В чистом поле, в белом поле

Эми мертва. Эми Паддл, неуклюжая девочка с самыми рыжими волосами на свете, мертва. Не надо было её отпускать Она ведь всего лишь забыла чертову сумку в лесу и как последняя дура поперлась туда одна. «Да ничего не случится, Рой, дай мне всего пару минут, я быстро» Она убежала, глуповато улыбаясь, а через несколько минут послышался леденящий душу вой и истошные крики. Рой тогда словно окаменел, не мог пошевелить и пальцем, и едва он бросился в лес, как все стихло, и выстрелила пушка. Не было смысла идти туда. Он просто тихо выругался и остановился в полной растерянности, не зная что делать. Время шло, но ничего не происходило. Планолет забрал тело Эми раньше, чем Рой понял, что так и не сумел попрощаться. Он на ватных ногах вернулся в лес, ожидая увидеть кровавое месиво, но было чисто и тихо, как будто ничего и не произошло. На какое-то мгновение ему показалось, что все это неправда, и сейчас Эми выйдет из-за дерева и скажет, что не надо было идти за ней, как вдруг взгляд Роя метнулся влево. Чертова сумка. Единственная вещь, которая осталась от Эми Паддл, которая была слишком занята ненавистью к себе, чтобы замечать его. Разумно было бы взять её, чтобы осталась хоть какая-то память, но ноги шли сами собой, пытаясь увести его отсюда. Дальше. Оказаться как можно дальше, убежать от этого, забыть и больше никогда не вспоминать её истошные крики и свое собственное бессилие, забыть костры по вечерам и безмолвные разговоры ночами, забыть все дни и каждую секунду всех девяти лет этих неловких переглядок и несуществующие встречи Забыть Эми. Потому что иначе он сойдет с ума, зная что виноват в её смерти. Потому что он, черт возьми, так и не сказал ей. Единственный человек, которому Рой не был противен. Неважно, что Эми его даже не замечала — это не противоречит. И, возможно, единственный человек, который когда-нибудь бы мог стать его другом. Возможно, он даже не успеет осознать это. У Роя совершенно не было плана действий. Хотя нет, один был — попытаться не сдохнуть, но с каждой минутой его успешное выполнение становилось все менее и менее вероятным. Вообще-то, он уже смирился со своей смертью. Давно, еще в Девятом. Только тогда он думал, что сдохнет от голода, а не на Арене, но тут по крайней мере был шанс неплохо отъестся впрок. Он всего лишь ребенок. Рой понимает это, когда остается совсем один, посреди незнакомых угрожающе высоких деревьев и валунов. Он сам не заметил, как пришел сюда, хотя такое прежде и случалось уже. Несколько раз. Если точнее — каждый вторник, когда нужно идти в центр за получением дополнительного пайка взамен на новые и новые тессеры. Рой отсчитывает дни по минутам, и ему кажется, что пролетела уже неделя, но на деле и двух дней не прошло. В Девятом Дистрикте не слишком хорошо с арифметикой. Он слоняется в пределах двухсот метров от края Арены. Натыкается на силовое поле и впервые за день радуется, когда делает это не рукой, а веткой, которой он размахивает безо всякой причины. Смысл — никакого. Скажи он кому-нибудь о том, что на Арене Голодных Игр невыносимо скучно, то получил бы от собеседника лишь недоумевающий взгляд и громкий, неестественный смех, подчеркивающий и без того не очень удачную шутку. За двадцать дней здесь произошло больше, чем за четырнадцать лет дома, но после смерти Эми Паддл, единственного возможного союзника, желание что-то делать потеряло всякий смысл. Рой осматривает кусты ежевики у окраины леса и думает, что сможет жить здесь еще неделю. Он осторожно ходит по траве около постаментов, пытаясь понять, почему даже растения здесь пытаются убивать. Рой сидит на границе между непроходимой чащей и выжженным полем и думает, что наверное пора что-то менять в этом праздном существовании, иначе его заставят это сделать ужасными способами. Да и самому хочется хоть как-то изменить среду обитания. Рой даже не замечает, как за спиной ломаются ветки и клинок втыкается ему в шею.