Часть 1. «Как мы до такого докатились».
Поскольку ни Ками, ни Риоши на болоте обнаружено так и не было, а Феррон Кровной Связью не мог определить даже направление, да и ситуация явно требовала объяснений в более-менее спокойной обстановке, было принято волевое решение двигаться назад, в логово Курагэ, а по пути – совместными усилиями начать разъяснять сложившуюся «реальность». Но перво-наперво все отошли подальше от болота – и так дышать было уже трудно. Тем не менее, Сюрикё попросил дождаться его «сотоварища с подругой», на что было дано согласие, но мужчину буквально засыпали вопросами. - А вы вообще кто? – выпалил Кёру. - Как же тебя, здоровяк, сюда занесло-то? – удивилась Курагэ. - Жизнь-то как? – поинтересовался Феррон. - И кто, кстати, твои ребята? – решила уточнить Хоноохи. Но мужчина буквально несколькими предложениями не только ответил на вопросы, но и плавно перевёл стрелки на Феррона. - Я-то? Имел честь быть, помимо прочего, личным денщиком воеводы Хомы (на вопросительный взгляд Кёру Феррон сделал жест, мол, «потом объясню»), да ещё и учеником его по розмыслу да меканике. Нынче, правда, сам в сотниках. А как попал? Мы люди служивые, подневольные – куда воевать пошлют, туда служивые и идут. Сподручник мой, да девка его – ужо тут нашлись, так что про них знаю я мало. А вот ты лучше скажи, как же ты в прихлебатели синерожего записался-то? – вопросительный перст уткнулся в грудь Феррону. - Хм… Не хочешь, значит, особо распространяться о своих делах, да? – усмехнулся мечник, явно не удивлённый подобной реакцией, но затем всё же ответил на вопрос. – Буквально за несколько минут до того, как пересечься у водопада с Курагэ, – мужчина глянул на собеседницу, – я и Кёру неожиданно встретились там же с Кисаме. Он заявил, что знает, где моя «шавка», предложил помочь, но взамен попросил сотрудничества. - Короче, потребовал подставить нас? – усмехнулась Курагэ. - Вроде того, – кивнул мечник, затем перевёл взгляд примерно в том направлении, где раньше стояла заледеневшая фигура. – Жаль только, что это лишь клон, а не «оригинал». - Тоже это почувствовал? – вскинула бровь Курагэ, а затем добавила. – Расплодилось их в последнее время… - Одолели отпрыска – одолеем и батьку! – усмехнулся Сюрикё. - Хотелось бы верить, – с некоторым сомнением ответил Феррон. – А что там про «расплодилось их»? – мужчина глянул на Курагэ. - Сегодня утром по пути к логову я уже столкнулась с одним клоном и уничтожила его, стерев всю информацию, что гад успел собрать, – ответила женщина. – Кстати, надеюсь, у тебя заряд тоже со «стёркой» был? – женщина глянула на Сюрикё. - По что забижаешь? – прогудел детина, оглаживая бороду. – Чай, не первый год лямку военную тяну! Сам-то заряд, можа, и без стёрки был, да я ужо всё собственноручно подправил. Курагэ припомнила, что собеседник перед уходом с болота действительно начертил на лбу ледяной скульптуры несколько символов, которые на миг вспыхнули, а затем пропали. После этого скульптура начала стремительно таять, и буквально через несколько секунд от неё осталась лишь подозрительно быстро испаряющаяся лужа. - Хотелось бы верить, – хмыкнула Курагэ, а затем снова обратилась к Феррону. – И что же предложил этот выкидыш акулы и шакала, когда вы встретились? - Ну, ничего конкретного он не сказал. Заявил лишь, что я знаю тех, кого надо подставить, и что, вполне вероятно, я буду не против так с ними обойтись, и что он поможет справиться. - И ты согласился? С чего бы? - Сначала нет, но затем он показал клок шерсти Риоши и элемент одежды, похожей на ту, что носила Ками. Пообещал «помочь вернуть» их, если я соглашусь. - И ты поверил? – с явным скепсисом вскинула бровь Курагэ. – И никаких сомнений, что раз ставят ультиматум, значит подлянку готовят? - Для сомнений было достаточно просто того факта, что я общаюсь с Кисаме. Насчёт поверил… Во-первых, в обоих случаях на Риоши и Ками засаду делали из воды. Вполне в стиле Кисаме. Во-вторых, я не сенсор и мест здешних не знаю, но если ты мне за час найдёшь в окрестностях ещё кого-то с характерной «перламутровой» шерстью – съем свою робу без приправ и соуса. - Ну хорошо… – недовольно цыкнула зубом женщина. Аргументы были довольно убедительными. – И что дальше? - Дальше Кисаме сказал, чтобы я «доверился чутью» и завёл жертву в ловушку, после чего синелицый слинял обратно в озеро. А буквально через пару минут появилась ты. - И ты решил, что подставить надо именно меня? - Кисаме – сильный воин, но если у него есть возможность стравить двух своих сильных соперников – он непременно постарается сделать это, – качнул головой мужчина. – Видимо, его клон как-то понял, что ты рядом, и что мы можем пересечься. - Однако, похоже, он не знал о судьбе клона, «доставшегося» мне, и никакой информации от него не получил… Хоть какой-то плюс… Ну а дальше мы помчались сломя голову прямо в ловушку. - Не совсем… – покачал головой мечник. – Похоже, Кисаме всё же имел хотя бы примерно представление о том, куда двинулись Ками и Риоши – Зов Крови действительно вёл меня к этому месту… - Учитывая, что Кисаме в некотором смысле энергетический вампир и может выкачивать чужую чакру… Да если приплюсовать к этому, что засаду на Риоши, скорее всего, устроил именно он… В общем, теперь понятно, с какого рожна мне на том крохотном островке посреди болота привиделась лиса… - Ну а потом ты более-менее в курсе, что было, – хмыкнул мечник. - Сначала я попалась, а затем и Хоно вляпалась. Скажи спасибо, что я подозрительная вплоть до мании преследования! – оскалилась в ответ женщина. - О! А вот и други мои! – неожиданно радостно воскликнул Сюрикё. Все обернулись туда, куда указывал мужчина. Вновь прибывшие тоже увидели группу из пяти людей. На пару секунд повисло молчание. - Мать моя женщина! – наконец присвистнула Хоноохи. – Вы что, специально таких попутчиков откапываете?! - И кого от лица Феррона ты проводила? – моментально помрачнела Курагэ. - Проще в логово вернуться, – качнула головой женщина. - Мда… вот и не знаешь, где найдёшь, где потеряешь… – тихо заметил Феррон. - А что, не так что-то? – удивился Сюрикё. Курагэ лишь устало коснулась своего лба ладонью, пригладила косички, чуть растёрла шею и покачала головой. - Долго объяснять, – хмыкнул Феррон. – Ладно, предлагаю выдвигаться. Поговорить и по дороге можно. Курагэ согласилась, но решила, что время всё же дороже чакры. К тому же, ей и Хоноохи явно стоило помыться и переодеться как можно быстрее. Женщина уселась прямо на землю, призвала свиток, развернула его и, надкусив палец, начала стремительно дописывать на бумаге какие-то символы, бормоча себе под нос не то слова дзюцу, не то матерясь. Затем она потребовала у Феррона верёвку, завязала один её конец на свитке, немного обмотала его, второй конец протянула остальным и приказала всем взяться за него, а оставшуюся часть верёвки она быстренько намотала на свиток. Кёру, уже видевший как такие клубочки «работают», с явным недоверием, но всё же взялся за верёвку. Остальные подчинились вполне обыденно. - Эх! Прям как дома, у бабки Ядвиги! – Сюрикё чуть не прослезился, глядя на клубок-переросток в руках женщины. - От неё, считай, и пошло, – кивнула Курагэ, однако поморщилась, словно от не очень приятных воспоминаний. – Ладно! Ну, в добрый путь! – она уронила клубок на землю. - А надо ли глаза зак… Бвуэа-ха!! А-бву-ААть! – Кёру не успел прикрыть веки, а в следующую секунду его скрутило и чуть не вывернуло наизнанку – окружающий мир словно оглох и превратился в отвратительную, давящую на психику мешанину всех красок. Возникло ощущение, что всю реальность, да и тебя самого, перемололи в мелкий порошок, а