Тебе шестнадцать, Стайлз.

Стайлз ничего не говорит Скотту о том, что до чертиков боится предстоящего полнолуния, но Скотт и сам догадывается - учитывая, что днем Стилински не явился в школу. Поэтому он перезванивает другу во время первой перемены. - Чувак, ты главное, фигурально выражаясь, в угол не забивайся, ага. Хочешь, я приеду? - Скотт, ты словаря фразеологизмов на ночь обчитался, признай? - Стайлз натянуто улыбается в трубку. - Я в порядке. Просто... Я не уверен, что мне нужны все эти резкие звуки, куча запахов и, черт возьми, физкультура сегодня. - Приехать? - отрывисто произносит Маккол. - Услуга за услугу? - Стилински сдавленно хихикает. - Прикуешь меня цепью к батарее? Нет, Скотти, я сейчас соберусь и поеду к Питеру, я ему уже позвонил. - К Питеру... - неуверенно тянет Скотт, и Стайлз слышит, как он барабанит ногтями по крышке телефона. - Скотти, он мой альфа. Я уверен, что так будет лучше. И он уверен. - А я вот не уверен. Ты помнишь, зачем ему нужна была стая в прошлый раз? - Но... - Хочешь проснуться перемазанным в чужой крови, с засевшими в мозгах кошмарами? - Скотти, - Стилински делает глубокий вдох и продолжает: - Я же сам решил, что он станет моим альфой. Крайне тупо будет в полнолуние пытаться от него слинять. Я, знаешь, достаточно трезво оцениваю его возможности. Он меня в клочки порвет - и в чем-то будет прав. - Ты уже крайне тупо поступил, бро. Ладно. Нужна будет помощь - позвони, сейчас уже урок начнется. Стайлз согласно мычит в трубку, отбрасывая ее на кровать. Пожалуй, сейчас у него могла бы начаться паническая атака. Стайлз секунду размышляет над такой возможностью, вспоминая, что у Айзека, несмотря на то, что он оборотень, приступы паники случаются. В достаточной мере распробовав эту мысль и в очередной, пятнадцатый, наверное, за утро, раз сосредоточившись на мерном, гулком сердцебиении альфы, Стилински запрыгивает за руль джипа. Питер выглядит чуть взъерошенным и чуть сонным, когда открывает дверь новой, но неуловимо похожей на предыдущую, квартиры. Стайлз обеспокоенно, резко вдыхая, проходит за Хейлом в зал, садясь на диван, оглядывая почти пустое помещение. - Мне страшно, - признается почти честно, предпочтя не уточнять, что на самом деле от страха его почти тошнит. И дополняет: - Скотт тебе не доверяет. - Было бы странно услышать обратное. - Да... - Стилински хмурится, забираясь на диван с ногами. - Я помню, как Скотти к батарее привязывал... - Думаю, без этого можно обойтись, - Питер тоже садится на диван, чуть поодаль от волчонка, полубоком, поворачиваясь к нему. - Расслабься немного. До луны еще достаточно много времени. Стайлз чувствует, как непривычная волчья сторона сознания тянется к альфе, но остается сидеть на месте, напрягаясь, сжимая в кулаки пальцы и опуская голову все ниже. Хейл усмехается. - Основная проблема дерековских волчат в том, что они не имели понятия, кто станет их альфой. На самом деле нельзя просто взять человека с улицы, укусить и сказать: "Я твой альфа, парень", - Стайлз хмыкает в ответ, чуть поднимая голову. - Поэтому в первое полнолуние у них большие проблемы с контролем - так же было и с твоим приятелем, даже хуже... - Ты облажался, - фыркает Стилински, искоса глядя на волка. - Это была необходимость, - Питер беззлобно прищуривается, качая головой. - Я рад, что тогда укусил не тебя. - Большие проблемы с контролем из-за недоверия к альфе? - уточняет Стайлз. - В семьях таких проблем почти не бывает. Волчата знают, кто их альфа, знают, чего ждать, им проще. - И мне будет проще? - подросток всем корпусом поворачивается к Хейлу. - Думаю, да. Ты знаешь, чего ожидать, хоть и не с лучшей стороны, ты знаешь меня - достаточно неплохо - и, смею надеяться, доверяешь мне, раз позволил укусить себя. Не пытайся бороться со своей новообретенной волчьей натурой - не тогда, когда волк настроен дружелюбно. Жесткий постоянный контроль только больше злит хищника. Позволяй ему маленькие слабости, позволяй