Sweet child of mine

Холод сковывал пальцы даже через перчатки. Эмма постоянно разминала руки, но это мало, чем помогало. Вот она не завидовала тем, кто отправился за Мэдсом в обход. Для окончательного обморожения ей только ветра и не хватало. Питера же будто ничего не беспокоило. Нет, конечно, вид у него был угрюмый, да и несколько болезненный. И если щёки Эммы покрылись румянцем от колючего мороза, то Питер был бледный, словно всю его кровь выкачали. По началу Свон хотела спросить об его самочувствии, но в итоге решила, что, честно говоря, ей глубоко наплевать, как там себя чувствует Пэн. Может это его супер-магическая особенность выглядеть мертвецом в холодных лесах. Он не кутался в выделенную для него куртку, не прятал руки в карманах. Иногда женщине казалось, что из его носа и рта даже не вырывался пар, но она одёргивала себя, потому что прекрасно слышала в тишине леса дыхание мальчика. Их путь сопровождала тишина густого зимнего леса. Сильно пахло хвоей и свежестью. Появившийся снег под ногами хрустел вместе с подгнившими сломанными ветками. С таким же звуком ломались тонкие пальцы Генри в её видениях в замке, и ей всё казалось, что она ходит по мертвецам, замёрзшим в лесу. Она не знала почему вспоминала те ужасы, навеянные тенями замка, но была так погружена в свои мысли, что не заметила, как земля под ногами стала теперь не хрустеть, а чавкать, а сама она чуть не врезалась в замершего на месте Питера, шедшего впереди. - С чего остановка? – она вскинула голову и нахмурилась. По её подсчётам было немного за двенадцать, но их уже окружала темнота. Конечно, погода сегодня выдалась пасмурная и солнце не проглядывало сквозь серые облака, а широкие и густые ветви сосен сплетались над их головами, пропуская ещё меньше света, но, как оказалось, высокие стволы деревьев остались позади. Теперь вокруг были лишь мох, карликовые сосенки, багульник и болотный мирт, белые венчики которого были покрыты льдом и тонко звенели, как колокольчики на ветру. И всё же теперь вокруг царил вечерний сумрак, наступивший в полдень. Эмма вздрогнула, вспоминая кричащего сына, зовущего её на помощь. – Это снова происходит? Временная петля как в замке? - Нет, - озадаченно, но уверенно ответил Питер, осматриваясь вокруг. Он крутанул ладонью, и в воздух взлетели две зеленоватые сферы. – Это что-то другое. Эмма на секунду расслабилась, но тут же собралась снова. Неизвестность всегда оказывалась ещё более опасной, чем те ужасы, что уже приходилось пережить. Светящиеся сферы хорошо освещали дорогу, или скорее то, что от неё осталось. С обеих сторон от неприметной тропинки, которой им следовало держаться, земля выглядела чрезвычайно ненадёжной и ухабистой. Слева от них тоже появились огоньки. Их было больше сфер Питера, но они были, словно точки. Она толкнула мальчика в плечо, привлекая его внимание. Зеленоватое свечение придавало лицу Питера какой-то загробный вид, но он выглядел спокойным, хоть и немного растерянным. - Это… светлячки. Это, действительно, они и были. И всё бы ничего, если сейчас не была бы зима. - Будем держаться подальше от них, - решил Питер и сделал ещё несколько шагов вперёд. Ноги на дюйм утопали в земле, но дальше не погружались, однако Питер решил, что для него будет безопаснее вообще земли не касаться. Он приподнялся в воздухе, и Эмма возмущённо вскрикнула. - Удобно тебе, знаешь ли. Нет желания поднять меня тоже и просто пролететь над болотом? Питер посмотрел на неё так, словно она сморозила какую-то чушь. - Нет, - протянул он. – Ты тяжёлая. К тому же этот баул у тебя за спиной, - он скорчил гримасу, будто ему очень жаль, и с этой проблемой разбираться Эмме придётся самостоятельно. Она закатила глаза, хоть