Ysbryd

В Плимуте с самого утра было очень шумно - все торопились, торговались, спорили, проповедовали, обличали, ругались и чего-то требовали. Рабочий день был уже в самом разгаре, и в этом бедламе маленький магазинчик с цветами казался оазисом спокойствия: чудилось, что даже шум не долетал сюда. - Мистер Томпсон, - произнес Вальтер, спускаясь с лошади. - Доброе утро, мистер Томпсон. Суховатый энергичный старичок, возившийся с азалиями, поднял голову и беззубо улыбнулся. - И вам не хворать, лейтенант! Как жизнь? Рука не беспокоит? Ну и непогода вчера была, не правда ли? Вам как обычно? - Да, мистер Томпсон. - Как всегда, неразговорчивый. Ну что же, что же! А этот юноша? Ваш дальний родственник? Добрый день, молодой человек, я Роберт Томпсон, но все меня зовут дедушкой Бобби, не стесняйся. - Здравствуйте, - Рендалл спешился и пожал руку старику, - меня зовут Рендалл Линдлей, приятно познакомиться. - Зайдите на пару минут хотя бы, мистер Линдлей, мистер Хэмилл! Рендалл завел своего коня в стойло, краем уха слушая, как мистер Томпсон уговаривает лейтенанта задержаться на чашечку чая. - Я заеду к вам в конце дня и проверю, как наш биолог-геолог освоился на новом месте. Рендалл, не отягощай мистера Томпсона и хорошо позаботься о нем, - обратился Хэмилл к Линдлею, - будь вежлив и внимателен. - Конечно, лейтенант! Вальтер, сэр. Спасибо вам за все! - улыбнулся Рендалл. Хэмилл снова вскочил в седло, принял своей единственной рукой букет азалий из рук Бобби Томпсона, после чего старичок помог ему взять поводья, зацепив кожаный ремешок за пальцы. Хэмилл благодарно кивнул и пришпорил коня. - Ах, он никогда не остается на чай, - покачал головой мистер Томпсон, - удивительный человек! - А что же он, каждый день покупает у вас азалии? - Он покупает каждый день те цветы, которые я ему продаю, - поправил Рендалла Роберт, ну что же, дорогой мой, пойдем, я тебе все покажу! Цветочная лавка мистера Томпсона оказалась удивительной. На заднем дворе обнаружился большой сад, полный цветов; к нему спускались покатые крыши других домов, и свет заливал его со всех сторон. Тропинка вела через цветник, несколько клумб и парников, после чего терялась между кустами гортензии. Рендалл завороженно прошел мимо розовых кустов, таких огромных и пышных, что они казались большими воздушными шарами, провел ладонью по листьям пионов, присмотрелся к ирисам и хризантемам, после чего обернулся к старичку. - У вас такой огромный сад! - Да, он большой. Раньше тут был еще один большой доходный дом, но он сгорел, после чего его так и не отстроили. Фундамент сняли и положили плодородную землю, а ее грех застраивать, - поведал дедушка, - но одному мне с таким большим садом уже трудно справляться. Лейтенант Хэмилл сказал мне, что ты хорошо разбираешься в ботанике, так? - Да, мистер Томпсон. - У меня здесь не такое большое разнообразие, но роз, пионов и ирисов у меня много. Будешь заниматься поливкой и удобрением, а осенью и зимой нам нужно будет заботиться о парниках и многолетних кустах, а после - саженцами и семенами. Кроме всего, было бы неплохо, если бы ты взял на себя работу по дому. Тяжести мне точно не по силам, а ты молодой, хоть и худой, но сильней меня. Справишься? - С удовольствием, мистер Томпсон! - просиял Рендалл. - Давай-ка я покажу тебе твою комнату. Вещей-то у тебя нет? Мистер Томпсон проводил Рендалла через весь сад к двери. За ней крылась лестница, ведущая на второй этаж. - Там у меня несколько комнат и кухонька. Водопровод есть, все-таки в Плимуте живем, но сейчас там только холодная вода... Старичок все рассказывал и рассказывал; Рендалл слушал. Судя по всему, Бобби не бедствовал, напротив, был счастлив и уважаем, и монетка звонкая тоже в кармане лежала. Несмотря на огрубевший портовый город, одинокого, но доброго в любому человеку