В чистом поле, в белом поле

Кровь Пита Мелларка смывает пережитки последних дней и вновь превращает Мирту в новоиспеченную выпускницу Академии. Затуманенность, навеянная неприлично сильной схожестью Двенадцатого с напарником последней, спадает, открывая Мирте всю глупость и опрометчивость её поступков. Как много можно было сделать, пока этот чертов аутсайдер отворачивался, или делал что-то помимо слежки за ней. Он мертв и огненная сучка теперь наверняка прибежит рыдать и мстить. Плевать. Мирта вернулась. Она охотник и боец, воспитанный в лучших традициях Дистрикта 2, ловкая, смелая, умная и выносливая. Заполучив в подарок за убийство Мелларка пачку метательных ножей, она самодовольно улыбается. Плюс один боеспособный трибут на Арене. Осталось только найти самодовольного ублюдка и выполоскать ему мозги по поводу фактического предательства. Мирте хочется его убить, но с десяток тренированных и настроенный против них всех профи заставляют отложить это решение в долгий ящик. Катон. Марвел. Диадема. Если у них хватит мозгов догадаться не разрывать альянс, они объединятся и смогут выпилить добрую половину трибутов. Оставшаяся уйдет на стариков, а потом начнется самое интересное. Мирта не понимает, насколько все это глупо. Она как запрограммированная твердит, что главное — не разрывать союз раньше времени и как можно быстрее расправиться с остальными, хотя не представляет, где находится. В сущности — она одна, совсем одна, полутораметровая девчонка весом едва ли в полцентнера против Арены. Смешно и глупо, но именно так воспитываются солдаты. Катон воспитывался так же, поэтому Мирта совершенно правильно беспокоится насчет его смерти. Этот идиот мог вляпаться в любую заварушку, а будучи один, он не самый сильный боец. Мирта знает, что Марвел или Одиннадцатый уделают его, будь бой честным. Мирта улыбается. Право на честный бой с Катоном принадлежит только ей. Она не ощущает ничего, когда под руку случайно попадается какая-то старуха, усердно прячущаяся в кустах. Это даже не вина Мирты — она просто решила поиграться. И выиграла. Туфли натирают ноги и она с отвращением представляет, какие ужасные кровавые мозоли останутся после, но это второстепенно. Главное — найти свой альянс. Мирта не представляет свою победу без союзников. Пусть ненадолго, но у неё должна быть теоретическая страховка от других, путь даже и ненадежная. Наверняка большинство других уже сошлись и теперь вовсю наслаждаются легкой игрой, пока есть время. Это чертово желание оказаться в альянсе красной нитью проходит сквозь все её мысли, заставляя забывать об осторожности. Мирта несколько раз чуть ли не впечатывается в дерево, а ветки проходят в опасной близости от её глаз. Стремление превращается в желание, желание — в вожделение, а вожделение становится одержимостью, и кажется, что лучше было бы оставить Двенадцатому жизнь, потому что угнетающее одиночество сжимает в колючих тисках, и простые и незамысловатые образы превращаются в устрашающие кошмары Мирта панически не хочет оставаться одна, здесь, посреди черт знает чего, где ничто и никто не может быть настолько простым, как она думала прежде. Она никогда не признает, что ненавидит, когда рядом никого нет, но вокруг лишь пустота и ни единой живой души, так что Мирта стискивает зубы, закрывает глаза и старается идти на ощупь. «Единственный, на кого вы можете полагаться — вы сами. Ближайший союзник предаст, друг уйдет, любовник изменит, но ты никогда не оставишь себя», — слова, старательно заучиваемые несколько лет, вырезаны в мыслях и заживают болезненными шрамами. Мирта не хочет поворачивать голову и видеть пустоту за собой. Представлять, что на самом деле позади шумная компания, намного проще. И не так болезненно. — Река. Вверх по течению, — твердит она зазубренные правила поиска укрытия, как-то забыв, что здесь с дюжину тех, кто учит то же самое. Брут. Децим. Лайм. Энобария. Марк. Дезире. И еще несколько имен, которые она не помнит. Имена тех, кто в сотни раз лучше умеют выживать и убивать, но Мирта уверена — они никогда не объединятся. Потому что все и так знают, кто подлая крыса, вырезавшая альянс в одиночку, а кто привел своих союзников в логово зверя несколько лет назад, благоразумно скрывшись по дороге. — Если только нас будет больше, никто не сможет сопротивляться, — твердит Мирта, для уверенности сжимая в руках оставшиеся ножи. Если только. Если вообще кто-нибудь объединится, если кто-нибудь вообще доживет до встречи. Мирта не сомневается в пройдохе Марвеле, который всегда найдет выход, но Катон… Катон слишком прямолинеен и вспыльчив, чтобы не влезать в первую попавшуюся драку. Он не умеет ставить нормальные ловушки, предпочитая открытый бой с мелкими подлянками, но сейчас здесь десятки таких же. И угораздило же её… Мирта вздыхает, открывает глаза и поджимает губы. Сейчас она нужна ему точно так же, как он ей. Если не сильнее. *** На следующее утро первое, что замечает Мирта — это проткнутое огромным древесным суком тело старика. Её интереса к играм хватает, чтобы понять, кто сделал это.