***
Около 22:20. Отель «JW Marriott». — Кто-нибудь может мне объяснить, почему мы так вот просто отпустили таких шикарных девок?! — нервно расхаживая из стороны в сторону по дорогущему люксу, негромко вопрошал Люк. — Да, кстати, почему? — оторвавшись на минуту от разглядывания открывающегося из окна вида, уже более серьезно спросил Нико, оглядывая уставших друзей. — Мы когда благотворительностью начали заниматься? — Да закрой ты хлебало, Нико, — зло выдал Перси, закуривая уже третью сигару. Парень уже с минут двадцать сидел на обитом красной кожей диване и пялился в одну точку на полу. В его голове беспорядочно летали воспоминания из далекого, потерянного детства. Это случилось 29 лет назад. Моя мать, обычная молодая девушка 20 лет, случайным образом отправилась в путешествие на пароходе вместо своей тяжело заболевшей сестры. С самого начала ей не понравилось. Лайнер был полон подозрительных странных мужчин, состоятельных леди и простых бедняков, которые зайцами проникли на борт. Там она встретила моего отца, который всего-ничего выкинул ее за борт в целях сохранения ее же жизни. Он так никогда и не сказал ей, что он высокооплачиваемый наемный убийца и торгаш наркотиками среди самых богатых слоев общества. Для нее он всю жизнь оставался тайным агентом, который день и ночь думал о защите своей страны. Через год после знакомства они поженились, ради нее он забросил и свернул все свои дела и, казалось бы, жили они долго и счастливо, но это была не прекрасная сказка о принце и принцессе, а суровая реальность. О себе напомнила больная сестра моей матери — Мирта, которой на тот момент было 19. С каждым днем это прекрасное создание с необычно розовым цветом волос превращалось в мумию, ее темно-синие глаза серели и наполнялись пустотой, она перестала вставать с постели, а в скором времени вообще заботится о себе. Мать не могла бросить девушку на произвол судьбы и уговорила отца забрать ее к себе и заботиться о ней. Так Джей Джексон по прозвищу Посейдон познакомился с Миртой Вочеровски. Как ни старались мать и медики, Мирта не шла на поправку, и в скором времени, все потеряли надежду на то, что девушка выздоровеет. Так длились четыре долгих года, пока моя мать не родила меня. О Мирте все сразу же забыли, да и девушке, похоже, внимание лишь мешало. Мы жили на окраине штата Нью-Мексико в небольшом проезжем городке Хобс. Я рос в достатке, мать и отец заботились обо мне как могли, но я все равно умудрялся ввязываться в передряги. Помню, однажды я хорошенько подрался с дворовыми мальчишками, это было из-за отца, он куда-то уехал уже более месяца назад и меня начали дразнить, мы разбили витрину одного магазинчика… Ой и влетело же мне тогда… Тем временем в соседней Оклахоме в далеком и никому не известном Дьюранте Джей изливал душу полуживой Мирте, которая как всегда с интересом и пониманием выслушивала его жалобы на меня и мать. Он уже довольно давно нравился ей: высокий, статный, темноволосый красавец с ярко-зелеными соколиными глазами. Именно поэтому сразу же после моего рождения она попросила перевезти ее в другое место. Она прекрасно понимала, что она — низкая худощавая девчонка с впалым лицом и странного цвета волосами не ровня матери — девушке среднего роста, стройной, с пышными формами и волосами цвета вороньего крыла, поэтому, такие минуты были ей особенно дороги, можно даже сказать продлевали жизнь. Мирта искренне радовалась все более и более частым визитам моего отца, она все время спрашивала его обо мне, ведь ей тогда уже тоже хотелось иметь детей, но он лишь скупо отмахивался и менял тему. Однажды после очередного ее вопроса обо мне, он наклонился к ее постели и накрыл ее тонкие пересохшие губы своими. Сердца