Тёмная роза

"Как тот актер, который, оробев, Теряет нить давно знакомой роли, Как тот безумец, что, впадая в гнев, В избытке сил теряет силу воли..." Шекспир.

      Сколько раз она перечитывала это, когда была человеком... Когда не знала ничего. Когда не нужно было сражаться, бороться, хвататься за каждую нить. Когда можно было беспечно наслаждаться каждым мгновением. Солнцем, дождём и теплым летним ветром. Альраэсэль, Алистер, Аластор... Брат. Нарушил табу, наложенное на её память. И она сама заставила его сделать это. Договор... Проклятье.       Но она решилась. Решилась на безумие. Поэтому рассвет не должен был наступить.       Сиэль проснулся не от зари. Так странно. И не от руки Себастьяна. Сам. На него вдруг накинулось непонятное волнение, какого не было, наверное, с тех пор, как умерли родители. Однако он стойко держал свои чувства себе. В дверь едва-едва постучали. Он сначала смерил презрительным взглядом дверь, затем твёрдо ответил: "Кто?", будто это было скорее утверждение, нежели вопрос. - Ариана. - Ариана? - вторил ей он, - Что ты тут делаешь? - Сиэль. Нужно поговорить... Это срочно. - Настолько срочно, что нельзя это отложить до утра? - Утро не наступит. Вот эта фраза окончательно сбила его с толку. И уже через несколько минут они беседовали в гостиной за чаем и шахматной партией. Если безмолвные взгляды можно было назвать беседой... - Говоришь, вернула память... - наконец произнёс Фантомхаив, тяжело вздохнув, - И говоришь, что ты сама её стерла... - Да. У меня не было выбора. Моя память - связующее звено. Когда она обрублена - Совет не знает где я, кто я. Соответственно я свободна. - Но ведь и Альраэсэль тоже не знал, получается. - Да, но он нашёл меня. Нашёл и хотел уберечь. Но я слишком настойчивая в достижении целей. Кому как не ему знать... Как ни Совету... Память можно стереть, но почерк не изменится. Сиэль с минуту молча подумал, затем коротко высказался: - Ты ведь не остановишься, да? Она кивнула. Граф вздохнул, сделал еще глоток Эрл Грея и добавил: - Если есть что-то чем я могу помочь... - Есть. Мне нужна демоническая рука помощи. - Себастьян в твоем распоряжении. - Благодарю, граф. Вам воздастся на небес... - не успела она закончить, как Сиэль прервал ее жестом, показывая свою неприязнь к излишним благодарностям.       Они шли сквозь ночь. Полнолуние. И воздух пах озоном, как после грозы. Вечер стоял в ожидании, что вот-вот что-то произойдет. И рассвет не смел наступать.       Она вошла в знакомые до боли залы, туда, откуда она появилась. Настоящая она. Все, что происходило в этой комнате, комнате отца ее человеческого тела, она помнила очень четко. Воспоминания болью отдавались в клетках, они застыли в них. - Людские тела такие нежные, хрупкие, - с долью сожаления вдруг произнесла она. - И совершенно непрактичные, - заметил демон, сопровождающий её. - Отец, точнее... Каллегроуз. У него была дочь от первого брака. Я впитала ее воспоминания. Её память подменила мою, когда та была стерта. Однако душа этой девочки - я и ее забрала, до самой последней капли. Таков был уговор. Ему - сильный союзник, мне - свобода от Совета. Однако он не знал, что я все забуду, - она усмехнулась, - бедная девочка. Она так кричала, когда отец приковал ее к этому железному алтарю и выпустил ей кровь. Ее спутник стоял молча. Демону не нужно слов, чтобы понять к чему все идет. - Себастьян, - обратилась она, глядя на него синими, как нетронутые льды глазами, - убей меня.       