и ожидала чего-то подобного от Пэна. Что ж, по крайней мере, он не пытается сбросить её с тропинки в самые топи. Она сделала ещё несколько осторожных шагов вперёд, прощупывая землю. Питер терпеливо двигался рядом, и в то время, как Эмма внимательно смотрела под ноги, он оглядывался по сторонам. - Ты уверен, что мы встретимся с Нилом и остальными, когда пройдём, через лес? – спросила женщина, убирая волосы за спину, чтобы те не мешали. - Да, - даже не задумываясь ответил Питер. Эта убеждённость её немного приободрила; и всё же, разве не такая же самоуверенность и бахвальство приводили Пэна в те самые ситуации, когда он оказывался то в плену на Весёлом Роджере, то во власти Великана? Сейчас ей бы не хотелось, чтобы они попали в лапы каким-нибудь болотным чудищам, которые, она почти не сомневалась, обитают здесь. – Светлячков стало больше. - Они не должны были замёрзнуть? – она оторвала взгляд от своих ног и убедилась, что теперь такая же стайка небольших светящихся насекомых была и справа от них. - Безусловно, - подтвердил Питер. – Но ты же понимаешь, что мы не совсем в том спокойном безопасном мирке со всякими скучными правилами, к которому ты привыкла? Эмма ничего не ответила, лишь фыркнула и продолжила своё осторожное продвижение вперёд. - Так почему ты так уверен, что мы встретимся с остальными? - Есть у меня пара способов, как это организовать. - Снова залезешь в голову Крюку? – усмехнулась Эмма. Для неё это уже не было никакой тайной. Питера же немного даже скривило от напоминания подобного обстоятельства. - Не считаешь, что странно называть его так теперь? Его новая конечность вполне… функциональна, - последнее слово он произнёс как-то странно, и Эмма обратила на это внимание. - Раз уж речь зашла о нём… Что происходит между вами? То он сломя голову бросается спасать тебя, то предпочитает идти за мальчишкой, которого знает всего день. - У нас с ним богатая история, чтобы он бросался, как ты выразилась, сломя голову спасть меня. А причины его нынешнего выбора я собираюсь выяснить в самое ближайшее…, - он не успел закончить предложение, как Эмма коротко вскрикнула и резко развернулась. Сферы заметались вокруг них, освещая всё по близости. Они замерли, и вокруг всё замерло тоже. Эмма отрывисто дышала, а в ушах звенели ледяные колокольчики мирта. - Как бы глупо это не звучало, но что-то коснулось моей ноги, - хрипло прошептала Эмма. - Глупо шептать, когда мы находимся в единственном пятне света, словно на ладони, - перебил её Питер. – Советую достать какое-нибудь оружие, пока есть время. Но времени уже не было. Светлячки, обступившие их со всех сторон, заплясали так же активно, как и сферы Питера, а к Эмме стремительно протянулась очень толстая верёвка, похожая на щупальце, желая оплести её ногу и втащить в темноту. Она отпрыгнула назад, сбросив мешок с плеч, выхватив меч из-за пояса, и что есть сил рубанула по существу. Сяжок извернуться не успел и часть его, извиваясь, рухнула к ногам женщины, а остальная беззвучно скрылась обратно в темноте. Рядом с ними появилась ещё одна сфера света и метнулась в след за щупальцем в ораву светлячков, осветив уродливый тёмный силуэт. Питер и Эмма увидели несколько длинных тонких палок, похожих на паучьи лапки, уходивших вглубь болота, на которых было массивное тело, постоянно меняющее свой вид. Зелёные точки, которые были приняты за светлячков, хаотично скользили по склизкой плоти. Откуда-то сзади переместилась чёрная пасть с торчащими из неё языками – теми самыми щупальцами, одно из которых пыталось утащить Эмму. Пасть поднялась на уровень освещавшей её сферы, и светящийся шар окутали языки твари, поглотив её. Всё это происходило в ужасающей тишине, только