обоих колотились как бешеные, в тот момент они оба понимали, что та встреча на лайнере была задана им судьбой, от которой, как видно, не сбежать. Он снимал с нее тонкие хлопковые вещи, она буквально срывала с него ремень и брюки, поцелуи из нежных превращались в более требовательные и страстные, его руки сильнее и сильнее раскаляли ее тело, она подавалась вперед на каждое его движение, а ритм перерастал из бешеного в еще более невообразимый. Мне было четыре года, когда в нашу дружную семью (я, мать и отец) пришло радостное известие: Мирта рожает. Мать конечно же рванулась к ней, прихватив с собой меня и отца. Я ясно помню, как всю дорогу она радостно щебетала, про Мирту и про ее счастье, так же ясно я помнил и грустный взгляд отца, направленный на дорогу. Мирта умерла во время родов, ее ребенка, девочку, которую мать и отец забрали себе, с трудом удалось спасти. Мать тогда очень переживала, ее слезы безостановочно падали на пол, на руки мужа и на тело мертвой сестры. Меня к ним не пускали. Тогда я смог увидеть родителей и сестру только спустя две недели. Ее назвали Мира, МираДжейн Джексон; конечно, это имя предложил отец. Я очень отчетливо помню его, тогда оно казалось мне странным. Уже спустя несколько лет мы с Мирой были не разлей вода. Эта маленькая, бойкая, веселая девочка с темно-сливовым цветом волос очень нравилась всей семье. Я сильно к ней привязался. Мы играли, веселились, как настоящие брат и сестра, вернее тогда, я был уверен в том, что она мне родная сестра, и казалось, что темная полоса жизни прошла, но… Оказалось, за те четыре года, что мать не общалась с Миртой и не навещала ее, Вочеровски влезла в крупные долги и нанялась «хранителем» склада, ключи от которого умерли вместе с ней, ведь никто и никогда их уже не смог найти. Как принято в нашей семье, конечно же, склад этот был с низу до верху забит наркотой и оружием, а закрыт он был железными дверями о шести цепях, и, конечно же, тем, кто доверился Мирте жутко не понравилась ее смерть и потеря ключей. Здесь отцу откликнулась его работа. Мы бросились в бега. Точнее это были обычные частые переезды из города в город, из штата в штат, из страны в страну. Но ни я, ни мать, ни тем более трехлетняя Мира не знали причины столь резких перемещений. Нам оно было и не надо, мы просто наслаждались жизнью. Однажды отец разбудил нас всех ночью. Это было 1 апреля в Висконсине. Тогда весна выдалась на редкость дождливой. Он что-то отрывочно и быстро объяснял матери, которая держала на руках полусонную Миру, а я стоял и чувствовал, как что-то нехорошее медленно подползает к нашей семье. Не даром говорят, что дети сразу чувствуют угрозу… На улице был сильнейший ливень, наш мини-Купер стоял не так уж и далеко от дома, но тем не менее я весь намок, пока добежал до него. Я плохо помню, как мы выехали из города и направились в Айову, я вообще довольно размыто помню ту ночь, но все же некоторые отрывки сохранились. Мы смеялись. Я, мама и маленькая Мира. Отец ехал быстро и много вилял, но мы не обращали на это внимания. Только спустя десять лет я понял, что это была погоня. Погоня, закончившаяся проигрышем отца. Это был ровно один миг. Я смотрел на улыбающуюся Миру и на смеющуюся маму, как вдруг, что-то сильно ударилось об машину. По инерции я наклонился вперед и вылетел, разбив головой лобовое стекло. Очнулся я уже в Айове. В почти что центральном городе штата — Ватерло. В больнице для тяжелобольных имени святого не помню уже кого. У меня был разбит череп, в трех местах сломана рука и вывихнута нога. По словам врачей, я очень легко отделался. В больнице меня не переставало покидать странное чувство какой-то брошенности… Оно подтвердилось, когда ко мне пришли два