Чего только не бывает в нашем мире!

Мицуми

Где я? Что я? Почему я? Так, давайте по порядку. Я в квартире Колоонзо. Точнее, в нашей квартире. Я Мицуми Фукусана. Вроде. Но почему я здесь? Не знаю. И… где это «здесь»? Вижу белый потолок. Совсем как во всех наших комнатах. М-да, угадать моё местоположение просто так не получится. Придётся встать. Итак, раз, два… йо-о-о! Шея! Спина! Голова! Только что же ничего не болело! А тут на — мына сага*! Что за обман? Сдавленно замычав, я вновь плюхаюсь туда, где лежала до этой злополучной попытки оторвать своё бренное тело от незамысловатой поверхности. Боже, я начинаю мыслить также заумно, как Икуроми. Не к добру это. Только сейчас замечаю причину отвратных ощущений в спине и шеи – пол, но не голый. Оказывается, я всё это время лежала и до сих пор лежу на твердом ковре. Ну, это радует — ковёр есть только в «главных» комнатах: нашей с Аи, Колоонзо и зале — теперь я хотя бы знаю, что нахожусь не в чулане. Хотя это логично, в чулане же тесно и темно… и там, кажется, потолка и не видно за завалами всего. Блин, я конкретно прогоняю. Пните меня, кто-нибудь. Ладно, нельзя надеяться на других! Так ведь? Нужно встать. И раз, и два, и… — Ы-ы-ы! — издаю нечеловеческий стон и, будучи не в силах даже до конца поднять свою тяжеленную головушку, вновь кладу её на любимый ковёр. Блин, потолок плывёт перед глазами. Как он вообще это делает? — Всё в порядке? — В ограниченном поле моего зрения появился… О БОЖЕ, КТО ЭТОТ МУЖЧИНА?! Колоонзо! Акёми! Скорая! Полиция! Кто-нибудь! Мужик! Незнакомец! Чужак! В моём доме! Как он проник?! Кто его пустил?! А, нет, это Итачи. Стоило проморогаться, чтобы пелена с глаз спала. Не узнала — богатым будет. Или Учихи и без меня богаты? Или… ой. Учих же вырезали. Ой… это же сделал Итачи… ой? Точно, прогоняю. Так, глотки. Я слышу глотки? Кажется, это Итачи пьёт воду. Боже, как я раньше не заметила, что до пусиков хочу пить? Так, стоп. «Пусиков»? Чёрт, мне срочно нужно приходить в себя, так дальше не может продолжаться. Хочу мыслить адекватно! Хочу воды! Хочу Итачи! Ой, то есть нет. Хочу просто воды от Итачи! — Ы-ы-ы! — приказываю я иномирянцу. Он смотрит на меня сверху вниз (а по-другому и быть не может, я ведь на полу), выразительно выгибает брови, изображая то ли недоумение, то ли мыслительный процесс — кто этих Акацуки поймёт. Блин, вот же недогадливый тормоз! Ой… это я сейчас про Итачи так мысленно сказанула? Ой… нет-нет, он не тормоз, он няша. Няша-убийца, как в нынешних мультиках. Так. Я упоролась. Нужна вода. — Во… ды-ы-ы! — Ну теперь-то он меня должен понять! Учиха всё флегматично глядит на меня, как на недоэкзотеческую зверюшку, а затем делает глоток из стакана. Глупый Итачи! Плохой Итачи! Злой Итачи! ДАЙ МНЕ ВОДЫ! Мужчина блаженно выдыхает после успешно выпитой жидкости. Подлец! Смеет дразнить меня! Где его чувство сострадания к беспомощной после бодуна девушке? О. Стоп. Точно. Я после бодуна. А. Стоп. Подождите. Я после бодуна? Я?! — Принести воды? — переспросил он и, на долю секунды мне даже показалось, что на его непроницаемом лице мелькнула тень ухмылки. В ответ я лишь многозначительно моргаю. И, кажется, прошла целая вечность, пока Учиха дотопал до меня со спасительной жидкостью. Встать всё же пришлось — чего только не сделаешь ради воды. Голова катастрофически кружится (или это всё окружающее меня так бешено вертится?), во рту застыл какой-то непонятный и неприятный вкус. В мгновение осушив стакан и более-менее придя в себя, я постаралась оглядеться. Слава богу, это у меня получилось. — Ого, я в зале? — искренне удивляюсь, смотря на диваны в двух метрах от себя. Итачи в ответ на мою, видимо, излишнюю заторможенность лишь выразительно приподнимает бровь. Ну, а что… в