Игра со Смертью

Я не мог поверить своим глазам. Вот он сидел на холодном алтаре перед нами, кутаясь в мой тонкий плащ и подрагивая от холода. Люциус в этот момент был живее всех живых: с бьющимся сердцем, с порозовевшими от прилива крови щеками. Он растерянно разглядывал свои пальцы и красную ленту, будто тоже не верил в происходящее. Лаанис, не менее поражённый, стоял позади меня и не смел даже шелохнуться, чтобы не спугнуть этот «мираж». Я сделал первый шаг, потом ещё и ещё, пока не подошёл практически вплотную к мужчине. И только тогда, когда я оказался рядом, Люциус поднял на меня взгляд, а его губы растянулись в теплой улыбке. В миг меня накрыла тёплая волна облегчения, и я почувствовал, как колени задрожали, а по щекам непроизвольно потекли слезы. Дрожащими пальцами я накрыл его руку и крепко сжал. Пустота в моем сердце заполнялнилась трепетом, усиливая каждую волну эмоций, когда кончики моих пальцев наконец-то встретились с его едва теплой кожей. Он был живым. — Ты жив… — тихо выдохнул я, чувствуя, как дрожь начала распространяться по телу. — Я жив, — едва слышно выдохнул Люциус, убеждая в этом то ли себя самого, то ли меня. А потом он мягко перехватил мою руку и одним рывком притянул к себе. Люциус обнял меня с такой нежностью, словно боялся потерять снова. Вся боль и тяжесть мгновенно растворились в этот прекрасный момент. И с каждой секундой, проведенной в его объятиях, я чувствовал, как все тревоги и печали окончательно исчезали. Мы сжимали друг друга так крепко, что мир вокруг нас казался маленьким и незначительным, и больше никого кроме нас в нем не существовало. Кроме Лааниса. Я отстранился первым, скользнул подушечками пальцев по тёмным волосам. А потом в пол оборота глянул на улыбавшегося мага, стоящего всё там же в проходе. Поймав мой взгляд, он понял, что про него всё-таки вспомнили, и направился к нам. — Прости, король, пришлось немного осквернить твою могилу, чтобы ты оказался тут, — усмехнулся Лаанис и протянул руку, приветствуя. — Добро пожаловать обратно. — Поверь, маг, я совсем не держу на тебя зла, — тихо рассмеялся Люциус и сжал его ладонь. — Спасибо. — Думаю, тебе бы сейчас не помешало ополоснуться и отдохнуть, поэтому ты вряд ли будешь против, если я оставлю вас и согрею воду в купальне, — Лаанис отстранился и отошёл на несколько шагов назад. — А потом нам нужно будет побеседовать. Люциус кивнул, а маг развернулся на каблуках и покинул помещение, оставляя нас наедине. Когда дверь за мужчиной закрылась, король снова сгреб меня в крепкие объятия, утыкаясь носом в шею. Его горячее дыхание приятно щекотало кожу, веером рассыпая по ней маленькие мурашки. — Я думал, что больше никогда тебя не увижу, — шепнул Люциус и нежно поцеловал меня в шею, слегка прихватив губами кожу. — Что произошло после того, как ты вернул меня к жизни? Почему ты так долго не возвращался? — Владлен, — мужчина отстранился, а потом встал с алтаря, — давай не будем об этом. Давай оставим в загробном мире всё то, что с ним связано. Я не хочу это вспоминать. Главное, что я снова жив и нахожусь рядом с тобой. — Как скажешь. А теперь пошли, я отведу тебя в купальни, — я взял его за руку и потянул прочь. Я больше не мог находиться в этом зале ни минуты, ведь слишком много негативных эмоций в последнее время я испытывал именно тут. Люциус пошёл следом, не сопротивляясь, перед этим накинув плащ на плечи, пряча наготу. Храм был совсем небольшим, и уже через несколько минут мы зашли в помещение. Маг уже ушёл — у него заняло не больше пары минут чтобы подогреть воду магией и наложить поддерживающее тепло заклинание. Воздух был влажным, тёплым, наполненный хвойным ароматом. Из нескольких деревянных купелей, расположенных по центру, наполнена была одна. — Не помню, когда последний раз нежился в горячей воде, — усмехнулся Люциус, сбрасывая с плеч плащ. — А ещё мне так чертовски холодно. Он вальяжно прошёл к купели и погрузил туда руку, проверяя на тепло, а потом, удостоверившись, что температура ему подходит, мужчина поднялся по ступенькам и стал заходить. Вода при тусклом освещении факелов играла на бледной коже, красиво подчеркивая контуры мышц на его стройном теле. Я