Wish I could be (Part of your world)

Он был мой Юг и Север, Запад и Восток, Мой каждодневный труд и мой воскресный вздох. Мой полдень, полночь, речь и песнь моя. Я думал, навсегда любовь. Ошибся я. Не надо больше звезд - снимите все с небес, Пролейте океан и вырубите лес, Луну сорвите вниз и Солнце бросьте мгле: Ни в чем теперь нет смысла на земле. W. H. Auden

Море звало его. Когда Тор просыпался темными ночами в своей шелковой постели, он чувствовал, как его сердце тянет за горизонт. Как прибрежный солёный ветер, играющий с воздушным полотном штор в царских покоях, манит его подойти к окну и взглянуть на дымчатую синюю даль с острыми разрезами волн. Всё чаще король садился на коня и гнал его на берег моря. Они проносились по душистым цветущим лугам со сладким ароматом клевера и ромашек, огибали колосившиеся поля и вновь, и вновь возвращались к синевато-серой воде. Тор подолгу ходил рядом с линией набегающих волн, поддевая носком сапога песок, и не мог понять, что за внезапная нежность накатывает на него при виде воды. В его покоях уже давно завелась шкатулка, куда король тайком от всех складывал найденные на побережье раковины. Иногда он перебирал их и прикладывал к уху, почему-то надеясь, что услышит там чей-то далёкий голос. Чей? Когда его спрашивали, откуда у него на руке красный браслет союза, Тор шутливо отзывался, что повенчан с морем. Его длинный красный плащ всегда был в сером морском песке, от чего подданные тихо содрогались, вспоминая, как несколько лет назад пустыня Муспельхейма едва не поглотила их королевство. Тор на самом деле старался, он постоянно отряхивал песчинки, тщательно обстукивал сапоги во дворе, прежде чем пройти на парадную лестницу, но приставучий песок оказывался даже в его постели. Иногда Тора посещали сны, в которых он плыл по морю, задыхаясь от свежего солёного ветра. В них он был капитаном и стоял у штурвала самого прекрасного судна в мире. Блестящие темные бока корабля были такими реальными, что порой Тор просыпался ночью и не мог понять, почему вокруг белые стены. Его сознание подкидывало ему ощущение гладко отполированных рукоятей штурвала под ладонями, от которых на пальцах постоянно появлялись мозоли. Откуда он мог знать это, если никогда не был капитаном корабля? Его нашли на красивом прогулочном флейте без сознания в один трагический день. Сам Тор едва ли помнил, что было до того момента, но ему рассказали, что вся команда исчезла, остался лишь он один. В трюме корабля нашли несметные сокровища, благодаря которым Мидгард быстро восстановил силы, но об этом Совет умолчал, возрадовавшись потере памяти властителя. Прошлое Тора быстро перекроили, обставив всё так, что теперь наследник занимался исключительно делами королевства, не пытаясь даже подняться на один из гордых флейтов их флота. Ведь он никогда не плавал на них дальше соседнего острова, правда? Но вода манила его. Каждый набег волны шептал ему свою песню о далёкой земле, где Тора кто-то ждал. После долгих-долгих переговоров с послами королевств, Тор срывал с себя королевское одеяние и в одних тонких штанах вскакивал на любимого коня. Вместе они срывались вниз с холмов и стрелой входили в прибрежные волны, рассыпая воду брызгами соли по песку. Слейпнир радостно игрался, вставал на дыбы и даже пробовал плавать, громко фыркая. Тор вставал на его спину и нырял с неё в прохладную синюю гладь, с наслаждением напитываясь свободой и счастьем. В воде его браслет становился еще ярче, словно обновлялся, и Тор с удивлением рассматривал хитрое переплетение нитей. Он был с кем-то обвенчан, но никто не мог сказать ему, с кем. Иногда Тор чувствовал отголоски чужой боли, страха или печали. Но никогда он не чувствовал чужого счастья. Словно его душу разрубили надвое и зашвырнули одну половину куда-то в глубину синего-синего моря, куда Тор не смог бы добраться и страдал бы вечность в одиночестве. От помолвочных балов его откровенно тошнило. Тор сбегал со Слейпниром прямо в королевском камзоле, не захватив ни седла, ни уздечки. По ночам он долго всматривался в синий расписной потолок и грезил наяву об ответах на все вопросы. Было ли ему хорошо? Да. Был ли он счастлив? Наверное, нет. И Тор долго ворочался, прежде чем погрузиться в пучину странных полуреальных снов, где кто-то нежно шептал его имя. Тор оборачивался на каждую девушку с черными как осенняя ночь волосами до плеч. Когда советник поймал Слейпнира под уздцы на берегу моря и твердо попросил Тора вернуться в замок и вести себя "достойно его королевского величества", мужчина ускакал в пропахший солью порт без какого-либо сожаления на сердце. - Понимаете, что-то зовёт меня, - делился он мыслями с Советом. - Кто-то ждет меня там, за морем. Вы же должны знать, у меня на руке браслет союза, как вы могли упустить короля из виду так надолго? Пристыженные варды каждый раз не находились с ответом. Как и гадалки, предсказатели и провидцы, толпой шедшие в королевский замок за наградой, объявленной за толкование снов. Их нескончаемый поток знатно выводил Совет из себя, поэтому как-то раз один из вардов пробрался в спальню Тора и попытался разорвать браслет. Бедолага провёл за безуспешными попытками всю ночь, а на утро