Поговори со мной

Я проснулся от двух противоречивых, но неотлагательных желаний. Пить и ссать! Приоткрыв один глаз, первое, что я увидел, был Спенс, по-хозяйски прижимающий меня к себе. Я потерся носом о его грудь, и на моем лице расползлась счастливая улыбка. Опустив ноги с кровати, я застонал. У меня болела каждая мышца в теле. Но особенно болело одно место. Блядь! С огромным трудом я доплелся до туалета. Кое-как справив нужду и сполоснув лицо, я увидел себя в зеркале. - О, да я красавчик! - прохрипел я своему отражению. Лицо горело и болело от щетины Спенса, губы были припухшие и малинового цвета. Шею и грудь украшали пара-тройка смачных засосов. Изогнувшись, я попытался рассмотреть спину. Она была еще живописнее. Яркие полосы от ногтей по всей длине и сотня мелких пятнышек синеватого оттенка на заднице. Кажется, я вчера славно порезвился! Перед моим взором замелькали отрывки вчерашней ночи, и я густо покраснел. Я вел себя как сучка в течку! Я знаю, о чем говорю, у меня дома две собаки, и обе сучки. От воспоминаний меня затошнило, и разболелась голова. А еще по телу предательски разливалось желание. Желание вернуться в постель и прижаться к боку Спенса. Ну уж нет! Надо бежать, пока меня не затянуло! Попробовал, и хватит! Я не педик! Я не даю в жопу! Как только эта мысль мелькнула в моей голове, я начал нервно хихикать. - Ага, как же! - слышал я мерзкий голос в своей голове. Обхватив ее ладонями, словно мог заткнуть его, я крадучись вышел из ванной комнаты и собрал свои вещи, стараясь издавать как можно меньше шума. До бунгало я добрался полностью обессиленный и сразу завалился спать. - Реюшка, Рей! Уже далеко за полдень, бабушка ждет тебя на ланч, - голос мамы пробивался сквозь сон. Я высунул голову из-под покрывала и посмотрел на неё. Мама сидела на кровати и заботливо гладила по моей спине. И тут воспоминания хлынули на меня. Спенс, целующий меня, его член у меня в глотке… - Мам, выйди, я встану, - попросил ее я, боясь, что она ужаснется, увидев меня во всей красе. - Сынок, я твоя мать! – попыталась она на меня надавить, но я лежал под покрывалом, до тех пор пока она не сдалась и не вышла из спальни. Когда я вошел в гостиную, то заметил новых гостей. Поздравить бабушку приехал мой дядя Гарет, которого я видел всего раза два в своей жизни. Отец недолюбливал маминого брата и называл его неудачником и извращенцем. Он никогда не был напыщенным снобом или гомофобом, но именно его на дух не переносил. И только сейчас этот момент меня заинтересовал. Дядя Гарет был очень привлекательным мужчиной, веселым и полным разных историй. Он работал фотографом в Нью-Таймс и объездил полсвета. Отчего же отец всегда так презрительно к нему относился? Когда я неуклюже сел на стул, дядя внимательно посмотрел на меня. - Рей? Неужели это ты так вырос? - он поднялся со своего стула и двинулся ко мне. Я постарался встать как можно аккуратнее. Анус болел, и чувство, что там все еще находится член Спенса, не проходило. Дядя обхватил меня и крепко прижал к своей красиво подкачанной груди. Аромат его парфюма ударил по моим натянутым, как струна, нервам. Такой же аромат был и у Спенса! Я резко втянул воздух и, кажется, … застонал. Черт, черт, черт! Если дядя и удивился, то не подал вида, поэтому я как можно быстрее выбрался из его объятий. - Может, ты не будешь лапать моего сына? - злобно произнес отец. - Пап, все в порядке, - я выдавил улыбку, - рад вас видеть, дядя Гарет. Дальше обед шел как всегда, я почти не прислушивался к тому, что говорили за столом. После выпитого вчера алкоголя меня мучила жажда, а выпитые у себя в номере таблетки от головы не помогали. Хотелось уйти и лечь спать, но, если я встану, меня замучают вопросами, а я не хотел ни с кем разговаривать. Стоило мне прикрыть глаза, как в моем сознании замелькали образы Спенса, и я пожалел, что