невольно залюбовался тем, как покачивались его бёдра при ходьбе; как перекатывались под кожей мышцы, когда он поднимался по ступенькам. Я следил за каждым его движением, вздохом, и я просто не мог налюбоваться после столь долгой разлуки. Люциус всегда был прекрасен до невозможности, но сейчас он стал будто бы другим, более живым. Либо это просто мне так казалось. Тихий вздох удовольствия сорвался с губ мужчины, когда он полностью погрузился в воду. Он одним движением руки перекинул мокрые волосы на плечо и откинулся на спинку купели, закрыл глаза. Я медленно подошёл ближе, сел на ступень и, сложив руки на бортик, продолжил наблюдать за возлюбленным. Он явно чувствовал моё любопытство — на тонких губах заиграла легкая усмешка. Не открывая глаз, он поднял руку и провел тыльной стороной влажных пальцев по моей щеке. — Иди ко мне, — тихо произнёс он. — Если хочешь, конечно. — Я думал, что ты никогда не предложишь. — А если бы я не предложил, то ты бы остался так сидеть и обтекал слюной? — Люциус засмеялся. — Ничего я не обтекал. Я притворно обиженно фыркнул, в этот момент ловко скидывая с себя лишнюю одежду. Горячая вода приятно обожгла кожу, когда я стал заходить в купель. По мере того, как я медленно опускался в воду, мышцы расслаблялись, а напряжение, накопленное после долгого и утомительного дня, таяло на глазах. И вот мы полностью обнажённые сидели с Люциусом в одной купели плечом к плечу. Он всё так же расслабленно лежал с закрытыми глазами, явно наслаждаясь давно забытым ощущением. То ли от жара воды, то ли от смущения я почувствовал, как потеплели мои щеки. Я сам удивился тому, что после всего, что между нами было, я так глупо и по-юношески смущался. — Я чувствую себя таким живым, — блаженно выдохнул Люциус и открыл глаза, сел прямо. Он, слегка наклонив голову, стал рассматривать меня в ответ. От его цепкого взгляда голубых глаз, скользящему по моему лицу и телу, щёки ещё больше разгорались. Мне хотелось провалиться под землю. Не в силах больше выдерживать на себе его взгляд, я отвернулся. Но этого, казалось, Люциус и добивался. В следующее мгновение я почувствовал, как горячие пальцы сильно и в то же время нежно сжали мой подбородок, поворачивая голову обратно. Наши глаза снова встретились, и у меня перехватило дыхание от того, насколько близко он был. Не успел я открыть рот, чтобы ответить ему, как мужчина поддался вперёд и приник к моим губам. Я прикрыл глаза и запустил пальцы в его волосы, медленно отвечая на поцелуй. Люциус целовал меня сначала нежно, аккуратно, будто пробуя на вкус новые ощущения. А потом его язык смело и бесцеремонно проник в мой рот, и я не смог сдержать тихий стон. Я почувствовал, как руки Люциуса крепко сжали мою талию, а потом он потянул на себя, усаживая на колени. И вот я оказался сидя на мужчине, расставив ноги по обе стороны от его бёдер. На долю секунды я позволил себе отстраниться и сверху вниз посмотрел в затуманенные глаза моего короля. Подняв руку к его лицу, я осторожно провёл пальцами по щеке, очертил контур губ. Всё внутри разгоралось огнём, а сердце начало стучать в сумасшедшем ритме. Бёдрами я чувствовал немалое возбуждение Люциуса, да и я сам тоже был возбужден. Я снова приник к манящим губам. Этот поцелуй был живым огнем, который исходил из глубины моего сердца. Мои губы впитывали каждый его томный вздох, каждое движение его языка. Внутри возникла всепоглощающая волна эмоций — любовь, страсть, желание и безграничная эйфория. По телу электрическим током прошла волна мурашек, когда я почувствовал, как Люциус ласково скользнул пальцами вверх по моему позвоночнику. Его рука легла мне на затылок, и он слегка надавил, углубляя поцелуй, делая его ещё более жарким. Мои губы горели от ненасытных ласк, укусов, и это только усиливало возбуждение. Но каково было моё разочарование, когда вскоре король отстранился и пересадил меня со своих колен обратно на выступ в купели. Я непонимающе смотрел на него, хлопая ресницами. А брюнет, как ни в чём не бывало, прикрыл глаза и откинулся на спинку. — Владлен, — хриплым голосом выдохнул он, — я бы взял тебя прямо тут и не отпускал бы до самого рассвета, наслаждаясь каждым