ядовитый мирт позвякивал всё громче и громче. Очередной язык вынырнул из темноты, но уже от другого скопления зелёных точек, и Эмма снова отскочила в сторону, взмахнув мечом, однако это существо оказалось проворнее. Язык рванул в сторону, и ещё один такой же выстрелил в Эмму снизу, подсекая её. Эмма упала, выронив меч из рук. Искать его не было времени и она, как можно быстрее, расстегнула кобуру и, вытащив пистолет, пустила сразу три пули в тварь, которую теперь окружили ещё две сферы. Металлические пули бесшумно погрузились в сгусток плоти, но не причинили существу никакого вреда. - Ты не помогаешь мне! – крикнула Эмма, нашарив рукой меч и снова вскочив на ноги. – Сделай что-нибудь! - Я думаю, - спокойно ответил Питер, зависнув над ней, наблюдая за всем так, будто его ни капли это не касалось. Эмма отбилась ещё от пары языков, и обратила внимание на то, что в отличии от неё, Питер, кажется, даже не находился ни в какой опасности. - Они не нападают на тебя! - Я обратил на это внимание, - подтвердил Питер. Он только и делал, что освещал для Эммы чудищ, но ей не казалось, что это сильно помогает. Образы существ были отвратительные, и она бы предпочла вообще никогда не видеть их. Ещё дюжина сфер образовались вокруг Эммы, и она услышала задумчивый голос Питера. – Я собираюсь отлучиться ненадолго. Постарайся не умереть. - Что? – только и смогла выдавить Эмма. Она вскинула голову, смотря, как Пэн отлетает куда-то в сторону, и пропустила ещё один сяжок, обвившийся вокруг её запястья. Она перехватила меч левой рукой, разрубив очередной язык чудовища, но следом ещё два вцепились в неё снова, таща за собой. Она снова закричала, и снова ударила по ним. Чудовище, находившееся справа сожрало очередную сферу, в то время, как левое снова потянулось к Эмме, но остановило свои языки на полдороге. Его тело трансформировалось, рот и зелёные точки исчезли с другой стороны, а длинные ноги беззвучно заскользили сквозь толщу перегнивших растений и воды, куда-то прочь. Пока чудовище справа отвлекла ещё одна сфера, Эмма всмотрелась вдаль, туда, куда продвигалась вторая тварь. Там был Питер, но теперь он не парил в воздухе. Его ноги еле касались маленькой кочки, поросшей мхом и звенящим миртом. Этот звон сводил Эмму с ума. Питер тоже заметил, что, наконец, привлёк внимание одной из тварей. Он присел, дотронувшись до ледяных бубенчиков, и сорвал их. Замёрзшие венчики приподнялись над его ладонью, а сам он оторвался от земли. Тварь в тот же миг будто перестала его видеть и снова двинулась в сторону Эммы, которая, надо сказать, держалась из последних сил. Отрубленные языки валялись вокруг её ног сжавшимися кольцами, медленно погружаясь в топи. Питер осветил вокруг себя побольше пространства, и прозрачные шарики с ядовитым миртом начали отрываться от земли, следом за движением ладони Питера. Он критично осмотрел окружающие его ледяные шарики и удовлетворённо кивнул своим мыслям. - Пэн! – кричала Эмма. Теперь уже только три сферы крутилось вокруг неё. Они, как и Эмма, пытались избегать длинных языков, но терпели в этом больше неудач, чем женщина. - Надеюсь, ты не очень устала? – поинтересовался Питер, снова возникший над ней. Она гневно взглянула на него, с рыком вонзив меч в новый сяжок. – В любом случае, я собираюсь погрузить в эти… тела немного ледышек, - мирт зазвенел над головой Эммы, и она до скрипа сжала зубы. – Надо предупредить тебя, что от этого они станут ещё быстрее и опаснее. Удачи. Эмме сначала даже показалось, что Питер шутит, но ледяные шарики над её головой разделились в две кучи и каждая подлетела к чудовищам. Как и в случае со сферами, твари не побрезговали новым угощением. Они заглотили кучи льда и