За день до этого
Среди общей брани и суматохи я сумела расслышать лишь «Гадкий обманщик» и «Не смей так говорить с нашим гостем», затем последовала куча нецензурной лексики. Кажется, теперь я стала понимать, почему меня попросили уйти. Такой поток гадостей не для женских ушей. Если честно, то я даже и представить не могла, что Шимпачи может ТАК выражаться. Впрочем, мы отвлеклись. Слегка приоткрыв дверцу, я в который раз отблагодарила Бога за то, что двери в столовую деревянные, а не обтянутые бумагой, сквозь которую отчетливо виден силуэт человека, стоявшего по ту сторону. Буйного Нагакуру, наконец, усадили на место, но он все еще не переставал с ненавистью глядеть на Ли, который находился в культурном шоке и был готов свалиться в обморок прямо сейчас. Я улыбнулась, мысленно благодаря друга за его заботу и беспокойство. Мне правда было приятно, что Шимпачи так яростно меня защищал. Однако, я вновь сосредоточилась на сцене за дверью. В помещении повисла неловкая пауза, которую неуверенно нарушил Ройзу. — Я… я предупреждал ее. Я сразу потребовал, чтобы она меня слушалась. Но она все равно продолжала делать все по-своему, — заикаясь, оправдывался Ли, с надеждой поглядывая на Хиджикато-сана. — И поэтому ты посмел поднять на нее руку?! — взревел Шимпачи, вновь вскакивая с места, но Сано благодушно «опустил» друга обратно. — Девушки — цветы жизни! Их нельзя бить. Разве ты после этого мужчина? — спокойно спросил Харада, все еще придерживая Нагакуру за плечо. — Лишился чести — лишись и жизни, — промурлыкал Окита, обнажая катану и с безумной улыбкой подходя к Ли. — Соджи, — прикрикнул Кондо-сан, когда самурай достаточно близко подошел к Ройзу. — Что? Я просто пошутил, — разочарованно складывая оружие в ножны, пробормотал Окита. — Я не бил ее, — замахал руками принц, отползая к стене. — Правда? Тогда откуда у нее синяки на руках? — понизив голос, спросил Хейске. — Синяки? Я… я не знаю. Ударилась, наверное. — Ударилась, значит? — Тодо как-то слишком жутко улыбнулся, из-за чего даже я невольно вздрогнула. Казалось, будто Хейске вырос в два раза. Его красивые бирюзовые глаза, наполненные яростью, глядели сверху на Ройзу, отчего тому показалось, что его буквально придавливает к полу. — Я все сделаю. Только умоляю, не убивайте меня, — пропищал Ли, закрывая голову руками и сильнее прижимаясь к стене. До чего же он мне показался жалким в тот момент. — Никто тебя убивать не будет. У нас нет такого права, — спокойно сказал фукучо. — К счастью для тебя, — фыркнул Соджи, сразу же получив затрещину от замкома. — Не убьете? — Ли часто заморгал, словно пробуждаясь от сна. Нервно засмеявшись, он вдруг встал и развел руками, — ну, конечно! Вам, псам сегуната, положено задницы феодалам лизать, да выполнять всю грязную работу. А я — элита! — Меня от тебя тошнит, — пробормотал Шимпачи, насмехаясь над низостью Ройзу. — Постой, дорогой! Если мы тебя не убьем — это не значит, что не накажем, — с наигранным возмущением воскликнул Соджи. — Пару надрезиков сделать-то сможем. — Вам придется выполнить одно наше условие, если Вы хотите решить проблему мирным путем, — подал голос Кондо-сан, — Вам следует выступить перед воинами штаба и забрать все слова, которые касаются Изуми Хаджиме, назад. В том числе, и то, что она девушка. — Что?! Да это же равно унижению! — воскликнул Ройзу. — У тебя нет выбора, — с нажимом проговорил Сайто. Ли испуганно поглядел на моего брата и сглотнул, кратко кивнув. — Ну, раз стороны пришли к соглашению, предлагаю закончить сегодняшнее заседание, — радостно сообщил Кондо-сан, вскакивая со своего места и направляясь к двери. Я еле успела спрятаться за деревом, прежде чем командир первым покинул столовую. За ним вышел как всегда довольный Соджи, вечно улыбающийся Сано, все еще злой Шимпачи, бесстрастный фукучо и равнодушный Сайто. Вся компания направилась к комнатам, дабы набраться сил и выспаться. Украдкой оглядевшись, Ли тихонько вышел из столовой и хотел было удрать, но металлический голос Хейске заметно пошатнул его решимость: — Стой. Сердце отдавало бешеный ритм все громче. Я понимала, что сейчас что-то будет, да и не очень хорошее, но выйти из-за укрытия не решилась. Мне оставалось лишь слегка повернуть голову вправо и прижаться как можно плотнее к могучему дубу. Хейске, сложив руки на груди, глядел на Ройзу сурово, но пока не нарушал паузу. Я была хорошо ознакомлена с этим приемом, потому как испытала на себе. Тодо долго всматривается человеку в глаза и будто читает его мысли. Его невозможно обмануть — он видит свою жертву насквозь. — Чего уставился? — как-то неуверенно спросил Ли, скорее надеясь оборвать зрительный контакт, чем вывести из себя Хейске. — Тебе знакомо слово «смерть», а, Ли? Я, кажется, уже предупреждал тебя, — Тодо прикрыл глаза, глубоко вздыхая. Открыл он их уже алыми, горящими яростью. На его щеке пролегла глубокая трещина, а волосы окрасились в привычный для расэцу белый