старичка не обижал решительно никто - от почтенных горожан и до корабельных забияк и пьяниц у причала, даже местные бандиты не трогали его лавочку - то ли тоже любили приветливого старичка, то ли боялись, что за обиженного весь город заступится. В любом случае, имущества у Бобби почти не было, все, что он имел - его цветы. Единственное, что его угнетало - ему было и тяжело, и одиноко работать без помощников. Неужели у него совсем нет детей, подумал Рендалл. Работать в таком милом местечке - одно счастье, удивительно, что никто еще раньше не согласился помочь ему. Любая миленькая девушка могла бы поливать цветы, любой воспитанный молодой человек не нашел бы такую помощь зазорной. Что-то было не так. Хоть все и казалось таким замечательным, Линдлей понимал, что он еще многого не знает об этом месте. Из-за мелких поручений, которые Бобби давал Рендаллу, последний совершенно не заметил, как пролетел день: только обнаружил, что солнце уже почти село, когда понял, что ему трудно отличить политую землю от сухой. - Вот тебе и на! - удивился он, - стало быть, уже вечер? - Да, мальчик мой. Вот так в суматохе и день проходит, и жизнь пролетает, - мелко рассмеялся старичок, - обычно я в это время уже закрываю лавку - старость требует отдыха, а летом темнеет поздно и светает рано. Но, если ты хочешь, можешь подежурить. С поливом окончено? Посмотри-ка за лавчонкой, а я пока приготовлю чего перекусить перед сном. - Конечно, мистер Томпсон, с удовольствием, - просиял Рендалл и помчался к лавке. Ему уже приходилось пару раз стоять у прилавка, когда мистер Томпсон отходил, чтобы немного посидеть или отпить воды, так что он уже знал, что к чему, а наблюдать за улицей было интереснее полива цветов и таскания тяжелой лейки от водопровода: шланга у мистера Томпсона не было. У прилавка, в тени и прохладе, погруженные в воду, стояли несколько букетов, а сам расчетный стол до самого входа был под навесом яркой ткани в сине-красную полоску. Рендалл присел на шаткий колченогий стульчик. Наверное, было бы неплохо сделать капельную систему - накупить каучуковых трубок, продырявить их, соединить друг с другом, поставить там вентилей, а исток подцепить прямо к водопроводу, и чтобы снимать можно было. Тогда не пришлось бы тратить столько времени на полив, а с вентилями можно контролировать, сколько воды какому растению достанется. Но на такой большой сад это месяца два работы... Да и денег потратить придется кучу. У него пока только пара грошей от тетки осталось... - Привет, геолог-биолог, - донеслось сверху, - как жизнь? - Лейтенант Хэмилл! - подскочил Рендалл, - это вы! - Я же обещал заскочить к вечеру, - Вальтер спешился и подошел к прилавку, - что, уже витаешь в облаках? - Нет, что вы, - засмущался Линдлей, - мы просто уже собирались закрываться... Я и не заметил, как день пролетел. Вот, думал, как бы наладить систему полива, но она выходит дорогой, так что я все прикидываю, - он улыбнулся, - а вы домой возвращаетесь? - Да. Послушай-ка, Рендалл, приезжай ко мне на выходных. Мне понадобится твоя помощь. Девушка, которая приходила мне помогать, уехала к родственникам, а тем не менее, мне нужно снять эти пыльные занавески со второго этажа. Эти портьеры такие длинные - я просто не справлюсь с одной рукой. - Конечно, лейтенант Хэмилл, приеду с удовольствием! - закивал Рендалл. - Просил же, зови меня Вальтером. - Лейтенант! Вот и вижу вас второй раз за день, - раздалось позади Рендалла. Вальтер снова поморщился. - Мистер Томпсон, и вы тоже... - Все зовут меня Бобби, а я зову вас лейтенантом, мистер Хэмилл, - засмеялся старичок, - ну что же, и теперь торопитесь, не заскочите на чай? Я вот только-только закипятил воду. - Нет, не задержусь у вас. Как новый работник? Не отлынивает? Иначе я его тотчас же отправлю домой. - Никак нет, лейтенант, не