Овладевая судьбой

Avt © Том шел по парку возле дома и разглядывал пораженные осенью деревья. Большая часть их пышных, некогда цветущих шевелюр, уже опали на землю. Листва укрыла пожухлую траву, будто сообщая, что совсем скоро наступят холода. Редкие прохожие не обращали на Тома никакого внимания. Их больше интересовал пушистый комок у его ног, который то и дело наловил снять ошейник. Последние две недели Том ежедневно благодарил судьбу за то, что он теперь не один. И пусть Скотти доставлял немало проблем в виде испорченной обуви, обоссанного дивана и пары выпотрошенных подушек, но он же отлично отвлекал от тяжелых мыслей. — Привет, — на плечо легла теплая ладонь,— а я думаю, ты не ты, решила проверить... —Ну, а кто же еще? — Том подмигнул девушке в смешной шапочке, — а ты чего так рано со школы? — Какой рано, Том? — Лу склонила голову набок, лучи солнца тут же осветили серые глаза своим теплом, — уже почти три часа дня. — Да? Я и не заметил... значит, пора домой. А то простудится еще... — он взял на руку щенка, который до этого увлеченно ковырялся лапами в опавшей листве. — Ты с ним как с ребенком, — девушка шла рядом, не отводя взгляда от странного сегодня Тома. Что-то в нем было не так... — Еще бы! Этот паразит хуже любого новорожденного, — похлопал щенка по пятой точке. — Том, — она поняла, что с ним не так, — ты же бородатый! — Провела пальцами по небольшой щетине. — Так я сегодня на работу не пошел, вот и не брился, — довольно улыбнулся он, — иногда все лень, Лу. тем более — бриться. — А я иду и гадаю, что с ним не так, а он просто лентяй! — толкнула его в бок. — Ой, да ладно, — он остановился, — Лу, вот попробуй каждый день бриться, и посмотрим, что ты после этого скажешь! Девушка легко отреагировала на замечание мужчины, подошла к нему вплотную, заглядывая прямо в глаза: — Вообще-то девушки больше вашего бреются, так что не ной, лентяй! — и пошла дальше, к дому. Том пару секунд смотрел ей вслед и думал, что за прошедшие недели их отношения стали более неформальными, дружескими. Скотти бросился за девушкой, а за ним и Том. — Как в школе дела? - он нагнал ее. — Все по-прежнему, — вздыхает, — мать не понимает, однокурсники видят во мне только кусок созревшего мяса, а преподаватели считают, что в сутках не 24 часа, а 84. — А мне в универе нравилось. У меня было много друзей. — Ты наверно был таким слезливым мальчиком, на которого вешались все девочки, да? — она с укором посмотрела на улыбающегося Тома. — Не совсем, просто тогда я был очень общительным. А тебе слезливые мальчики не нравятся? Они остановились, наблюдая, за тем, как Скотти улегся прямо на тротуар и принялся грызть ветку. — Нее, — веселилась она, — они, как правило, ничего интересного из себя не представляют, а самомнение раздуто до стратосферы. Том, — ее голос стал тише, — у тебя сейчас есть девушка? Мужчина вновь подумал о Билле. Казалось, что теперь он в любом слове, в любом предмете найдет напоминание о нем. Возможно, дело было в чувстве вины, что грызло его уже вторую неделю, но исправить случившееся уже не получилось бы… — Да девушку найти — не проблема, а вот… — усмехнулся, — как там говорят? Работать над отношениями у меня нет времени. Или строить их… Короче, пока мне это не нужно. — Это все отговорки, когда влюбишься по-настоящему, и время появится, и силы, и желание! — Ты так говоришь, будто любила когда-нибудь по-настоящему. Скотти подбежал к лавке и, подняв заднюю лапу, пометил железную ножку. Том представил, сколько собак за день сделали тоже самое и подумал о том, что после прогулки нужно тщательнее мыть пса. — Да, есть такое дело. — В твоем возрасте каждая моя любовь была безответной, — поделился он. — Такая же ситуация. Эртройт заметил, как девичьи щеки покрыл румянец. И тут же отвел взгляд в сторону, боясь смутить Лу. — Так ты с ним хотя бы разговаривала? — спросил он. — Неа, я не уверена даже, знает о моем существовании или нет... — Не грусти, Лу. Все встанет на свои места. Говорю же, это просто нужно пережить, — он легко обнял подругу за плечо. Девушка внезапно остановилась, уставившись в одну точку, Том непонимающе глянул на нее, а затем и на объект ее внимания. Это несколько девушек сидящих на одной из скамеек, мимо