иногда делать то, что хочется ему. И тогда он послушает тебя, когда тебе нужно будет его остановить, - Питер кладет руку на спинку дивана, постукивая по обивке пальцами. - Это не значит, что ты должен потакать ему во всем. Но ты не должен запирать волка в клетке. Волки не любят замкнутых пространств. Стайлз несколько секунд обдумывает сказанное. - То есть... Если я сейчас чертовски хочу обнюхать твою шею - мне стоит это сделать? - Серьезно? - Питер чуть изгибает бровь, а подросток никак не может уловить - ни по интонации, ни по стуку сердца - притворное удивление или нет. - Ну давай. Обещаю, что не съем. - Да ну тебя, - Стилински отмахивается сначала, а затем тяжело вздыхает, подсаживаясь ближе, приподнимается на коленях, наклоняясь к альфе. Волчонок, кажется, довольно урчит где-то в своем углу сознания подростка, довольно помахивает хвостом - Стайлз почти ощущает приятную дрожь, прокатывающуюся вдоль позвоночника, когда он почти упирается носом между ключиц Питера. Судорожно ищет, куда поставить руку, чтобы не грохнуться на грудь альфы, но в итоге упирается ладонью в его бедро, сжимая с утробным урчанием. Хейл в кои-то веки не усмехается, чуть опуская голову, запускает ладонь в волосы мальчишки, поглаживая. Волчонок млеет, прижимается щекой к плечу старшего волка, проводит языком вдоль ключицы, виднеющейся из выреза футболки, и чуть вздрагивает, услышав голос Питера: - Но не забывай его вовремя останавливать. Желания - твои и твоего волка - могут не всегда совпадать. Но большую часть времени ты проводишь как человек, поэтому не позволяй животному делать то, о чем человек будет жалеть. - Это звучит интереснее, чем "Стайлз, тебе всего шестнадцать", - тихо бурчит Стилински, не пытаясь отстраниться. - Сначала договорись со своим хищником о том, чего вы оба хотите, - альфа лениво ведет ладонью по волосам мальчишки, расслабленно прикрывая глаза. - Не думаю, что Дерек позволяет своим такое поведение, - Стайлз перекатывается набок, после коротких раздумий кладя голову на бедро мужчины. - У племянника другие методы воспитания, - Хейл задумчиво рассматривает подростка, выпуская когти и аккуратно проводя кончиками по его щеке. - Не могу сказать, что я с ним согласен в вопросах воспитания волчат. Стайлз едва заметно вздрагивает, чувствуя прикосновение когтей к коже, но тут же выравнивает дыхание, прикрывая глаза, почти утопая в запахе своего альфы. - Мира так много, - внезапно произносит он, изгибаясь, чтобы посмотреть на Питера. - В каком смысле? - Вообще - очень много. Ну, того, что раньше не чувствовал. Я пытаюсь это осмыслить. Питер кивает, едва заметно ухмыляясь. - Страшно, - снова произносит Стайлз, наблюдая за тем, как на город опускаются чернильные сумерки. - Ты вообще уверен, что... Не знаю. Что квартира в городе подходит для такого? - Здесь хорошая звукоизоляция, - Питер отрывается от книги, чувствуя привычный легкий зуд где-то за глазами, раздражение намекающего на то, что неплохо бы пойти пугать селян, волка. - Иди сюда. Стайлз подходит к дивану, становясь напротив Питера, вопросительно смотрит на него, клоня голову к плечу. - Никаких цепей? Ошейника там, не знаю... - Плетка, кожа, БДСМ? - Хейл довольно скалит клыки, и подросток фыркает, сбивая напрочь весь свой мрачный настрой. - Нет, не думаю, что я большой поклонник этого всего. Не в том смысле, что я подобное вообще пробовал, но я... - Нет-нет-нет, - Питер взмахивает руками, продолжая улыбаться. - Содержимое твоей многотерабайтной папки с порно меня не интересует. Стилински прикусывает язык, страдальчески морщась. Но это действительно страшно - Стайлз отшатывается от Питера, каким-то новым - восьмым что ли? - чувством понимая, что глаза его наливаются желтизной. Сглатывает - так громко, что сам чуть не скулит от этого звука, закрывает глаза, надеясь абстрагироваться от внешнего, внезапно ставшего действительно огромным и действительно слишком близким, мира. Стайлз слышит, как где-то