Мой гувернер

Было темно. Уже давно было за полночь, и дом мирно спал. Тишина окутала его как мягкое одеяло, нежно согревая. Тишина пробралась в каждый угол дома и даже умудрилась пробраться мне под кожу, от чего я чувствовал легкий холодок. Я сидел на кровати и всматривался в темноту, надеясь там что-то увидеть, но это было бесполезно. Тьма была настолько густой, что, как бы я не напрягал взгляд, мои глаза не могли ничего разглядеть. От напряжения мои глаза заболели, поэтому я прикрыл веки и вслушался в тишину. Наверное, я слишком одержим своей мечтой, ибо мои руки сами тянулись позвонить Ломану. Разум твердил, что не нужно этого делать, но я очень сильно хочу играть на сцене. Если я откажу Ломану, то мой концерт отменят. Это будет большой трагедией для меня. Поэтому я все же беру свой телефон и набираю номер менеджера. -Да..., - послышался сонный голос Ломана. Я молчал, неуверенный в правильности своих действий. Я все еще колебался. -Эй? Я вас не слышу, - недовольно бубнел Ломан. Я открыл рот, но ничего не мог сказать. -Я отключаюсь... -Постой! - прохрипел я не своим голосом. -Кевин? Это ты? - удивленно спросил Ломан, - Что-то случилось? -Я согласен..., - неуверенно сипел я. -Ты о чем? - менеджер не сразу понял, что я имею ввиду, - Ааа... Тогда я подъеду к тебе сейчас. Постарайся выйти из дома незаметно. Услышав мой ответ, менеджер сразу же оживился, словно он вовсе не ложился спать. В его голосе чувствовалось, что он знал заранее мой ответ, но все же огоньки радости плясали на его языке. -Хорошо, - все так же неуверенно отвечал я. На улице было еще темнее, чем в доме. Тьма сгущалась так, что я мог потрогать ее. Я протягиваю руку и чувствую легкое прикосновение ночи. Легкий ветерок играется с моими волосами, а снег возмущенно скрипит у меня под ногами, потревоженный мною. Едкий, холодный и свежий воздух заполняет мои легкие, оставляя ожоги в бронхах. Я удачно выбрался из дома и теперь направлялся к машине менеджера, которая была припаркована за воротами в густом мраке. Она была с выключенными фарами, поэтому мне было сложно ее отыскать. В салоне пахло дорогими сигарами с легким привкусом шоколада. Ломан приветливо улыбнулся мне, когда я удобно устраивался на сидении. Машина бесшумно тронулась с места, удаляясь от дома. Я все еще не был уверен в правильности моего решения. Мне хотелось выпрыгнуть из салона машины и убежать обратно домой, но я не хотел терять свою мечту. В душе творились непонятные, гадкие вещи, которые отравляли мой организм. Я почувствовал легкую тошноту, которая ни чуть не придавала мне уверенности. Ломан спокойно вел машину, увозя меня дальше от дома. Он, как ни в чем не бывало, смотрел на дорогу и насвистывал какую-то песенку. Но не смотря на его спокойствие и уверенность, менеджер так и не проронил ни слова, что было крайне на него не похоже. Я чувствовал, что что-то было не так в нем. Словно его подменили. Словно он заболел болезнью, которая меняет личность человека. Мне так хотелось верить в это. Для меня это был наилучший вариант событий, потому что я любил прежнего Ломана: заботливого, доброго, дружелюбного, всегда веселого. Он всегда поддерживал меня, он был единственным спасительным островом, где я мог укрыться от злой реальности, но ничего не может длиться вечно. Ломан резко изменился. Что-то выпихнуло из глубин его сознания вторую, темную сторону его личности. Именно с этой стороной я никогда бы не хотел знакомиться. Машина остановилась во мраке. Свет фар осветил старый, полуразвалившийся мотель у дороги. Казалось, что он вот-вот развалится на глазах. Старая крыша немного