теперь его нещадно перемешивают, пытаясь нарисовать что-то. И самым отвратительным было то, что ты был всего лишь горстью песчинок в этом невообразимом месиве, и тебя размазывало по пространству и времени. Впрочем, всё это длилось буквально несколько секунд, а потому Кёру не лишился рассудка окончательно. - Ты что, не предупредила его? – послышался голос Курагэ. – Или ты группу Феррона иным способом отправила? - Эм… вообще-то, он вроде был там и всё слышал… – ответил голос Хоноохи. – Да он и сам знать должен… вроде… - Я д… д… бвуэ-ха… тьфу! Я думал, это шутка! – кое-как выдавил рыжеволосый, распрямляясь. – Я, знаете ли, с перепоя те ещё картины ви… Э! А где мы? – парень огляделся. – Мы ж в другом месте были! - У меня есть две версии, – цыкнула зубом Курагэ. – Либо парень нам нагло наврал, что он ученик Хиому, либо старик был под постоянным кайфом, когда учил рыжего. Чтобы старый хрыч и не научил если уж не изготавливать, то хотя бы пользоваться «клубком»?! - А можа, гуляка рыжий забыл просто? – хмыкнул Сюрикё. - С его «стилем жизни» – вполне возможно, – кивнул Феррон. Все рассмеялись, а Кёру набычился и отвернулся, но ненадолго. - Кстати, ближе, я так понимаю, «глушилка» не пускает? – вскинул бровь мечник. - Как ты догадался? – усмехнулась в ответ Курагэ. – Всё, господа! Дальше – пешочком! Пока шли, обсуждали произошедшее, пытаясь создать некую общую картину случившегося. В итоге, получалось примерно следующее. Утром Ками и Риоши пришли к водопаду, девушка решила искупаться, но после того, как она вошла в воду, её атаковал не то клон Кисаме, не то его дзюцу. Возможно, в этот момент синелицый заполучил какое-то количество чакры Ками. Но в этот момент Риоши Слилась с хозяйкой, и они вместе удрали. Оторвавшись от возможного преследования, Ками уговорила Риоши вернуться за одеждой и вещами. Лиса нехотя согласилась, но, несмотря на свою осторожность, снова попала в засаду, но вырвалась и убежала прочь, хотя Кисаме и заполучил немного её шерсти и чакры, а также несколько вещей Ками. Затем на озеро с водопадом прибыли Феррон и Кёру. Клон Кисаме возник перед ними и предложил сотрудничество. От мечника и рыжеволосого требовалось завести в ловушку тех, кто «скоро объявится» у водопада. Этим кем-то оказалась Курагэ. Женщина вызвала подмогу, но Феррон смог выдвинуться с Курагэ незамедлительно, а Кёру остался ждать Хоноохи, и должен был довести до ловушки уже её. Кровная Связь повела мечника в направлении «котла демонов», где Кисаме каким-то непонятным образом создал на островке посреди болота некое подобие клонов Ками и Риоши – по крайней мере, Курагэ увидела на островке две «содержащие чакру» фигуры, похожие на девочку и лису. Далее, потеряв на секунду бдительность, женщина подошла к краю обрыва, который немедленно обвалился. Феррон оттолкнул женщину дальше от берега, и она полетела в жижу. Лишь в последний момент она почуяла подвох и не стала использовать чакру, чтобы стоять на «воде», в противном случае её бы разорвало на клочки в первый же момент. Таким образом, она оказалась в ловушке. Сам же Феррон ушёл на другую сторону болота, чтобы его было труднее обнаружить. Там чётки мечника среагировали на Сюрикё, который, как выяснилось, пару дней назад получил задание разыскать мечника, а по возможности – ещё и Курагэ, Хоноохи и Кёру. Мечник попросил помочь, Сюрикё согласился, но сказал, что ещё далековато. Тем временем, Кёру как раз встретился с Хоноохи, и они вместе помчались к Феррону. Дальше Хоно тоже угодила в ловушку, и Феррону пришлось тянуть время разговорами. Тем не менее, он намекнул Курагэ, что помощь близка, но ему может понадобиться «маркер» для выделения цели. Курагэ «атаковала» мечника пластиной, не приводящей жертвы в стазис, но «маркирующей» их. Дальше Сюрикё оставалось лишь выстрелить самонаводящейся на метку иглой с зарядом чакры, «морозящей» цель. - Сдаётся мне, мы уже пересекались, и буквально две недели назад, как не меньше… – заметила неожиданно Курагэ. – Помнится, на дороге между Конохой и Аме есть один такой разлом, и недалеко от него как раз недельки две назад была бойня в лагере бандитов… - Ишь ты! – хмыкнул Сюрикё. – Не проведёшь! Оне, кстати, там тоже были, – мужчина кивнул на двух своих попутчиков. – Собственно, деваха там к нам и прибилась… - Ну насчёт неё – согласен, по моим данным, она была в том лагере, – хмыкнул Феррон. – Но он-то? – мечник кивнул на второго попутчика Сюрикё. - Вы не поверите, но иногда это очень удобно, когда тебя считают мёртвым! – хохотнул в ответ попутчик. - А у некоторых из-за этого сердце кровью обливается! – скрипнула зубами попутчица, отвешивая мужчине лёгкий подзатыльник. – Не мог хоть как-то предупредить?! - Прости, но мне нужна была секретность… – вздохнул он в ответ. – Зато я очень быстро притёрся к небольшой группе бандитов. - Самое место для тебя! – цыкнула женщина. - Меня в те края по заданию зашвырнуло, – продолжил Сюрикё. – Правда, путаница некоторая с местом прибытия вышла… Зато иначе я б и не наткнулся на него, – короткий кивок на попутчика. – Ну да, как говорится, чего Бог ни делает – всё к лучшему! – мужчина улыбнулся. – Ну, а потом к нам пришли какие-то непонятные людишки, предложили работу всей ватаге, а иначе, мол, порешим всех на месте. Ну, чего ж делать-то? Взялись, засучив рукава – жить-то охота. Нашли татей, ну и устроили сечь в их лагере. Я-то сам в рукопашную не лез – всё больше стрелял из-за кустов, да с деревьев, но ведь дело-то сделал. Ну а потом этот, – снова кивок на попутчика – вдруг услыхал чего-то и как сиганёт прямо с дерева, да в самую гущу! Ну, я его как мог поддержал, оборонил, но токмо он больно быстро убёг на другую сторону лагеря. А уж минут через пять вернулся с кем-то связанным через плечо – она енто была, – кивок на попутчицу. – Ну а дальше – влез он обратно на дерево, схватил своё оружие и давай стрелять по лихим людям, аки одержимый. Ну да уж к тому времени сечь, считай, в поножовщину перешла. Отстреляли мы, что у нас с собой было, да и айда подальше от места бандитского… Ну потом поскитались немного, а на днях новое задание получил я – разыскать Феррона-Щита, Курагэ-Гончую, Хоноохи-Лупу, да и Арукёру-Гуляку. Ну, да уж о том говорено было. Разговор сам собой затих. Правда, Кёру всё ещё пытался выпытать у Феррона, о каком таком таинственном «воеводе Хоме» говорил Деньши, и откуда сам детина взялся, но мечник лишь буркнул, что скажет потом – собственно, насколько мужчина помнил, они были уже почти у пещеры. Буквально через пару минут они расслышали чьи-то голоса – казалось, что люди как минимум горячо спорят, а то и вовсе дерутся. Курагэ недовольно наморщила лоб и перешла с лёгкой трусцы на бег. Остальные, переглянувшись, помчались за ней. С каждым шагом улюлюканье становилось всё более и более явным. Слышались чьи-то выкрики, хлопки – похоже, в логове Курагэ творилось что-то неладное. Тропинка вильнула вниз, одновременно делая резкий поворот, и Рагэ с Сюрикё, чуть вырвавшиеся вперёд, буквально влетели в пещеру. Через миг подоспели и остальные. И замерли. Все звуки стихли как по мановению волшебной палочки – присутствовавшие в просторной пещере люди, почувствовав, что их «спалили», замерли и, боясь выдохнуть, повернулись к хозяйке логова. Здесь были все – и братья Учихи, и трое (не считая Итачи) бывших Акатцуки, и Сакура, и, судя по всему, тот самый загадочный не то постоялец, не то охранник (правда, он всё это время стоял в сторонке и был замечен чуть позже), и Хината, и Би. Собственно, из-за двух последних и был весь сыр-бор. Хината полулежала на какой-то куче тряпья, чуть приподняв руку в некоем защитном жесте. На шее у неё