которых им придется пройти. — Ты чего? — Том с интересом разглядывал то ли испуганное, то ли удивленное лицо девушки. — Это мои одногруппники. А самый толстый в золеной куртке — тот, кто постоянно меня дразнит. Том подхватил щенка и передал его Лу. Сам же вновь обнял девушку и тут же объяснил: — Пусть думают, что тебя есть кому защитить. Тогда и приставать не будут. Завидев их, компания из четверых парней притихла. Том напрягся, потому что ожидал противоположной реакции. Если они постоянно задевали Лу, то не упустили возможности и сейчас сказать что-то этакое. Один мужчина против четверых студентов не выстоит, так что это бы их не остановило. Но никто и слова не сказал и даже в след ничего не крикнули. Скотти, на удивление, сидел спокойно. Они вышли из парка, направившись прямо к дому. Только теперь Том забрал назад щенка: — Ну, мадам, идем, провожу до дома. — С удовольствием. Эртройт еще раз оглянулся на оставшихся далеко позади парней и направился в сторону дома. Bill © Откуда у меня привычка смотреть на ночное небо? Почему я во всем обвиняю осень, говоря, что она так странно на меня влияет. А в ночных огнях города, я ищу чей-то силуэт. Откуда это во мне? Я человек, который очень любит все преувеличивать. В том числе и боль. Но только не в этот раз. Так как он, меня никто и никогда не унижал! Ненавижу. Себя. Неужели он ко мне со всей душой, а я ему про деньги запел? Зачем? Я бы хотел, чтобы в тот момент в комнате был кто-то третий. Кто-то кто бы сейчас меня успокоил и сказал, что у меня просто не было выбора, за меня все решили. Но никто мне так не скажет. Я не понимаю Тома. Совсем не понимаю. Или жизнь испортила меня настолько, что я забыл, что другие люди тоже могут ко мне что-то чувствовать. Что они могут относиться ко мне хорошо не потому, не потому что я красив, а просто потому, что я есть в их жизни. Я забыл об этом. Я так же забыл и о том, что зарекся не встречаться с мужчинами. А сам? Ведь я приехал к Тому не по вызову... а значит, то, что случилось там, были мои и его настоящие эмоции. Я хотел его не как клиента, хотел... но признаться в этом очень страшно. Поэтому и выкрутился тем, что вновь ткнул его носом в то, что он для меня всего лишь клиент! Я испугался своих мыслей и чувств. Я будто рухнул куда-то высоко-высоко... рухнул! Не взлетел, а рухнул! От проклятого чувства тяги к этому мужчине, рухнул в небо! Черт, да что же такое... Еще этот чертов кулон! Это все он виноват. Я уверен, что не брал его с собой, когда ехал к Тому во второй раз, но каким-то образом камень оказался именно у него. Иногда эта безделушка пугает меня. Потому что после подобных фокусов хочешь, не хочешь, а в мистику верить начинаешь. Кажется я схожу с ума… Tom © Оказывается, что смотреть на ночные огни, можно не только одному. Сидеть в любимом кресле, с кружкой горячего шоколада, в полной темноте, можно с щенком под боком! Это существо налакалось молока и сейчас смешно урчит, прижимаясь к моим ребрам. — Скотти, ты тоже смотриш на ночной город, да? Видишь, сколько там лампочек? А знаешь, какие деньги люди потом платят за электричество? А мы вот экономим, да?! Я и не заметил, когда начал разговаривать с ним: спрашиваю что-то и сам за него отвечаю, желаю спокойной ночи, а утром спрашиваю как спалось и что он хочет на завтрак. Лу, когда заметила это сказала, что это от одиночества — поговорить не с кем. Я посмеялся над ее замечанием, а внутри содрогнулся. Может не осень на меня дурно влияет, а одиночество? Может поэтому я так сильно тянусь к Биллу? Ведь он, словно безжалостный дракон, ворвался в мой замок и я перестал быть одиноким. Я вновь смотрю в окно. Но уже нет того приятного ощущения от взглядов на разноцветные огоньки города. Нет того непонятного тепла от этого одиночества в темноте. Все как-то резко изменилось. И хочется верить, что это влияние осени, а не знакомство с брюнетом. Потому что в противном случае, мне придется наконец-то признать, что я упустил контроль… Что все летит в тартарары, а я и не хочу уже ничего менять. Но что-то мне подсказывает, что я еще могу все остановить… Я еще могу вернуть то приятное ощущение одиночества. Такого одиночества, которое не было моим врагом. Для этого нужно вернуть