действительности, как я здесь оказалась? Ладно, спрошу потом у девочек. После долгого и мучительного процесса вглядывания, я всё же поняла, что на диванах кто-то имеется, точнее, лежит. И как-то неправильно это делает, если честно. Ноги и зад человека — на самом диване, всё остальное же висит да колыхается. Кажется, это Какузу… Поворачиваю голову чуть правее и замечаю, что Итачи, запарившись смотреть на мою… моё… на меня, в общем, сейчас уже мило восседает на кресле и почитывает какую-то книжку. Почему «мило»? Сама не знаю. Итачи всегда милый, чего бы он делал. Блин, что за чересчур девчачьи мысли… Где моя мужичность? Мужчиность? Мужичество? Му… короче, чего это я как баба растеклась? Были бы сёстры Колоонзо телепатами, точно прокомментировали бы: «Мицуми, ты и так баба». В общем, вернёмся к Итачи. Судя по портрету автора на задней стороне обложки, мрачно-зелёному цвету и жуткой толщине самой книги, Учиха взял первый том «Война и Мир» Икуроми. Точнее, «Война и Мир» Льва Николаевича. Ну, хотя бы не мою… кхм, романтику взял, и на этом уже счастье. Где-то на другом диване послышались какие-то сонные ворчания – это, как выяснилось минутой позже, Сасори. Сначала мои глаза даже решили тихонько посмеяться надо мной, из-за чего мне показалось, что Акасуна лежит в обнимку с Шизуй. И это было бы дико мило, и я бы ещё сто раз умилилась и пустила бы скупую девчачью слезу, но… реальность сурова и такова, что вместо моей любимой маленькой Колоонзо с кукловодом спал (и продолжает спать) огромный рыжий Пейн. Ой… ну, не совсем «огромный», но и ладненько. Гиперболу в устной форме ещё никто не отменял. А сам Сасори, как и Какузу, находится в какой-то нестандартной позе: одной рукой обнимает свою ногу, другой — держит… кхм, «божественное место» своего Лидера. А вот сам Пейн лежит вполне нормально, видит тридевятый сон и даже не подозревает, насколько «голубенько» вместе со своим подчинённым выглядит со стороны. Увидь это Шизуй — точно заистерила бы, что Лидер посмел соблазнить её Акасуну. И плевать, что на самом деле это вроде как немного наоборот. — Может, их всех разбудить? — хрипло говорю и тут же морщусь: от собственного голоса разболелась голова. Это же где такое видано? Итачи, даже не отрывая флегматичного взгляда от книги, произнёс: — Не стоит. Вздыхаю. Ладно, пусть будет, как сказал Учиха. Мне не жалко. — Пойду… умоюсь. – И, даже не получив ответа, пингвиньей походкой ковыляю до комнаты Колоонзо, дабы взять чистые и вещи и принять в кои-то веки освежающий душ. Но зайдя в оную, прям-таки на пороге впадаю в ступор. На одной из кроватей мирно посапывали, тесно прижавшись друг к другу, Аи и Дейдара. Какие страсти, однако, у нас в квартире… Но надеюсь, у них ничего такого ночью не было, Акёми ведь несовершеннолетняя. Хотя, как говорится, любви возраст не помеха. Зато Колоонзо — ещё как. Если что-то и вправду было, и сёстры об этом узнают, то хай-вая (да ещё какого!) точно не избежать. А особенно от Икуроми, самой категоричной и консервативной из нас (или хотя бы потому, что блондинистая пара лежит на её кровати). Довольно улыбаясь, прошмыгиваю к шкафу и беру оттуда свои вещи. Ах, как это всё-таки мило! Тсукури просто идеально подходит Акёми! Всё также глупо «лыбясь», выхожу из комнаты, аккуратно закрыв при этом дверь, и бегу в ванную. Но… и там ждал меня сюрприз. — Ам… привет? — несмело здороваюсь с Хиданом, стоящим перед зеркалом и всячески рассматривающим себя. Он взглянул на меня через плечо, а после разразился безудержным хохотом, отчего похмелье снова напомнило о себе острой болью. — Вижу, не только у меня безобразное утро! — Нукенин усмехнулся, подошёл ко мне и, ободряюще хлопнув по плечу, из-за я чуть было не потеряла своё и без того шаткое