висел не то платок, не то какая-то лента. Над девушкой высился Би с кунаем в руке и обрывком всё того же не то платка, не то ленты. Возможно, он не то угрожал девушке, не то собирался совершить с ней что-то неприличное, а ему пытались помешать это сделать, возможно ещё что-то, но вся остальная честная компания (кроме «охранника») была с различными колюще-режущими предметами в руках. Охранник же со спокойным видом стоял у стенки, держа что-то руках. Курагэ стояла, уперев руки в бока, и слегка поскрипывала зубами. Не надо было быть пророком, чтобы понять: «Сейчас кто-то даже не словит, а огребёт по полной». «Охранник» предусмотрительно попытался слиться со стеной. Первым, однако же, нарушил тишину Сюрикё. - А чавой-то тут девиц забижают, а? – детина шмыгнул носом, хищно дёрнув левым краем губы, левой рукой приподнял рукав на правой руке. Бердыш угрожающе дёрнулся. Все «гости» невольно шагнули в стороны и глянули на новое действующее лицо. Попутчица Сюрикё едва слышно, но с явным удивлением выдавила «Акатцуки?!» - Ты по что её не защищаешь?! – детина, оглядев всех собравшихся, неожиданно грозно зыркнул не на Би, а на того самого охранника – тот поспешно положил что-то на пол и отскочил в сторону. - Ты с ним поаккуратнее, – мрачно цыкнула зубом Курагэ. – Он с полусотни шагов белке в глаз бьёт! - А я – со всей сотни сподоблюсь, – детина тяжёло шагнул вперёд. - Языком? – усмехнулась Курагэ. Сюрикё на миг замер, а затем бросил через плечо на Курагэ быстрый взгляд, мол, «шутить изволите?» И не понятно, чем бы закончилась эта сцена, если бы не одновременный возглас двоих попутчиков Сюрикё: - Нагато?! Орочимару?! - Ц-цунаде?! Дж-жирай-йя?! – неожиданно начал заикаться «бледнолицый», переводя слегка прифигевший взгляд с попутчика Сюрикё на попутчицу. - Мать моя женщина! – неожиданно рявкнула Курагэ, буквально срываясь с места. Она даже не пробежала – пролетела почти через всю пещеру (задержать её сейчас рискнул бы лишь самоубийца, и то из мазохистов) и схватила с пола тот самый предмет, который положил Орочимару. Это оказалась какая-то видавшая виды книга. – Я КОМУ ГОВОРИЛА ШЕКСПИРА НЕ ТРОГАТЬ?!?!?! – толи эхо сыграло злую шутку, толи женщина действительно была вне себя от ярости, но от звуковой волны невольно присели все, кто находился в пещере. - Ну… так это… вас долго не было, а гости… я развлечь их… и вот… – невнятно заблеял теперь действительно «бледно-лицый», поспешно отступая подальше от Курагэ. - Я тебя сейчас собственноручно на роль Дездемоны назначу! – прошипела сквозь зубы женщина. На неё было страшно смотреть. На зеркальных очках полыхали два провала в огненную бездну. Косички метались над головой, словно растревоженные змеи, жаждущие убивать. Итачи, оказавшийся ближе остальных, а потому видевший чуть больше мелких деталей, мысленно присвистнул, когда заметил, что по жгутам волос словно бы течёт некая чёрная с сине-зелёным отливом субстанция, моментально застывающая на косичках мелкими чешуйками. Камни, инкрустированные в треугольные пластины на концах косичек, внезапно вспыхнули крохотными искорками, но жижа почти тут же заволокла и пластины, и всего через миг на их месте оказались настоящие змеиные головы, сверкающие злобными глазками. Последними штришками стали с хлопком возникшие «смычок»-клинок и металлическая маска в форме жуткого клыкастого оскала, закрывавшая нос, рот и подбородок женщины. - ПОРВУ, ШЛЯПА!!! – искажённый маской, голос Курагэ приобрёл жуткий металлический отзвук. Впрочем, почти тут же её боевой рёв перекрыл ультразвук от визга (прим. беты: скорее уж хлопок от преодоления звукового барьера) метнувшегося из пещеры Орочимару. Женщина погналась за ним, отставая буквально на пару секунд. - Эм… А она всегда такая… адекватная? – нервно хихикнул Кёру. - Нет, только когда её личные вещи трогают, особенно книги, – хмыкнула в ответ Хоноохи. – Ей тогда сам демон – не брат! - Ненормальные! – послышался из-за поворота жалобный не то писк, не то рык. – А если б задавили?! – в пещеру на двух задних лапах вошёл миниатюрный Кьюби, баюкая у груди отдавленную переднюю правую лапу. - Хм… Странно… вроде бы через горящие конопляные поля не шли… – выдавил из себя Джирайя. - Унгх! Вот за это я и ненавижу гостей! Надо кучу всего объяснять!!! – в пещеру с крайне мрачным выражением лица возвращалась Курагэ, правда, уже без маски и клинка, а с головы вновь свисали косички, а не змеи. За ней, слегка пританцовывая, семенил Орочимару – его язык был перекинут у женщины через плечо и намотан на кулак. А дальше наступило время рассказов и разъяснений из категории «Как мы до такого докатились» – благо, у каждого было по забористому взгляду на последние несколько дней, а то и месяцев. Правда, первая партия гостей (Бывшие Акатцуки, Учихи, Сакура и Би), Хината и Орочимару уже успели пообщаться до прихода остальных, но послушать «такие завороты судьбы», пускай и повторно, было интересно всем. Дабы не тратить время даром, на улице был разведён костерок, над которым повесили котелок с едой, а все присутствовавшие уселись вокруг весело трещавшего пламени. Например, Орочимару, которого вроде как лично прирезал Саске, оказался здесь примерно следующим образом: ещё во время боя со своим учеником, саннин ввёл в сознание парня эдакую «установочную программу», которая должна была со временем разрастись в «копию» сознания самого Орочимару и постепенно захватить тело Учихи. И, собственно, «программа» действительно начала действовать, а каждое использование Проклятой Печати лишь ускоряло процесс. Однако незадолго до начала критических изменений в организме и психике Саске, Феррон и Итачи пересеклись с Хиому, и старик смог «вывести» из Саске всю чакру с «программой» Орочимару (том 2, глава 8, часть 2 – самый конец главы). Правда, после этого Хьюга почему-то не уничтожил «зародыш» преступника-извращенца, а ввёл «заряд» в труп какого-то несчастного, скончавшегося от болезни вроде чумы. «Программа» честно быстренько развернулась и буквально за день кое-как вернула тело к жизни. Ну а дальше уж вновь созданное сознание Орочимару, обладая всем его немалым опытом в области медицины и «специфичных» дзюцу, подлатало новый «сосуд» и привело его в «привычное» для мужчины состояние. Да и старик-Хьюга всё это время не просто в сторонке стоял. Правда, по каким-то причинам (не то бывший мертвец был «простым гражданским», не то из-за гибели от болезни, не то из-за факта смерти тела, не то из-за чего-то ещё) каналы чакры обновлённого тела оказались развитыми крайне слабо, так что саннин мог пользоваться едва ли десятой частью всех своих возможностей. Как бы то ни было, уже на второй день после «воскрешения» Хиому отконвоировал «нового» Орочимару в пещеру, где было логово Курагэ и Хоноохи. Женщины, ясное дело, были не особо рады такому новому соседу, но повиновались – как-никак, а обе были ученицами старого Хьюги и знали, что, несмотря на все заскоки, старик плохого не посоветует. Кроме того, Хиому непонятно откуда узнал, что у дам недавно помер их любимый сторожевой медведь, так что «почётная должность» пустовала. В итоге, Орочимару остался жить в системе пещер (которые ему сразу стали по сердцу, напомнив «родные» катакомбы) и вот уже некоторое время выполнял обязанности не то охотника, не то сторожа, не то повара. Правда, чем Хиому (или Курагэ) добился такой исполнительности, слушатели не узнали – Саннина аж передёрнуло от одного лишь вопроса. Кстати, его «встреча» с Хинатой оказались более чем эффектной: любопытство пересилило в девушке скромность, и юная Хьюга отправилась исследовать катакомбы. (Собственно, несмотря на всё беспокойство о судьбе