Последний день завершающегося сезона начался с яркого солнца на безоблачном небе Ханты-Мансийска и крепкого мороза. Наскоро позавтракав, женщины пошли готовиться к гонке, а наш отряд уселся за один стол и повторил еще раз все действия. Итог этой акции будет безобиден для нас, несомненно, приятен Туре, ну и интересен остальным участницам масс-старта, оказавшимся поблизости.
Одевшись потеплее, мы вышли на улицу и неторопливо зашагали к трассе. Начался снегопад. Гул болельщиков сюда долетал приглушенно и напоминал жужжание огромного пчелиного роя. Скорее всего, гонка началась.
Внезапно Бе остановился, хлопнул себя по лбу и достал телефон.
- Алло, Симон, узнал? Это Тарьей, - быстро-быстро начал говорить он, и, не дожидаясь ответа Фуркада, перешел к сути звонка, - мы тут со Свендсеном решили устроить стриптиз, не хочешь присоединиться?
Я закашлялся от смеха. Бе, бросающийся с места в карьер, был как всегда в своем репертуаре. Главное – объяснил ведь самую суть нашего мероприятия.
Не прошло и десяти минут, как Симон в компании своего брата подбежал к нам.
- Ладно ты, Свендсен, у тебя ни стыда, ни совести, но от тебя, Уле Эйнар, я такого не ожидал, - запыхавшись, сказал Симон. Бьорндален развел руками, но было видно, что ему доставляет удовольствие принимать участие в моей нескромной шалости.
- Мартен, ты тоже хочешь присоединиться? – проигнорировал я слова Фуркада-старшего и обратился к его брату.
Немного покраснев, тот робко улыбнулся:
- Я хотел поддержать вас и Туру, но раздеваться не буду.
- Слабак! – выплюнул я и направился в лесную чащу. Рука француза коснулась моего плеча и развернула меня.
- Ты кого слабаком назвал? – обычно сдержанный француз сейчас смотрел на меня с открытой враждебностью, что неслабо заводило. Откуда-то появилось нестерпимое желание подраться прямо тут, в этих пушистых сугробах, и кувыркаться, задыхаясь от нехватки воздуха, загребая под куртку ледяной снег.
- Расслабься, я пошутил, - ответил я, задержав взгляд на его губах. Почему они такие искусанные, почти в кровь? От невысказанных слов, от немых криков или предельного волнения перед гонкой? А может…
Мартен хмуро посмотрел мне в лицо, не увидел в нем насмешки, и уголки его рта расслабленно дрогнули. Этого хватило, чтобы из треснувшей губы пошла кровь.
- У тебя… тут… - у меня пересохло во рту от зрелища, и речь прервалась. Протягиваю палец и касаюсь его губ.
- Совсем потрескались от мороза, - беспечно ответил Мартен и достал из кармана гигиеническую помаду. Его манипуляции никто не заметил, иначе не обошлось бы без ехидных подколов Тарьея, вроде «Что, девочки, помаду не поделили?»
Нервно наблюдаю, как ствол помады скользит по губам Мартена. Более эротичного и пошлого зрелища я не видел. Так, надо срочно взять себя в руки!
Сконцентрировавшись на дороге, я начал вспоминать маршрут, которым мы шли ночью. Ориентиров было мало, поэтому пришлось надеяться, что ноги сами вспомнят дорогу. В просвете между деревьями виднелась трасса. Перейдя ее, мы встали с краю так, что нас можно было принять за болельщиков.
- Кто-нибудь помнит, мы на месте или нам дальше? – наконец, сдался я, обессилев от бесплодных попыток вспомнить, как выглядит полянка, и обратился за помощью к товарищам.
- Эмиль… - робко позвал меня Йоханнес.
