного, - ядовито процедил Киллиан, но посмотрев на лицо трупа, осёкся. – О, - протянул он. – Так это… - Ты. Питер опустил голову: - Я не помню, как это случилось. - Я, кстати, тоже, - нахмурившись, подтвердил Киллиан. - Ничего не помню. Мы были здесь, кто-то кричал, и следующее, что я увидел, - он снова развёл руками, указывая на тело перед ним. Питер сжал кулаки, его лицо ожесточилось. – Теперь твоя очередь позаботиться обо мне, - его взгляд стал цепким и не предвещал ничего хорошего. – Ты должен это исправить. Меня не волнует, как ты это сделаешь. Можешь перерыть все книжки, что найдёшь, но ты должен вернуть его. Феликс, верни мне его. Питер всегда будто гипнотизировал своими глазами, и сейчас Феликс не мог отвести взгляда, как бы ни хотел. Вот такого Питера он видел часто. После подобного люди жалели об их встрече, они страдали, умирали. Феликсу хватало и без того страданий на свою жизнь, но и сделать что-то, чтобы оправдать ожидания Питера, он не мог. Киллиана нельзя было ни то что оживить, его тело даже по кусочкам нельзя было собрать. Джонс, которого видел только Феликс, неотрывно разглядывал то, что осталось от него на кровати. Он не мог понять, как такое могло случиться. Само собой, с Питером происходило что-то странное, когда они оставались вдвоём, и Киллиан постоянно опасался чего-то подобного, но никогда не думал, что это произойдёт. Он помнил, как они услышали детский крик. Это был Кай. Когда они добрались до соседней башни, то столкнулись с Каем, Нилом и Эммой на одной из лестниц. Они запыхались, их лица были бледными, а на коже проступали красные шишки. Когда Эмма и Нил ворвались в комнату Кая на его крик, она была заполнена осами, а сам он забился в угол, спрятавшись под одно из одеял. В какой-то момент Киллиан понял, что Питера уже нет рядом. Он оставил остальных, убедившись, что они в порядке, и отправился искать Пэна. И нашёл его. Вот таким, как сейчас. Он взглянул на предположительно своё тело совершенно другими глазами, пытаясь разгадать, как вышло, что он мёртв и жив одновременно, но потом чертыхнулся от этих мыслей, понимая, насколько они абсурдны. - Я не могу быть призраком, Феликс, - он был немного зол на мальчика, заставившего его на несколько минут так думать. – Я держал шкатулку с лилией, когда встретил тебя. - Держал, держал, - поддакнула Лилия, которая тоже прекрасно видела и слышала Киллиана. - К тому же, посмотри, - он указал куда-то на тело. – Две руки. Две чёртовы здоровые руки, - он запнулся. – Опустим тот факт, что одна из них обглодана. Кисти две. Феликс, заметивший это сразу, но не придавший никакого значения, теперь приподнял брови в понимании. Мёртвый человек перед ними никакой не Джонс. Может у него то же лицо, но это был не он. Но тогда кто? - Мне снилось это, - тихо произнёс Питер. Вся его напускная злость снова растворилась, но с кровати он так и не слез. – Там, в Цветнике, мне снилось это. И вот, произошло. И как только Питер сказал это, в голове Феликса что-то щёлкнуло. Он вспомнил свои сны в Цветнике. Он снова и снова наблюдал за смертью Руфио и постоянно боялся встретить человека, опережающего их. Кажется, он начал понимать, что здесь происходит. - Питер, - начал Феликс самым, что ни на есть, своим убеждающим тоном. – Вставай. Ты никого не убивал. Это не Джонс. Питер посмотрел на Феликса, как на сумасшедшего. - Ты ослеп? - Это ты ослеп, Питер. У него две руки, - хоть это и была единственная улика, но, по крайней мере, она была веской. Как только Питер понял, что Феликс имеет ввиду, его уверенность в смерти Киллиана несколько пошатнулась, а в этот момент тело перед ними почернело и растворилось тёмной дымкой. С глаз Питера словно спала пелена, и наваждение прошло. Он затряс головой, будто после долгого неприятного сна, зажмурил глаза и сжал ладонями виски. Джонс снова осторожно дотронулся до его волос, но теперь, вместо того, чтобы проигнорировать прикосновение, Питер схватил его руку и поднял голову. Увидев Киллиана живого и невредимого, правда немного обескураженного, Питер было хотел притянуть его к себе, но вместо этого только оттолкнул подальше. - Это сны, - прервав неловкую паузу объяснил Феликс. – В Цветнике нам снились кошмары. Несколько минут назад я