любимого, ей сейчас оставалось лишь ждать возвращения с поисков Курагэ и Хоноохи, а чтобы не скатиться в депрессию девушка решила хоть как-то отвлечь себя от дурных мыслей.) Бьякуган почти не видел сквозь толщу камня, так что девушка вскоре перестала его использовать, и, как выяснилось, зря. На очередной развилке она практически нос к носу столкнулась с Орочимару, который не только вернулся с охоты на дичь, но и почти успел вернуться с охоты на чтиво – Саннин возвращался из личной библиотеки Курагэ, прижимая к груди томик Шекспира. (Которого, правда, Орочимару называл «Сейкуспира»). И, столкнувшись с человеком в катакомбах, мужчина моментально решил, что это хозяйка чтива, жаждущая крови «постояльца». Хината же была не менее ошарашена появлением человека, считавшегося чуть ли не самым опасным отступником Конохи. В итоге, они оба заорали от испуга благим матом, но если Орочимару попытался пойти на прорыв и улизнуть от «расправы», то Хината на автомате использовала что-то вроде Небесного Вихря, чем и обрушила часть тоннеля, отсекая саннину путь к бегству. (Услышав о судьбе тоннеля, Курагэ досадливо поморщилась, но сдержалась.) Дальше, когда общее недоверие и вопросы из категории «ты меня не убьёшь?» от обоих иссякли, разговор почти сам собой перешёл на ту самую книгу том, из-за которой, можно сказать, и произошёл весь сыр-бор. «Почти» – потому, что Курагэ перед выходом оставила записку Орочимару с предупреждением о гостье и просьбой занять и отвлечь её чем-нибудь на время их отсутствия. Правда, когда саннин вернулся, гостьи он нигде не обнаружил, а потому мужчина (прим.автора: будем называть Орочи всё же так) решил, что девушка сама нашла себе какое-нибудь развлечение-занятие, а потому Орочимару с чистой (прим. автора: по его-то меркам) совестью пошёл искать развлечение уже себе. Ну а в силу неистребимой любви к (особенно запретным, ну или хотя бы ограниченным в доступе) знаниям, книгам, свиткам и прочему подобному, его потянуло в личную библиотеку Курагэ. Как бы то ни было, Хината, тоже будучи не самой последней любительницей всякого чтива, попросила взглянуть на книгу, зачиталась, и… на свет родилась бредовая идея попробовать поставить какое-нибудь произведение. Всё ещё немного не доверяя друг другу, они решились скрепить наметившийся контакт рукопожатием, и тут… Собственно, тут сработала система защиты логова Курагэ – «клубок» выкинул гостей совсем близко от «блокированной» зоны, и Орочимару был немедленно перемещён к месту прибытия гостей. Вместе с Хинатой, поскольку руки их были соединены. Появление парочки вызвало настоящий фурор у гостей – Саске шарахнулся в сторону, выхватывая катану, Итачи и остальные бывшие Акатцуки – напряглись, Би – узрел практически разницу между белым шоколадом и тёмным, ну а Сакура… Сакура не то с радостным визгом, не то с боевым кличем ринулась на возникшую парочку, желая не то обнять «наконец нашедшуюся подругу», не то – задушить «наконец нашедшуюся сволочь». Тем не менее, надо отдать саннину должное, среагировал он мгновенно – с силой отпихнул от себя Хинату, да и сам отскочил в сторону. Дальше начались небольшие разборки с диалогом, который в утрированной форме выглядел примерно так: Сакура: Ты украл его у меня! Орочимару: Кого?! И вообще! Не виноватый я! Он сам пришёл! Саске: Я ж тебя вот этими самыми руками!... Сакура: Но тебе мало показалось, и ты ещё и её похитить решил?! (указательный перст нацелился на Хинату) Орочимару: Да никого я не хотел! Итачи: У меня от нашего личного общения сложилось несколько иное впечатление… Орочимару: Да ничего вы не понимаете! Не нужна мне эта девушка! Нагато(в сторону): Всегда знал, что он «не такой, как все»! Би (всё же услышав слова): Оу-е! не такой, как все! Никогда и нигде! Орочимару: А ты вообще кто, шоколадный заяц?! Би: Да что ж за жизнь-то, прям хоть тресни! Неужели я никому не известен?! Саске: (задумчиво поглаживая рукоятку катаны) Может ещё раз попробовать?... Орочимару: Саске! Не смотри на меня так! Вон! Там Итачи рядом! Ату! Фас! Ну и так далее. Через некоторое время все более-менее смирились с фактом, что Орочимару не просто жив (Нагато всерьёз начал подумывать о создании новой группировки, скажем, «ЭКС-АИ»(В смысле Экс-АкатцукИ)), но ещё и не опасен для окружающих и даже будет своего рода проводником для всей компании. Пока дошли до логова, почти перестали подозрительно коситься друг на друга. Сакура всю дорогу рассказывала Хинате о том, что случилось с ней, Нагато и Конан, а также расспрашивала боевую подругу о том, как она тут оказалась – Хьюга отвечала, старательно умалчивая о прорыве на личном фронте, а потом, поколебавшись, рассказала о нападении клона Кисаме и исчезновении Наруто. Нагато от услышанного помрачнел и, пытаясь проанализировать сложившуюся ситуацию, ушёл в себя. Конан пыталась вывести его оттуда – в смысле, из задумчивости. Дейдара и Орочимару неожиданно сошлись на общей почве нелюбви к Итачи. Саске демонстративно отказался присоединиться к ним. Би – грустил о том, что за день его уже дважды не узнали в лицо, а значит на раскрутку себя на рэп-сцене придётся потратить гораздо больше средств и усилий. Дорога пролетела незаметно, затем было довольно быстрое «размещение в номерах», после чего выяснилось, что когда прибудет Курагэ с остальными – неизвестно, а что делать до их прихода – непонятно. Вот тут-то вновь и всплыла идея постановки, которая и была реализована. В качестве жертвы был выбран «Отелло». Роли распределялись между гостями жеребьёвкой. Орочимару, по Высшей Справедливости вытянувший роль коварного Яго, вызвался дополнительно быть суфлёром. Собственно, хозяйка подоспела практически к самому финалу – «Отелло» с «классическим» (по нашим понятиям) цветом кожи после неудачной попытки задушить «Дездемону» собирался прикончить её кинжалом (за неимением такового использовался более привычный кунай). Гости, уже отыгравшие свои роли, или ожидавшие выхода на «сцену» для финального явления, крайне эмоционально переживали этот момент. Кто-то умолял «Отелло» одуматься, кто-то призывал «Дездемону» сопротивляться – короче, равнодушных не было. (Джирайя, узнав о сюжете, высказал мнение, что «лучше б они помирились и «делом» занялись», за что схлопотал подзатыльник от Цунаде.) Дальше разговор естественным образом перетёк на Джирайю и Цунаде. Нагато очень умело спародировал фразу Саске «Я ж тебя вот этими самыми руками», на что Джирайя презрительно усмехнулся и изобразил на лице что-то вроде «И не таких как ты вокруг пальца обводил!», однако всем стало заметно жуткий шрам на шее. Впрочем, саннин почти тут же признал, что, попади удар одного из тел Пейна немного левее и выше, и он бы сейчас кормил бы своим трупом рыб, а не сидел здесь и не трепал языком. К сожалению, рана всё же оказалась крайне серьёзной – у мужчины сильно пострадал голос – стал значительно более низким, хриплым, сиплым, надрывным. Но, согласитесь, по сравнению с собственной жизнью, это не самая высокая цена. В этот момент Нагато решил уточнить, почему это у Саннина обе руки на месте. Мужчина вздохнул и, слегка передёрнувшись, приподнял забинтованную левую руку – она почему-то смотрелась немного чужой, а потом сказал, что объяснит всё по прядку. Во время схватки ему действительно оторвало левую руку, да и последняя атака нескольких тел Пейна штырями всё же достигла его, но остатки Природной Энергии не дали штырям проникнуть очень уж глубоко в тело. Правда, на этом его силы и закончились. Он рухнул в воду и начал тонуть, но затем у него было что-то вроде предсмертного бреда с глюком в виде Хиому (том 2, глава 7, часть 1), после чего у саннина проснулась