кулон, извиниться и расстаться навсегда, оставив все в прошлом. Avt © Всю следующую неделю Том сомневался в своем решении. Ел и думал, что встречаться с Биллом еще раз необязательно, можно прекратить все и так — просто больше не думать о нем. Он ехал на работу и гадал: насколько для черноволосого строптивца важен кулон? Согласится ли он на последнюю встречу? Томас Эртройт сидел на заседании в главном офисе и рассуждал о том, трус он или нет, что до сих пор не связался с Биллом? В итоге, уставший от сомнений и мыслей, он скинул Биллу короткую смс: «Билл, буду ждать тебя в кафе «LoGo», на двадцать пятой улице, в пятницу в 16:00. Нужен кулон — приезжай.» И в назначенное время Билл не пришел. И Том, расслабившись, заказал себе пиво. Он внутренне, конечно, негодовал, но больше радовался. Все кончено. Он сделал все, что мог и теперь осталось только выкинуть кулон в ближайшую мусорку, чтобы место в кармане не занимал. И да, не пришедший в назначенное время Билл появился в баре спустя час. Он выглядел довольно просто: джинсы, куртка, волосы в пучок, солнечные очки на бледном лице. Уверенной походкой он подошел к нужному столику, сел и спросил: — Ты думал я сижу возле телефона в ожидании весточки от тебя? — он снял очки и, аккуратно сложив их, положил на стол. — Что будете заказывать? — у столика тут же нарисовалась рыжеволосая официантка. — Черный кофе без сахара и тирамису, пожалуйста, — попросил брюнет. — К сожалению у нас нет тирамису, могу предложить вам другой… — Тогда пиво, — он кивнул на стакан Тома, — то же что и у него. Спасибо. Девушка окинула напряженную парочку насмешливым взглядом и испарилась. — Где кулон? Среди звона посуды, коктейля из голосов и играющей на заднем фоне музыки, интонация Билла показалась через чур жесткой. Том спокойно ответил: — Тут. Но сначала послушай меня, ладно? Тем более ты все равно сделал заказ. — Пиво для тебя, — шикнул он, — давай кулон. — Ты можешь просто выслушать меня? Билл усмехнулся, оглядываясь по сторонам. Местечко не из самых приличных: дешевая и жирная еда, разлитое пиво по дешевке и стремные официантки. Он и не думал, что человек, страдающий возле окна об осени, может знать о существовании этого кафе. — Говори, — согласился том. — Мне жаль, Билл. Ты не заслужил такого отношения и… — Бла-бла-бла, — перебил его брюнет. — Можешь не продолжать, я и так все понял. Том, уже немного охмелевший от золотистого напитка, усмехнулся и с горечью спросил: — В наш последний раз… Ну, я тоже был для тебя… клиентом? Билл вздохнул и уже открыл рот, чтобы выдать очередную порцию колкостей, но у стола материализовалась официантка. — Очень извиняюсь, но вот ваш кофе и тирамису, — она выложила заказ на стол, — просто вылетело из головы. А это пиво. Хорошего вечера. Парень взял свои очки и переложил их подальше от еды. Любимый десерт будто подкупал, обманывал, заставлял думать, что можно задержаться тут. И Билл немного сбавил обороты, ответил: — Том, зачем усложнять? — он попробовал кофе и взялся за ложечку. — Почему мы не можем закончить прямо здесь и сейчас? — Ты прав, — усмехнулся, глядя на то, как Билл с удовольствием поедал тирамису, — кто я такой, чтобы принуждать тебя к чему-нибудь. Даже к разговору… Билл вздохнул и серьезно посмотрел на спутника. Перед ним сидел уставший мужчина с пустым взглядом и небритой щетиной. Он смотрел то перед собой, то на пару супругов за соседним столом. И Билл не знал, то ли это тирамису подействовал, то ли вся эта нескрываемая тоска, что шла от Эртройта. Но он предложил ему: — Попробуй, — он подтолкнул плошку к Тому, — сладкое поднимает настроение. Том протянул ладонь, забрал ложку у брюнета и зачерпнул угощение. — Соус вкусный, — заключил он, — а вот тесто — нет. — Во-первых, — забрал ложечку, — это крем, а не соус, а во вторых, не тесто, а печенье вымоченное в кофе. — Ну и ладно, хорошо что тебе нравится. — Да. Должно же быть хоть что-то положительное от этой встречи. Том внимательно посмотрел на парня и улыбнулся. Человек, который слопал порцию тирамису за три минуты не мог рассуждать таким образом. Сладкое ведь поднимает настроение, почему эта бледная тень такой пессимист? — И все-таки, — отпил пиво, — что случилось между нами в последний