Кредо любви.

~~~Альтаир~~~ Вот же упрямая девчонка! Еле сдерживая гнев, я ходил от одного окна крепости к другому. Может, лучше выйти в сад? Говорят, ассасины многих поколений обретали в нём спокойствие и просветление. Я посмотрел на свой меч, на котором виднелись засохшие бурые пятна крови Аль-Муалима. Надо бы заняться своим оружием и очистить его от скверны, от частиц этой проклятой плоти. Люди никогда не будут находиться под контролем этого ужасного сокровища. Повелитель понёс достойное наказание! Все мышцы налились свинцом и ужасно болели после напряжённой схватки с иллюзиями убитых мною жертв и с многочисленными копиями Аль-Муалима. Однако, даже выплеснув праведный гнев на этих поработителей человечества, моя ярость так и не была утолена. Я был зол на Марию. А чего я, собственно, ждал? Что она с распростёртыми объятиями скинет своё одеяние тамплиера и скажет мне "Конечно, Альтаир, ты прав, я присоединюсь к вашему Братству!"? А почему я сказал скинет одеяние? Да забери меня злые духи в пучины Ада, о чём я думаю? И, словно в ответ на мой вопрос, передо мной возник образ Марии, который я смел лицезреть в последний раз: молодая женщина с распущенными тёмно-каштановыми волосами, с гордой осанкой, в доспехах и при оружии, а её тёмно-карие глаза так выгодно контрастировали с её белоснежной кожей. Мне казалось, я запомнил каждую чёрточку её лица. Но она не должна быть с тамплиерами! Как же мне её убедить? Взгляд упал на частицу Эдема, с таким трудом отнятую у Повелителя. Хм, может, взять частицу Эдема с собой, найти Марию, околдовать с её помощью и привести в Братство? Я как-то недобро улыбнулся, идея показалась весьма заманчивой. Но я тут же отмёл её. Я никогда не использую это сокровище во зло. Да и потом, мы, ассасины, охраняем свободу воли. Я ни за что не хотел бы, чтобы Мария стала лишь послушной куклой в моих руках, подчиняющаяся всему, что я скажу. Я усмехнулся, вспомнив её яростно горящий взгляд, и подумал, что даже частица Эдема не сможет сломить её волю. Настолько она показалась мне сильной духом. - Альтаир, - я повернулся к окликавшему, коим оказался Малик. - Всё кончено, я полагаю? Жители Масиафа свободны, они больше не находятся под влиянием колдовства? - Да, Малик, всё завершилось благополучно. Аль-Муалим мёртв, сокровище в наших руках. - Поздравляю тебя с победой, брат, - Малик впервые за столько времени тепло улыбнулся мне и ободряюще похлопал по плечу. - Спасибо. - В твоих глазах скрыто безумие... - Что? - удивлённо спросил я, нахмурившись и недоверчиво глядя на однорукого ассасина. - Битва была столь ужасной? Что там произошло? Я тяжело вздохнул, и тут мне показалось, что тяжесть всего мира свалилась на мои плечи и пытается сравнять меня с землёй. - Я... Я даже почти ничего не помню... Всё происходило так стремительно. Помню только, как сила Яблока поглотила меня, как я сражался вновь с теми, кто пал от моей руки... А потом рядом мёртвый Повелитель... Всё остальное будто в тумане. Казалось, битва длится вечность, но в то же время будто и не больше минуты... - Что ж, по крайней мере, сейчас всё хорошо. А почему ты не уничтожил сокровище? - Я решил, что нужно для начала изучить его, прежде чем навсегда уничтожить. - Ты сегодня явно нерешителен, Альтаир... - Я не собираюсь давать тебе ответ, я в любом случае в твоих глазах буду глупцом, учеником, новичком, да Бог знает, кем ещё, но только не тем, кто достоин уважения. Малик был явно смущён моим выпадом: - Альтаир, я же сказал тебе, что это в прошлом... Ты - мой друг, и ты больше, чем кто-либо ещё из Братства, достоин уважения за свои деяния... - но, помолчав, он добавил, - Однако сегодня ты всё же крайне нерешителен! Я рассмеялся и пошёл в сторону противоположного окна: - Упрямый ишак! - Не смей так говорить со мной! - Я рад, что мы теперь друзья! - сказал я и крепко обнял самого искреннего со мной человека. Того, кто не боялся высказать правду даже мне. - Так ты выслушаешь меня или нет? - почти отчаявшись, спросил Малик. - Конечно-конечно, друг мой, я весь во внимании. В чём же я нерешителен и в чём ещё мои пригрешения? - я