серьёзная такая воля к жизни. И даже на одной руке он ухитрился подняться на поверхность. Курагэ, услышав о «глюке», едва заметно напряглась и попросила уточнить, чего такого видел Джирайя. Мужчина примерно пересказал видение, показанное им глюком в виде Хиому – о «Конохе» через пять лет, вернее о месте, где та стояла. Поскольку в видении на том месте остался лишь кратер и скала, в которой Данзо основал Хикари-Нэ – «Свет Корня» – этакую личную империю, развязавшую гражданскую войну. Курагэ и Цунаде помрачнели, видимо, найдя в этом подтверждение каким-то своим мыслям. Джирайя тем временем продолжал свой рассказ. Возжелав, во что бы то ни стало, не допустить воплощения в жизнь жуткого видения о будущем, он кое-как всё же смог подняться на поверхность среди обломков каких-то построек. Там, будучи никем не замеченным, он переждал какое-то время, восстанавливая силы и пытаясь кое-как оказать самому себе первую помощь. Затем он под покровом ночи окольными путями покинул Аме, а затем и Страну Дождя, бежал в Страну Травы, а оттуда – в Страну Водопадов. Там, разжившись примитивным протезом на место левой руки, он почти случайно прибился к какой-то местной банде, щекотавшей нервишки приграничных людей. Впрочем, особо большой куш срывали они редко – как ни крути, а люди в приграничье всегда живут на куда менее широкую ногу, чем обретающиеся в центральных и «тыловых» провинциях, а вот к бою готовы не в пример лучше. Так что после очередного неуспешного нападения на караван, где погибли четверо членов банды, включая прежнего главаря, на сходке было принято решение попытать счастья на территории Страны Огня. Джирайя, не впервой оказавшийся в тесном контакте с криминальными кругами, быстро начал налаживать сеть собственных информаторов. Ну и параллельно, несмотря на «однорукость», саннин выбился на место одного из помощников главаря (на самую высокую «должность» он благоразумно не полез, понимая, что место для манёвра у него может особо и не расшириться, а то и вовсе сократится, а вот риск для жизни возрастёт гарантированно). А затем он неожиданно познакомился с Сюрикё. Банда как раз решила устроить что-то вроде не то «прощальной вечеринки», не то «чествования нового главаря», но саннин припозднился на неё из-за встречи с одним из своих информаторов. Правда, выпить ему в тот вечер так и не удалось. Когда Джирайя добрался к остальной банде, то застал довольно впечатляющее зрелище: внутри у дешёвого бара, в котором кутила банда, из целого остались только стены. Ну и ещё одна скамья, зажатая в руках здорового бородатого мужика, одетого в рванину. Его зажимали в угол, но он довольно умело сопротивлялся, а то и контратаковал, причём весьма успешно – на полу в отключке (хорошо, если не вечной) уже валялось несколько человек из банды, в том числе и новый главарь. Джирайя, как «облечённый властью», одним громким рявком потребовал объяснений. Оказалось, что кто-то из бандитов, видимо истратив свои кровные, решил немного утяжелить свой карман методом облегчения кармана чужого. То ли жадине не повезло, толи Сюрикё тогда сам специально подставился, но как только бандюга попытался улизнуть к своему столику с новоприобретённым кошельком, Деньши взревел бешеным медведем, выхватил из-под себя скамейку и погнался за обидчиком. За бандита заступились «коллеги», но Сюрикё всё равно не оробел и затеял потасовку. Выяснив ситуацию и оценив, как умело детина управляется со скамейкой, а также число зашибленных им бандитов, Джирайя неожиданно предложил Сюрикё вступить в банду. Сюрикё (правда, назвавший себя тогда Са Шок) пробурчал себе под нос что-то неразборчивое, но согласился – после того, как Джирайя отмазал его перед таки прибежавшими народными дружинниками. А уже на следующий день до саннина дошли слухи, что какая-то группа из шести человек перебила всех жителей и весь скот в каком-то относительно недалёком селе. Джирайя насторожился. Он буквально уломал главаря пойти в то село мародерствовать. На месте выяснилось, что слухи явно преувеличены. Весь ущерб от появления шести незнакомцев сводился к сломанному колодцу-журавлю и переломанной ноге какого-то деда. Колодец до того дня более полувека стоял как влитой, но при появлении незнакомцев буквально почему-то словно бы взорвался – выскочил из земли и рассыпался на брёвна, которые разлетелись во все стороны. И как раз одно из брёвен и сломало ногу старику. Остальные жители на всякий случай быстренько заперлись в домах, а то и вовсе сиганули в ближайший лес. Но вот в этом самом « «взорвавшемся» колодце-журавле» Джирайя увидел нечто знакомое, эдакий «характерный почерк» одного человека, а точнее – одной техники. Нагато при взгляде саннина сделал выражение лица «ничего не знаю, моя хата с краю», но сам жабий саннин с горькой усмешкой поблагодарил бывшего ученика, что тот хотя бы не убил всех живых, (прим. беты: ладно хоть мёртвых не тронул) видимо, был занят более важной целью. Поняв, кто проходил через деревушку, Джирайя уговорами, а то и подкупом добился того, что практически вся банда уговорила главаря двинуться ближе к Конохе. Там саннин с некоторым сожалением навёл их на свой бывший тайник. Немного разбогатевшая на «удачно подвернувшемся» скарбе банда решила немного шикануть и отправилась кутить в ближайший городок. Во время общей пьянки Джирайя ухитрился незаметно улизнуть и умотал в сторону Конохи, хотя и понимал, что опоздал к битве. С замиранием сердца, он почти ночью добрался до места, откуда уже можно было видеть Коноху или что от неё осталось, и… И увидел салют в честь того, что ещё одна лихая беда миновала славный город. Сразу отлегло от сердца, но опытный саннин не спешил расслабляться и возвращаться в родной город. Используя свою небольшую, но всё же уже довольно отлаженную сеть информаторов, а также благодаря случайным собутыльникам, он узнал, что Нагато – ранее именовавший себя не то «Пейн», не то «Пень», не то «Пей-нет» – был то ли захвачен в плен, то ли согласился на тайные переговоры. Короче, ожидалось, что в скором времени из Конохи в сторону какой-то там мелкой страны выйдет не то карательный отряд, не то дипломатическая миссия. Понимая, что практически в любом случае отряд/миссию возглавит если не сама Цунаде, то кто-то из её ближайших доверенных лиц, саннин начал продумывать, как бы пересечься с этим самым отрядом/миссией. Но события, что называется, опередили мужчину. Во-первых, он прошляпил момент, когда Цунаде вместе с небольшой группой выбралась из Конохи. (Пятая лишь победоносно усмехнулась, мол, «Ну вот! Я же всё-таки добилась незаметности!».) Во-вторых, кое-кто в Конохе тоже не терял времени даром. Джирайя вместе с бандой только-только собирался податься в другой город, когда несколько бойцов, (по мнению Джирайи, не то Корневиков, не то АНБУшников) выдававших себя за другую местную группу бандитов, поставили всей ватаге ультиматум: или выполняете одну непыльную работу и получаете за это хорошее вознаграждение, или дохните прям тут. Народ, ясное дело, согласился на вариант «нажиться на лёгкой работе». И только Сюрикё внезапно мрачно буркнул себе под нос что-то вроде «безплатный сыр токмо в мышеловке» – собственно, с тех пор саннин и не сводил с мужчины пристального внимания. Дальше все примерно всё знали – банду Джирайи и Сюрикё науськали на либо группу важных «путников», либо ещё одну банду, которая должна была тащить всё тех же «путников», но уже в качестве пленников. Кое-кого из этих самых «ценных людей» (а именно Цунаде, Наруто и, если повезёт, Нагато [ясное дело, без указания имён и званий – только портреты и описания]) надо было обязательно оставить в