не написал ему еще ни одного сообщения. Он может подумать, что я идиот, сбежавший из постели, как последняя шлюха. Я распахнул глаза, пытаясь избавиться от навязчивых видений и мыслей. Увидев, что все начали разбиваться на пары или группы, я наклонился к бабушке. - Бабуль, извини, можно я пойду, у меня что-то голова разболелась. - Конечно, Рей. У тебя есть лекарства? - участливо поинтересовалась она. - Да. Я не стал больше ничего говорить, просто вышел через заднюю дверь и направился к своему бунгало по аллее из высокого кустарника. Резкий шум в кустах остановил меня на мгновение, и я услышал слова отца, говорившего с невидимым собеседником. - Ненавижу тебя и твой образ жизни! - Да неужели? – я с удивлением понял, что это был мой дядя. - Не смей даже намекать! – я не узнавал голос отца, да и о чем они говорили, не понимал, - разве ты не понимаешь, чего ты лишен в своей жизни? У тебя нет ни семьи, ни детей. Ради чего проходит твоя жизнь? Скажи! – но дядя в ответ молчал, - где тот, ради кого ты все бросил? Он бросил тебя ради еще одной задницы! Последние слова отца словно ударили меня поддых. Я почти на цыпочках рванул к себе и, вбежав в домик, захлопнул дверь. В ту же самую минуту я услышал оповещение на компе о пришедшем сообщении. Наверняка это был Спенс. И если еще пять минут назад я собирался сам ему написать, то сейчас меня всего трясло от возникших в голове мыслей. Что, если отец прав, и он меня бросит, да у него все равно есть семья! О чем я думал, когда прыгал к нему в постель?! Я сполз на пол бесформенной кучей и обхватил себя за плечи. Мне стало так тошно! То, что вчера доводило меня до счастливого состояния парения, сейчас бросало в бездну. Тело стало сотрясаться в конвульсиях, я ревел и сам не понимал этого. Почему слова отца отразились во мне такой болью, почему я увидел всю безысходность этих отношений?! Я боялся заглянуть вглубь себя и увидеть то, что чувствовал к Спенсу. Изо всех сил, сквозь слезы и рыдания, я убеждал себя, что это просто алкоголь так подействовал на меня. Я просто хотел секса, и ничего больше! Проснулся я лежащим на полу. Внезапная истерика прошла, оставив во мне пустоту. Я собрал свои вещи и пошел к дому бабушки. После недолгих уговоров, они наконец поняли, что я не останусь, и смирились. ***** Спенсер повернулся на бок и прижал пододеяльник к себе. В мозгу мелькнула мысль, раздражающая своим несоответствием - "не то", и назойливой мухой зажужжала в черепушке. Мужчина приоткрыл глаз... приподнял голову и осмотрел постель. Она напоминала поле боя и была пуста. Пуста. Он был один. Хайт потер лицо, прогоняя сон, и невольно улыбнулся, вспоминая эту безумную ночь. - Рээээй?!... Хайт сел на кровати и потянул слегка затекшую шею. "черт... вот мы повеселились... никогда не думал, что могу столько трахаться... боже, парень чудо... ну где он?... в душе, что ли?" Мужчина прислушался и нахмурился. В номере стояла тишина. Спенс встал и зашёл в ванную, потом вышел, все больше хмурясь, стараясь не поддаваться охватившему его беспокойству. - РЭЙ?! Он сходил в гостиную и на балкон, вернулся и осмотрел спальню. Одежды, конечно, не оказалось. Никаких записок, намеков, почему парня нет, не было. "не понимаю... вроде вчера все нормально было... я знаю, что ему понравилось... значит, не обидел... хм... может, домой срочно нужно..." Спустя несколько часов, Хайт, сидя на заключительном выступлении, крепко сжимал в руках телефон и был хмур, как никогда. Он написал другу в сети с утра... потом еще... и еще... но была тишина. Мужчина волновался и беспокоился за парня. Спенс чего только не надумал за это время, но это все были только предположения. То, что Рэй ушел, было неприятно, но легко можно было объяснить, а вот молчание... И вот время подходило уже к обеду, и его самолет был на пять, а мальчишка молчал. Все хорошее настроение после замечательной ночи испарилось. *- Рэй, как у тебя дела? Нам нужно встретиться… Давай поговорим! - Рэй, я улетаю, пожалуйста, свяжись со мной… - Не знаю, почему ты не отвечаешь, но это заставляет меня нервничать. Меня интересует, как ты себя чувствуешь. Могу догадываться, поэтому вот эти препараты... помогут снять раздражение. Но это, конечно, только физическое состояние, а вот как ты сам, меня беспокоит все больше и больше... Поговори же со мной! - Я улетел. Если что, мой телефон &&&&&&&&&...