Он лишь бессовестно улыбнулся - так умеют только демоны - и легким движением уложил ее на алтарь. Нависнув над ней на мгновение, он приблизился и нежно коснулся ее губ. Она закрыла глаза и, если ранее в сердце глухо отдавались осколки страха, то сейчас она успокоилась. Теплый поцелуй быстро растаял на губах. Тело опутал холод и мрак. "О, Боже, - подумала она, - это была самая приятная смерть." Теперь перед ее глазами была уже не земля... ***       Он обменял свою жизнь на жизнь сестры. И все еще надеялся, что Совет насытится одной его жертвой, что не потребует потом Её. Тем более, что она сейчас бессильна, будучи человеком. И он знал, что она была права, не подчинясь совету тогда давно, за что ее и решили убрать. Это была именно та причина, по которой все это происходит. Ему оставалось лишь надеяться, что ей снова не придет в голову очередное безумие... Вельскуд, демон, с которым он заключил сделку был тише прежнего и похоже посмурнел. И его мрачила вовсе не роль смотрителя, это было понятно. Ведь прежние приказы он выполнял совершенно не задумываясь. - Вельскуд, - Аластор, Альраэсель, демон-узник обратился к задумчивому сторожу. Он кинул в его сторону презрительный взгляд, не удостоив ответом. - Ты знаешь за что она борется. И ты видишь, что Совет переходит все границы... Но молчаливый страж и не думал вступать в диалог, сказав ему совершенно иное: - Тебе разрешили поприсутствовать на Празднестве Вальпургиевой Ночи. Аль молча кивнул и последовал за ним. Там, видимо, и состоится казнь. ***       Конечно, Ариана безусловно знала, что будучи среди демонов человеком - ее непременно обнаружат. Однако сейчас, была уверена, что пахнет человечиной лишь самую малость. Тонкие хитрости прошлой жизни. Одеяние, которое было на ней сейчас, черно-смоляное из перьев, корсета и железных деталей скорее больше обнажало, чем выполняло свою функцию, но и была у него другая особенность - оно позволило ей пройти на Балл Демонов незваной гостьей, да так, что ее никто не заметил. Однако, пророни она хоть каплю крови, обман бы раскрылся. Но нельзя было позволить планам пойти прахом. На кону жизнь брата. И жизнь всех демонов. Время завершить начатое. Демоны ровными рядами кружились в танце, словно бушующее море пламени. Она оставалась в лоджие, так безопаснее. Темная маска закрывала половину лица, другую половину - веер с вкраплениями алых кристаллов. - Мадмуазель, - вдруг послышалось рядом, - прошу ваш танец. - О, простите, я... - начала она, как встретилась взглядом с хитрыми алыми глазами в черной маске ворона. «Вот дьявол!» - заулыбалась она, принимая приглашение Михаэлиса. Надо было подобраться ближе к каскаду лестниц и балконам, на которых восседал Совет.       Слугу Сиэля и ее спутнику не надо было говорить ни слова - он сам знал, что делать, пробираясь сквозь бушующее пламя дьявольского вальса. Вдруг музыка затихла с последними смычками, и «Провидцы и Вожди» заговорили единым голосом: - В эту Вальпургиеву ночь у нас не будет человеческих жертв, у нас будет нечто большее! Падет в забвение предатель, преступник - Аластор, главный приспешник падшей в забвение Демонессы Кали! Возжелавшей занять трон и пожинать плоды Нашего с Вами труда. Возжелавшей вернуть старые устои, которые не дадут нам с Вами силы... Не дадут больше Душ. - Есть в вашем плане минус, - раздался голос в толпе. Чужой демон- дворецкий помог ей оказаться рядом с братом. - Я за тобой, брат, - шепнула она. - Безумная дева, - тихо усмехнулся спасаемый. - Стоит Вам нарушить мировой баланс, и Вселенский катарсис необратим. Совет обещает вам отсутствие нужды и развлечений. Однако. Все души будут в руках Совета и каждый из нас будет вынужден идти к Ним, когда голод подступит к глотке. Но чтобы получить душу надо быть смиренным и следовать каждому их слову. Никогда демоны не опустятся до такого! - Да кто ты такая? - единый глас Совета слился в какофонию. - Кали! Загнанная, но не побежденная! - маска слетела с её лица. - Я жива! И теперь правда ли все остальное, что говорят Они?       Демоны взбунтовались, чего и следовало ожидать. Она всегда была Лидером, ее слушали. И сейчас тоже. И тогда давно именно поэтому началась погоня, ведь слишком многие эти взгляды поддерживали и ОНА была слишком опасна. Побоявшись не удержать власть, началось преследование. И сейчас, даже спустя столько времени, они готовы идти за ней.       Она обернулась и слишком поздно обнаружила сгусток энергии, безмолвный серый поток направленный в самое сердце. В глазах начало меркнуть, издалека слышались голоса. «Ну уж нет, - решила она, - больше эту войну я не проиграю.»