продолжили наседать на Эмму. По началу никакой разницы не было. Ещё минуту Эмма всё так же успешно, но уже устало отбивалась от языков, выстреливающих в неё с двух сторон, но скоро перевес оказался на стороне тварей. Она не успевала отбиться от одного языка, как его место занимал другой. Один сяжок обхватил правое предплечье, ещё два вцепились в щиколотку и бедро левой ноги. Очередной язык потянул за её волосы, и она закричала. Голову уже не получалось сохранять ясной. Она была совсем на волоске от того, что эти твари попросту разорвут её на части. И главное, с чьей подачи? Конечно, Эмма знала, что Пэн не достоин доверия, но она даже не могла предположить насколько. Её дёрнуло в сторону так резко, что она не успела сгруппироваться. Упав на колени, она попыталась подняться, но поняла, что не сможет этого сделать. Ноги начали утопать в земле. Она отдёрнула руки от мокрого перегноя, засасывающего её в себя, а из груди чуть ли не вырвался всхлип от безнадёжности ситуации. По её лицу проскользнул язык чудовища, и она из последних сил отмахнулась от него. Она была уже по бёдра под землёй, в тот момент, когда обнаружила, что твари стали вести себя странно. Их языки хаотично лупили по пространству вокруг них, что даже Пэну приходилось их остерегаться, однако, они уже не пытались нападать. Было похоже на то, что они сгорают изнутри. Если бы они издавали хоть какие-то звуки, Эмма была уверена, что это были бы вопли агонизирующего животного. Тела тварей меняли формы, а длинные ноги разъезжались под ними, а через несколько секунд они будто сломались, и чудовища с хлюпом упали в топи. Эмма как завороженная смотрела на это, а сама уже погрузилась в свою водянистую могилу уже по грудную клетку. - Подними руки, - услышала она над собой голос Пэна. Питер парил прямо перед ней. Он присел, всё ещё не касаясь земли ногами, и протянул свои руки ей. Эмма хотела уже вложить свои ладони в его, как Питер вскочил, словно вспомнил о чём-то. Улыбка на его лице растянулась от уха до уха. - Мы неплохо сработали, да? – смешок вырвался из его рта. – Как насчёт небольшой сделки? М? Эмма смотрела на него совершенно безумными глазами. - Вытащи меня отсюда! – закричала она на мальчика. - Ты очень грубая, - оскорбился Питер, однако тут же его лицо снова стало приветливым. – Но я могу понять, у тебя были тяжёлые последние полчаса или около того. - Вытащи. Меня. Немедленно, - процедила Эмма, устав от этого фиглярства. - Не перебивай меня, - отмахнулся Питер, он снова присел, возможно желая, чтобы их глаза были на одном уровне, но Эмма уже по грудь была погребена. – У меня есть небольшое предложение. Я спасаю тебя от неминуемой смерти, а ты в свою очередь всего лишь выполнишь мою маленькую просьбу, когда мы дойдём до замка Королевы. Идёт? - Что ещё за просьбу, Пэн? – она уже поняла, что кричать на него не имеет никакого смысла. - О нет, сначала мне нужно будет увидеть сам замок. Тогда я и скажу, что от тебя требуется. Предугадывая дальнейшие расспросы, на которые у тебя, кстати, нет времени, скажу сразу, что для тебя, Белфайера и Кая это будет абсолютно безопасно. Как тебе? Эмме пришлось держать руки уже над головой, потому что чавкающая жижа подобралась почти к шее, скрывая её плечи в вязкой, холодной топи. Она зажмурилась, проклиная Пэна, да и себя в том числе, но кивнула. - Хорошо, я согласна. Я сделаю, что ты скажешь. А теперь вытащи меня. Бледные губы Питера растянулись в ещё более широкой улыбке, и он сжал ладони Эммы в своих, потянув вверх. С мерзкими чавкающими звуками Эмма медленно выскальзывала из топи, стараясь не думать о том, что сейчас буквально душу продала за своё спасение. *** Питер чувствовал себя замечательно. Они