раз? Неужели начнешь сейчас рассказывать, что я такой козел, хотел получить все бесплатно? Правда так думаешь? Билл вздохнул и зло ответил: — А что не так было? Поэтому он не хотел задерживаться здесь. Нужно было просто забрать кулон и уйти. Вспоминать тот день и рассуждать почему и как все случилось, означало дать им обоим шанс на примирение. Но этого нельзя было допустить. И хотя Билл чувствовал за собой вину, хоть и злился на Тома за его поведение, но он изо всех сил старался не идти на поводу у собственных чувств. — Ну, начнем с того, что это ты ко мне напросился, я тебя не звал. — Я приехал за кулоном. И чего об этом говорить? Отдай мне кулон и разойдемся, — выпалил он. — Потом я может и надавил на тебя, но точно не принуждал, так ведь? Это было и твое желание тоже. — Мечтай, — буркнул он и поднял правую руку вверх, подзывая официантку. — А дальше, — продолжал Том. — Я вас слушаю, — теперь возле стола появилась полненькая коротышка с выразительными голубыми глазами. — Можно тирамису? — Простите, но у нас нет тирамису… Том терпеливо ждал, пока нервный брюнет объяснял, что только что съел порцию любимого угощения. Спустя пару минут проблема разрешилась и рыжая официантка все объяснила своей полненькой коллеге. — Идиотки, — выдохнул Билл, когда они снова остались вдвоем. — Билл? — Том? Для чего этот разговор? Я с… — голос стал тише, — мужчинами не встречаюсь, а тебя вообще просто друг разыграл. Так почему мы тут сидим и что-то выясняем? — Мы сидим тут и что-то выясняем именно потому, что не все так просто. Сейчас. Билл устало вздохнул и, вроде как сдавшись, спросил: — Тогда чего ты хочешь? — Ну, во-первых, извиниться. Я повел себя неправильно, прости меня. Во-вторых, мне сложно думать о таком и называть вещи своими именами, но я… не хочу чтобы все заканчивалось вот так. Рыженькая официантка грациозно подплыла к столику и поставила плошку с тирамису. — Если захотите добавки, то позовите меня, хорошо? — Девушка, оставьте нас, — процедил Том. — Да ты эгоист, как посмотрю, — вяло усмехнулся Билл, — только я да я. Я так хочу и так, а вот так не хочу и ссать я хотел на то, как хотят другие. — Неправда. — Том, отдай кулон. Этот разговор меня порядком утомил. Эртройт до этого момента неплохо справлялся с накатывающими волнами злости, но последние слова брюнета задели за живое. Он ведь уже полчаса пытается объяснить, что ему не все равно, но Билл как глухой баран: не слышит ничего да еще и упирается. — Я его дома забыл, — выпалил он. Билл посмотрел на мужчину и кивнул, будто только такой исход и предполагал. Затем медленно, почти по буквам произнес: — Том, я не хочу с тобой общаться, — холодная сталь в голосе, — я не хочу иметь с тобой хоть что-то общее. Ты меня обидел, а теперь ищешь прощения? — Мне жаль, что я тебя обидел, — повышая голос повторил он, — жаль и я извиняюсь, но ты тоже был не прав. — В чем? — ядовито улыбнулся он. — Тоже думаешь, что с твоих соседей нужно было деньги брать за бесплатное шоу голого и бесстрашного? — Ты всегда и все к деньгам сводишь? — Да, и что ты мне сделаешь? — он поднялся из-за стола. — Так, что оплатишь и мой счет. А я поехал, у меня еще дела. Но ты уж не зацикливайся на мне, окей? До тебя все было нормально, и после тебя тоже так же будет! — Как захочешь...— сдался Том, больше не желая смотреть на холодного брюнета. — Думаю, что будет правильным... отправь мой кулон по почте, вот сюда... — он быстро нацарапал ручкой на салфетке адрес галереи, где работал, — что бы мы больше не пересекались. Том кивнул, глядя на неровный почерк на мягком покрытии белой салфетки. Нет, у него внутри сейчас ничего не болело, ничего не раскалывалось на «до» и «после», ничего особенного не происходило. Внутри было относительно спокойно. Когда Билл собрался уйти, Том громко прошептал охрипшим голосом: — Я никогда не относился к тебе как к шлюхе, и до этого момента не мог понять, почему у нас не клеится. Просто ты не видел во мне человека, я клиент, вот и все. Билл стоял к нему спиной, слушая и покрываясь мурашками. В резко охрипшем голосе он услышал немало печали и тоски. Брюнет отшатнулся и пошел прочь, не желая оглядываться на Тома, потому что знал — ни к чему хорошему это не приведет.