Обернувшись, я увидел растерянные лица Фуркада и младшего-Бе. Вторая часть нашей группы испарилась в неизвестном направлении. «Зассали!» - была первая мысль в моей голове. Взяв себя в руки, я решил как можно скорее довести операцию до логического финала(с остальными или без) и пойти готовиться к гонке. Или я не Суперсвендсен! Поплотнее закутавшись в куртку и посоветовав того же товарищам, я принялся осматривать территорию. Судя по трассе, девушки уже прошли первый круг и соответственно первую стрельбу, а значит, скоро появятся. Мы стояли на пригорке, откуда было хорошо видно все окрестности.
Уже спустя пять минут я почувствовал адский холод. Оглянувшись на Мартена, невольно залюбовался им. Румяный от мороза, со снежинками на длинных ресницах, он рылся в телефоне, уткнувшись в шарф. Словно не замечая присутствия Йоханнеса, я подошел к французу со спины и, положив подбородок ему на плечо, посмотрел, чем он так увлечен. Что бы вы думали! Он стоял и играл в Subway Surfers. Незаметно кладу руки ему на талию и прижимаю к себе. Если бы не рыжий Бе, это было бы романтическое свидание: густой снегопад, тишина и замерзший лес с метровыми сугробами. Мартен, не чувствуя моих рук, сражался за новый рекорд, от усилия нахмурившись, а Йоханнес бродил, притаптывая снег.
Идиллию разрушил звук движения лыж. Приближался пелотон примерно из пятнадцати биатлонисток, среди которых я узнал и Туру: по ее неповторимому ходу. Фуркад отвлекся от телефона и приготовился смотреть на нас (но я был уверен, что на меня).
Мы с Бе встали у края трассы. Всплеск адреналина в крови отдался легкой дрожью в руках. Рассчитав примерный момент, когда Бергер поравняется с нами, я взялся за застежку штанов. И вот он! Резко сдернув штаны, пока не передумал, я принялся скакать, как кролик-энерджайзер, так как мороз нещадно кусал кожу. Йоханнес, в глубине души не ожидавший, что я действительно это сделаю, тоже робко приспустил штаны и начал рьяно размахивать руками.
Первой меня заметила Вита Семеренко. Ее глаза заметно расширились, и она немного сбилась с ритма бега. Российские спортсменки промчались, нагнувшись и лишившись возможности посмотреть на голого Свендсена. Краем глаза я увидел, что Мартен встал рядом со мной, и даже понадеялся, что француз все-таки поддержит нас с Бе и предстанет в неглиже перед дамами, но нет! Он улыбался и махал рукой проезжавшим биатлонисткам. А вот и Тура. Порядком замерзнув, я собрал силы для особо энергичного прыжка и, представив, какое зрелище сейчас она будет лицезреть, крикнул:
- Браво, Тура! Специально для тебя - вертолет!
После этих слов я запрыгал, как сумасшедший, развратно виляя задом так, что мое достоинство описывало лихие петли, чем и вызвало широкую улыбку у Бергер и неоднозначную - у Мартена. Чуть не засмеявшись, она проехала мимо, напоследок встретившись со мной глазами и обернувшись на Йоханнеса.
Мое настроение было настолько на подъеме, что я решил порадовать еще несколько девушек своим видом. Тут мой взгляд сместился с трассы чуть далее, и я узнал знакомую синюю норвежскую куртку. Фигурка в ней прыгала, всячески привлекая мое внимание, и показывала на что-то за моей спиной. Почувствовав недоброе, Йоханнес оглянулся и увидел на дереве почти незаметный черный глазок камеры. Едва сумев прошептать: «Журналисты», я раненым лосем ломанулся в кусты, пытаясь на ходу надеть штаны. На меня сзади налетел Мартен, и, не удержавшись на ногах, я голой задницей сел на заснеженный куст. Мой крик спугнул стайку птиц. Сильные руки француза подхватили и меня, и штаны, и мы понеслись дальше. Зад горел огнем, местами отмороженный, местами поколотый ветками, а я все никак не мог понять, как мы промахнулись с местом. Йоханнес, бежавший рядом, умудрился потерять на месте преступления перчатки.