равновесие, преспокойно удалился, напоследок бросив: — И про подружку свою не забудь. Какая подружка? О чём он вообще? Странный какой-то. Подхожу к зеркалу и… о боже. О БОЖЕ. Плохой Итачи! Ну вот какого лешего он не сказал мне, что я выгляжу как после ночи перед важным экзаменом?! На голове «взрыв», под глазами темнейшие синяки, лицо опухло… и Учиха видел меня такой, но промолчал и спрятался за Магом Воды Толстым. Просто замечательно! Как мне теперь ему в шаринганы смотреть? Обречённо вздыхаю. Ладно, приму ледяной душ и приведу себя в относительно приемлемый вид… Разворачиваюсь, наконец-таки оторвавшись от своего безумного отражения в зеркале, и замираю. Взгляд мой наткнулся на Икуроми. М-да, почему-то я даже не удивлена увиденному, хотя загорать в ванне совсем не в духе Колоонзо. — Ику… Ику-у-у! — устало протягиваю, но ноль внимание на это. И вновь вздыхаю. Придётся разбудить подругу другим способом — всколыхну-ка я её водичкой… Но не успела я дотянуться до крана, как раздался жуткий голос: — Включишь воду — кастрирую. — Старшая Колоонзо всё также лежала, не двигаясь и не открывая глаз. Кажется, она думает, что я — Хидан. Прискорбно даже как-то. Но блин, угроза всё равно внушительная… Эх. Видимо, принять душ мне не судьба. Пойду хотя бы просто умою лицо…

***

Какое странное у меня сегодня утро. Или же обед? Ах, кто знает. Мой телефон разрядился, а зарядка благополучно потерялась, так что я теперь совсем без понятия, какой сейчас час, день, неделя, год. Хотя нет, шучу, год я как раз-таки знаю какой — лошади. Так, пора уже приходить в себя. Я уже столько всего выпила, а головная боль всё не проходит! Может, я делаю что-то не так? Может, кофе и зелёный чай — не самый лучший способ борьбы с похмельем? Да не, вряд ли. — Меня будто полоснули кирпичом по черепу, — голосом мертвеца, восставшего из мира иного, заговорила Шизуй. Я с сочувствием посмотрела на лежащую в метре от меня подругу и сделала очередной глоток чая. — И не удивительно! — съязвил Хидан, что также сидел за столом в не самом опрятном виде. Его обычно до жути прилизанные пепельные волосы сейчас подобны взрыву на ТЭЦ. — Столько схлебала за ночь, ещё и ноет тут! — А что мне остаётся?! — раздражённо фыркнула Шизуй и, в отличие от меня часом ранее, с первого раза встала с холодного кухонного кафеля и, держась за голову, потопала куда-то. — Оргия! Ну охренеть теперь! — раздался возмущенный крик откуда-то. Кажется, это Ику выползла из ванной и зашла к себе в комнату. Эх, ну вот так и знала, что без истерик сегодня прожить не получиться… — Ику, это не то, что ты подумала! — Хриплый голос Аи. — Всё было не так! — Да плевать, так или не так: почему ОН на моей кровати? — завыла та. — Почему?! — Не истери, девчонка, м! — вот и раздражённый Дейдара вмешался. — Голова и так раскалывается, да… — Меня это не волнует. Просто. Свали. Отсюда. — Да как ты… — Дальше пошли какие-то разборки, которых, к сожалению, было не расслышать из-за начавшегося шума в зале. Господи, и там какая-то заварушка! Наверняка Пейн очнулся… Может, стоит выйти из кухни и посмотреть, что там творится? Да. Так и сделаю. Встаю из-за стола и бросаю Хидана, абстрагировавшегося от сей дневной суеты и сейчас меланхолично жующего тост, в полнейшем одиночестве. Оказавшись в зале, я узрела картину куда интереснее, чем во время моего пробуждения: да, Лидер организации всё же проснулся и, судя по тому, что он сжимает горло Сасори, приподняв его над полом, настроение у рыжего отстойное. Кажется, я уже устала всему удивляться и за всё волноваться. Или, может, дело в похмелье? — Отпусти его, пень ты рыжий! — взвыла Шизуй, дубася Пейна по руке. — Отпусти, говорю! Яхико так и сделал. Точнее, Нагато. А ещё точнее, Нагато в теле