цвет. Ройзу, широко раскрыв глаза, пытался унять дрожь в теле. И не только он… Я чувствовала, как по венам разливается страх, как кровь стынет в жилах лишь при одном взгляде на Тодо. Нет, он давно уже не тот. Он никогда не излучал столько ненависти и гнева. Он снова смог превратиться. Сделав неуклюжий шаг назад, Ли хотел убежать и уже было развернулся, но тут же увидел перед собой Хейске и его вытянутую вперед, едва касающуюся шеи Ройзу, обнаженную катану. Я присела на корточки, прикрыв рот рукой. В глазах застыли жгучие слезы. В какой-то момент я не могла ни плакать, ни думать, ни дышать. Мне казалось, что я застыла во времени. Я наконец поняла, что все это из-за меня. Что Хейске превращается в расэцу из-за меня, таким образом пытаясь меня защитить. — Это мое последнее предупреждение, Ройзу. Если хотя бы один волосок слетит с головы Изуми — я тебя убью, — слеза оставила мокрую дорожку на моей щеке. Я почувствовала, что теряю равновесие, но не успела схватиться за корень дерева и упала на коленки. Увидев меня, Ли краем глаза посмотрел на уже убранную от его шеи катану и быстро убежал, сверкая пятками. Я отползла поближе к кустам, не сводя с Хейске мокрых от слез глаз, а он, в свою очередь, не сводил с меня испуганного, удивленного и даже немного обреченного взгляда. Первый его шаг в мою сторону был для меня сигналом. — Изуми, — крикнул он, но было поздно — я уже бежала, не оглядываясь.Наше время
Тихо и мелодично разбивались, словно маленькие стеклышки, капли дождя. Погода все еще давила своей мрачностью. Сложив юкату Соджи, я кинула последний взгляд на окно и села на татами. Из головы никак не получалось выкинуть вчерашнюю ночь. И почему я убежала? Потому что ненавидела себя в тот момент? Я сама не могла этого понять. Я впервые видела его таким злым и жестоким. Мне стоит отвыкать от беззаботного улыбающегося мальчишки. Хейске повзрослел. И как давно он стал таким? Я даже и не замечала за ним каких-либо изменений. Но тогда, когда я убежала и даже не обернулась, наверное, обидела его. Я решительно поднялась на ноги, но потом снова в страхе села на пол. «Что я ему скажу?» — паниковала я, продолжая кидать сомневающиеся взгляды на дверь. После долгих колебаний я, наконец, смогла приблизиться к двери и упорно вглядывалась в древесину. Прокручивая в голове зазубренный диалог, я неуверенно вытянула руку. Пальца почти коснулись гладкой поверхности, но дверь открылась сама. А если быть точнее — с другой стороны. Растерянно хлопая ресницами, я судорожно сглотнула и отступила на шаг назад. — Хейске? Тодо молча прошел в комнату и сел на татами, сложив руки на груди. Я неуверенно потопталась у порога и села напротив него. Было видно, что парень тщательно думает над тем, как начать разговор и впоследствии его развить. Мой же «зазубренный диалог» моментально выветрился из головы. Я окончательно растерялась, а потому задержала взгляд на полу, стараясь не глядеть на Тодо, который, кстати, внимательно изучал меня, из-за чего становилось довольно неловко. Что-то с этой паузой нужно было делать, а Хейске, видимо, решил, что я начну первой. — Извини меня за вчерашнее. Мне не следовало убегать, просто я… — Испугалась, — медленно закончил парень, совершенно не изменившись в лице. — Что? Нет, конечно. Просто… — я вздохнула, почувствовав острое чувство вины и на секунду замолчав, пытаясь подобрать слова. — Это ведь все из-за меня, верно? — Что конкретно? — переспросил парень, обратив на меня внимательный взгляд. — То, что ты превращаешься. Ты злишься из-за меня, и поэтому неосознанно принимаешь облик расэцу. А этого не должно быть, — объяснила я, виновато опустив глаза. — С чего ты взяла? — не понял Тодо, который явно не знал о деталях своего превращения. — Твоя царапина — это печать, которую наложила та ведьма из организации. Эта печать сдерживает твою силу. Но из-за того, что ты на всех подряд злишься, она, видимо, не функционирует. В общем, пока это печать действует, не злись ни на кого, пожалуйста, — тихо попросила я, до этого смутно объяснив значение слов Кэзухико. Хейске изо всех сил пытался понять смысл сказанного мною, но ему это явно удавалось с трудом. — Откуда ты все это знаешь? — наконец спросил Тодо, и затем внезапно стал серьезным. — Ты ходила к Кэзухико?! — Один раз, да. Но это только для того, чтобы узнать о царапине, — отчаянно пыталась оправдаться я, замечая, как парень начинает выходить из себя. — Какого черта ты ходила к нему?! — взорвался Хейске, резко встав и подойдя ко мне вплотную. Я дернулась от неожиданности, отодвинувшись на пару шагов назад. — Я просто хотела помочь, — пробормотала я, знатно испугавшись из-за такой бурной реакции Тодо. Последний шумно выдохнул и, сложив руки на груди, одарил меня пристальным взглядом, от которого сразу же хотелось куда-нибудь сбежать. — Мне не нужна ни помощь Кэзухико, ни твоя, — отрывисто произнес он, обойдя меня и выйдя из комнаты, громко хлопнув дверью.