живых. Правда, не совсем понятно, с какой целью – не то потом «гарантированно» добить в укромном месте, не то вернуть в сохранности в Коноху. На вопрос слушателей, почему он подумал о Корневиках или АНБУшниках, мужчина заметил, что «наниматели» банды вели себя довольно нервно и подгоняли главаря и ватагу с ответом – скорее всего, за ними был серьёзный хвост, и им надо было как можно быстрее закончить дело. Ну а после того, как соглашение было достигнуто и неизвестные скрылись в чаще, мужчине почудилось несколько хлопков, как при исчезновении клонов. Как бы то ни было, с первой частью – найти «путников» – банда справилась успешно. Правда, когда до цели оставалось всего несколько часов пути, Сюрикё внезапно переместился поближе к Джирайе и потребовал обсудить кое-что. Бородач сказал, что у него нехорошее предчувствие, и предложил если уж и участвовать в схватке, то «с расстояния» – мужчина намекнул, что у него где-то неподалёку было что-то вроде тайника с дальнобойным оружием. Саннин, конечно, мысленно усмехнулся и усомнился, но когда Сюрикё притащил два самодельных игломёта – заинтересовался и стал следить за уже напарником куда как пристальнее. Дальше была бойня в лагере, ближе к концу которой Сюрикё вскользь заметил убегавших Курагэ, Наруто и Хинату. Примерно в то же время Джирайя, услышав знакомый визг, рванул выручать Цунаде. Затем саннин и Сюрикё отстреляли имевшийся боезапас и умчали от греха подальше. Ещё вначале этой бойни они оба пришли к совместному соглашению, что пора уходить из банды. Когда же у них в руках оказалась Пятая, уверенность в необходимости сговора и «побега» стала непоколебимой. Дальше они с неделю втроём скитались у границы Огня и Водопадов – за это время Цунаде, используя все свои умения, даже смогла прирастить Джирайе новую левую руку. Правда, ради этого пришлось пойти на неслыханное – они отрубили руку у какого-то только-только обезглавленного разбойника. (Сюрикё потом несколько дней постоянно отплёвывался через левое плечо, бормотал что-то под нос и украдкой быстро касался своего лба, солнечного сплетения, правого и левого плеча соединёнными выпрямленными указательным и средним пальцами правой руки.) К сожалению, совместимость оказалась далека от идеальной, так что саннина теперь то и дело мучили боли в руке, а Пятая прилагала все усилия, чтобы у мужчины не началось отторжения тканей или заражения крови. Ну а потом Сюрикё внезапно получил новое задание, и вся троица двинула к логову Курагэ. И по пути пересеклись с нею, Ферроном, Хоно, Кёру и клоном Кисаме. Последнего умелым выстрелом прикончил Сюрикё. Уже стемнело, но никто не собирался укладываться спать – внимание всех присутствующих плавно перетекло на бородатого детину. Мужчина оказался относительно немногословным, но во время короткого рассказа о себе постоянно с хитринкой щурился. Из всего, что он наговорил, можно было в итоге выудить примерно следующие сведения. Он был не из этих мест (но откуда именно – не уточнил и даже не дал примерного направления). Ещё будучи почти пацаном сперва стал кем-то вроде личного мальчика на побегушках, а затем и учеником по неким «розмыслу» и «творчеству» у воеводы Хомы, известного также под кличкой Хиус (прим. Автора: Хиус – зимний, резкий и, по ощущениям, пронизывающий насквозь холодный ветер). Затем воевода исчез при загадочных обстоятельствах, и несколько лет о нём не было ни слуху, ни духу – Сюрикё, тем не менее, продолжал совершенствовать свои умения и получил звание Особого Сотника – как поняли остальные, это было что-то вроде военной службы. И, собственно, всё. Если ему задавались конкретные вопросы, он умело увиливал от ответа на их суть и начинал, что называется, «лить воду». Этими витиеватыми ответами в полной мере насладились все присутствовавшие кроме двоих. Хината (ещё в начале беседы скромно севшая подальше от костра, а во время самих рассказов постоянно оглядывавшаяся по сторонам) тихонечко встала и пошла в сторону пещеры – сразу, как только Джирайя закончил свой рассказ, и всеобщее внимание сконцентрировалось на Деньши. Толи из-за интереса к новому рассказчику, толи из-за уже опустившихся сумерек никто, похоже, не заметил ухода девушки или не придал этому значения – никто, кроме Курагэ. Помедлив несколько секунд, она тоже тихо поднялась и пошла вслед за юной Хьюгой.***
Хината шла вперёд, бездумно глядя перед собой невидящим взором. И проблема была не в том, что на землю опускалась ночь. Нет – её слепили осколки разбитой надежды. Ноги словно сами довели её до входа в пещеру, но девушка, явно действуя на «автопилоте», почему-то пошла не внутрь, а свернула на едва приметную тропку, уходившую куда-то в сторону и вверх. За сколько уж времени она добралась до вершины холма, она не знала. «Да и какая теперь разница? Ведь ЕГО нет рядом!» «И не хватает в груди воздуха, словно он исчез вместе с ним…» И горло перехватывает тугой комок слёз и горечи… И в наполненных слёзами глазах дробится на тысячи неверных осколков, разводов и бликов свет восходящей луны и рассыпанных по небу звёзд… «Или это просто развеивается по ветру золотая пыль – всё, что осталось от счастья, которое, казалось, уже было в руках?!» Свет восходящей луны неожиданно остро резал глаза. «Или это потому, что всего лишь вчера ночью мы любовались луной вместе</b>?» Хината запрокинула голову, чтобы не смотреть на восходящее ночное светило. Легчайший ветерок откинул волосы девушки с её прекрасного лица, подхватил и обласкал их, пропуская меж своими невидимыми пальцами, дохнул в лицо ароматами каких-то не то цветов, не то трав – ароматами свежими, но с лёгкой горчинкой. Левую щёку обожгло, словно раскалённым железом – девушка невольно вздрогнула, и правая щека тоже украсилась солоноватой дорожкой слёз. Ноги подкосились словно сами собой, она всхлипнула, но почему-то не упала, а… села – на невесть откуда взявшуюся скамейку. Руки девушки на автомате скользнули по старой, изъеденной погодой и временем древесине сидения и спинки. Левая же рука натолкнулась на какую-то не то коробочку, не то крышку чего-то… Но девушка, похоже, не заметила ничего из этого. Она сквозь слёзы смотрела вверх, на высокое, тёмное, если не сказать мрачное небо, запрокинув голову, она с силой проталкивала в себя каждый новый вздох. В лицо пахнуло неожиданно холодным воздухом – девушка невольно вздрогнула и поёжилась, но даже не попыталась запахнуться в одежду. «Зачем мне дышать, если <i>он не дышит тем же воздухом?» «Зачем мне сохранять своё тепло, если рядом нет его тепла?» Руки невольно сжались в кулаки – даже не заметив этого, девушка вцепилась правой рукой в край скамьи, а левой – в ту самую непонятную коробочку. «Ну почему?! Почему?!» «За что?!» Девушка всхлипнула, вздрогнув всем телом, при этом невольно повернув коробочку. Откуда-то сбоку раздалась едва слышная мелодия. Lost in the darkness, hoping for a sign Instead there is only silence, Can't you hear my screams? Never stop hoping, Need to know where you are But one thing's for sure, You're always in my heart I'll find you somewhere I'll keep on trying until my dying day I just need to know whatever has happened, The truth will free my soul Lost in the darkness, try to find your way home I want to embrace you and never let you go Almost hope you're in heaven so no one can hurt your soul Living in agony 'cause I just do not know Where you are I'll find you somewhere I'll keep on trying until my dying day I just need to know whatever has happened, The truth will free my soul Wherever you are, I won't stop searching Whatever it takes, need to know I'll find you somewhere I'll keep on trying until my dying day I just need to know whatever has happened, The truth will free my soulХудожественный перевод.