миллиметром твоего прекрасного тела, но у меня совершенно нет сил. Было немного обидно, но в то же время я прекрасно понимал любимого. Наверняка, возвращение далось ему в разы тяжелее, чем каждому из нас. Его душе и телу требовался отдых. Тихо выдохнув, я устроился рядом, дублируя позу мужчины. — Ты не злишься на меня, что я не пришёл тогда, после смерти Аркадия? — аккуратно поинтересовался я. — Я не злюсь. Я всё прекрасно понимал, и, если честно, думал, что ты никогда меня не простишь. — Я не держал на тебя зла. Ты не мог поступить иначе, — произнёс я, а потом, сделав небольшую паузу, спросил: — А ты знал заранее, что они умрут? — Нет. — А как ты тогда узнал о том, что в замке будет резня? — Это было очевидно, — Люциус открыл глаза и сел прямо. — После убийства короля, узурпатор практически на сто процентов должен был избавиться от его окружения. И плюс я тогда почувствовал, что в ту ночь будет много смертей. Я открыл глаза и тоже выпрямился, а потом пододвинулся ближе к мужчине и опустил голову ему на плечо. Он в ответ приобнял меня за талию, притягивая ближе. Возбуждение уже практически отпустило. — А ты знаешь, как Лаанис смог осуществить ритуал? — снова поинтересовался я. — Отчасти, — хмыкнул Люциус. — В ту луну, когда ты не пришёл, я встретил его. Он рассказал, что узнал о ритуале, а я поведал ему о том, где похоронено мое тело, где найти старейшин и каким семьям он может доверять, если ему понадобится помощь. И, если честно, я до последнего не верил, что ему удастся всё это провернуть. Особенно после смерти Аесара. Но маг оказался очень упёртым. Ещё немного мы пообщались на отвлечённые темы. А потом я помог Люциусу помыться: потер мочалкой ему спину, промыл волосы. Полотенцем я мягко промакивал его кожу, стирая капельки воды. И после всех процедур я проводил его в мою комнату, где Люциус сразу же уснул, как только его голова коснулась жесткой соломенной подушки. Я тоже был ужасно вымотан и вскоре присоединился к нему, прижавшись максимально близко и положив голову на его крепкую грудь. Засыпая, я вслушивался в равномерное биение сердца, до конца не веря, что он действительно сейчас здесь и со мной. И что больше он никуда не исчезнет.

***

Проснулись мы, когда солнце уже было в зените. Никто не смел нас разбудить, давая отоспаться после тяжёлых дней. Когда я открыл глаза, Люциус уже не спал. Он нежно поглаживал мои волосы и смотрел в окно, наблюдая за тем, как ветер колышет зелёную листву. Какое-то время я молча наблюдал за ним, наслаждаясь прекрасным мгновением, а потом поцеловал в щеку. — Доброе утро, — мужчина улыбнулся, поворачиваясь ко мне, и подарил короткий, но такой нежный поцелуй. — И тебе. Хотя уже далеко не утро, — я сел на кровати и потянулся, растягивая затёкшие мышцы. — Я впервые сегодня спал после своей смерти. Я уже забыл, как прекрасно просыпаться отдохнувшим по утрам, — он последовал моему примеру. — И знаешь что? — Что? — Я чертовски голоден, — Люциус рассмеялся, когда в подтверждение его слов заурчал желудок. — Ох уж эти человеческие потребности. — Тогда нам срочно нужно поискать что-нибудь съестное на кухне, — предложил я. Люциус согласно кивнул. Я поправил помявшуюся после сна одежду — его и мою, а потом покинул комнату и отправился в сторону небольшой кухни и столовой вместе взятой. Мужчина последовал за мной. В храме было тихо — я не слышал ни звука, выдающего присутствия друзей поблизости. Лишь доносилось пение птиц сквозь разбитые некогда окна. По мере приближения к месту назначения до моих ушей стали доноситься: знакомые голоса и детский смех. Наверняка, готовятся к обеду или уже обедают. И я не прогадал. Когда мы с Люциусом зашли, все резко замерли и устремили на нас свои взгляды, оторвавшись от занятий. Арилина стояла у печи, готовя что-то вкусное и аппетитно пахнущее, а на свободном столе Дейл, помогая, нарезал салат. Лаанис же был атакован маленьким принцем, который складывал вокруг него все найденные на кухне поварёшки и деревянные тарелки. — Доброе утро или день, — первым поздоровался мой спутник, опередив меня. Я улыбнулся и отошёл немного в сторону, пропуская его вперёд. Дейл был с ним уже знаком, поэтому особого