Выбежав из леса, мы перешли на шаг и решили дождаться наших товарищей. Нервный смешок постепенно перешел в истерический хохот, и, когда Тарьей с остальными подошли к нам, громкий смех звучал на всю округу.
- Эмиль… Какого черта вас понесло туда? - отсмеявшись, спросил старший Бе.
- Это долгая история, пойдем скорее в гостиницу, а то заметут нас.
Остальные ничего против не имели, хотя по глазам Мартена я понял, что ему есть что у меня спросить.
Предложив собраться у кого-нибудь в комнате, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, я красноречиво замолчал, ожидая предложений. В нашей с Тарьеем комнате царил жуткий бардак, поэтому там было бы невозможно разместиться не то что шестерым мужчинам, но даже нам с Бе порой не хватало пространства для маневров.
Молчание затягивалось.
- Наш гостиничный домик тут неподалеку… - Симон начал говорить, но был бесцеремонно перебит мною:
- Отлично, показывай дорогу!
Внутреннее убранство комнаты, занимаемой братьями Фуркадами, несильно отличалось от нашей, но порядок тут царил весьма специфический.
Едва зайдя в номер, Симон тут же побежал собирать разбросанные трусы, носки и прочие компрометирующие вещи на полу. Сделав вид, что не видел этого, я внимательно осмотрел номер. На кровати Мартена валялась его форма, которую я тут же захотел примерить.
- Как думаете, мне пойдет? – спрашиваю c усмешкой, прикладывая к себе водолазку от костюма.
- Ты слишком толстый для нее, - подколол Тарьей, прыгая на кровать Симона.
- Тебе больше к лицу красный, - ответил Мартен, - но если хочешь, я могу подарить головную повязку с французским флагом.
Отвечаю, что хочу. На кой черт она мне? Сам не знаю, но что-то внутри заставило меня это сделать.
Случайно взглянув на часы, понимаю, что пора идти собираться к гонке. Надеваю куртку, выгоняю потихоньку Тарьея и остальных.
- Эмиль, что ты чувствовал в тот момент, когда стоял обнаженный? – неслышно подошел сзади Мартен.
- Твою зависть, - я повернулся и наткнулся на его прямой, как кинжал, взгляд. Фуркад сделал еще шаг вперед и, держась за дверной косяк, выдохнул мне в губы:
- Путаешь с жалостью…
Черт, еще пара сантиметров, и он поцеловал бы меня! Резко захлопнутая дверь привела меня в чувства. Наглец выставил нас за дверь!
- Свендсен, ты идешь? – спросил Уле Эйнар.
Внутри проснулось раздражение. Да что о себе возомнил этот выскочка?! Выкинул нас, великих норвежцев, как котят! Ну, ничего, сегодня на трассе я разберусь с тобой и научу этикету. Мороз на улице сразу стиснул легкие в ледяные тиски. Вот и наша гостиница. Времени хватает, чтобы одеться и, захватив лыжи и винтовку, пойти на старт. Снова начался снегопад. Гонка будет непростой…
Конец POV
***
- Под первым номером – лидер общего зачета и досрочный обладатель большого и малых хрустальных глобусов - Мартен Фуркад! - голос комментатора разрывает динамики на стадионе. – Эмиль Хегле Свендсен бежит сегодня гонку под вторым номером. Только оправился после болезни норвежец. Вот соперники обмениваются репликами, и остается только догадываться, почему хмурится Эмиль. И-и-и… дан старт мужскому масс-старту!
POV Мартен
Изначально для масс-старта я выбрал непривычную тактику: перед каждой стрельбой ускорялся по мере возможности, выходя в лидеры, чтобы иметь в запасе несколько секунд, которые уйдут либо на медленную и более точную стрельбу, либо на штрафной круг. Признаться, это сработало. Даже промах на первой стойке не помешал мне прийти лидером на заключительную стрельбу. Словно не слыша шума многотысячной толпы на стадионе, я хладнокровно закрыл мишени. Да-а-а!