покосилась, а дыры на ней кое-как были заколочены гнилыми досками. Краска на стенах давно облупилась, обнажая грязь. А некоторые окна были заклеены какой-то пленкой, наверное, у хозяев не хватает денег на новые стекла. Но самое противное было то, что даже из машины я слышал, как шуршат там тараканы и мыши, которые толпами бегают по полу и грызут все подряд, не боясь людей. Никогда бы не подумал, что такой человек, как Ломан, привезет меня в такое жуткое место. Мы тихо вышли из машины и направились к двери. Точнее менеджер тащил меня за руку, потому что ноги мои не желали подходить к дому-монстру, от которого пахло гнилью и сыростью. Не знаю, можно ли было оставлять здесь дорогую машину, но Ломан, оставив ее, открыл дверь и затащил меня в дом. Внутри было не лучше, везде царило запустение. Тусклый желтый свет освещал облезлые грязные стены. Доски под нашими ногами скрипели и хлюпали от сырости, местами они были покрыты плесенью. Менеджер тянул меня все дальше и дальше в глубь гниющего дома. Мне казалось, что сейчас рухнут стены или потолок, покрытый черными пятнами. Доски тоже еле держались под нашими ногами. Они вот-вот могли развалится на мелкие кусочки, и тогда мы провалимся в жуткую кашицу из помоев, грязи и червей. Мой желудок готов был вытолкнуть из себя остатки ужина, когда мы остановились у одной из дверей. Похоже, Ломан все заранее продумал и договорился с хозяином дома, именно поэтому мы не встретили его. Хотя мне казалось, что тут уже давно никто не живет. Дверь захлопнулась за моей спиной, и я оказался в уютном номере. Обои, пусть и старые, но менее страшные, чем в холле. Маленький журнальный столик и комод из темного дерева слегка исцарапаны временем, а облезлый пол был прикрыт большим пушистым ковром из серой шерсти. Желтый тусклый свет придавал комнате некую загадочность, что мне стало казаться: я попал в прошлое. Окон здесь не было, зато стены были увешены старыми портретами неизвестных людей. Но самое странное в этой комнате — это кровать с балахоном. Большая и громоздкая, она нелепо стояла посреди комнаты, важно сверкая золотыми шелковыми простынями. Это единственная вещь, которая была из другого мира, из другой эпохи. -Ты купил кровать и привез ее сюда? - спросил я, оглядываясь. -Да, - Ломан склонился над моим ухом и томно шепнул, - Тебе нравится? От его голоса по моей спине побежали мурашки ужаса. Теперь я не знал, что можно было ожидать от этого человека, поэтому я насторожился. -Не обязательно было покупать шикарную кровать в такую дыру. Не легче было бы просто купить номер в хорошем отеле? -Конечно, легче. Но я не могу рисковать. Наши отношения должны остаться в тайне, поэтому мы здесь. Я хотел возразить ему, но слова никак не хотели складываться в предложения, поэтому я молчал. Молча, я тихо подошел к кровати и коснулся рукой простыней. Мягкий, гладкий на ощупь материал нежно коснулся руки. Я замер, потому что еще никогда не чувствовал настолько мягкий и нежный шелк. Все в этой комнате казалось домашним и уютным, хоть и выглядело старым. Но я то знал, какой хаос творился за стенами этой комнаты. Все было таким тихим и дружелюбным, но все это лишь оболочка. Гнилой червь обернулся разноцветными фантиками, притворяясь бабочкой, но я то знал истинную сущность происходящего. Ломан завел меня в капкан. Улыбаясь самой доброй улыбкой, он подвел меня к краю пропасти и просит шагнуть вперед. Менеджер всегда учил меня смотреть только вперед, и я повиновался ему. Я не смотрел под ноги, поэтому не заметил, как оказался на краю обрыва. Еще немного и я сорвусь в темноту, где скопилось все гадкое, что