— Да забей ты на запятые! Все равно напихаешь не там, где надо... Вот упрямый! Ладно ставь, но зуб даю — с согласованием времен не справишься, а у меня связи! Не ссы в компот, автор перфорированный, пристрою я тебя на вычитку. Ты чо натворил, чмо дырявое? Ты нафига через слово запятые натыкал? Не жалко? Щедрый ты мой — зае... — темный, вспомнив о данном ангелу обещании, закончил: — ...шибись! С... ну, типа, шалун нехороший. (Демон, «Эмбюленс для автора»)
– Люк! – Алена мнется у стола. – Ты так дорожил этим старьем. – Что? – я стянул наушники, возвращаясь в реальность, не понимая, что ей от меня надо. – Стакан... вот, нашла для тебя, – протянула она мне двухсотпятидесятиграммовый граненый раритет. – Только его бы помыть не помешало… – Радость моя, из какой естественной среды ты извлекла эту вещь? – спрятал я руки за спину, чтоб не коснуться голубоватого на гранях и бурого, шершавого, липкого даже на вид от векового налета по плоскостям стакана. – Оно же живое. Оно сейчас протянет полипы и скажет мне «папа», – преувеличенно тяжело вздохнул и покачал головой. «По-моему, тендер выиграла Алена, купить чашку и налить в нее кофе может каждый, а вот на мусорке полдня провести – тут нужно особое вдохновение!» – Рита уже не сдерживала смех. – Спасибочки, – я поторопился спрятать улыбку. – Я растроган, просто День Рождения какой-то – в подарок целый мир и чашечка кофе. За кофе отдельное спасибо! «На здоровье», – прилетело сообщение от Андрея. Ржущий благодетель пожелал быть узнанным. – Сейчас отмою! – Алена зло сверкнула глазищами, поджала губы и поторопилась из комнаты, унося подарок, брезгливо зажатый между двумя пальцами. – Аленушка, у меня хорошая память, мне будет трудно забыть загубленную тобой вселенную! А в чем ты сюда несла сей незаурядный фетиш? В сумке? Может, и ее хлоркой засыпать? Мало ли, что там успело поселиться… – давал ей вслед советы под издевательский хохот телепузиков. – Как же ты меня иногда бесишь! – прошипела разъяренной кошкой девушка, яростно пнула ногой Кузин стол и вылетела из комнаты, напоследок хлопнув дверью. – Я стараюсь, – ответил ей вслед змеиной улыбкой. «В такую рань такие странные вещи – я пошел курить, пока Алена не вернулась, и кофе не остыл,» – отослал я Рите месседж и полез за сигаретами в рюкзак. Поднял глаза, мигает окно аськи: «Пойдем». Удивленно перевожу взгляд на некурящую Риту и понимаю: не в том контактном окне написал текст. – Выглядишь потрепанно, – усмехнулся Андрей. Он догнал меня и теперь стоял под липой, раскачиваясь на каблуках. – Для того, чтобы тебе понравиться сегодня утром, я должен был слишком от многого отказаться вчера вечером… – я подавил зевок и выдавил в ответ кривую улыбку. – Не обижайся, но вряд ли я сейчас обрадуюсь твоим нравоучениям, несмотря на всю их обоснованность. – Ты знаешь, что… – начал было Андрей и осекся. – Возможно, ты будешь шокирован, но нет. Ветер гонял мелкий мусор по кругу. Андрей хмурился и грыз ноготь, явно на что-то решаясь, я, не мешая ему, втыкал, потягивая уже порядком остывший кофе и делая ставки с самим собой: догонит или не догонит белая бумажка розовый пакетик. – Что ты делаешь сегодня вечером, – выдохнул он и спрятал взгляд, прикуривая. – Цитируя одного моего знакомого: «скворечник», – я пожал плечами и поинтересовался: – Откуда знаешь сорт кофе? – Девчонке в кафе сказал, что для тебя... – растерянно пробормотал себе под нос Андрей. Ветер рвал полы его пальто, трепал пряди волос. Сигарета в пальцах потухла, а он все импровизировал с маникюром и бегал взглядом от меня. – Давай, что у тебя там в голове, вываливай уже все! – не выдержал я. – Люк, я скучаю по тебе, очень скучаю, – парень решился, наконец, сказать, потирая лицо и не поднимая глаз. – О как, брат, тебя расплющило, полигамный ты самец. Придется поднапрячься, как говорил классик: «не верю». Убеди