вдалеке, в старом особняке Хейлов, воет Эрика. - Открой глаза, - Питер встает с дивана, подходя к волчонку. - Открой глаза и посмотри на меня. Послушай мой голос. Волчонок не хочет слушать голос, молодой хищник хочет компенсировать свой испуг - сделать что-то, чтобы доказать свою состоятельность. Стайлз отстраненно, понимая, что по большей части это уже и не он, смотрит на свои удлинившиеся когти. - Открой глаза и смотри на меня, - жестче, с рыком, произносит Хейл, и волчонок уже не смеет ослушаться - поднимает глаза, совсем не по-хищному тявкнув, замирает, будто гипнотизируемый тяжелым алым взглядом альфы. - Молодец, - Питер кладет ладонь на плечо волчонка. - И прекрати рычать. Стайлз секунду непонимающе хмурится, не сразу соображая, что глухой обеспокоенный рык, который он слышит, он издает сам. Подросток неуверенно ведет языком по своим удлинившимся клыкам и внезапно думает о том, что трансформация - это не только совсем не больно, но и почти незаметно. Но стоит альфе отвести взгляд, как молодой хищник тут же вырывается из-под слабого человеческого контроля, выворачивается из-под руки альфы, сначала дергаясь в сторону окна, но вовремя вспоминает о том, что с пятого этажа спрыгнуть не так-то просто, а затем в сторону двери. Эти несколько секунд замешательства - вполне достаточное для альфы время. Хейл рычит - гулко, страшно, сердито, и волчонок прижимает уши к голове, поджимая хвост, а мальчишка оседает на пол, сердито скаля клыки в ответ. Не пытается ударить когтями или кинуться в атаку, кажется, даже не задумывается о такой возможности, просто рычит - недовольно, даже обиженно. Питер не сдерживает улыбки, садясь рядом на пол. Волчонок задирает голову, поворачиваясь к окну, с тоской глядя на полную луну, царапает когтями пол, снова намереваясь рвануть в направлении окна. Стайлз, с некоей задумчивостью наблюдая за метаниями не совсем своего уже тела, признает, что городская квартира - не худший вариант. Высота волку не нравится, поэтому у подоконника он замирает, оставляя на пластике глубокие борозды от когтей. Хейл откровенно любуется мальчишкой, внимательно разглядывая его, тихим рыком подзывает к себе - подросток подходит, периодически с удивлением смотря на свои когти, опускается рядом с альфой, тихо рычит - волк жаждет охоты. Волк хочет жертву - неважно кого, человека или захудалого зайца, но альфа снова рычит, и мальчишка скребет когтями по полу, нетерпеливо и немного растерянно, возвращаясь обратно, ближе к вожаку. Адреналин бурлит в крови, и борозды от когтей становятся глубже и беспорядочнее - предупреждающее тихое рычание держит не хуже цепей, а полноценный недовольный рык альфа-волка сжимает виски беты стальным обручем, но желание, жажда действия не уходит. Стайлз помнит, что ему нужно найти что-то в себе, что вернет ему возможность контроля, помнит и ищет, но не видит ничего. Охотничий голод, из-за невозможности получить удовлетворение, переплавляется во что-то новое, и Стилински пытается не думать - во что. Каждый глубокий вдох отдается сладкой истомой в паху, и единственное, что человек может приказать волку - так это дышать более поверхностно, не впитывать с такой жадностью запах альфы в себя. Не помогает - частые короткие вдохи только усугубляют ситуацию, разгоняя сердечный ритм. Хейл уже не рычит - наблюдает молча, принюхиваясь, улавливая ноты возбуждения. Волчонок примеряется пару секунд, перед тем как молниеносным движением прижаться к вожаку - Питер еле успевает сдержаться, чтобы не рвануть когтями по холке, - и начать остервенело вылизывать его шею, оседлывая одну ногу вервольфа, мягко притираясь пахом. Альфа делает слабую попытку оттолкнуть щенка, но, по всей видимости, передумывает, откидывается спиной на диван, внимательно наблюдая за своим волчонком из-под ресниц. Волк Питера - животное умное - почти восхищен. Послушный, доверившийся мальчишка, не смеющий ослушаться своего альфу - просто находка. Осталось найти