Яхико. Он отпустил пока не пришедшего в сознание Сасори и посмотрел на младшую Колоонзо такими круглыми риннеганами глазами, будто впервые в жизни видел её. Бедняга, видимо, сам толком не очнулся, вон, весь помятый! А на рыжую копну волос и смотреть больно: состояние похуже, чем у Хидана. Пейн хмуро огляделся, пытаясь понять, где находится. Затем же, признав в окружающей среде нашу квартиру, несколько опечалился. Ну, а где он ещё ожидал очнуться? На своём балконе? В пещере Акацуки? Или что там ещё из себя представляет их логово? Какузу, до этого времени молчавший и ничего не делавший, встал с дивана и с лицом под цвет его глаз ретировался в туалет. — Ой, всё! — раздражённо отрезала Икуроми, выходя из своей комнаты и мчась на кухню. — Задолбали, стервы! Это она Дейдару с Аи «стервами» назвала? Или обобщила всех нас? Эх, хотя предполагать бесполезно: фиг узнаешь, что у этих Колоонзо творится в голове. Вон, Шизуй отчаянно лепечет что-то Пейну, и даже я, стоя рядом, не могу разобрать ни единого её слова. Что-то мямлит, технично Лидеру мозг выносит. Итачи продолжает сидеть и преспокойно читать Льва. М-да, вот бы и мне так забить на всех и мирно читать здешнюю эпопею. Так нет же, хожу вон по всей квартире да наблюдаю за всем происходящим. И зачем мне это? Так, ладно, пойду-ка поговорю с Аи. Нужно ведь затеять завтрак (который, по идее, должен быть уже обедом или ужином) для всех, а то одна я не справлюсь. Стремительно направляюсь в комнату сестёр Колоонзо, ловко обхожу Пейна, Шизуй и Сасори, и почти добираюсь до нужного места. Но тут моё внимание вдруг привлекла входная дверь. Она открылась и… в квартиру вошёл Тоби. Так. Стоп. Тоби? Тоби?! — Э-э-э… — Обито переклинило, когда он наткнулся на мой недоуменный взгляд. — Тоби ходил… в кусты. — В кусты? — ошарашенно переспрашиваю. — Но… ты… ладно? — вопросительно согласившись, пулей лечу в комнату. Не хочу иметь дело с этим якобы мёртвым Учихой! Нет-нет! Плевать мне, что он делал вне квартиры, не буду совать нос в его дела. Меня ведь и ушатать потом могут за излишнюю любопытство… — Аи! — Врываюсь в комнату и лицом впечатываюсь во что-то. В кого-то. В Дейдару. – Ой, извини… Отступив на пару шагов, смущенно поднимаю на блондина взгляд и тут же покрываюсь краской. Ну чего он полуголый ходит-то, когда в доме четыре девушки и Итачи?! Тсукури, стоя в одних штанах, в ответ лишь хмыкнул и откинул назад свои длинные, как у Рапунцель, волосы. Скромно таращусь на парня и подмечаю, что у него нет той фигни на груди, с помощью которой он, по задумке Кишимото, подорвал себя в битве против Саске. Точнее, подорвёт себя в будущем. — Чего так смотришь, м? — раздражённо произнёс он, на что я покраснела ещё сильнее и зачем-то покачала головой. Что я творю? И зачем я вообще сюда пришла? — Всё в порядке, Мицу? — родной голос Аи заставляет меня очухаться и всё вспомнить. Точно! Я же хотела ей напомнить про завтрак… — Аи, нам бы с тобой нужно… — только и хотела сказать я, как меня наглым образом перебили. — Я уже заебался сидеть в этой грёбанной квартире! — воскликнул Хидан, заходя к нам. Завидев полуголого Дейдару, он поморщился и брезгливо выдал: — Фу, бля, оденься. А Мацураси уже вот, как белый человек выглядит. Я не расист, нет. Имею в виду, что его внешний вид стал куда опрятнее, чем раньше. — Нам вас что теперь, как собачек выгуливать? — Когда у Икуроми нет настроения (а сейчас у неё его нет), она начинает портить его всем остальным. Она вдруг нарисовалась у порога и дала начало очередному словесному поносу. — Иди нахуй, Колоонзо, — не заставил себя ждать Хидан. Где-то из коридора отозвалась Шизуй: «Сам иди!». — Хочешь прогуляться? — Лохматые волосы, мешки под глазами и подобный саркастический тон делают Икуроми