меня. – Я хочу пригласить тебя... – он снова прикурил и судорожно затянулся дымом. – В кино? – подсказал я в паузе. – Мы там уже были... На ресторан у тебя денег нет, зарплата через неделю только, а в дешевую закусочную я не пойду – желудок слабоват. По морозу я тоже недавно нагулялся. Предложения еще есть? Я, Андрюшенька, все это к тому, что свидания мы с тобой уже проходили – мне не понравилась их бесперспективность. Предложи что-нибудь, от чего я не смогу отказаться. – Переспи со мной, – выпалил парень. – Ты такой прямолинейный? – боясь, что ослышался, я изумленно уставился на него, вынув изо рта сигарету. – Это плохо? – Андрей покраснел и закашлялся. – Пытаюсь найти что-то против, но пока никак не получается… – ответил я, когда удалось наконец захлопнуть рот. – Это значит нет? – он поднял на меня несчастные глаза и покачал головой. – Это значит да, – учитывая опыт наших прошлых отношений и новые факты, я хотел было отказаться, но раздумал – появились варианты развития событий и они обещали не быть скучными. Еще какое «Да»! Я в игре, ведь она становилась все чудесатее и чудесатее! Андрей недоверчиво улыбнулся, облегченно вздохнул, сделал шаг, подходя вплотную, и потянулся губами. – Пообещал тебе секс, а не поцелуи, – отпрянул я, остановив парня. – Ты не дослушал, у меня есть условия. – Условия? – мне очень понравилось озадаченное выражение его лица, хоть что-то понятное в этой мимике. – Ага, несложные, – отбросив окурок, я вынул ручку с блокнотиком из внутреннего кармана и быстро набросал необходимое. – Держи, – вырвал страничку и протянул. – Эпиляция подмышечных впадин, паха, тестикул, промежности и межягодичной складки, – вчитываясь, парень краснел к моему удовольствию. – Что это, Люк? Эпиляция чего?.. – переспросил он недоверчиво. – Подмышки побрей, яйца и жопу тоже, в смысле… – упростил я термины, не сумев скрыть нервный смешок. – Ты издеваешься? – Андрей хлопал глазами. – Нет, хотя да. Ты хочешь попасть ко мне в постель? Вот кратчайший путь, – я сделал большой глоток кофе. – А длинный путь? – Был – ты им пренебрег. – Ты со всеми так бесцеремонен? – Только с тобой. Имею право, в свое время ты меня дураком выставил, сейчас я отыгрываюсь. Добавил бы еще обрезание, но в твоем возрасте долго заживать будет, – прячась от ветра, я втянул голову в плечи и поднял воротник озябшими пальцами. – Мне нравится именно так, почему я должен полагаться на волю случая? – раздраженно поинтересовался. – А тогда? Когда мы в шаге были от твоей постели? – выдержав паузу, подавлено пробормотал парень. – А были? Прокручивая события упомянутого вечера, не припоминаю, чтоб ты называл имя победителя, – я сильно замерз, и разговор порядком поднадоел. – Тебе было все равно, как я там выгляжу? – Андрей не позволял уйти, игнорируя мои поеживания, настаивая на своем. – Тогда я тебя соблазнял. Сейчас – ты меня. Улавливаешь разницу? Ты думал, я хожу и целыми днями мечтаю о твоих небритых прелестях? Ага, если соберешься, лучше пользуйся специальным кремом, а то еще поранишься. Да, еще… как ты относишься к индийской кухне? Понимаешь, – с самым серьезным видом, на который был способен, я пустился в разъяснения. – Кари – это естественное слабительное и не мне тебе объяснять, что чистый кишечник это… одной проблемой меньше. Мой собеседник заскрежетал зубами, открыл было рот что-то ответить, но, очевидно, не найдя что, закрыл его, отстраняясь, позволяя мне уйти. Что я и сделал. Грубо, конечно, вышло, но, возможно, он оставит меня в покое.***
Твой маленький ангел расправит мне плечи, Твой ангел войдет в меня босиком, Напоит до пьяна и раны залечит И наполнит теплом остывающий дом. (с)