есть в шоу-бизнесе. Ломан тихо подходит ко мне и толкает. Я падаю на кровать, и менеджер тут же оказывается сверху. Он хищно смотрит на меня, прижимая к мягкому шелку, а я замираю, замираю на самом краю, не решаясь сделать шаг на встречу к своей мечте. Ломан быстро срывает с меня одежду и садится между моих ног. Я, обнаженный, смотрю, как он снимает с себя льняную, белоснежную рубашку. Менеджер не торопится, стянув с себя остатки одежды, которые полетели на пол, порхая, он склоняется к моим губам. Его возбужденный член упирается мне в бедро, от чего я недовольно морщусь. Мне противно ощущать на себе горячие прикосновения менеджера, словно ко мне прикасается горячая, свежая рвота. Мой желудок тут же скрутило вновь, но я подавил в себе это. Ощущая влажный, слюнявый поцелуй, я сдерживался изо всех сил, чтобы не сорваться и убежать. Мой взгляд уперся в потолок, это было единственное, куда я мог смотреть, чтобы успокоится. Каждую секунду я повторял себе, убеждая, что все это ради мечты, все это ради лучшей жизни. Я переживу это, выступлю на концерте и уеду отсюда навсегда... По крайней мере сейчас мне очень сильно хотелось сбежать. Ломан отрывается от моих губ и начинает спускаться ниже, покрывая мое тело все теми же противными поцелуями. Почему-то, когда я с ним поцеловался в его доме, мне не было так противно. Может, алкогольный дурман подсластил ту ситуацию, что мне даже понравилось. Но теперь мне было тошно от мысли, что Ломан хочет трахнуть меня. Я чувствовал его губы и влажный язык на своей шее, ключицах, и это ни чуть не возбуждало меня. Это было похоже на прикосновения слизняка, которого хочется скинуть с себя и раздавить, но я не мог этого сделать. А слизень продолжал ползти ниже, оставляя после себя вонючую слизь на моем теле. Наверное, после этого я проведу слишком много времени в ванной. Пока я пытался найти менее противное сравнение, Ломан добрался до низа живота. Он носом уткнулся в волосы паха, глубоко дыша. Менеджер был уже давно возбужден до предела, я же оставался холодным. Равнодушным бревном я лежал на просторной кровати, не желая двигаться. Комната заполнилась запахом похоти и разврата, от чего мне хотелось заткнуть нос, но вместо этого я принялся глубоко дышать ртом, шумно втягивая воздух. -Ты не хочешь? - спросил Ломан, подняв на меня свой похотливый взгляд, - Ты не хочешь играть на сцене? -Хочу, - недовольно буркнул я, - но я не думал, что за это мне придется вот-так расплачиваться. -За все нужно платить, будь-то любовь, дружба или слава. Все имеет цену, только у каждого она своя. За мои услуги менеджера нужно платить не только денежной единицей, но и единицей любви. Чтобы играть на сцене, ты должен платить, в противном случае ты ничего не получишь. Ты можешь пойти играть на улице для бродяг и пьяниц. Тебе решать: либо заплатить и получить желаемое, либо остаться ни с чем. -Но так нельзя! - возмутился я, - Есть много вещей, которые невозможно купить! -Какие? -Например... Например, преданность фанатов. -Глупости, - хмыкнул Ломан, - Даже за преданность нужно платить. Взамен за их преданность и ты пишешь музыку такую, какую они хотят. Ты даешь им музыку, они тебе — преданность и любовь. Ты платишь им музыкой. Если ты сотворишь музыку не ту, которую они хотят, а другую, то преданность фанатов ослабнет. Многие звезды не раз теряли из-за этого своих фанатов, потому что они больше не дают то, что хотят их фанаты. Это невидимый обмен, как на рынке, только вместо товара и денег единицами обмена являются преданность и музыка. Как только качество твоей товара-музыки снизится или фанаты перестанут в ней