Я потеряна в темноте... И надежны сломлены тишиной. Я хочу прокричать тебе: Неужели не слышишь мой стон? Я надежды не упущу, Где ты есть, мне знать не дано, Но уверена, что отыщу Тебя в сердце... так глубоко... Я где-то тебя отыщу, Но мне надо знать, куда мне идти. Не узнав правды, я не умру, Лишь она мою душу освободит. Я потеряна в темноте... Я пытаюсь найти твой путь, Мне нужно знать, как ты и где.. Мне нужно знать... Я хочу к тебе прильнуть, Обнять и не отпускать. Я уверена, что ты далеко. Где-то в небе, где другим не достать... Так спокойней, но душе нелегко, Где ты? Мне нужно понять... Я где-то тебя отыщу, Но мне надо знать, куда мне идти. Не узнав правды, я не умру, Лишь она мою душу освободит. И где б ты ни был, Я всегда иду за тобой. Мне нужно знать, несмотря ни на что, Лишь знание принесет мне покой... Я где-то тебя отыщу, Но мне надо знать, куда мне идти. Не узнав правды, я не умру, Лишь она мою душу освободит. Хината просто сидела, уплывая сознанием по волнам тихой, мелодичной и безумно грустной песни всё дальше от реальности. И с каждым новым куплетом, каждым новым словом – даже с каждой новой нотой – в этой песне ей всё больше и больше чудился отголосок её собственной судьбы. «Вот только у певицы, похоже, ещё есть наде…» - Грустишь? – от раздавшегося сбоку вздоха и чуть писклявого голоска Хината подскочила, словно от разряда тока. Взгляд девушки судорожно заметался из стороны в сторону, но так и не наткнулся на говорившего. - Бьяку… - Я что, правда такой маленький и незаметный? – на край скамейки со вздохом вспрыгнул миниатюрный Кьюби. - К-кью… – как всегда, от волнения Хината невольно стала заикаться. - Зови меня Коину, чтоб не путаться… – вновь вздохнул Лисёнок. – Можешь даже «кубиком» назвать – не обижусь… сейчас, по крайней мере… Хината несколько секунд с недоумением смотрела на улегшегося и положившего морду на передние лапы лисёнка, а затем её руки словно сами собой потянулись к нему, стиснули и прижали к груди. «Надо попытаться перетерпеть!» – мелькнуло в сознании миниатюрного демона. – «…или хотя бы дышать…» – мысленно добавил он, чувствуя, как сжимаются стальные объятья, – «…и не захлебнуться…» – закончил он, почувствовав, как на мех упали первые слезинки. Горе обрушилось на Хинату новой волной. Теперь, когда к груди был прижат миниатюрный Кьюби, образ Наруто, её милого Наруто, не исчезал из её мысленного взора. Сколько она просидела так, тиская в руках тактично терпевшего Лисёнка и орошая его шерстку своими слезами – неизвестно. Наверное, она бы просидела так ещё дольше, если бы в её море уныния вновь не появился незваный гость. - Грустишь? – раздалось сбоку. Хината, видимо уже выплеснув основную часть эмоций, перешла в несколько заторможенное состояние, так что на это раз она не подпрыгнула при звуке чужого голоса – просто повернула голову к говорившему. Вернее, «говорившей» – в паре шагов от скамьи стояла Курагэ. На несколько секунд повисло молчание, а затем Хината неожиданно резко вскочила и швырнула вякнувшего «за что?!» Лисёнка прямо в собеседницу, и тут же, не давая ей опомниться, ринулась на в атаку. Возможно, женщина ждала чего-то подобного или просто была крайне мнительной, но она не только увернулась от орущего в полёте комка шерсти, но даже смогла парировать несколько ударов Хьюги. Впрочем, похоже, Хината только входила в раж – кончики её пальцев начали светиться от концентрирующейся в них чакры. - Хина! – Курагэ предостерегающе полыхнула огненными глазами на зеркальных очках, но Хината, похоже, даже не услышала её. Девушка ринулась в атаку. Чакра сорвалась с пальцев, метнулась губительной вспышкой к сопернице, но та как-то смогла увернуться, а затем неожиданно контратаковала. Её движения были стремительными и отчего-то даже знакомыми Хинате. Не ожидавшая столь скорого отпора от соперницы, юная Хьюга не полностью заблокировала один из ударов, и в следующий момент… Почувствовала холод! Руку, в которую пришёлся удар, словно заковало в ледяной панцирь. Но девушка, всё ещё находясь в почти безумном состоянии, не сразу заметила это, а потому попыталась провести ещё одну атаку. Но почти тут же её тело в ещё нескольких местах пронзила острое ощущение холода. Девушка, не желая сдаваться, хотела вновь ударить соперницу, но вдруг поняла, что не может пошевелить даже пальцами. В бешенстве пополам с растерянностью она глянула на свои руки и ноги и поняла, что все суставы обездвижены некой чуть светящейся субстанцией, похожей на лёд – твёрдый «панцирь» намертво облепил щиколотки, колени, локти, замер распоркой между бёдрами, а кисти рук и запястья – вообще выглядели вмороженными в куски льда. - Остынь, а? – перед взором Хинаты появилась слегка запыхавшаяся Курагэ. – Ну? Чего психанула-то? - Вы… Это вы убили его!!! – внезапно для себя срываясь на крик, выпалила Хината. Юная Хьюга, не имея иной возможности, обвиняла стоявшую напротив себя женщину во всех смертных грехах, грозилась небесной карой и прочее подобное, как вдруг… Левую щёку обожгло, а голову резко запрокинуло назад. Но Хината почти моментально вновь уставилась на соперницу. Курагэ, играя желваками, замерла с рукой, занесённой для повторной пощёчины. - Полегчало? – сквозь зубы процедила она. – Или добавить? Хината с вызовом уставилась на собеседницу. Та, тяжело вздохнув и покачав головой, всё же опустила руку вниз. - Слушай, милочка… – несколько сумрачным голосом произнесла женщина. – Я, конечно, понимаю, что ночью в постели без любимого хахаля… – она вскинула руку, жестом требуя закончить фразу, –…холодно, страшно и одиноко, но чего вести себя так, словно он помер, а не в командировке? Повисло молчание. Хината, кое-как справившаяся с гневом, пыталась осмыслить только что услышанную фразу. Наконец, девушка разлепила губы и дрогнувшим голосом произнесла: - Так вы считаете… что он… - Нет, не помер твой ухажёр, – кивнула Курагэ чуть менее напряженно. – К тому же, он-то всё ещё здесь! – женщина ткнула пальцем в возвращавшегося из кустов помято-растрёпанного лисёнка, который шарахнулся от этого жеста, как демон от запечатывающей группы. А затем, покрутив лапой у виска и буркнув что-то вроде «Всё! В антистрессы больше ни ногой!», вскочил на скамейку и начал приводить себя в порядок. Хината, всё ещё довольно напряжённая внутренне, ухватилась за эти слова как утопающий за соломинку. - То есть он… - Да жив, жив! – уже с некоторым нетерпением кивнула Курагэ. – Наруто твоего Переместило, а не порвало в клочья при переходе, иначе бы Кьюби уже крушил ближайшие окрестности. Хината невольно облегчённо вздохнула, и тут же внезапно исчезли все «оковы» с её тела. Девушка, не ожидавшая этого и застывшая в середине боевого па, потеряла равновесие и рухнула прямо на Курагэ – благо, женщина, похоже, была готова к этому и подхватила юную Хьюгу. - Ну, полегчало? – с неожиданной нежностью Гончая не стала отталкивать от себя Хинату, и даже наоборот – слегка обняла за плечи одной рукой, а второй погладила по голове и длинным волосам. - Так он и в самом деле… – Хината, похоже, всё ещё не верила в возможность лучшего исхода. В ответ Курагэ лишь цыкнула зубом, вздохнула и, покачав головой, повела собеседницу к скамейке. Хината, уже почти совсем пришедшая в себя, как только её усадили, моментально отодвинулась подальше, а щёки её заполыхали от смущения за содеянное. На какое-то время вновь повисло молчание. Слышен был только отдалённый треск цикад и какое-то невнятное бормотание из репродуктора – рядом со скамейкой оказался небольшой столбик с помесью громкоговорителя