без потерь прошли через болота, утратив там разве что меч Эммы, но это его нисколько не заботило. Как и то, что женщина вся посинела и тряслась от холода, хоть и сменила мокрые штаны и свитер на запасные. Он посоветовал ей выкинуть оставшуюся промокшую одежду, заледеневшую на морозе, но та лишь что-то прорычала в ответ. Он даже предложил развести костёр, но к тому времени, они каким-то чудом оказались в пролеске, сквозь который было видно какие-то снежные бугры около шести футов каждый. - Спешу тебя обрадовать. Ты не умрёшь от своего упрямства, - Питер указал вперёд. Они могли разглядеть даже тёмные фигурки людей то скрывающиеся, то появляющиеся между снежных иглу. - Моего упрямства? – возмутилась Эмма, но шаг ускорила. Питер позволил ей обогнать себя. В конце концов, ей оказаться в тепле намного нужнее, чем ему. Питер заметил, что помимо пропавшего чувства голода, его теперь совершенно не беспокоит и холод, царивший вокруг. Кожа на его руках была бледная и не было даже намёка на обморожение. Его озадачивало это, но Питер пришёл к выводу, что это скорее полезные приобретения, и возвращать себе урчание в животе или стучащие от холода зубы он не хотел. Другое дело, что теперь он странно на людей реагировал, по крайней мере, на Киллиана, но с этим же, определённо можно разобраться. Несмотря на всё его сознательное желание держаться от Джонса подальше, своим мыслям крутиться вокруг него он запретить не мог, хоть эти размышления и были сродни какому-то самоистязанию. А после приключений на болоте, ему не терпелось разузнать, что происходит с остальными. В каком-то смысле, он даже был благодарен Мэдсу, уведшего Киллиана в обход. Кто мог знать, как всё могло повернуться, если бы кроме Эммы у Питера ещё был какой балласт. Инуиты заприметили их почти сразу, как они вышли из пролеска. Питер видел, как на окраине поселения образовалась небольшая толпа тёмных силуэтов, от которой потом отделились трое людей, поспешивших навстречу ему и Свон. Они встретились уже через минуту. Двое мужчин подхватили замёрзшую и обессиленную Эмму, а третий поспешил проверить Питера. Мальчик был в полном порядке, не считая своей бледности, о чём и поспешил сообщить заботливому инуиту, но тот, кажется, ничего не понял. Инуит затрещал что-то на неизвестном Питеру языке, укрывая его шкурой какого-то несчастного животного. Питер, как можно более благодарно, принял бесполезный дар туземца, не желая вступать с тем в спор, который заведомо бессмысленен из-за коммуникационных барьеров. Дальнейшие события Питера чрезвычайно угнетали. Их отвели в один из иглу, казавшуюся крупнее остальных. Питер пытался осмотреться, но местные сновали туда-сюда, отвлекая его внимание, и каждый мнил своим долгом долго и мрачно пялиться на него. Некоторые даже тыкали пальцем или шептали себе под нос что-то на своём наречии. Хотя, дело было не только в жителях. Всё вокруг было белым, что глазу даже не за что было зацепиться. Белые иглу с их странными входами-подкопами, белые глухие шарообразные стены, даже некоторая мебель была выбита из льда и снега. Их ввели в эту ледяную пещеру, сбросив мешок Эммы у входа. Две женщины (Питер распознал их принадлежность к женскому полу только из-за голосов, но до конца, честно говоря, уверен не был) принялись причитать вокруг Эммы, раздевать её и закутывать в шкуры. Питера же пытался осмотреть тот же мужчина, что и встретил его, однако прийти к согласию они так и не смогли. Питер трогать себя и ощупывать позволять не хотел. Ему помощь инуитов была ни к чему. И он бы вообще не задерживался тут, если бы Свон была бы порасторопнее и не вымокла до нитки. В животе от всей этой суеты будто поселился какой-то червь, грызший