король выгнал его прочь. - Это не сны, ваше сиятельство, - мягко отозвался очередной всевидящий. - Это ваши воспоминания. - Как может это быть воспоминанием? Я ни разу не покидал Мидгарда по словам моего Совета. Скажите мне правду, и я одарю вас золотом. - Вы вольны верить тому, кому пожелаете, - был ему ответ. Тор перестал спать. Во сне всё выглядело слишком реально. Он помнил чужие ласковые руки, нежные прикосновения. Он помнил любовь и жар двух сплетенных тел, помнил темные шёлковые волосы под рукой и еле слышный стон его имени. Он помнил солёный берег и слезы на щеках, помнил, как потерял что-то важное в море - нет, в чужом море, далеко отсюда. Весь Мидгард гудел от новостей - король покидал его и отправлялся в путешествие в дальние края, через Асгард. Сиф вызвалась сопровождать его, но никто не знал, что сделала она это под угрозой окрепшего Совета. - Мы не допустим, чтобы наш король вновь исчез. И вы будете за это отвечать. Гордая Сиф лишь склонила голову в знак согласия. Если жизнь не дала ей познать любовь, то почему она должна была помогать Тору обрести её? Их корабли поплыли бок о бок, рассекая белоснежные гребешки волн. Надежный флейт Лавеллир и юркая каравелла Звезда проходили одну морскую милю за другой, стремясь куда-то за горизонт, куда Тора вело тоскующее сердце. Он стоял у штурвала, не осмеливаясь взять управление, и лишь вглядывался вперед, ища взглядом что-то, что покажется ему знакомым. И каждый раз капитан со вздохом менял направление, флажком сообщая Звезде о смене курса. Тор предпочитал не замечать направленных на него осуждающих взглядов. Качка помогала ему уснуть. И во снах он видел лишь синюю спокойную гладь моря. Полукружие скал, выступавших из воды, привлекло его внимание. - Уходим в дрейф. Мне нужно остановиться здесь. Печальными тряпками опали белоснежные паруса. Вода здесь была почти лазурной и просматривалась далеко вглубь. Яркое южное солнце щедро лилось на темную палубу и на сверкающие до рези в глазах волны. Люди радовались замечательной погоде, не подозревая, что солнце так предупреждало подводный мир о грозящей ему опасности. В солнечный день тень корабля отчетливо ложилась на дно мрачным отпечатком, и все русалы прятались по домам, с тех пор, как у человечества появилась дурная привычка купаться рядом с их скалами. Когда на дно отпечатком ложилась тень корабля, во мраке укрывающих камней можно было увидеть принца подводного мира. Локи стал незримым проводником кораблей. Всё такой же тонкий и молчаливый, он оставался в тени и лишь по отблеску тяжелой короны можно было понять, где он спрятался. Но сегодня он вышел на свет, едва ветер взметнул знакомый красный плащ на палубе. Яркая ткань знаменем взмыла в воздух, напоминая Локи о невыносимой боли, с которой он жил каждый долгий день без Тора. Русал едва дышал, опираясь руками о камни и страшась показаться людям. Его существо стремилось к Тору, который, увы, никогда не вспомнит его. Ветер взметнул его длинные темные волосы и приласкал, успокаивая. Локи до боли в глазах смотрел на два корабля, замершие на волнах. До боли в глазах он смотрел на Тора, не понимая, что привело его сюда. Капитан почувствовал, как на его сердце поселилась невыносимая тяжесть. Чужая, посторонняя, принадлежащая кому-то другому. Кто-то тосковал по Тору, а он не мог ничего сделать, потому что не знал, не помнил почти ничего. Душа привела его сюда, но она подвела: это было лишь пустынное кольцо скал, где не могло жить ни одного человека. Тор до рези вглядывался в горизонт в поисках, возможно, острова, но уже понимал, что ошибся. Здесь не могло быть никого, кто завязал бы алый браслет на его руке. - Иногда сны - всего лишь сны, Тор. Сиф подошла к нему со спины, шурша длинным платьем. Она не сразу заметила знакомую тонкую фигуру, вытянувшуюся вдаль на сером камне. Блеск короны не подвел её острый взгляд - она смотрела прямо на Локи. - Нам нужно возвращаться домой. Сам видишь, здесь никого нет. Сиф шептала ему слова в самое ухо, наклоняясь так близко, что казалось, будто она его целует. Успокаивающим движением принцесса приобняла его за талию и прижалась к его сильной груди, отвлекая внимание на себя. Тор обеспокоенно открывал рот, желая сказать что-то, но тут же замолкал. Здесь никого не было и не могло быть - одна лишь каменная пустошь, да вода на многие мили вокруг. Сны лишь сны? Возможно, так оно и было, смирился Тор, подав капитану знак ложиться на обратный курс. Локи впился ладонями в камень от отчаяния, не в силах поверить, кого он видел рядом с Тором. Мог ли он пожертвовать любовью своей жизни ради неё? Если бы он знал, отпустил ли бы человека обратно в Мидгард, где его, беспомощного и потерянного, подкараулила хитрая змея? Бледная метка на груди окончательно растаяла, растворившись под шрамом. Когда губы Сиф нежно коснулись щеки его любимого, руки русала дрогнули, и он сорвался со скалы вниз. Падая одно долгое мгновение в кипящие волны, Локи думал о мягкости его волос, о солнечных поцелуях и о тех днях, что им довелось провести вместе. И он не увидел, как Тор твёрдо отстранил Сиф и всё так же тоскующе посмотрел на то самое место, где одно короткое мгновение назад ещё был Локи.