видел свой оживший кошмар, ты увидел свой. Каю, вероятно, снились осы и, кто знает, что ещё. Я не знаю, будет ли ещё происходить что-то подобное, но, по крайней мере, мы будем знать, что это всё не по-настоящему. Феликс обратил внимание, как кровь ненастоящего Руфио с его рук и одежды испарилась такой же дымкой, как тело с кровати, исчезнув где-то в тенях комнаты, а самого его какая-то сила потянула назад. Феликс вскрикнул, когда его ноги перестали касаться пола. Он беспомощно размахивал руками, пока что-то невидимое вытащило его из комнаты на лестницу и вниз. Он летел по воздуху с такой скоростью, что дух захватывало. Он не мог разобрать по каким коридорам его тащат и куда, но потом он перестал чувствовать, что его кто-то держит. Высокие двери главного входа отворились сами по себе, выплюнув мальчика через крыльцо на лестницу, по которой он скатился к земле. Он услышал громкий хлопок закрывшихся дверей и свой собственный стон. Феликс чувствовал боль по всему телу. Он попытался перевернуться на спину, чтобы сесть, и сцепив зубы, ему это удалось. Когда он был в замке, то за окнами бушевал нешуточный ураган, но теперь на улице дул только тихий ветерок. Он был уверен, что они провели внутри не больше четырёх часов, но, оказалось, что утро слишком быстро сменилось ночью. Он с трудом поднялся на ноги, и побрёл обратно к дверям. Питеру очень легко удалось открыть их в первый раз, но Феликсу двери не поддавались. Он дергал их со всей силы, но двери были неприступны. Мальчик оглянулся по сторонам – все окна были закрыты ставнями. В отличии от Питера, Феликс не умел летать, чтобы попробовать попасть в замок через стеклянную теплицу, но стены замка были выложены из грубого камня, и там было за что зацепиться. Феликс сосредоточился и, задержав дыхание, крутанулся на месте. Он исчез, а на его месте появилась белка, мигом сорвавшаяся с места и принявшаяся карабкаться по стене, цепляясь за трещины маленькими коготками. Феликс забрался наверх и увидел, что все бойницы в башнях исчезли, а теплица оказалась полуразрушена. Вместо плодовитых деревьев и кустарников из земли торчали сухие ветки давно мёртвых растений. Двери из теплицы были накрепко заколочены. Проникнуть в замок не представлялось никакой возможности. Феликс снова оказался рядом с главным входом, превратившись обратно. Он достал скомканный листок из книги. На нём всё ещё были указаны тайники и спрятанные проходы, но ни один из них не вёл наружу. Феликс несколько раз это перепроверил, потратил кучу времени самолично обходя замок и осматривая все стены, пока солнце над головой снова не загорелось. Он валился с ног от усталости, и голова перестала соображать. Феликс сел у одного из кипарисов, привалившись к стволу спиной. У него не было никаких вещей, кроме волшебного листка. Его живот заурчал от голода, а у Феликса завалялась одна последняя лепёшка, оставшаяся от тех, что он взял, чтобы набраться сил после лечения Киллиана. Питер будет разочарован тем, что Феликс так и не вылечил до конца руку пирата, а у Джонса оставалось только два дня до того момента, как она ему понадобится. Сможет ли Феликс найти вход в замок за это время? Он бы и с радостью, но как он сам протянет эти двое суток? Если о еде мальчик может и забыть на это время, то про воду забыть будет сложнее. Может, он и накручивает себя, но язык явно лип к нёбу от сухости. Феликс покрутил в руках листок. Он уже устал задавать ему вопросы и не получать нормальных ответов. Он спрашивал, как попасть в замок, и листок указывал ему на главный вход. Но Феликс даже магией не мог отрыть двери, только довёл себя до изнурения бесчисленными попытками. Он спрашивал, как помочь людям, запертым в замке, и листок оставался пуст. Он спрашивал, что ему делать дальше, и на листке появлялась та самая карта, что была у Эммы. Проклятый листок, вместо помощи, предлагал Феликсу двигаться дальше и оставить остальных выбираться из замка самостоятельно. Впрочем, ему самому было интересно, что он-то такое сделал, чтобы его оттуда вышвырнули. Понял о том, что кошмары из Цветника оживают? Но ведь он сказал об этом при Питере и Киллиане, а они остались внутри. О, как же он устал задавать кучу вопросов: листку, себе, всему на свете.