невозможно стервозной, что мне даже боязно, не стукнет ли её этот фанатик. — Тогда иди и потусуйся с мырками на Дзержинке. Помнится, вы там с ними хорошо поладили. — Ику, заткнись, — шикнула на неё Акёми, проэкстрасенсорив, как и я, надвигающуюся ругань. Но старшая из сестёр и слышать от нас, подруг, ничего не желала: — Это ты заткнись. Откроешь рот, когда я скажу. Если бы я пила, то обязательно бы поперхнулась или, как в фильмах, выплюнула всё на окружающих от неимоверного шока, а именно неимоверным он у меня сейчас и был. Сердце невольно сжалось от таких ужасных слов и самого отношения Икуроми к Аи. И если первая, и бровью не поведя, развернулась и вернулась в зал, то Акёми лишь стояла в диком отрешении с открытым ртом. Хидан уже и забыл, что это он, по идее, должен был ругаться с Ику, и вместе с Дейдарой наблюдал за моей подругой, судорожно мыслящей, что ей предпринять. Её взгляд из ошарашенного вмиг стал озлобленным, и она, не смея терять ни секунды, тяжело зашагала вслед за Икуроми. Господи, кажется, их вчерашний спор снова всплыл на поверхность. Алкоголь не помог им всё забыть… Таким образом подруги же вконец разругаются… И что тогда? Нам ведь за Акацуки нужно смотреть! Их нужно возвращать в их мир! Мы ведь не сможем это сделать, если в Шикуцуёми будет такой раскол… — Ведь сила — в единстве! — осмысленно произнесла я, но, подняв взгляд, поняла, что никого в комнате, помимо меня самой, уже нет. Я немедля бросилась вон за остальными. А там уже началось... — Почему вы вечно ведёте себя так? — крикнула Аи в спину Икуроми. Та остановилась в центре зала и после резко развернулась, в глазах её блистала раздражённость на весь мир. — «Так» — как? — Старшая Колоонзо всем своим заносчивым (прости, Ику) видом показывала, что она готова к словесной битве, чего нельзя сказать обо мне. — Ставите нас, в особенности меня, в пустое место. — Голос Аи дрожал от эмоций. Кажется, она говорит и обо мне. — Вечно выпендриваетесь. Приказываете. Дерзите. Не уважаете наше… — Чем катить бочку на нас с сестрой, сначала посмотри на себя. — Низкий, но пронзительный голос Икуроми с лёгкостью прорвал звонкий голосок Аи. С высоко поднятой головой, чуть прищуренными глазами и подавляемой усмешкой, она не замечала, что за ней с Аи наблюдают абсолютно все: как Акацуки, так и мы с Шизуй. — Если я всегда плохая и высокомерная, то ты у нас, получается, сама невинность? — Я этого не говорила, — прогремела Акёми, насупившись. — Девочки, девочки! — Шизу среагировала быстро, почуяв острое приближение чего-то ужасного, и поэтому пошла в незамедлительное наступление. В два прыжка она оказалась у подруг, схватила обеих за руки и пролепетала: — Не ругайтесь! Меня на всех хватит. — Ты здесь причём? — не понял шутку Какузу. Шизуй даже расстроилась оттого, что её тонкий юмор не оценили. Но Шизу молодец, атмосферу хоть немного, но разбавила. Икуроми с Аи замолчали. Но секундой позже Акёми грубо вырвалась из хватки Шизуй и обиженная ушла на кухню. В зале повисло молчание. Может, и мне стоит внести свою лепту? Да, определённо стоит что-то сказать. Но что именно? Что предложить? Я понимаю, что нужно реально выйти на улицу, как и говорил Хидан. Невозможно же вечно прятать Акацуки в этих стенах: они ведь психанут и нас поубивают! Необходимо развеяться, выйти на природу, чтобы все конфликты поутихли и напряженность сошла на нет. — Ику… — Та ударила по мне готовым к ругани взглядом, будто ожидала, что я тоже сейчас начну на неё наезжать. Но мне это ни к чему, я никогда не любила и не нарывалась на ссоры. — Помнишь, ты всё хотела отправиться в трип? Старшая Колоонзо не поняла меня и теперь смотрела удивлённо от столь неожиданной смены темы, а затем, так и не придя ни к какой