интереса не выказывал. Он только, широко улыбаясь, подошёл к королю и поприветствовал его, пожав руку. — С возвращением. Рад снова тебя видеть, — произнёс человек, на что получил благодарный кивок. Арилина ранее знакома с бывшей смертью не была, поэтому она пребывала в слегка растерянном и смущённом состоянии. Но в то же время она с огромным любопытством осматривала его и, наверное, думала что сказать. — Добрый день, Люци…. Ой, то есть, Ваше Величе… — пролепетала девушка и замерла на полуслове, не зная, как правильно обратиться. Я заметил, как из-под светлой шевелюры выглядывали покрасневшие кончики ушей, да и само лицо у нее было по цвету почти как раскалённые угли в печи. Люциус не смог сдержать смешка, прикрыв рот рукой. — Просто Люциус, — улыбнулся он, проходя дальше вглубь комнаты. — Рад всех вас видеть. Эльфийка кивнула и, одев на руки перчатки, достала из печи ароматно пахнущий казанок. — А мы тут решили приготовить праздничный обед, чтобы отметить возвращение Люциуса, — проговорила эльфийка, вернув самообладание. — А так же почтить память старейшин, — на последних словах голос девушки слегка дрогнул. — Отличная идея, — улыбнулся я и пошёл к кухонным шкафам, чтобы помочь друзьям. Люциус отошёл к Лаанису и малышу, познакомился с ним, а потом включился беседу с магом. Вместе с Дейлом мы отодвинули стол, и я принялся его накрывать, а парень вернулся к готовке салата. Параллельно я беседовал с друзьями на разные темы, и будто бы не было тех тяжелых и мрачных для всех дней. Вскоре на столе стояли: ароматное рагу из оленины с картофелем, легкий салат и несколько простых закусок. Не забыли мы и про эльфийское вино, найденное Лаанисом в недрах подвала. Рассевшись по своим местам, каждый наполнил свою тарелку и бокал. Мы очень давно не ели все вместе и вот так не общались. В голове сразу стали пролетать теплые воспоминания о совместных ужинах в замке, когда ещё не произошло всех ужасных событий. И мне так нравилась царящая атмосфера. Люциус был тоже очень доволен — это можно было заметить по его широкой улыбке, и по тому, с каким он удовольствием поглощал пищу. — Очень вкусно, — похвалил брюнет, отправив очередной кусок мягкого мяса в рот. — Я очень давно не чувствовал вкуса пищи, и даже не помню, когда обедал с кем-то вместе. Мужчина заново познавал человеческий мир, открывая для себя новые вкусы и впечатления. За эти триста с лишним лет в его памяти, наверняка, стёрлось то, каково это быть обычным человеком. Хотя, возможно, он этого даже и не знал. Люциус ведь родился в разгар войны и надел корону, когда ему едва исполнилось шестнадцать. И всю жизнь он прожил воюя, пока не погиб, но ему был дан второй шанс. Я пообещал себе, что обязательно покажу любимому все прелести жизни. Вскоре обед подошёл к концу, я помог эльфийке убрать со стола и помыть посуду, пока трое мужчин что-то обсуждали. И когда всё было убрано, я подошёл к ним и хотел было предложить Люциусу прогуляться по лесу, но маг меня опередил: — Давайте пройдёмся. Я бы хотел кое-что показать, — произнёс он. Голос мужчины был серьезный, брови слегка нахмурены, и что-то совсем мне не понравилась его интонация. Но я ничего не сказал и просто кивнул в ответ. Арилина с сыном и Дейл тоже пошли с нами, явно заинтересовавшись предложением. Мы покинули храм и двинулись вглубь леса. Я понимал, куда мы шли — я провёл много времени здесь, охотясь и просто гуляя. В минутах пятнадцати от храма находился выход на бескрайнее поле, где иногда, когда мы только приехали, я катался верхом, чтобы скоротать время. Но там не было ничего примечательного кроме высокой травы и редких деревьев. По мере приближения стали слышны людские голоса, смех, ржание коней и лязг металла. В воздухе пахло костром и жаренным мясом. И чем ближе мы подходили, тем громче и отчетливее всё звучало. Людей было много. Очень много. Меня окутало нехорошее предчувствие, сердце учащённо забилось от посетившей меня мысли. Я отчасти стал понимать, что именно нас ждало за выходом из леса. Я догадывался об этом уже давно, ещё когда Лаанис поведал мне о ритуале, о своих частых отъездах, но старался об это не думать. Ведь это было как-то не правильно. Люциус