Странные игры вносили оживление в рутину последующих двух сумасшедших дней на работе. Вьющаяся вокруг меня Алена, угрюмый Андрей, бросающий долгие взгляды через комнату в мою сторону, но хранящий многозначительное молчание. Давненько жизнь так вокруг не бурлила... ...Я уже собирался домой, когда дверь скрипнула, и в нее проскользнул Андрей, пробрался ко мне и остановился, нерешительно поднимая воспаленный взгляд и кусая губы: – Я все сделал как нужно, – Андрей испугался сказанных слов, отступил назад, прижался к стене и обвел глазами комнату в надежде найти убежище от моего ответа. Спрятаться было негде. Я как-то растерялся. Мы долго смотрели, замерев, друг на друга. Поступки этого мальчишки просто не укладывались в голове. Такая целеустремленность в желании обладать мной граничила с манией, попытки угодить мне – с жертвоприношением. Мелькнула мысль, что Кот был прав, и возможно, мне скоро понадобится сторонняя помощь в улаживании отношений с фанатом, ведь чем сильнее я сопротивлялся, тем агрессивнее он напирал. Сумасшествие какое-то, я ж просто отшить хотел, ну и что мне с ним делать теперь? А парня колбасило конкретно. Я надеялся его уже не увидеть в роли просителя. Но вот он стоит, белый как мел, таращится сквозь меня и не знает, куда деть руки. – Люк, ты обещал… – его глаза, казалось, заняли все пространство на лице. – Я помню… – ответив, сдернул куртку с плечиков и открыл двери, ожидая Андрея. Парень последний раз нерешительно осмотрел равнодушную пустую комнату, глубоко вдохнул и, уткнувшись себе под ноги, пошел за мной, одевающимся на ходу. – Поехали, – выйдя на парковку, я подтолкнул Андрея в сторону машины. О том, что творилось в его голове, можно было только догадываться. – Пристегнись, – он запутался в ремне, я раздраженно отбросил его суетящиеся пальцы и сам защелкнул замок. Чтобы как-то разрядить атмосферу, я пытался говорить на отвлеченные темы, но Андрей хранил мрачное молчание. Или отвечал, но так неохотно, что я в конце концов прекратил попытки поддерживать разговор. Бредовость ситуации раздражала. Я принял решение, пусть и немного запоздалое, прекратить этот цирк. Распекая себя за то, что заигрался и выступил полным идиотом, свернув с улочки, ведущей к дому, подъехал к ближайшему метро и остановился. – Андрей, что происходит? – парень сжался и затравленно посмотрел на меня. – Есть какой-то тайный смысл в том, чтобы я чувствовал себя извращенцем, похитившим ребенка для забавы? Сначала ты настаиваешь на моей постели, а теперь ведешь себя так, будто я как минимум тебя под пистолетом туда везу! Ничего мне не скажешь? Убирайся, – я буквально силой вытолкал его из машины. Медленно отъехал, наблюдая в зеркало, как он опустился на бордюр, а равнодушная толпа часа-пик обтекала неподвижно сидящую в двадцатиградусный мороз фигуру на земле. Несколько успокоившись, на ближайшем перекрестке развернулся, проезжая искал глазами это несчастье. И нашел… его почти заслонили от обзора двое в форме: один попытался парня поднять, а когда тот начал отбиваться, подоспел на помощь второй. – Кретин! – я замкнул круг и, хлопнув дверцей, подошел к ним. – Ребята, это мой брат, он не в себе, я должен был забрать и немного опоздал. Андрей, быстро в машину! – прикрикнул на парня, который, вырвав руку, шустро юркнул в теплый салон. Служители порядка, неохотно отпустив свою жертву, с уважением посмотрели на мой транспорт, на меня, проверили документы и, удовлетворившись купюрой, не стали цепляться. – Ты идеализируешь меня, – вернувшись за руль, выдавил из себя, как мне показалось примирительную улыбку. – Я не чистое зло. – Нервничаешь? – только в подъезде, пока возился с ключами, мне наконец-то удалось поймать убегающий взгляд. – Немножко, – Андрей поспешно ответил. Слишком поспешно, но я уже устал гнать его, запутавшегося в собственных играх. Он отвернулся и снова погрузился в мрачное молчание. – Не стоит, я не кусаюсь, – предпринял очередную попытку снять напряжение и махнул рукой – у парня дрожали колени. – Я тоже, – неловко улыбаясь, признался