изнутри, и ему стало бы намного спокойнее, если бы они не торчали в снежных домах, а двигались навстречу Джонсу и Феликсу. С другой стороны, Питер понимал всю глупость этого желания и загонял его куда подальше. Избавиться от докучливого со своей заботой инуита, казалось, было невозможно. Но при очередной попытке всучить Питеру какую-то дымящуюся жижу, тот сдался и всплеснул руками. Вместе с тем половина неизвестной жижи вылилась из миски, а инуит угрюмо посмотрел на лужицу, впитавшуюся в снег, что-то пробурчал и вышел из иглу. Питер одёрнул свою одежду, которую настойчиво чуть ранее пытались снять (он всё никак не мог привыкнуть к тёплой куртке, в которой чувствовал себя чересчур неуклюже), оглянулся посмотреть на Свон, которую с ложки пичкали той же дымящийся жидкостью, и вышел вслед за инуитом, которого довёл своим нежеланием принимать помощь. Чуть он ступил под открытое небо, как докучливая забота сменилась докучливым вниманием, и Питер уверен не был, что ему нравилось больше. Рюкзака у входа уже не было, зато чуть в стороне трое пухлых от толстых одежд детей согнулись над какой-то своей находкой. Питер быстро оказался рядом с ними. Почти все вещи из рюкзака уже лежали вокруг него, и дети хватали их по очереди, рассматривая и обсуждая. Питера заметили не сразу, а заметив, рассыпались в сторону, но не со смехом, как всегда делают нашкодившие ребята, а испуганно выкрикивая одно и то же слово. Инувиник.(1) Или что-то вроде того. Питер лишь закатил глаза и присел над распотрошенным мешком. Большинство побрякушек были совершенно бесполезны и изъяты явно у Румпельштильцхена. Он осмотрел их и прикинул, что конкретно понадобиться ему позже. Отложив несколько таких вещичек в рюкзак, остальные он оставил валяться в снегу. Потом он нашёл карту, которую ещё не успели вытащить из внутреннего кармашка, и расправил её на коленке. Они находились в месте, название которого Питер произнести определённо не мог. Не из-за какого-то там дефекта речи или что-то вроде того, а просто он понятия не имел, как читать эти закорючки. Раньше он не особо обращал внимание на это место на карте. По-хорошему, его путь и не должен был лежать через деревню инуитов. Они должны были обойти её по снежной пустыне, как и болота, повернув в сторону лишь за несколько километров после поселения. Но путь, выбранный Питером, был быстрее. Конечно, он помнил про пресловутые испытания, что им предписано было пройти для нахождения замка Королевы, но, кажется, испытания могли возникнуть на ровном месте. К тому же, нельзя сказать, что произошедшее на болотах было лёгкой прогулкой. Для него – безусловно, но Свон, по крайней мере, показала всю свою силу, чтобы оказаться в числе достойных. Ему подобное доказывать не имело никакого смысла. Но вернёмся к карте и непонятному названию, обозначающему скопище иглу. Расшифровка закорючек была мальчику неподвластна, однако выглядели знаки знакомо. Он пытался вспомнить, где уже видел такие, когда взгляд наткнулся на коробочку, перемотанную одной из лент Мэдса, для того, чтобы пища сохранялась дольше. Те же круги, треугольники и кривые, что и на карте. Ему бы пригодился тот листок, что Феликс выдернул из книги, но тот остался у друга. Он повертел коробочку в руках, получше рассматривая написанное, но пользы ему это не принесло. Деревню и заснеженную пустыню, по которой пробиралась группа с Мэдсом во главе, разделяли невысокие, но ограничивающие видимость, холмы. Питеру всего то и надо будет преодолеть их, чтобы увидеть пять чёрных точек, должно быть так ярко выделяющихся, как на ладони. Он свернул карту и засунул её обратно, когда его плеча кто-то коснулся. Он обернулся, встретившись с покрытым глубокими