* Спенсер слал сообщения, и они словно уходили в никуда. Внутри все сжималось от разрывающего чувства потери, и, казалось, сердце замирало... и с каждым часом словно умирало в нем что-то дорогое. Он себя успокаивал, что у парня нет доступа в интернет, хотя и это было мизерным оправданием, но ведь здесь он не дома. Хотя... Уже сидя в самолете, мужчина все больше склонялся к мысли, что его друг просто получил, что хотел. Эксперимент завершен. И теперь им ни к чему общаться, а тем более встречаться. Спенс смотрел в иллюминатор отсутствующим взглядом, не в силах взять свои эмоции под контроль разума. Да, черт возьми , он все понимал… молодой. Секс. Эксперимент. Никакого продолжения не может просто быть… НО! Все внутри словно кричало, вопило, корежило «И ЭТО ВСЕ?! ВОТ ТАК?!». Разум, холодный расчетливый разум взрослого, умного мужчины словно растворялся в мозгу, наполненном воспоминаниями горячего, прекрасного, покорного тела… тихих стонов и громких криков на пике… жара… запахов… дикого желания… и полет в рай с человеком, таким незнакомым, но таким родным. Мужчина стискивал подлокотники кресла до побеления костяшек, словно хотел жесткой пластмассой стереть воспоминание с них… тепло кожи… жар... пот, а было чувство, что это все будто впечаталось в ладони… и тебе никуда от этого не деться. Ты можешь быть взрослым, серьезным, может, даже черствым и безэмоциональным, но, встречая человека, по которому твое тело сходит с ума, ты не можешь все просто забыть. Просто нельзя. Просто невозможно. ***** Зайдя в свою комнату, я выпустил сумку из рук и, в чем был, упал на кровать. Белый потолок надо мной, казалось, нависал невысказанным упреком: «Так нельзя сбегать!». Даже оклеенные плакатами стены кричали: «Трус! Трус! Трус!». Я с огромным трудом втянул в себя воздух, словно он был густой, как кисель. «Да что ж такое, это был просто секс! Мы ничего друг другу не обещали!» - я пытался убедить себя глупыми отговорками, в глубине души понимая, что все это ложь. Тени на стенах стали темнеть, и я понял, что наступил вечер. Надо бы встать, переодеться, может, даже поесть, но хоть мозг посылал сигналы к действию, тело не откликалось. Похоже, мой раздрай из мыслей перекочевал в органы движения. Не в силах подняться, я пошел по легкому пути и закрыл глаза. … Нежное прикосновение к лицу, словно отражение моих снов. В ответ я трусь щекой о ладонь и тянусь к ней губами… Спенс… он нашел меня… сердце сжимается от радости. Он запускает свои пальцы мне в волосы и расчесывает их… боже, я схожу с ума от его ласковых рук… Переворачиваюсь и, обхватив бедра, втягиваю запах.. Резко распахиваю глаза и рывком поднимаюсь на кровати, нервно сглатывая. - Джесс? Ты как здесь оказалась? - Мне твоя мама позвонила, попросила срочно к тебе приехать. Сказала, что ты сильно скучаешь, - девушка застенчиво улыбнулась, - тебе надо было самому это сказать, я бы сразу приехала. Я думала, ты несерьезно относишься к нашим отношениям. Джессика обхватила меня за талию и прижалась к груди, забираясь пальцами под рубашку. Я выдыхаю и стараюсь скрыть свое, непонятно откуда взявшееся разочарование. Прижимаю ее к себе. Джессика красивая, умная, с ней весело и легко, почему же я не рад ее появлению? С огромным трудом я напоминаю себе слова отца «разве ты не понимаешь, чего лишен в своей жизни? У