снова засмеялся, за что получил удар кулаком в спину. - Ты можешь быть серьёзнее?! Я кивнул, показывая, будто запираю свой рот на замок и выбрасываю ключ от него, однако уже через пару секунд я вновь разразился безудержным хохотом. - АЛЬТАИР, ЧТОБ ТЕБЯ... - из уст Малика посыпалась такая отборная брань, что некоторые слова не были известны даже мне. А я всё смеялся, и, казалось, смех возвращал в меня жизнь, отнятую кем-то давным-давно. - Малик, мира и покоя тебе! - смеясь, продолжил я. Малик же, похоже, уже не рассчитывал, что завладеет моим вниманием и серьёзным отношением, и начал уже говорить вопреки всему. - Твоя нерешительность заключается в том, что ты не убил ту тамплиерку, нашего заклятого врага, а теперь не уничтожил Яблоко, которое может принести столько бед! Я хотел убить тамплиерку вместо тебя... Я тут же перестал смеяться: - Даже не смей говорить мне, что ты убил её... - подавленным голосом умолял я друга. - Нет, не убил. Наши братья тоже мечтали с ней разделаться, однако я остановил их, сказав, что наверняка у тебя были причины, чтобы не лишать тамплиерку жизни. Они послушались меня, но, думаю, они больше боялись навлечь на себя твой гнев, если бы оспорили твоё решение и убили бы эту женщину. - Правильно подумали, - несколько угрожающе ответил я, внутри же ощущая облегчение от того, что Мария жива. - Но я хотел бы узнать, почему ты пощадил её? - Она не была моей целью, она невиновна. Я не собираюсь больше отнимать жизни невинных людей. Смерть того торговца, что я убил в Храме Соломона, до сих пор преследует меня... Малик прищурился: - Торговец не был тамплиером и действительно не был нашим прямым врагом... Но эта женщина... - Мария, - сказал я. Мне не нравилось, что о ней отзывались просто словом "женщина". - Мария, - согласился Малик, - была тамплиером. А Орден Тамплиеров - наш прямой враг, если ты не забыл. Тем фактом, что она состоит в этом ордене, она уже подписала себе смертный приговор от лица Братства. Скажи мне правду, Альтаир! - Это не твоё дело, Малик, - сжав кулаки, проговорил я. - Решение нашего брата отразится на всех нас. Я должен знать правду! - Я сказал тебе правду. - Это лишь прикрытие. Обещаю, что братьям я скажу именно его. Но скажи правду хотя бы мне, как другу... Или, быть может, ты сам прислуживаешь тамплиерам? Я резко вытащил скрытый клинок и приставил его к горлу Малика. - Ещё одно такое обвинение в мою сторону, и клянусь, я сам казню тебя за предательство, - прошипел я, стараясь, чтобы ярость не затмила голос моего разума. - Тогда скажи мне правду, Альтаир! Я долго смотрел на Малика, смотрел, как лезвие моего клинка касается его кожи, как пульсирует жилка на его шее. Ассасин же гордо смотрел на меня, не выказывая страха. Малик действительно был воплощением всех ценностей Братства. Я убрал руку и отпустил его, молча забрал со стола частицу Эдема и, положив её в кожаный мешочек, приторочил к своему поясу к остальному оружию. Накинув капюшон на свою голову, я вновь скрыл в нём своё лицо от окружающего мира и, сцепив руки за спиной, как это часто делал Аль-Муалим, обратился к Малику, даже не повернувшись в его сторону: - Готовьте похороны Повелителя. Я поручаю тебе проследить за тем, чтобы всё шло, как надо. Малик, как ни странно, не стал протестовать: - Подготовка уже идёт. Наши люди копают могилу возле крепости. - НЕТ! - внезапно крикнул я, и беспокойство в моей душе начало нарастать. - Нет? - ничего не понимая, спросил Малик. - Только не могилу... Нам нужен погребальный костёр... - Что? Зачем? Прах должен быть в земле! - Не в этот раз... Я желаю, чтобы наши братья нашли как можно больше дров ели, сосны, можно фисташкового дерева и самшита, сложили из них погребальный костёр и предали огню тело Аль-Муалима... - Самшит? Но это очень ценная древесина, к тому же самшитом запасаются на зиму, потому что он горит жарче. - Поэтому я и требую сделать костёр именно из него. - Хотя бы здесь ты скажешь мне правду? Почему нельзя похоронить Повелителя, как всех? Я вздрогнул, обдумывая, почему я это делаю... - Я боюсь, что иначе Аль-Муалим может воскреснуть...