только ощутил вкус жизни, как ему снова… Я тряхнул головой, прогоняя навязчивые и ранящие мысли, а потом догнал своего короля и взял его за руку, крепко сжимая. Знал ли Люциус, куда мы идём? Наверное, знал. Мужчина переплёл наши пальцы, продолжая шагать вперёд. И вот вскоре просветы между деревьев стали шире, и мы покинули священный лес. Яркий солнечный свет ослепил, не давая какое-то время сфокусироваться на окружении. Гомон голосов резко затих. Перед нами, занимая практически всю видимую часть бескрайнего поля, расположилась величественная армия, состоящая из тысяч и тысяч бойцов. Палатки, расположенные в строгой линии, величественно возвышались над землей, а в воздухе плавал дым от костра, и это всё давало понять, что обосновались здесь они достаточно давно. В центре лагеря величественно возвышался знаменитый флаг, колыхаемый порывами ветра. И на этом флаге золотом отливал герб королевского фамильного рода. Только принадлежал он совсем не Аесару. А единственный живой представитель этой семьи стоял сейчас по правую руку от меня. Сердце ухнуло в пятки от подтверждения моих догадок. Я до побеления костяшек сжал руку возлюбленного, до крови закусил губу, сдерживая рвущееся из груди отчаяние. Вот зачем великие дома откликнулись на зов Лааниса о помощи. Не бывает всё просто так. Им нужен был король. Король, за которым пойдут все те, кто держал нейтралитет; который поведёт за собой огромное войско и вернёт спокойствие в этот мир. Лаанис вышел вперёд, а за ним в шеренгу выстроилось несколько мужчин, облаченных в блестящие и дорогие доспехи. Их лица мне были знакомы, я уже видел практически каждого из них: на балу-маскараде по случаю годовщины и в резиденции у моря, куда мы ездили на прием с Аесаром. В руках одного из мужчин покоился красивый, длинный меч, поблескивая при свете солнца. И этот мужчина вскоре сделал несколько шагов, вручая стоящему перед ним магу прекрасное оружие. Рукоять его была усеяна рубинами, витиеватыми линиями, переплетающихся между собой, а на эфесе был выточен тот ж самый герб, что и на флаге. Лаанис принял меч, а потом склонился на одно колено, протягивая его Люциусу и смотря ему прямо в глаза. За созерцанием всего этого величия и своими переживаниями я даже ни разу не взгляну на Люциуса. Вздрогнув от этой мысли, я устремил взгляд на возлюбленного, но он был совершенно спокоен. Он тоже всё понял или, возможно, знал заранее. Лицо его было словно каменная маска, спокойное, уверенное, только в голубых глазах, как мне показалось, плескалась печаль. — Прости, Король, ты хотел покоя, но мы снова втягиваем тебя в войну, — тихо, но уверенно произнёс Лаанис, склонив голову. — Если ты откажешь, все поймут. Люциус сделал шаг вперёд, отпуская мою руку. Он внимательно осматривал свой меч, с которым триста пятьдесят лет назад был похоронен в одной могиле. Тонкими пальцами мужчина ласково провёл по плоской стороне лезвия, скользя вниз к рукояти. Сомневался ли он в этот момент? Наверное, нет. Зная Люциуса, я понимал, что поступить иначе он бы просто не смог. Один раз он уже пожертвовал жизнью ради благополучия своего народа. Король уверенно сжал рукоять, беря из рук Лааниса клинок, а потом уверенно поднял его вверх. Зной сверкающего солнца отразился от металла и будто бы проник в сердца воинов, наполняя их силой. В глазах людей загорелся огонь и готовность пожертвовать собой ради старого-нового Короля. Не нужно было слов, воинствующих речей. Всё было прекрасно понятно каждому. И когда луч солнца снова отразился от лезвия меча, вся эта толпа упала на одно колено, склоняя головы перед Люциусом. — За короля! За Люциуса! За короля! С каждой новой секундой хор голосов становился все громче, оглушал. Казалось, их могли услышать даже в соседний городах и деревнях. Людям нужен был Король. И после несколько сотен лет в небытие, никто не ждал от него победных стратегий, и что он поведёт их за собой, непременно принесёт победу. Люциус теперь был обычным человеком, мало чем отличающийся от стоящих перед ним умелых и повидавших не одну битву полководцев. Но он стал символом. Символом, который смог объединить этих людей и дать им надежду на светлое будущее.