Я вскинул руку и с победным жестом улетел на трассу, будто ветер. Пробежав последний круг максимально быстро, выехал на стадион. Вот уже и финишная черта замелькала метрах в двухстах…
Конец POV
- Мы снова с вами, дорогие друзья! И что мы видим? Это просто невероятно! Вы только посмотрите, что творит этот парень на финише! Фуркад с огромным преимуществом, оставив своих соперников далеко позади, выкатывается на стадион под оглушающие крики беснующихся болельщиков. Он берет французский флаг и собирается с ним финишировать. Что ж, дорогие друзья, это, определенно, запоминающийся момент, когда спортсмен, зная о своей победе и имея достаточный гандикап относительно остальных соперников, берет в руки национальный флаг и, размахивая им, пересекает финишную линию. Нет, ну вы посмотрите на Фуркада! Ввиду почти минутного преимущества, он успевает сфотографироваться с фанатами и пожать им руки! Вот это да! Нашей сборной такой финиш даже и не снился! Вот Мартен преодолевает последние сто метров и… Он останавливается у черты! Неужели француз решил подождать своих соперников на финише? Похоже, так и будет, а на стадионе тем временем появляется Доминик Ландертингер. Стадион ревет, буквально выплескивая свою бешеную энергию на трассу и вливая ее в спортсменов. А Фуркад, Фуркад, наконец, переступает линию и становится полноценным обладателем всевозможных глобусов. У женщин, насколько мы знаем, друзья, этим лидером в нынешнем сезоне стала норвежка Тура Бергер… И вы только посмотрите, что творится за спиной в Фуркада, который раздает интервью! За третье место борются сразу четверо биатлонистов! Это становится уже действительно интересно. Среди них Эмиль Хегле Свендсен, старший брат Мартена Симон Фуркад, австриец Симон Эдер и Тарьей Бе. Причем все четверо идут почти в одну линию. И Свендсен, Свендсен, только оправившийся после тяжелой болезни и пропустивший два этапа, причем один из них был предолимпийский, из последних сил осуществляет свой коронный финишный спурт и вырывает третье место у соперников! Браво, Эмиль! Браво, Мартен! Вот это гонка!
***
POV Мартен
С замиранием сердца смотрю, как Свендсен пересекает линию и падает на снег. Я не сомневался в его спринтерских качествах (на себе не раз пришлось испытать), но сегодня он просто превзошел сам себя. Обнявшись с братом и поздравив его с шестым местом, подхожу к Эмилю. Его бескровное лицо с лихорадочно поднимающейся грудной клеткой насторожили. Команда медиков отстранила меня и склонилась над ним. Внезапно перестало хватать воздуха. Эмиль… Имя, ставшее почти родным, ведь ни один разговор не обходится без упоминаний Свендсена.
Оглянувшись еще раз, с облегчением вижу, что он поднялся на ноги, пусть с помощью тренера и медперсонала.
На цветочной церемонии я снова совершаю свой коронный прыжок перед объективами фотокамер. Эмиль поднялся на подиум с широкой улыбкой, и я понимаю, что все обошлось. Развожу руки, чтобы Ландертингер и Свендсен смогли встать рядом со мной на одной ступени. Счастливый Эмиль тесно прижался ко мне, и в этот момент я понял, насколько остро нуждаюсь в нем, его язвительных репликах и широкой улыбке, в его взъерошенных волосах и громком голосе.
И, стоя на подиуме, я тихонько шепнул Свендсену на ухо вопрос, крутившийся у меня в голове с того момента, когда Симону позвонил Тарьей:
- Эмиль, а где мое поздравление с победой на Кубке мира?!