морщинами старческим лицом. Крупный приплющенный нос морщился, будто обнюхивая его, а два глаза – карий и белый – уставились на него, словно собираясь продырявить насквозь. Питер уставился в ответ. Женщина, бывшая уже глубоко за отметкой «в возрасте», была обвешана какими-то яркими побрякушками. На шее у неё висели ожерелья из тонких косточек мелких животных и перьев. Ко всей её одежде были приделаны разукрашенные черепки птиц, лоскутки разноцветных тканей и бусинки, при ближайшем рассмотрение оказавшиеся глазами, покрытыми остекленевшей смолой. - Здравствуйте, - протянул Питер, не ожидающий, конечно, того, что его поймут. Но старуха кивнула и вцепилась в его предплечье. - Суурми (2), - буркнула женщина и потянула его за собой. Питер послушно шёл следом, закинув рюкзак за спину Она вела его к другому концу поселения, и Питер заметил, что без стеснения пялившиеся на него люди теперь отводят глаза, смотря куда угодно, только не на него. Видимо, женщина была здесь кем-то важным, какой-нибудь ведуньей или вроде того. Они всегда выглядят так же странно и нелепо. Они подошли к иглу, вход в которое был выкрашен красным. Питеру не сильно хотелось думать, кровь это или краска. Ему, честно говоря, вообще здесь быть не хотелось, но ноги всё так же послушно следовали за женщиной. Помещение освещалось двумя окнами, выдолбленными почти на самом верху, и закрытые тонким льдом. Поэтому свет был тусклый, но его хватало, чтобы всё осмотреть. Пол был ничем не застелен, зато вместо кровати была груда шкур: оленьих, возможно, медвежьих. Они были свалены и перемешаны так, что было не разобрать. Стены были увешаны заледеневшей рыбой, на которой были вырезаны уже знакомые Питеру закорючки. Сбоку от входа дымил котелок, хотя огня под ним не было. Вокруг него были развешанные разные засушенные травы, их аромат смешивался и заполнял всё помещение. Женщина подошла к куче шкур и, выудив одну, бросила в сторону. Она посмотрела на Питера и указала на шкуру: - Иттипук. (3) Было странно слышать из сморщенного рта старухи эти смешные слова впервые, но интуитивно понимать их. Питер сел на предложенное место, а женщина принялась шаркающей походкой расхаживать вокруг. Она принялась что-то говорить, но все её слова сливались в непонятное бормотание. Питер хмурился, слушая её. Он не мог разобрать ни слова, но и прекратить слушать тоже не мог. Звук её голоса проникал куда-то в его голову, куда-то ещё глубже, чем в его сознание. В какой-то момент ему казалось, что в речи женщины стали мелькать знакомые ему слова, но они пока никак не складывались в полноценные предложения. Взгляд Питера скользил по комнате, и он стал замечать, что, чем более ясной становится для него речь женщины, тем сильнее меняется обстановка вокруг. Дым из котелка активно клубился по полу, поднимаясь выше и выше. Он приобретал какой-то синеватый оттенок и кисловатый запах. Рыбы, подвешенные за хвосты, сначала стали подмигивать мальчику своими мутными глазами, но потом что-то задело его руку, и оказалось, что рыбы вовсе не мёртвые и преспокойно плавают вокруг, словно в воде. Травы рассыпались по полу, становясь то подводными водорослями, то полевой травой. Вместе с полом, как оказалось, и рыбы менялись на птиц, зверей и даже людей, и Питер никак не мог уследить, когда происходит эта смена. Наверное, когда он моргает. Обстановка вокруг никак не желала принять завершённый вид, а к голосу старухи добавился перестук костей на её одежде. Тогда Питер решил остановить взгляд на ней и встретился со взглядом всех глаз, которыми старуха была увешана. И в тот момент вокруг всё прояснилось. Было так ярко, что слепило глаза, и он что-то искал. Что-то очень важное; что-то очень