тебя нет ни семьи, ни детей. Ради чего проходит твоя жизнь? Скажи, где тот, ради кого ты все бросил?» Я стал целовать ее, стараясь больше ни о чем не думать. Торопясь, мы стали раздеваться, и я просто позволил себе насладиться таким знакомым телом Джесс. Она нежно простонала, когда я вошел в нее, а я боялся отвести от нее глаз. В темноте ее тело белело и даже светилось. - Ты такая красивая! Она улыбнулась так счастливо и радостно, что у меня потеплело на душе. Старясь не закрывать глаз, мы двигались в унисон так привычно и по-родному, что я даже почувствовал себя счастливым. В душ Джессика побежала первой, следом вошел я и стал намыливать ей спину. - Давай лучше я потру тебе спинку, - рассмеялась она, и я привычно развернулся к ней спиной. Странная тишина заставила меня насторожиться, и я оглянулся на Джесс через плечо. Она стояла, зажав рот рукой, с огромными от потрясения глазами, словно она увидела что-то ужасное. - Что там… - начал я и, тут же вспомнив, дернулся развернуться, но грудь была ничем не лучше. - Это так теперь называется «скучаю», - спросила она чужим голосом, режущим уши. - Джесс.. - Ничего не хочу знать, мы не клялись друг другу в верности, - переходя на более высокие ноты, проговорила девушка, - я все понимаю. Но я никогда не знала, что ты любишь, когда тебя кусают. Лучше бы она это не говорила. Перед моим взором замелькало то сумасшествие, что творили мы в ту ночь. Ночь, которая больше не повторится. Я выскочил из душевой, схватив полотенце, быстро вытерся в темноте комнаты и стал натягивать на себя чистую одежду. Рядом также стремительно одевалась Джессика. - Прости, я знал, что мы ничего не обещали друг другу, - начал я и остановился, не в силах продолжить. - Что ты влюбился в ту, что изо всех сил помечала тебя, как своего? Ну попросил бы меня! Я всегда думала, ты любишь нежность в сексе, - размахивая руками для убедительности, - ну что ты молчишь, Рей?! Джессика подошла ко мне, но я, невольно дернувшись, оттолкнул ее, и она сразу встала передо мной с застывшим, как маска, лицом. - Хорошо, я все понимаю, давай ты не будешь торопиться? – ее голос скатился почти до умоляющего шепота. И я кивнул, ну не мог я ей отказать или сказать правду. Джессика, конечно, все бы поняла, но то, что было той ночью, я хотел сберечь только для себя. Возможно, оно того не стоило, но я не хотел, чтобы так было, поэтому старался сохранить хоть эту маленькую часть для себя. - Джесс, давай пойдем поедим, я ничего сегодня не ел, - решил я уйти от этой темы. - Рей, я очень хорошо тебя знаю, тебе не удастся обмануть меня, - она решительно дернулась, словно приняла решение, - я еду домой. У тебя есть неделя, чтобы все для себя решить. Нужна ли я тебе в твоей жизни или нет. - Нужна, - тут же решительно ответил я. - Ты даже не дал себе время подумать. Больше она ничего не стала говорить, а я не мог заставить себя попросить ее остаться. Когда она ушла, я пошел в кафешку при студгордке и поел. Зайдя к себе, я подошел к компу. Понимаю, нужно хоть что-то ответить Доку, но я не мог. Потому, что правильнее было бы честно сознаться и сказать, что я не смогу поддерживать даже дружеские отношения. Но я не мог, совсем не мог. Написать так значило бы для меня, что это конец, а я не мог это признать. Хотелось оставить для себя какую-то иллюзию, какую-то слабую надежду. Изо дня в день я пытался решить для себя, кто я есть и каким готов себя принять, а самое главное, готов ли я к тому, что могу разочаровать своего отца. Пока моя личная жизнь превращалась в полное дерьмо, жизнь закрутилась в бешеном темпе. На первый план неожиданно вышла моя занятость в команде. Покинул команду Дэвид Бэкесса из-за полученной травмы колена. Он был голкипером и совсем не плохим, я же всегда был нападающим, и мне это нравилось. Когда Брукс Орлик, наш тренер, сказал, чтобы я