и радио, а «пультом» от него оказалась та самая непонятная «коробочка», которую некоторое время назад непроизвольно сжала Хината. - А всё же, ты чего так психанула-то? – наконец нарушила тишину Курагэ. Хината робко бросила на неё взгляд исподлобья. Судя по голосу и позе, Гончая действительно расслабилась. И если не забыла о только что произошедшей схватке, то решила считать её как минимум неприятным недоразумением. - Я… просто… когда… – Хината, сгорая со стыда от своих действий, путалась в словах. Затем она и вовсе опустила голову, поджав губы и стиснув ладони между коленями в попытке успокоиться. - Ты ждала, что он вернётся вместе с нами. Кивок. - А когда не увидела его сразу, взмолилась, чтобы он просто отстал или решил побродить где-то по окрестностям, чтобы потом всё же вернуться к остальным. Снова кивок. - Но он так и не появился… Просто молчание. - Посмотри на меня, – неожиданно попросила Курагэ. Хината робко приподняла голову и посмотрела в лицо собеседнице. В глазах девушки поблескивали слёзы. Курагэ на несколько секунд замерла, склонив голову на бок, словно задумавшись о чём-то, а затем произнесла всего одно слово: - Почему? На какое-то время повисла тишина, но Хината поняла, что на этот раз ей придётся ответить. Девушка, мелко подрагивая от волнения и краснея от смущения и даже некоторого недоверия к собственным словам, начала сбивчиво лепетать практически себе под нос: - Я… когда мы… встречались, и потом он уходил… оборачивался… а я… чувствовала… и тоже… и мы… глаза встречались, и… Курагэ, превратившись в неподвижную, но доброжелательную и всё понимающую статую, молча слушала юную Хьюгу. Душевные излияния, наверное, длились больше трети часа. И когда поток слов у Хинаты иссяк и она, не зная что делать, уже начала повторять всё по новой, Курагэ внезапно ожила, тихонько прошептав себе под нос «связь…» - Что, простите? – на автомате переспросила Хината и тут же прикрыла рот ладонью, ужаснувшись своей наглостью. Но Курагэ, тем не менее, ответила: - У тебя с ним связь… Причём очень сильная… Такое бывает, но редко… Ты иногда словно читаешь его мысли, словно смотришь его глазами, словно ощущаешь его чувствами… Хината, прикусив губу, несколько неуверенно кивнула – видимо, она и сама не до конца верила в эти свои ощущения. - И ты перестала ощущать его после того, как он Переместился с поля боя? – уточнила Курагэ. Хината, пару мгновений поколебавшись, вновь кивнула. На пару секунд повисло молчание, а затем Гончая неожиданно твёрдым и уверенным голосом произнесла: - Значит, он ещё жив. - П-почему? – Хината, не желая больше верить в бесплотные воздушные замки, не решалась верить в слова собеседницы. - Твои глаза… – несколько загадочно ответила Курагэ. - П-простите? - Слышала когда-нибудь о Шитэймасу Бьякугане или Юрэ Бьякугане? - Да, от Хиому-сама, но откуда вы… – начала девушка, вспоминая тот единственный раз, когда она видела глаза старика без очков (том 1, глава 11, ближе к концу), но тут же догадалась, что Курагэ, будучи ученицей старого Хьюги, тоже вполне могла видеть его глаза. - Знаешь, как его получить? - Ну… – несколько замялась Хината, восстанавливая в памяти два довольно давних разговора – один с Хиому, один с отцом. – Ну… Я спрашивала у отца – он сказал, что в архивах было несколько упоминаний о Юрэ, но что мне пока рано об этом задумываться, что нужны изнуряющие и порой опасные тренировки, и что это может прийти с возрастом… А потом вообще тему увёл в сторону… А Хиому не очень приятно пошутил, что надо убить любимого чело… - Это почти не шутка, – с некоторой мрачностью в голосе произнесла Курагэ. - П-простите? – опешила Хината. - Наимощнейший катализатор для получения Юрэ Бьякугана – это смерть любимого человека. Повисло тягостное молчание. - Н-но ведь… – робко произнесла Хината, уставившись на свои руки, с ужасом ожидая увидеть на них разноцветные сполохи. - Умница! – улыбнулась Курагэ. – Бьякуган у тебя – по-прежнему обычный, значит и с парнем твоим – всё в порядке. Снова ненадолго повисла тишина. Но по лицу юной Хьюги было заметно, что ей явно полегчало – ведь у неё появилась новая надежда. - Но ведь… я больше его не… не чувствую… – несколько неуверенно произнесла Хината, боясь, что эти слова снова обрушат все мечты. - Не забывай, при Перемещении ему несколько потёрло память, так что он в некотором смысле «забыл», что ты у него есть. А ваша Связь… Ну это в некотором смысле как общая комната с двумя ключами. Если один забыл, куда он положил ключ, то он в комнату может и не войти. Но всегда можно ему помочь… – Хинате показалось, что собеседница ободряюще подмигнула ей. – Например – просто дождаться и впустить его, то и дело заглядывая в комнату… Хината робко кивнула, всё ещё не до конца веря в новую надежду. - Если тебе это поможет… – внезапно раздался недовольное бурчание Лисёнка, – …то я подписал с Наруто контракт, так что если б его не стало, то и меня бы здесь уже не было! - Правда? – в глазах юной Хьюги наконец-то заблестела надежда – ведь уже двое привели ей своего рода доказательства того, что с Наруто всё хорошо. – Значит, мне остаётся… - Только продолжать поиски, ждать и верить, – ободряюще улыбнулась Курагэ. – Я, увы, не знаю, куда именно его могло забросить, но уверена, что там его нашли добрые люди и позаботились о нём. Нам остаётся лишь найти его, ну или тех, кто помог ему и приютил или отправил дальше. Хината, наконец-то светло улыбнувшись, с благодарностью посмотрела на Курагэ и Лисёнка. - Спасибо! Спасибо вам! – она буквально вспорхнула со скамейки, окрылённая новой верой. – Я… Мне… наверное, лучше вернуться к остальным, и… – девушка уже машинально шагнула прочь, но тут она внезапно остановилась и зарделась. – Скажите, а… что это за место? – робко спросила она у собеседницы. Женщина усмехнулась, но всё же ответила: - Я тебя поздравляю! Ты с первой попытки наткнулась на моё «место для грусти». Ты не поверишь, но мне тоже иногда бывает грустно, и тогда я прихожу сюда, сажусь на эту скамейку, включаю радио и слушаю какую-нибудь очередную песню из «резиновых» опер-пьес-постановок вроде «Караван Любви» или что-то вроде того, – женщина тепло улыбнулась. – И потом каждый раз я встаю с уверенностью, что дальше всё будет нормально! Хината благодарно посмотрев на собеседницу, помедлила ещё миг, а затем умчалась назад ко входу в логово и костру гостей. - Хоть чайник для оправдания захвати! – крикнула ей вдогонку Курагэ, но услышала это девушка или сама догадалась о подобном «прикрытии», осталось загадкой. Гончая набрала полную грудь воздуха, уселась поудобнее на скамейке, расправив спину и вытянув ноги, а затем медленно и как-то грустно-задумчиво выдохнула. Лис косо глянул на неё. - Баш на баш? – внезапно предложил он. - Ну давай, – усмехнулась женщина. – И чего ж ты скрыл от бедолаги? - Я подписал контракт с родом Наруто, начиная с него самого. А «поводок» у меня сейчас только один, причём «прерывистый», и я не могу понять, кто на другом конце… Возможно – Хината… Может, это из-за его потери памяти, но… На несколько секунд повисло молчание. - Всё же талантливая девочка… – наконец усмехнулась Курагэ. – Или парень – удачливый снайпер… - Ты давай, не темни! – погрозил лапой Лисёнок. – Ты-то о чём умолчала? - Для Юрэ надо видеть смерть любимого… Над скамейкой повисло тягостное молчание. P.S. Ещё раз всех с праздниками! Ну и всё же осмелюсь попросить вас всех, дорогие читатели, о подарке мне, автору. Посмотрите, пожалуйста, мои заявки. ( http://ficbook.net/authors/231653?show=requests#choose ) Вдруг кому-нибудь что-нибудь понравится, и он решится написать произведение по моей "хотелке".