нужное; что-то, что никак не найти. Что-то, что его не спасёт. Потом он бежал так быстро, что ветер свистел в ушах. Он перескакивал через ступеньки и перепрыгивал через трещины в полу. Ему нужно было найти это первому, ему нужно было опередить кого-то, нужно было вернуться. Иначе белая пелена навсегда его скроет. Ему было холодно. Так холодно, что он не мог пошевелиться. Всё вокруг расплывалось, словно он был под водой. Дышать тоже было нечем, и ему оставалось жить всего несколько секунд, пока воздух в лёгких не кончится. Его сердце сжалось так болезненно, что даже крик не смог прорваться наружу. Но это заняло всего секунду. А после он ощутил его биение, никогда раньше он не чувствовал себя более живым. Кровь с новой силой заструилась по его венам, глаза жадно ловили яркие краски, он полной грудью вдыхал запахи. А потом его накрыла темнота. Питер открыл глаза. Рыбы снова висели на стенах, котёл перестал дымить, а старуха сидела в двух шагах от него. - Ты всё понял? – медленно и ломано спросила она. Питер кивнул, на самом деле, не понимая ничего. – Когда ты понимаешь, то можешь исправлять вещи, - она наклонилась вперёд и её слепой глаз обшарил Питера с ног до головы. – Тебя тоже можно исправить. Нужны только…, - она замялась, не способная подобрать нужного слова, - нужны правильные люди. Питер снова кивнул, будто и правда все эти слова имели какой-то смысл. Но ничего из сказанного в голове у него не укладывалось. Он всё ещё находился в некоторой прострации после того, что увидел, вернее сказать, ощутил всего несколько мгновений назад. Он не был уверен в реальности того, что с ним происходило. Не был уверен даже в том, что это происходило именно с ним, и до сих пор во все глаза смотрел на морщинистую старуху. Она, кажется, выглядела довольной и совершенно не обращала внимание на ошеломлённый вид Питера. Старушка активно закивала и изобразила руками, что Питеру пора уходить. Она снова заговорила на своём языке, повторяя «аивук самани» и «пиджуриваа» (4), пока Питер, подхватив рюкзак, не вышел из иглу в морозную ночь. Он застыл на месте. Ночь? Серьёзно? Он обернулся к красному входу в иглу и снова взглянул вокруг. Он убил весь день на галлюцинации в компании невменяемой старухи, когда собирался выяснить, как обстоят дела у Феликса и Киллиана? Он быстро отправился к тому самому иглу, где должна сейчас спать Свон, не ощущая ни капли усталости. Вот и плюсы его пребывания в синем тумане старухи – сна ни в одном глазу. В иглу царила тишина, прерываемая лишь сонным дыханием Свон и ещё одной женщины. Для него тоже была готова кровать, которую он сумел рассмотреть при тусклом свете огарка свечи, стоявшего на ледяном столе. Он скинул мешок к кровати Свон и присел на свою, прикрывая глаза. Проникнуть в голову Киллиану было как идти по знакомой, но заросшей тропинке. Его мысли окутали мальчика, и сперва было сложно отличать где чьи. Питер чувствовал тепло, тоску и что-то ещё. Сильное и опасное, о чём ему не хотелось знать, но к чему он будто весь тянулся. Питер усмехнулся, продолжая искать нужное. Он никак не мог понять, где конкретно находится их группа. Питер как раз пытался разобраться, как его отвлекла резкая смена настроения Киллиана. Джонс, бывший только что расслабленным и спокойным, теперь весь собрался и напрягся. Перед глазами было что-то невнятное. Кожу жгло от ледяного ветра. Киллиан звал Мэдса, потом Феликса, потом Белфайера. Кто-то кричал в ответ, а может это был лишь ветер. Метель становилась всё сильнее и сильнее. Он загораживал лицо руками, не зная, куда нужно идти, поэтому оставался на месте. В глазу закололо, а ветер одним сильным рывком сбил его с ног. Глаза Питера в тот же момент распахнулись.