Тебе шестнадцать, Стайлз.

Утром Стайлз просто ни о чем таком не говорит. Просыпается сильно поздним утром, с головой закутанный в плед, выпутывается из теплой клетчатой ткани и несколько долгих минут бездумно смотрит в потолок, ровно до тех пор, пока вернувшийся со школы Айзек не нарушит его уединение. Волчонок что-то фыркает, подходя ближе, озадаченно принюхивается, останавливаясь совсем рядом с диваном, и Стайлз не выдерживает, лениво переводя взгляд на него, почти чувствуя, как глазные яблоки, будто налитые свинцом, вот-вот выпадут на пол от таких экспериментов. - Чего? - Лейхи изумленно приподнимает брови, заслышав сиплый голос Стайлза, и мотает головой, все же не удержавшись от комментария: - Хреново выглядишь, чувак. Ты с кем так надрался? - С приятелем, - почти беззвучно сипит Стилински, принимая вертикальное положение, и нетвердыми шагами направляясь в сторону холодильника. Айзек не успевает ничего добавить, потому что Дерек, вывернувший неизвестно из-за какого угла, почти шипит на ухо: - С каких это пор у твоих приятелей запах моего дяди? - Не твое собачье дело, - хмуро фыркает Стилински, умудряясь проигнорировать предельно возмущенный взгляд альфы и даже забыть привычно шлепнуть себя по затылку: "Никаких собачьих шуточек, Стайлз". Надоело. Нечего так остро реагировать. - Стайлз, - альфа бросает короткий взгляд на Айзека, и тот нехотя убирается с поля зрения, обиженно топая на втором этаже. - Я ведь не просто так спрашиваю. С каких пор ты пьешь с Питером? - Дерек, - Стилински серьезно смотрит на альфу поверх стакана со свежедобытым из холодильника апельсиновым соком. - У нас в школе есть психолог. И это явно не ты... - Мне стоит посоветовать твоему отцу отвезти тебя к школьному психологу? - Дерек кривит губы в ехидной усмешке. - Иди ты... в волчью яму, хмурый альфа. Не лезь не в свое дело, серьезно. - Ты - почти часть моей стаи. Поэтому я спрашиваю, - альфа невольно подходит ближе, чуть дольше нужного задерживая взгляд на влажных от сока губах. - Меня это "почти" не впечатляет, Дерек. Я - не твоя стая, ты никогда не предлагал мне стать частью твоей стаи. У тебя нет никаких моральных прав лезть в мою жизнь, Дерек Хейл, - Стайлз болезненно щурится, прижимая к виску пакет с соком. - А еще я пропустил школу, да и отец наверняка волнуется, так что я пойду, ладно? Не дожидаясь кивка альфы, Стайлз отправляется на выход, попутно подхватывая с дивана куртку и зашнуровывая кеды. Дерек останавливает его уже на пороге, просто укладывая тяжелую теплую ладонь на плечо. Стайлз вздрагивает, как первокурсница в темном переулке, неуверенно оглядывается, чуть не сталкиваясь с наклоняющимся Дереком лбами, и непонимающе смотрит в зеленые глаза вервольфа. - Ты все равно часть стаи, Стайлз. С этим ничего не поделаешь. - И это означает, что ты можешь вот так вот влезать в мое личное пространство? - Кто бы говорил о личном пространстве, Стилински, - Хейл отрывисто фыркает, качая головой. - Нет, Дерек, не означает, - умудряется вполне холодно, несмотря на бушующий внутри пожар, ответить Стайлз. Вервольф на долю секунды кажется смущенным, даже непонимающим немного, но подросток находит в себе силы вновь отвернуться, не смотреть в светло-зеленые глаза. Стайлз как и всегда никому ничего не рассказывает. Все ведь знают, что со Стайлзом ничего не происходит. Поэтому он лишь самую малость натянуто улыбается Эллисон, когда та спрашивает не случилось ли чего, самую малость рассеяно слушает Лидию, когда та сокрушенно жалуется на очередную выходку своей ручной змеюки со шкалящим самомнением... Вечером Стайлз сдавленно стонет в подушку, рвано двигая ладонью по члену, но, стоит признать, ему никогда не удавались фантазии с конкретными людьми. Проще подрочить на порно, чем представить рядом с собой Дерека. Но это угнетает до слез, оставляет колющее, выедающее изнутри чувство неудовлетворенности, расцветающее ядовитой лозой где-то под ребрами. Даже когда Стилински, в очередной раз просяще выдохнув: "Дерек", спускает в свою ладонь, чувство неудовлетворенности остается, вгрызается в мозг, мешает вздохнуть. Подростку в шестнадцать лет больше всего хочется трех вещей: секса, алкоголя и понимания. Стайлзу становится немного страшно, когда он осознает, что беспрепятственный доступ может получить лишь ко второй составляющей: поддельные документы (спасибо Махилани) и вполне приличные средства, выдаваемые на карманные расходы отцом, чувствующим, судя по всему, перманентное чувство вины за собственную занятость на работе, вполне позволяют тихо и незаметно спиться, особенно если запивать алкоголем аддерал. Стайлз почти избегает Дерека, хотя это оказывается совсем не сложно, достаточно просто не ходить со Скоттом на тренировки, и все. Хмурый волк не лезет в жизнь человека, а человек большую часть свободного времени проводит уперевшись взглядом в потолок. Стайлзу становится скучно жить, особенно, - и это неприятно признавать - когда Питер уезжает в Нью-Йорк, туманно намекнув, что возвращаться ему незачем. Стилински не воспринимает это как предательство - Питер ему не должен ровным счетом ничего, и удерживать его здесь, в Бэйкон Хиллс, не было бы никакого смысла, даже если бы Стайлз смог это сделать. Перед сном Стайлз задумчиво вертит в руках биту, - подарок старшего Хейла перед отъездом - не без удовольствия взвешивая в ладони. Стилински, заподозрив неладное, в первую очередь проверил биту отцовским металлоискателем, и действительно, металлический стержень в ней был. От оборотня, наверное, не спасет, но пыл охладить сможет. Стайлзу нравятся биты. Эту он держит дома, в машине лежит старая, купленная отцом, хотя, вообще-то, логичнее было бы поменять их местами. Утяжеленное металлом дерево почему-то успокаивает, создавая иллюзию защищенности. Вообще, со стороны Питера это было очень сентиментальным жестом. Со стороны Стайлза было не менее сентиментальным держать ее у кровати. А Дерек приходит под утро - взъерошенный, злой (или кажущийся злым), уставший, от него несет сырой землей и холодом, свежим, только вечером выпавшим снегом и, немного, кровью. Стайлз пяткой загоняет биту под кровать, искренне надеясь, что оборотень не заметил, как он за нее схватился. Почему-то Дереку не нужно было об этом знать. О том, что Стайлз умеет и любит с ней обращаться. Питеру знать можно, а вот Дереку - нет. Альфа по-собачьи встряхивается, поворачиваясь к сидящему на кровати и сонно потирающему глаза подростку. - Нужно поговорить, Стайлз. Ты меня беспокоишь.