Андрей, который, похоже, начал приходить в себя. Я усмехнулся, вспомнив его злые поцелуи с привкусом крови. – Я в туалет, где у меня что – ты в курсе, – не столько по необходимости, а чтобы дать ему время, я исчез в обещанном направлении, потом еще минут пятнадцать отмокал в душе, наводя порядок в голове. Вернулся – представившаяся картина одновременно и тронула, и не порадовала: парень лежал ничком в моей кровати, а Дуся устроилась на обнаженной пояснице и урчала. Я неожиданно почувствовал себя страшно усталым. – Давай мы просто поспим сегодня? – коснулся вздрогнувшего плеча. – Я не такая дрянь, как ты считаешь, Андрюш, – порывшись в шкафу, швырнул в него подушкой и одеялом. Парень не шевелился, я согнал кошку и, укрыв его, приглушил ночник до минимума, оставив едва видные тени. Отвернувшись, чтоб не смущать, стянул одежду и нырнул под одеяло, чувствуя себя лишним в собственной постели. «Это только начало. Ночь будет длинной, Люк: нытье, ревность, вынос мозга – ты надеюсь, не против? Блин, где же ты такое приключение себе выпросил? Как позволил себя в это втравить?» – я устроился на своей половине, отвернувшись к стене и вслушиваясь в тихое дыхание рядом. Андрей не шевелился, чему я порадовался: может, все обойдется и удастся уснуть, на что, конечно, рассчитывать было глупо – адреналина в крови хватит на неделю бессонницы, сейчас бы нажраться... хотя бы водки. – Люк, – я почти уснул и скорее почувствовал, чем услышал шепот, а спины несмело коснулись пальцы. – Пожалуйста... – Что, малыш? – Началось. Вздохнул, выныривая из полудремы, развернулся, открыл гостеприимно одеяло и свои объятия. Крупный парень трогательно комкался в моих руках. – Что ж ты так разнервничался? Все хорошо, успокойся, – перебираю волосы на макушке, он лицом уткнулся мне в грудь. – Ты совсем меня не хочешь? – Не в этом дело, Андрей. То, что ты творишь, как бы мягче сказать… не выдерживает никакой критики. Так нельзя, – пока я проводил воспитательную беседу, шеи коснулись мягкие губы. Ладони робко сомкнулись у меня на затылке, а тело в руках вытянулось и стало не таким напряженным. – Вот так решительно настроен? – Андрей кивнул в ответ и теснее прижался. – Ты был с мужчиной? – он отрицательно помотал носом по ключицам. Минуту назад собиравшийся промыть мозги этому упрямому ребенку, я только плотнее сомкнул руки, подтягивая еще ближе мятущегося, вдыхая запах волос и отдаваясь желанию защитить и успокоить. – Поцелуй меня... – потерся об меня щекой и откинул затылок, подставляя губы. – Поцелуй, пожалуйста, перед тем как... – Котенок, – шепнув на ушко, пропустил волосы сквозь пальцы. – Подожди еще пару минут, а? Мне понадобится твоя помощь... – я разомкнул кольцо объятий и отстранился. – Что? – он поднял взгляд провинившегося ребенка. – Что, что? Соблазнять тебя буду – девственность терять как попало нельзя! Вставай! – скомандовал я. Сползли по обе стороны кровати и с удовольствием пялимся друг на друга. Парень хорош: широкие плечи, узкие бедра, аккуратная мускулатура бледного тела. Белье он тоже стянул, и чисто выбритый беззащитный пах был украшен эрекцией. – Ты красивый, – подвел итог увиденного. – Помогай, – и я потянул простынь с кровати. – Меняем белье. Достал из шкафа новую упаковку пижонского темно-синего, почти черного, шелкового комплекта и швырнул в ловко поймавшие руки. – Справишься сам постелить? Мне нужно еще несколько минут, а потом я вскружу тебе голову. Навел ревизию в холодильнике: сыр, оливки, ветка чуть подвявшего винограда. В баре бутылка десертного Пино Гри (мой любимый сорт: тягучий, сладкий, пахнущий изюмом – самое то, что сейчас необходимо). Два широких винных бокала. Сервировал на подносе, украсил зажженной свечой. Когда я вернулся из кухни с этим скромным великолепием в руках, Андрей справился с постелью и восседал на темной простыне белоснежным