Странная жизнь Эйнолда

      Жили мы не совсем чтобы бедно, кормили нас огороды, а излишек еды мы продавали на ближайшем рынке. Наш дом, в котором находилось две комнаты, одна родителей, другая моя с сестрой, находился к северу от Рифтена, примерно в получасе спокойной ходьбы. Там мы закупались нужными инструментами или медом, иногда приобретая игрушки для меня. Путешественники довольно часто останавливались у нас, платя немного за ночь в нашем деревянном домике. Они рассказывали про свои путешествия, и я всегда в это время внимательно и с восхищением слушал их, мечтая, как бы я сам расправлялся с троллями, волками и медведями. Таким образом, жили мы обычной крестьянской жизнью, иногда позволяя себе немного роскоши в виде праздничных обедов. Родители как обычно рано с утра ушли в город торговать тем, что они вырастили на нашем огороде. Прийти обратно они должны были только к 9 часам вечера, так что я оставался под полным надзором старшей сестры. Ее звали Лиса. Если быть точнее, это ее прозвище. Прозвище, заменившее имя. Оно было дано местными мальчишками за ее рыжие волосы и веселый характер. Она родилась всего на два года раньше, но природная красота и веселый характер делали свое дело, не давая ей отбоя от ухажеров. Обычно она оставляла меня следить за домом а сама уходила в лес гулять с парнями. Весь день я следил за двумя коровами, Мура и Гора, как назвал их мой отец, да иногда пропалывал грядки с луком и картошкой. Сидя на солнышке я мечтал о приключениях и тому подобных глупостях, радуясь жизни. Но этот вечер изменил мою жизнь.       Все началось с того, что пришедшие родители выглядели очень расстроенными. После короткой беседой с сестрой они отослали меня в мою комнату. Пришедшая сестра сказала мне печальным голосом, что я должен тот час прятаться под кровать. Удивленный таким заявлением, я пытался возразить, но она лишь зашипела на меня. Никогда лицо Лисы не было таким печальным, и увидав это я смирился и покорно опустил голову. Ощутив поцелуй своей сестры в мою макушку и пару ласковых поглаживаний, я полез под кровать. Сестра улыбнулась и сказала, чтобы не при каких обстоятельствах я не вылезал оттуда. С этими словами она вышла из нашей комнаты. Прошло примерно десять минут по моему представлению, как за дверью послышался женский визг и звуки переполоха. Весь напрягшись, я начал вылезать, но, вспомнив настрой сестры остался на месте. Через полминуты деревянная дверь была вышиблена здоровым бугаем, в котором я опознал одно из тех парней, которые гуляли с моей сестрой. За ним были еще двое его дружков и Лиса, вся побитая и в окровавленной одежде. Ее лицо не выражало ничего, как будто она смирилась с тем, что сейчас произойдет. Заметив, что меч главаря этой банды был в крови, я даже боялся подумать, что произошло с моими родителями. С этими мыслями я лишь сильнее вжался в угол под кроватью, пытаясь стать маленькой невидимой блохой. В это время эти подонки кинули мою сестру на соседнюю кровать и с улюлюканьем и смехом стали сдирать с нее одежду и лапать ее. Мои глаза встретились с ее, но к своему ужасу я не увидел того, что обычно было в моей сестре. Никакого позитива, которым она так и светилась в обычные дни. Никакая ни злость, не было ни страха, ни скорби. Лишь полное отрешение от этого мира. Но как только я попытался вылезти и заставить прекратить парней делать то, что они делали с моей сестрой, ее глаза ожили. Они просили, нет, приказывали оставаться на месте что бы ни произошло. Если и я погибну, то те жертвы, на которые она идет, будут напрасны. Всю оставшеюся ночь я не мог опустить глаз от того, как эти ублюдки, которых я считал друзьями своей сестры насиловали ее. Как они смеялись и как издевались над ней. Под конец, когда она уже потеряла сознание, они связали ее и, накинув сверху плащ, унесли из дома.       До рассвета я не вылезал из своего убежища, боясь, как бы эти бандиты не пришли обратно. Лишь когда я увидел лучи солнца из окна, я покинул свою комнату и осмотрел дом. В комнате родителей я увидел два трупа, мужской и женский. Хоть некоторая часть сознания и твердила, что это невозможно, мне пришлось принять то, что я остался без родителей. Упав на колени перед ними, я начал рыдать. То горе, которое я испытал я не хочу пожелать никому из живущих людей.       Еще два дня прожив на остатки пищи в нашем доме, я, вспомнив, что Лиса может еще быть живой, несмотря на то, что сделали с ней эти парни, я взял отцовский нож и пошел мстить. Я прекрасно знал, где живет каждый из этих «друзей» моей сестры, и, дождавшись ночи, я отправился к первому из них. Не зная что творю, я желал лишь мести . На утро никто из насильников не проснулся, так и оставшись в своих снах. К моему огромному сожалению я не нашел своей сестры в их домах, как впрочем и то, что ее они убили. Почувствовав себя опустошенным после исполнения своей мести, я не понимал, что мне делать. Первое время я скитался, едя только ягоды и листву, которые я смог найти. Через неделю, когда я как раз проходил рядом с Ривервудом на меня напали разбойники, но так как у меня нечего было красть, они лишь со смехом избили меня и оставили умирать. Если бы не Ход, то я бы так и остался лежать там. С того времени я то работал у него на лесопилки, то охотился, добывая себе денежку на проживание в этом жестоком мире. За это время я сумел все обдумать и принял решение найти свою сестру, чтобы это мне не стоило. Это был последний родной человек в этом мире, та соломинка, что удерживала меня от смерти.