Все, что есть

Любовь, вся что есть у жизни моей Твоя Твоя Твоя Лео Маркс Иногда она ошибается. Манипулятор временной воронки потому и продается на черном рынке: стабильность его работы производитель не гарантирует. Претензии шлите по адресу: «Идите к черту!». Она пишет «Ты мне нужен!», скрепляет письмо поцелуйчиками, и он как всегда приходит. Манипулятор сработал криво, и он такой… молодой, такой привлекательный. У Ривер пересыхают губы. О, она дрянная девчонка. У себя в голове она прокрутила тысячу сцен, от которых щеки заливает румянец. Ну, не только румянец и не только щеки. У нее богатое воображение. Но, увы, Ривер отчетливо сознает, что грёзы останутся грёзами. Вот, к примеру, безумно возбуждающая идея вклиниться как-нибудь в его встречу с самим собой. Сразу двое! Какой простор для воображения! Правда Ривер подозревает, что собой же Доктор и будет занят. Самолюбивый засранец. А еще фантазия: заполучить его в свое полное распоряжение лет на сто. В каком-нибудь скучном месте, где ничто не пищит, не нападает и не приключается. Но ей прекрасно известно, что такого места просто не существует. Доктор носит хаос с собой. У нее есть даже фантазия о тихом семейном ужине в доме родителей. У них веранда с видом на горы, ежевичное вино и пастуший пирог. Неосуществимо. Не в этой Вселенной. Ну и наконец, его прошлое лицо. Ривер хочет его. Любое. До тех пор, пока она не перецелует все его лица, Доктор не будет принадлежать ей. Но она не может, не имеет права. Он еще не знает ее. Нельзя нарушать естественный ход событий. Спойлеры. Однако, она посылает зов, и вот он – стоит перед ней. Молодой, красивый, безупречный. У него прямой изящный нос, голубые глаза и пышные волосы. И он необычайно элегантен. Вот с кем следует ходить на свидания. Он не всегда элегантен, следует это признать. Иногда он такая растрепа. При этой мысли Ривер накрывает волна нежности. - Итак, - говорит Доктор, и от звука его голоса мурашки бегутт по коже. – Вам я нужен? Доктор. Ривер не может не включиться в игру. - Доктор Кто? Он улыбается, и теперь взгляд Ривер прикован к его губам. - Просто Доктор. Всего понемногу. Письмо точно пришло по адресу? Поцелуйчики… Он наконец оглядывается. Наступает на землю, делает несколько шагов. Подпрыгивает. Облизывает палец (дыши же, Ривер, дыши!) и пробует ветер. Улыбка озаряет его лицо. - Онейрос! Онейрос? Из всех планет Вселенной почему именно Онейрос? Ривер берет себя в руки. У нее есть дело. Важное дело. Работа. Она – Доктор Археологии, она отыскивает древности и прячет их от греха подальше. Она как Доктор – только с пистолетом, грудью и чертовски сексуальна в галифе. Работа. Приди на зов ее Доктор, и приятное совместилось бы с полезным. Но это еще-не-ее Доктор, а проблема требует решения. - Доктор… Уильямс, - Ривер протягивает руку. Почти не спойлер, ведь верно? – Археолог. И мне действительно нужна помощь специалиста. - Онейролога[1]? – хмыкает еще-не-ее Доктор. - Часовщика. Парня, ладящего с будильниками. - Часы-часы-часы, - частит Доктор, оглядываясь. – Часы – моя специальность, практически. Почему Онейрос? Почему конец сезона Сумрака? Почему? Он замолкает, прислушиваясь. Он, как всегда, чует неприятности ище до того, как они зародились. Или – улыбается Ривер – это неприятности чуют его и зарождаются. - Бежим, доктор Уильямс! – Доктор хватает ее за руку. И они бегут. * * * Доктор дал бы Онейросу по шкале занудливости… пятнадцать с половиной. Еще не Галлифрей в разгар совета старейшин, но и не Скаро времен упадка. Скучно. Монотонно. Не та планета, на которой хочется провести выходные. Но перехваченное ТАРДИС послание интригует. Послание без подписи, но с поцелуйчиками. И старушка ТАРДИС знает отправителя. Или – приходит Доктору в голову – будет знать. Для ТАРДИС тут нет разницы. Обитатели Онейроса большую часть своей жизни проводят в кататонии. Грезят, и их грёзы – редкий товар. Будут, поправляется Доктор. Через две тысячи земных лет. Но наступает момент, онейры пробуждаются, и начинается битва. Они огромны, еды и места мало. Обычная история. Доктор избегает посещать Онейрос. Велико искушение вмешаться. - Земная колония, - поясняет доктор Уильямс, почти