Буддой. Дуся устроилась на сложенных по-турецки ногах, прикрывая срам. Воображение художника потребовало творчества. Я хотел как минимум его сфотографировать, а как максимум – написать... прислушивался к желаниям внутри и ликовал: впервые за два последних года хочу писать... – Замри! Побудь моей моделью? Пожалуйста, позволь сделать два-три снимка? – я отставил поднос в сторону и неуверенно тянулся за фотиком, не зная, каким будет ответ. – Да, конечно, как хочешь, – что-то в его голосе прозвучало не так, но разрешение было получено, и мой проснувшийся творческий альтер заткнул рот подсознанию и уже расчехлял фотоаппарат. Освещение никуда не годилось, фон тоже, но белоснежное тело на темно-синих простынях и трехцветная кошка, выполняющая роль фигового листа – это было нечто! Хотел сделать всего пару набросков, потом в студии повторить – дело техники. Но завелся и не мог остановить процесс, а парень, вначале скованный, раскрепостившись, принимал позы одна соблазнительнее другой. Дуся, проникшись творческим процессом, не сопротивлялась и, урча, превращала порно в эротику. Меня накрывало: тряслись руки, я больше не хотел с ним секса – я хотел его написать. Мозг судорожно рылся в закромах и заставлял вспоминать: есть ли грунтованный холст и не высохли ли краски, растворитель, что с кистями... На землю вернул писк фотоаппарата, сигнализирующий о переполненной карточке. Я расслабился – даже если все сегодня закончится, если он откажется – мне будет с чем работать. Потом все посмотрю, а сейчас я буду любить этого несносного мальчишку, как он меня и попросил. – Хочу написать твой портрет, – я поднял поднос с пола, поставил на столик у кровати и устроился на ковре у его ног. – Попозируешь мне? – глядя снизу вверх, коснулся колена губами. – Ух ты, – он только и сказал, растерянно и как-то невесело улыбаясь. – Но это позже, если ты позволишь, а сейчас... – я поднялся и присел на край кровати рядом с парнем. – Прости, нет розы для тебя, оказался не готов, я могу остаться так или мне надеть смокинг к ужину? – Без трусов ты в нем будешь отлично смотреться, – хихикнул Андрей и заерзал, освобождая мне больше места. – Ну значит будем считать, что разрешение твое получено и беспижамная вечеринка объявляется открытой, – я выдернул пробку и разлил по бокалам вино. – За тебя! – нежный звон богемского стекла, и, не разрывая взглядов, мы пили до дна. Я отнял бокал, поставив оба на столик, и коснулся ладонью щеки парня. Пальцами закапываясь в смоль волос, медленно приблизился: – Можно? – задержался у самых губ. – Да... – он едва слышно ответил и потянулся мне навстречу. Легким поцелуем собираю сладкие следы алкоголя. – Не торопись, мой хороший, – отстраняюсь от настойчивых губ, – еще вина хочу выпить и тебя угостить. Разливаю по фужерам, делаю большой глоток, часть напитка оставляю во рту и наклоняюсь к нему. Крохотными порциями пускаю в поцелуе вино в приоткрытый рот, угощаю и ласкаю одновременно. – Еще... – Да, – пригубив из бокала, снова делюсь напитком, медленно укладывая на спину. Андрей с тихим стоном вытягивается, послушный моему давлению. Из бокала тонкой прохладной струйкой лью содержимое на грудь, живот. Густой тягучий ручеек прокладывает русло, оставляя влажную дорожку. – Мой сладкий. – Испачкаешь постель! – растерялся парень. – Да, – ласково шепчу, улыбаясь его испугу. – Это входит в мои планы, – останавливаю стекающее с кожи вино губами, слизываю с прогибающегося, покрытого возбужденными мурашками тела. Поднимаюсь назад к лицу, ловлю поцелуй, с трудом сдерживаю свое тело, но не ответить на движения под собой не могу, жадно наваливаюсь сверху, толкаюсь... Парень стонет, тычется в такт моим движениям, рвет мои губы зубами, зализывает языком, комкает волосы. – Хочу тебя, Люк, возьми... – шепчет, бесстыдно разбрасывая бедра подо мной. – Все будет, не