нуждаться, то тебе перестанут платить преданностью, ты останешься ни с чем. Все очень просто. -А как же любовь? -В любви идет точно такая же схема. Люди взаимно отдают себя друг другу, они обмениваются любовью. -Все это какой-то бред, - фыркнул я. -Ты просто еще слишком молод, чтобы понять это. Мир намного проще, чем ты думаешь. Взять, например, твоих родителей. Они покупают тебе дорогие подарки, оплачивают твоего гувернера, и все это для того, чтобы они могли гордится тобой. Путь они не всегда получают то, что хотят, но они упорно продолжают платить тебе, чтобы в замен увидеть того человека, которого они хотят видеть в тебе. А ты хочешь любви, не так ли? Ты хочешь любви и понимания со стороны родителей, но взамен ты им ничего не предлагаешь. Ты просишь, но ничего не получаешь в замен. Мой тебе совет, начни им давать то, что они хотят, стань человеком, которым они смогли бы гордится, а взамен проси любви. Укажи им на то, что тебе не нужны дорогие подарки, тебе нужна любовь. Дай им то, что они просят. -Да никогда! Я никогда не буду таким, каким меня хотят видеть другие! Я индивидуальная личность и не собираюсь подстраиваться под других. Я буду таким, каким хочу быть, а не тем, каким меня хотят видеть другие. -Об этом ты еще не раз пожалеешь, - со вздохом сожаления произнес Ломан. Он жалел меня, словно уже заранее знал, какие несчастья меня ждут в будущем, и это меня злило, - Ты должен помнить, что чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Я никогда еще не злился на Ломана, сегодня было впервые, когда мене хотелось заткнуть его поганый рот. Но никто не позволил мне это сделать. Ломан обхватил руками мой вялый член и принялся его нежно поглаживать. Вопреки моим мысленным протестам, мой член стал твердеть. Возбуждения я не чувствовал, мне было слишком противно чувствовать руки менеджера, но мой твердеющий орган был другого мнения. Подчиняясь одним только инстинктам, он становился все тверже и горячее. Когда Ломан коснулся языком чувствительной головки, я невольно вскрикнул. Все же это было приятно, но и противно. По сравнению с гувернером, менеджер действовал более нежно и осторожно. Его ласки были похожи на легкие прикосновения крыльев бабочки, они были приятны. Но от осознания того, что эти ласки я получаю от Ломана, мне становилось тошно. Из-за этого я не мог расслабится, я не мог по-настоящему наслаждаться. Я чувствовал себя неуютно, некомфортно в руках менеджера, словно меня связали и посадили в клетку, мне включили музыку, но я не могу полностью ей наслаждаться, потому что я связан. Мне мешают веревки, я не могу танцевать. Когда губы менеджера сомкнулись вокруг моего члена, мои глаза закрылись. Я больше не мог отказываться от наслаждения, поэтому решил больше не думать о Ломане. Вместо этого я увидел серые глаза. Они смотрели на меня, заглядывая в самую душу. Глаза полные теплой серой лавы, которая приятно обволакивает все мое тело, нежно согревая и дурманя голову. Я уже перестал что-либо соображать. Я видел серые глаза и нахальную ухмылку. Как ни странно, мне хотелось коснуться рукой ухмыляющихся губ. Более того, мне хотелось целовать их. Я тихо постанывал от нежных ласк, а перед глазами у меня был гувернер. Его обнаженное тело было так пленительно, что я не выдержал и протянул руку. Я хотел коснуться его теплой кожи, но гувернер просочился сквозь мои пальцы. Он стал медленно растворятся в воздухе, исчезая. -Не уходи! - вскрикнул я исчезающему образу и кончил, выплескиваясь белой жидкостью на шелковистые простыни. Перед глазами стало все медленно темнеть, а я стремительно летел в пропасть...