могу жаловаться! Конечно, не Геракл, но пару месяцев побегает с лейкой вместо учебы и будет вылитый я в молодости! - старик крепко ухватил Рендалла за плечи и снова рассмеялся, - вы уж, пожалуйста, не забирайте его. - На выходные заберу, мистер Томпсон. Пускай в воскресенье поможет мне. - В воскресенье? - удивился Рендалл, - а разве вы не собираетесь в церковь? - Нет, мой друг, я не верующий. А ты ходишь слушать проповеди? - Если честно, не всегда, - Рендалл виновато рассмеялся и потер голову, - из меня не очень хороший христианин, Вальтер. Слишком уж много я учился на биолога. - Звучит логично. Ну что, раз ты не боишься божьей кары, то приезжай и помоги мне с занавесками. Дорогу помнишь? - Да, сэр! - Ну ради всего святого, - проворчал Хэмилл. - Вальтер, - исправился Рендалл, - мне трудно обращаться к вам просто так. Я немного путаюсь во всех этих родственных связях, но вы ведь приходитесь мне... Эээ... Троюродным дядей? И к тому же мой благодетель. - Я лишь немного старше тебя, какой я тебе дядя. Ну-ка выкинь из головы эту чушь, если к каждому встречному начнешь так относиться, тебя быстро облапошат здесь, в Плимуте. - Лейтенант, это юношеская романтика, разве вы не видите, в каком он от вас восторге? - спросил Бобби, - у вас очень героический вид, к тому же, вы действительно о нем позаботились. У вас добрая душа! - Оставьте эти комплименты при себе, мистер Томпсон, - холодно проговорил Хэмилл, снова взобрался в седло и бросил: - До завтра, друзья. После чего пришпорил скакуна и скрылся из глаз. - Вот всегда он такой, - проговорил Бобби, - себе на уме, замкнутый и печальный рыцарь света. Что война делает с людьми... Ах! Но пойдемте же, мальчик мой, - Томпсон закрыл лавку, опустил все навесы и повесил замок, - чай скоро остынет! - Да, конечно. Но... Мистер Томпсон, расскажете мне о лейтенанте? - Если ты так хочешь, что-нибудь да расскажу, - легко согласился дедушка Бобби. - Лейтенант Хэмилл, говоришь, твой троюродный дядя? Да уж, седьмая вода на киселе, с виду вы и совсем не похожи! Его родители уже давно на том свете, история такая печальная... Его мать, стало быть, из твоего рода, я ее знавал - красавица! У Вальтера ее глаза. Мы не были особенно дружны, но она навещала иногда мою дочку, когда та была совсем крохой. Я был тогда моложе, сам взглядом провожал, а уж какая она бойкая была! Вьюрок, все чирикает, чирикает, деятельности, как сейчас помню - мы с тобой просто улитки рядом с такой. А отец Вальтера был аристократ самый настоящий. Весь из себя такой чопорный, надменный, грудка белая, фрак черный, цилиндр на голове, усы торчком, глаза блестят и волос вьется... У меня цветы покупал. И вот один раз пересеклись. Проболтали час. Разбежались. Через неделю опять аристократ приходит: усы обвисли, спина согнута, пуговка не блестит, взгляд потух. Говорит, помоги, тоска съедает! Я говорю, мол, хорошо. Только смотри, не обижай девчонку. Еще через день она приходит: тихая, молчаливая, задумчивая, вздыхает. И я понял - вот вам и все. Голубки, да и только! Свел их. Да только мать Вальтера была не из знатного рода, хотя хорошая девушка, и даже не нищая отнюдь, это ее домик в Уэмбери, не аристократика, а ее! Семейный. Не взяли ее в семью. Только через годик она уже качала на руках своих Вальтера. Но недолго продержалась. Не смогли они видеться с этим парнем, не взяли ее в жены. Так и осталась она одна. Аристократика потом родители послали во Францию, а там уже он женился... Но детей у него так и не осталось, в завещании он Вальтеру оставил здесь дельце, чтобы сына хоть немного поддержать. Всем распорядился, хотя ни разу его не видел. Мама его так и не оправилась, больше не была такой птичкой, и от тоски оставила ребенка и отошла в мир иной: чахла, чахла, пока совсем не истаяла, долго страдала, но сына любила пуще