для него точку опоры, якорь, что-то, что позволит ему контролировать свое обращение. Мальчишка трется носом о шею, поскуливая, прихватывает губами кожу, слегка царапая клыками - альфа позволяет. Волчонок скулит все отчаяннее, глубокими вдохами втягивая в себя запах альфы. Хейл легонько отталкивает волчонка, прикрывая ресницами алый блеск глаз. - Стайлз. Ты должен найти точку опоры. Не во мне. Не связанную со мной. Думай. Старайся. Стайлз судорожно старается думать: контролировать себя по-человечески получается только в те краткие мгновения, когда волк опасливо пятится от рыка своего вожака, уступая место человеку. Стайлз думает, старательно думает, пытаясь найти что-нибудь, кого-нибудь, ради кого стоит оставаться человеком. Стилински снова думает о Хейле, о Питере, и снова чувствует, как Питер слегка отталкивает его от себя, настойчиво повторяя: - Не меня. Не думай обо мне. Волк тянется к альфе, раз за разом, не слишком обращая внимание на его слова, но не проявляя никаких признаков агрессии. Молодой хищник опасливо ластится под когтистые руки своего вожака, неуверенно рычит, когда Хейл заставляет его смотреть в свои глаза. - Думай о ком-нибудь другом, - волчонок рычит, скаля клыки. - Вот черт, - тихо комментирует Питер, снова собираясь с мыслями. - Подумай об отце, давай, - треплет и без того взъерошенные волосы на макушке. Стайлз старательно думает об отце, совершенно не понимая, как это поможет ему вернуть контроль над своим телом. Питер встает на ноги, отходя на пару шагов, спокойно глядя на сидящего на полу, беспокойно поводящего головой мальчишку. Новообращенный хищник нервно рычит, когда альфа отходит от него, грациозно поднимается на ноги, настороженно приближаясь. - Говори со мной, - приказывает альфа, и волчонок беспокойно рычит, замирая. - Говори, - жестко повторяет альфа. - Не разочаровывай меня. Стайлз неожиданно для себя делает глубокий вдох, чувствуя, как его волк, даже в этом подчиняясь альфе, отступает, уступая место человеку. Стилински непонимающе смотрит на Питера, осторожно облизывая пересохшие губы. - Я не могу ничего найти, - глаза желтеют, выдавая сильные эмоции, но человек удерживает контроль. - Я не думаю, что в моей жизни все так плохо, но я совершенно ничего не могу найти. Ничего, чтобы вернуться. Стайлз не старается подойти ближе к альфе, устало сжимая ладонями виски. - У тебя будет время над этим подумать, - осторожно произносит Хейл. - Это нормально, что я боюсь разочаровать тебя больше, чем расстроить отца? - Стилински страдальчески морщится. - Нет точки опоры. Сломанный часовой механизм, - мальчишка хмыкает. - В чем твой якорь, Питер? - Глупости все это. Самоконтроля мне хватает. - Неправда, - волчонок опускается на диван, вновь забираясь на сиденье с ногами, беспокойно оглядываясь на окно и внезапно вздрагивая. - Эрика воет, слышишь? Питер кивает. - У тебя есть якорь, - продолжает Стайлз. - Или что-то вроде. Ты помнишь, что такое быть альфой без каких-либо сдерживающих факторов. Наверное, тебе это не очень понравилось - быть ведомым инстинктами хищником. Ты любишь контроль, Питер, ты помешан на контроле, наверное, у вас, у Хейлов, это родовое проклятие, - сердце волчонка бьется ровнее, человеческая сущность полностью берет верх над волчьей. Хейл наблюдает за ним с интересом, выжидая: перейдет ли волчонок ту черту в своей болтовне, за которой альфе захочется его ударить? Но Стилински и здесь вполне оправдывает ожидания своего альфы, резюмируя: - так что, твой якорь - жажда контроля. Как-то слишком все просто. Ты говоришь "не разочаровывай меня" - и я слушаюсь. При этом я не в восторге от такого расклада. - Но это лучше, чем полнолуние за полнолунием проводить в цепях и шипастых ошейниках, - резонно замечает Питер, чуть кивая в сторону окна. - Я просто воплощение твоей мечты о контроле, - неожиданно улыбается Стайлз, устало прикрывая глаза. - Это ненормально. Со мной вообще не происходит ничего нормального...