торопись, мой сладкий, – с трудом отрываюсь от губ и, потянувшись за бокалом, делаю глоток сам, а потом приподнимаю голову Андрея и, прислонив бокал к его рту, как ребенка пою. Пока он жадно пьет, целую глаза, виски, щеки. Отставляю ненужную пустую посудину и скольжу свободной рукой ниже к бедрам и паху, ловлю благодарный стон. – Спасибо мой мальчик, что ты сегодня такой, как я люблю, – ласкаю гладкую кожу паха. Накрыл ладонью твердый член и провел вверх-вниз, ловя тихий стон и наслаждаясь чувственными толчками в руку. – Красивый, можно мне поцеловать? – легонько подрачиваю и, глядя в мутные глаза, жду ответа. – Издеваешься? – парень всхлипнул и дернулся на мое осторожное сжатие. – Можно! – Соблазняю девственника – все только с твоего разрешения, милый. Может, еще вина? – Сука, если ты сейчас остановишься, я кончу сам, а потом буду жрать и пить все, что ты скажешь, хоть борщ! – почти прорычал Андрей, а я, сдерживая смех, накрыл губами головку моего разъяренного теряющего терпение девственника. Ртом принимал нежную и очень настойчивую плоть, впуская так глубоко, насколько позволяла анатомия, а скользкими от смазки пальцами ласкал, надавливая на нежную кожу плотно сжатого сфинктера, понемногу растягивая и проникая внутрь. Отпустил член и подтянул себя вверх, оказавшись лицом к лицу, коснулся губ и накрыл отвлекающим от неприятных ощущений поцелуем. – Открой глаза, я хочу смотреть в них, пожалуйста. Парень послушался, и я окунулся в расплавленное золото его взгляда. – Не закрывай, – сильно надавил двумя пальцами. – Это недолго, сейчас дискомфорт пройдет, – я шептал удивленно распахнутым глазам и массировал гладкие стенки в поисках простаты, пробираясь глубже на всю длину и лаская найденную железу. – Да, мой хороший, это то, ради чего мужчины занимаются любовью друг с другом, – шепнул и накрыл громкий стон, выпивая, заглушая поцелуем. Свободной рукой прижимал выгибающееся, подмахивающее в такт подготавливающим движениям тело к себе и терся сам, наслаждаясь его удовольствием. – Позволишь? – я вынул пальцы и потянулся за презервативом. – Да, хочу тебя, – шептал мой неопытный любовник, беспорядочно содрогаясь от возбуждения, пока я занимался собой. – Иди ко мне, только глаза не закрывай, пожалуйста, – я расположился между бедер и, приподняв их, подтянул к себе за колени. – Больно? – парень дернулся и сдавленно вскрикнул, когда я, сдерживая желание ворваться, медленно вошел и замер. Отпустив его ноги, склонился, лаская губами кожу шеи и щек, и осторожно шевельнулся в нем. – Не зажимайся, расслабься, смотри на меня... – шепча, успокаивая и целуя, вылизывая, пробуя на вкус, осторожно двигался, надеясь не причинить боли. Андрей, привыкнув к новым ощущениям, тихонько подмахивал, по чуть-чуть увеличивая амплитуду. А я брал этого мальчишку с янтарным доверчивым взглядом, любовался им и сходил с ума от нежности – «мой». По истерзанным темным губам на белоснежном лице скользил сухой язык, черные пряди прилипли к взмокшему лбу, тяжелое рваное дыхание и ускоряющиеся движения мне навстречу... я чувствовал приближение его кульминации, да и сам был на грани. Расслабил руки, на которые опирался, и накрыл телом, продолжая двигаться. Его член, найдя мой живот, несколько раз сильно ткнулся и скользко излился между нами. Пальцы Андрея до боли впились в плечи, сжимая. Его дыхание обжигало кожу, он тихо стонал, пока я, набирая темп, приближался к оргазму. Кончив, хотел освободить от себя парня, но он, почувствовав мои намерения, вцепился в бедра: – Останься. – Да, мой хороший, как скажешь, – приподнявшись на локтях, я целовал бледное лицо. Несколько секунд он ничего не говорил, а потом выдохнул это, словно самому себе: – Люк, я люблю тебя, – всего четыре слова, и стало тихо. Он сказал, а я молчал и боялся дышать, я хотел слушать это снова и снова, я едва не поверил ему…