себя самой. Ему тогда четырнадцать было всего лишь, а уже взрослый не по годам. С моей дочкой они сдружились, я уже думал радоваться... - на этот моменте мистер Томпсон замолк, пожевав губы и склонив голову. - Хорошей они были парой... - Мистер Томпсон? - осторожно спросил Рендалл. Чай уже давно остыл, пока он слушал рассказ о родителях Вальтера. - А где же сейчас ваша дочь? - Аыый!!! - вскричал мистер Томпсон, - разбойники! Негодяи! Бедная моя девочка, бедная, бедная моя девочка... Он бессильно замотал головой, шлепая сухими ладонями по столу, и Рендалл увидел, как по желтым старческим щекам бегут крупные прозрачные слезы. - Не плачьте, мистер Томпсон, не плачьте, - он схватил старика за руки, - это все уже в прошлом, мистер Томпсон. Дедушка Бобби затрясся, всхлипнул и залепетал что-то. Линдлей пожалел, что начал расспрашивать о прошлом, очевидно, в нем было много печальных моментов, как у старика Бобби, так и у Вальтера. - Вальтер ведь за ней сунулся. Как она пропала с этими проклятущими арабами, так и сказал: пойду в армию! Поеду арабов бить! Найду Элис и привезу ее обратно! Сказал, как отрезал. И с тех пор я его не видел. Мальчишка совсем, дурак! Ушел воевать, как сказал. Он был мне как сын, и я потерял обоих - и дочку, и сына, и остался здесь один, гол как сокол, ждать у моря погоды... А через три года после того, как Вальтер ушел, Элис пришла домой сама. Ее было не узнать... Босая, почти голая, волосы отрезаны, как у мальчишки, худая, мореная голодом, готовая вот-вот принести ребенка... Через две недели оба умерли. Вот в этом самом доме отошли их души на небеса... Ах, моя Элис... Рендалл почувствовал, что сам вот-вот заплачет. Значит, Вальтер ушел на войну не просто так, он хотел найти свою возлюбленную... И не смог. Тогда в разговорах мистера Томпсона и лейтенанта была двойная подоплека: Бобби все еще напоминал Вальтеру о его неудаче, называя его лейтенантом, постоянно приглашал на чай, зная о чувствах Хэмилла к покойной дочери. Нет, мистер Томпсон был не самого лучшего мнения о лейтенанте, пусть Рендалл и понимал, что шанс найти пропавшую неизвестно куда девушку у Вальтера был практически нулевой, и нельзя винить его в смерти Элис, убедить в этом старика, потерявшего единственную дочку, было невозможно. На словах Бобби только нахваливал Вальтера, а на деле - практически ненавидел. У вас героический вид. У вас добрая душа. Бедный мистер Томпсон. Но Рендалл думал и о Вальтере, который каждый день приезжал и покупал у мистера Томпсона букет цветов, которые он продавал лейтенанту. Как бы это могло быть - терпеть такую ежедневную муку? И каждый день ходить на могилу к любимой девушке. Вернуться с фронта и обнаружить, что то, что ты искал, уже здесь - лежит в могиле. Рендалл вспомнил пустой рукав и шрамы на лице, вечно жесткое и холодное выражение и суровый взгляд. И, несмотря на все это, лейтенант Хэмилл был милым с ним, позволил остаться на ночь, накормил и пристроил. Что бы ни говорил мистер Томпсон и что бы он ни думал, а Вальтер был хорошим человеком. Наверное, стоило ему это доказать. - Съешь-ка ты ужин, мальчик мой, - потряс головой мистер Томпсон, - и спасибо. Мне стало немного легче, когда я выговорился. Все-таки о таком не поговоришь просто так, а мы с тобой тут застрянем на некоторое время вдвоем. - Конечно, мистер Томпсон, - вежливо отозвался Рендалл. Однако ему теперь находиться наедине с добродушным старичком стало труднее. Ближе к полуночи, когда он ложился спать, он все еще думал о той печальной истории, что видели эти стены - историю мистера Томпсона, историю Вальтера и историю его родителей. Такое ощущение, что этот дом был местом разбитых сердец - у каждого его посетителя случалось либо горе, либо смерть. Рендалл поежился - теперь на новом месте было еще более неуютно и боязно засыпать.