догадке, беспомощно переглянулась с младшей. — И что? — осторожно спросила, не найдя ответа в глазах Шизуй. — Может, так и стоит сделать? — чувствуя на себе множество взглядов, постепенно теряю уверенность и утыкаюсь взглядом в пол, но продолжаю говорить. — Может… поедем в горы? — В Каракол? — тотчас оживилась Шизуй. — Ну, можно и на Жайлоо*… Как думаешь, Ику? Немного боязно, что Шкипер меня пошлёт на три буквы. Но тут меня поддержала младшая Колоонзо, воскликнув: «Одобряю!». Икуроми точно не понравилась моя идея, и она бы меня всё-таки послала, однако не могла заставить себя пойти против сестры, потому что Шизуй обычно её отказы попросту не воспринимала и поступала так, как хочет сама. — М-м-м… — В Ику всё ломалось. Она сильно медлила с ответом. — О чём вы? — вмешался Пейн. Он и все его подчинённые, до этого момента внимательно слушающие нас, явно не въезжали. — О своём, о женском! — шутканула Шизу, но у Акацуки с юмором всё было плохо. Она с досадой объяснила им: — Мы о поездке в горы. Думаю, Мицуми дело говорит. Было бы прикольно отвезти вас туда, прокатиться и показать «изюминку» Кыргызстана. — Отвезти? Прокатиться? — Нагато будто не понимал нашего языка. Интересно, а как это он и остальные вообще его понимают, если жили в японской среде? Наверное, это переход из того мира в этот ударил им в голову русским. — На повозках? — предположил Сасори, скорее всего, забыв о машинах. Но Шизуй и это не оставила без комментария: — Сам ты повозка. Поедем на нашей машине. — Так мы точно поедем? — Давно такой радости не испытывала, уже где-то два дня. — Ику? — Можно подумать, от неё что-то зависит! — как и ожидалось от Шизуй, любимой младшей сестрёнки, против которой Ику было сложно что-либо предпринять. Она смачно хлопнула старшую по плечу и довольно улыбнулась. — Ключи-то у меня. Как же обезоруживающе, Шизуй! Когда ты не заставляешь меня краснеть до самых ушей, я тобой так горжусь! — Не думаю, что это хорошая идея, — буркнула себе под нос Икуроми. — Ой, да чё ты ломаешься! — отмахнулась Шизу. — Не будь занудой. Будет весело! Я тоже давно хотела отправиться в трип! Кто такой «трип» и что он из себя представляет, Акацуки не знали, но, наверное, догадывались. И мне кажется, что идея хорошая. Не понимаю, чего это Икуроми жмётся. Машина есть, время есть, всё есть — почему бы и не поехать? — И где ваша «машина» находится? — осторожно поинтересовался Итачи, наконец-то оторвавшись от книги и присоединившийся к беседе. — Во дворе. Нам стоит лишь заехать в магазин за едой, и всё, дело в шляпе! — Шизуй снова лучезарно улыбнулась, загоревшись энтузиазмом, как будто в этой жизни совершенно не ведала о похмелье. Что нельзя сказать обо мне: от громких речей голова так и норовила самоликвидироваться. — Вот и переодевать вас, прятать ваши странные глаза и причесоны даже не придётся. В горах-то фиг на нормальных людей наткнёшься, так что придираться никто не будет. Икуроми опасно отмалчивалась с задумчивым видом. Обычно все её тяжёлые думы заканчиваются страшными предсказаниями или чем-то вроде того. Но что плохого может принести безобидная поездка? — Короче, решено! — Младшая Колоонзо стукнула кулаком по ладони, уже не принимая отказы (хотя она бы их так и так не приняла). — Едем в горы! Прямо сейчас! — Нет, через два-три часа, — отрезала на корню Икуроми, внезапно протрезвев от мыслей. — Нужно прибраться в квартире, позавтракать, привести себя в порядок, а только потом выходить в свет. И тем более, сейчас, думаю, ещё не все оклемались, поэтому нужно какое-то время, чтобы морально и физически подготовиться к поездке, раз уж мы собрались. Шизуй хотел что-то сказать, но, не придумав ничего остроумного, раздосадовано топнула ногой. — Вот вечно ты мне всё портишь!..