не сбивая дыхание на бегу. – Ну, почти земная. Перебрались сюда из созвездия Кассиопеи лет четырнадцать назад. Онейры мирно спали,но… - Что-то разбудило их… - Доктор прислушивается. Трепет. Гул. – Крошки в простыне. - Или будильник, - говорит доктор Уильямс. – Надо как-то задержать их, пока людей эвакуируют. - Онейры спят крепко… - Доктор нахмурился. – Кто их разбудил – вот проблема. * * * Ривер знает этот тон. После этого все обычно взрывается, и они бегут сломя голову. Кровь закипает. Еще-не-ее Доктор развивает кипучую деятельность, и Ривер не оторвать глаз от быстрых движений его рук. Он трогает, щупает, пробует и замеряет. Это страшно отвлекает. А еще, Ривер не знает, как сказать, что в селение придется пробираться тайком. Ей там… не очень рады. Это достаточно странно, учитывая, что у Доктора Сонг при себе аккредитация уважаемого университета и пистолет. Бумаги и пистолеты ценят во всех уголках Вселенной. Правда, тут Ривер вынуждена признать правду, она уже успела пострелять немного в местном салуне. Поставить пару парней на место. Онейрос не зря называют «Багряным оком»: это не слишком гостеприимная планета, темная, будто покрытая запекшейся кровью, хотя и достаточно богатая и растительностью, и металлами. За четырнадцать лет здесь даже научились добывать «онейроль» - красноватую жидкость, текущую из земли и вполне пригодную в качестве топлива. Со временем земляне увидят здесь и другие достоинства: грёзы, странную субстанцию, выделяемую онейрами, субстанцию способную излечивать почти безнадежных больных. На многое способную. Но это, если Ривер не ошибалась, произойдет только через две тысячи лет. Пока же Онейрос – странная планета, где нашли свой приют изгнанники с Эты Кассиопеи[2]. Сейчас им надо уходить и отсюда, чему люди отчаянно сопротивляются. У Онейроса почти земная атмосфера, только содержание криптона и ксенона незначительно превышает земную норму, поэтому и колония больше походит не на космический Купол (как было на Сампи Эты Кассиопеи), а на обычное поселение. Есть в ней даже что-то от Дикого Запада. Доктор с любопытством осматривает заряженный электричеством частокол, огораживающий поселение, и то и дело бросает взгляд на башню с часами. Людей не видно, но Ривер все равно борется с желанием скрыться в чахлом кустарнике. Ее пугают не колонисты, а реакция Доктора. Иногда его сильно злят даже самые оправданные поступки Ривер, и тогда никакой флирт не помогает. Ривер не любит ссориться с ним, ссоры крадут у них время. Доктор с детским энтузиазмом изучает забор, подпрыгивает, чтобы заглянуть за него, а потом – типичное поведение – спокойно направляется к воротам, кстати, распахнутым настежь. Ривер приходится следовать за ним. - Эй! Ау! Есть тут кто? – кричит Доктор, и ответом ему служит тишина. Поселение, в котором Ривер была всего час или чуть больше назад, где она успела поссориться с местными «ковбоями» и испортить потолок в салуне, кажется вымершим и даже давно заброшенным. Доктор достает из нагрудного кармана звуковую отвертку и исследует воздух. - Забавно. Очень забавно. Ты знаешь, что криптон при малом содержании кислорода может привести к удушью? Конечно же знаешь… - О нет, - ядовито парирует Ривер. – Я думала – это просто ахиллесова пята Супермена! [3] - О, чудесно! – радужно улыбается Доктор, и Ривер понимает, что дело плохо. – Бежим! ---------- 1. Онейрология – наука, изучающая сон и сновидения. Онир – греческий бог вещих и лживых сновидений, также у Гесиода упоминаются «ониры» - сонмы сновидений, рожденные богиней ночи Нюктой 2. Эта Кассиопеи, также известная, как Ахирд – двойная звезда в созвездии Кассиопеи. Эта Кассиопеи А – желтый карлик, по характеристикам напоминающий наше солнце 3. Криптон – инертный газ, занимающий в таблице Менделеева 36 место, он действительно содержится в атмосфере земли; используется в производстве лазеров, а также в энергосберегающих лампах, исследуются возможности его применения в анестезии. При давлении в 3,5 атмосферы вызывает галлюцинации, а его большое количество при малом количестве кислорода может привести к удушью. Криптонит – вымышленный минерал, способный ослабить или даже убить Супермена