вышел на лед в этом качестве, я честно хотел отказаться. Да я никогда не стану таким, как Дэвид, зачем подводить команду? А потом подумал, какого черта, попробую, я не хочу упустить этот шанс. Что-то во мне застыло и превратилось в упертого монстра, упрямо двигающегося к своей цели. С этого дня я понял значение слова "бомбардир". И с каждым днем я становился все жестче и более упертым. За то время, что прошло с момента отъезда Джессики, я понял, что не хочу звонить ей. Та единственная ночь открыла мне глаза на то, кто я есть. Убегать и прятаться больше не имело смысла. Мне хотелось позвонить Спенсу, рассказать ему все, потому что я очень скучал по своему виртуальному другу, но помнит ли он обо мне? К тому же стоило ли писать сейчас, когда прошло уже две недели, словно ничего не произошло. Как ни крути, а я струсил, и знание этого угнетало меня. Я практически перестал общаться с окружающими, только если это требовалось по учебе. А на тренировках… на тренировках я был тем самым монстром. Тренер никак не комментировал мою игру, только наблюдал. Сейчас в Анкоридже стояла мягкая зимняя погода, и снега было, как никогда, много. Все вокруг было засыпано снегом - дома, деревья, машины и тропинки, которые не успевали расчищать. Раньше это бы меня радовало, я всегда любил зиму, но сейчас весь этот бесцветный белый мир был похож на мое внутреннее состояние. Я словно застыл, и у меня не было желания хоть как-то изменить это состояние. Вот такой глыбой льда я и скользил по ледовой арене, сметая всех на своем пути. Жестокий, равнодушный, нацеленный только на одну цель - добиться личных результатов во время регулярного чемпионата. Чтобы быть в состоянии сказать отцу, что, несмотря на то, что я гей, я в первую очередь мужчина, и он должен гордиться мной. - Так, ребята, перед тем как вы разойдетесь, напоминаю, что сегодня вечером вам не стоит расслабляться. Сосредоточьтесь на предстоящей игре. Пусть завтра будет только товарищеский матч, но именно по нему нас будут судить наши соперники. Помните, «Медведи Феникса» сильная команда, но мы не можем проиграть этим янки, а значит, вы должны выложиться по полной. - Да.. - Окей.. - Хорошо, тренер.. - нестройно ответили мы. Тренер хмуро оглядел нас. - Надеюсь, завтра вы будете играть слаженнее, а сейчас идите и помните, алкоголь перед игрой запрещаю. Покивав, мы направились к раздевалке. - Норвуд, задержись. Я удивленно остановился. «неужели он не возьмет меня на игру?» Я мысленно вспоминал все свои падения и промахи, но не мог вспомнить ничего серьезного. - Рей, у тебя что-то произошло? – вот уж такого вопроса я не ожидал точно. - С чего вы взяли? – я понимал, что грублю, но моя жизнь не его чертово дело. - Ты изменился. Конечно, для игры твое нынешнее состояние очень подходит, но я хотел бы, чтобы ты хотя бы на тренировках был не такой агрессивный. Ты калечишь ребят, а им нужно быть в хорошей форме перед предстоящим чемпионатом. - Я понял, тренер. Он еще раз осмотрел меня, чуть прищурив глаза, и наконец отпустил. «Кажется, я последний» - обрадовался я. На теле уже давно прошли все метки, оставленные Спенсом, но мне просто нравилось мыться и переодеваться последним. Подставляя плечи под горячие колючие капли, я просто наслаждался моментом и заметно вздрогнул, когда со мной заговорил наш форвард. - Что тебе сказал тренер? Я пожал плечами, но ответил. - Посоветовал не быть таким агрессивным. - Это верно, - хмыкнул Джо, - никогда бы не подумал, что ты так жестко играешь. - А что, в хоккей играют кисейные барышни? Или я тебе такую напоминаю? – огрызнулся я. - Нет, ты не похож на кисейную барышню, - и тут он оглядел меня откровенным взглядом с ног до головы. Будь я в обычном состоянии, то завелся бы. Но сейчас мне было настолько все равно, что это даже пугало. Я выдержал его взгляд и вышел, так и не домывшись.