полисмена и спросили мое имя и имена родителей. Я очень ясно помню свой ужас и оцепенение… Мне же тогда было всего-то восемь. Я ответил на все вопросы. После чего ко мне зашел непонятный бородатый дяденька и начал долго объяснять что-то о жизни и смерти. Тогда, неожиданно даже для самого себя я, резко его перебив, спросил: «Кто умер?». Это было так спонтанно и настойчиво, что кратким словом с его уст невольно сорвалось «Твоя мать». Отец был вынужден расплатиться со всеми долгами Мирты, точнее его просто обокрали. Но самое ужасное было не то, что отец мне все это рассказал, а то, что вместе с нашими кредитками эти уебки забрали маленькую четырехлетнюю Миру, которую я тогда в машине видел в последний раз. С тех пор кончился «пряник», кончился мой достаток и веселые беззаботные деньки. Отец начал гулять и вскоре спился вплоть до того, что я не видел его по месяцу, а то и по два. Тогда я уже считал, что все кончится, но в моей жизни всегда появлялось «но». Меня нашла молодая девушка. Она не походила на подростка, коим являлась, она уже тогда была состоятельной леди. Именно она заменила мне отца, рассказала кем он был и открыла мне новый мир, мир, в котором я поклялся найти тех, кто увел у меня Миру. Но со временем я хорошо обучился киллерскому делу и эта цель понемногу отодвинулась на второй план, а после на третий, на четвертый и так, пока я не убедил себя в том, что Мираджейн мертва. Наша команда начала формироваться, когда мне было тринадцать. Это был север Канады. Мы с Аннабет выполняли очередной заказ. Там был пожар, всех кто спасся добили мы. Только потом юная Чейз обнаружила под завалами ребенка, моего ровесника, который чудом остался жив. Его имя было Лука Кастеллан. Его родителей убила молния на небоскребе в Нью-Йорке, а сам он, спасаясь от голодной смерти, жил с бабушкой и занимался мелким воровством. Уже тогда Люк был довольно хорошо сложен и имел не маленькие намерения. Анн приютила и его. Мы с ним довольно хорошо сдружились и даже в коем-то роде отлично дополняли друг друга, но без пререканий и колкостей не можем обойтись и по сей день. В пятнадцать Бет уже отпускала нас на задания в одиночку, а в шестнадцать мы уже были полноценной группой в которой, единственно, не хватало двух профи, которые нашлись в течении двух последующих лет. Вот, собственно, и все, что я могу вспомнить сейчас, когда случайно на улице мне встретилась сливововолосая девушка по имени Мира Джексон. Вся жизнь крутилась перед глазами раз за разом. Вы вероятно спросите, откуда же мне известна та, довольно интересная информация, которую даже не довелось узнать моей матери? Все это, всю ту страшную правду о любви Мирты, о профессии отца, о том, что имя Мираджейн придумала Мирта еще за долго до рождения девочки, о том, что было еще за долго до моего рождения, я узнал из моей любимой книги — дневника Мирты Вочеровски, который я нашел в далеком детстве и не смог прочитать, пока не научился взламывать примитивные замки на дневниках. — Эй, Джексон! — вот уже как пять минут Нико(!) недовольно орал на задумывавшегося Перси. — А! Да. Чего? — брюнет встрепенулся и с невозмутимо-расквашенной миной повернулся к ди Анджело. — Да не «А! Да. Чего?», а о чем думаешь, дебил? — нахальный голос Люка возвращал на землю лучше любых других средств. — Почему я спросил ее о смерти матери?.. — задумчиво и невнятно протянул Джексон. Все вопросительно переглянулись. — Я же знаю, когда умерла Мирта… — Заканчивай ломать трагедию, — после небольшой паузы как всегда весело прикрикнул Лео, — нам данные о задание пришли, похоже, отпуск отменяется, — шатен оперся локтями о деревянный стол, на котором помимо четырех бокалов виски стоял новенький макбук.To be continued…