Tea with Moriarty

      Уандсворт - дерьмо. Если у вас появилось внезапное, непреодолимое желание посетить тюрьму - выберите Тауэр, там вполне мило. Но Уандсворт не выбирайте ни за что. Снаружи кажется, что он похож на милый пряничный домик, вы даже начинаете предполагать, что на нем уместно и мило будут смотреться рождественские гирлянды, но черта-с два! Внутри он похож на безумно узкую юбку, в такой даже стоять, не то что ходить тяжело. Внутренний двор чист и уныл, как девственница-зубрила, на окнах шторки такого блевотно-желтого цвета, что на ум невольно приходит мысль о переваренной канарейке. "Это больницы, в которой лечат пороки" - так сказала о тюрьмах моя лучшая подруга. Это больница мне явно не нравилась. Верзила отсеялся на входе. Он не прошел через рамку металлодетектера. Пока я еще не ушла, он достал из своего мешковатого костюма столько оружия, что у меня закружилась голова - я ехала с человеком, который мог бы за пару минут вооружить несколько улиц. Когда один из солдат увел меня, верзила продолжал выкладывать оружие в небольшую корзинку. Еще чуть-чуть и надо будет подставлять вторую.       Комната, в которую меня привели, похожа на бункер. Крохотные окошки, "лампа в клетке", сильный запах сырости и плесени, но при этом, воздух настолько сухой, что начинают болеть глаза. Посреди бункера стоял стол. Больше ничего. Я огляделась по сторонам, в надежде увидеть хотя бы что-то на что можно будет сесть в ходе допроса интервью, но ничего, даже отдаленно похожего на стул не увидела. Человек, приведший меня сюда, вышел, тяжело хлопнув дверью. Я осталась одна. За второй дверью, расположенной на противоположной стене, раздались шаги нескольких людей. Дверь раскрылась и в нее вошли несколько солдат, вставших вдоль стены, потом, уже знакомый мне верзила и еще один, практически идентичный ему, ввели человека, на голову которому надели мешок. Сердце снова пропустило несколько ударов, и мне резко стало страшно. Человека усадили на принесенный солдатами стул. Второй аккуратно поставили сзади меня. В комнате выключили свет. Затем последовал шум возни, дверь открылась, буквально на несколько секунд, захлопнулась, и, наконец, лампочка снова тускло замерцала под потолком. Передо мной сидел почивший три года назад Ричард Брук, оживший под именем Джеймса Мориарти, только для того, чтобы разнести к чертям весь этот город. Первая моя смерть наступила, когда он улыбнулся. Улыбнулся так, как умел только он. На один уголок, хитро, и, вместе с тем мягко. Глаза цвета крепкого кофе смотрели прямо, но без вызова. Ричард облизнул пересохшие губы, блеснул влажной улыбкой и не сводил с меня глаз. Он очень сильно изменился за то время, пока я думала, что он погиб. Куда подевался растрепанный актер с повадками художника? Теперь его волосы были идеально уложены, а футболку и джинсы он сменил на явно дорогой костюм. Прежними остались только улыбка и глаза. Я узнавала и не узнавала его одновременно. Он был весь "впечатан в изнанку век", и теперь я просто добавляла новые штрихи, делая картину с названием "Ричард Брук" еще совершеннее и четче, чем прежде. Второй раз я умерла, когда он заговорил. Прочистив горло, сложив руки на столе перед собой. Если до этого я сказала, что от него прежнего остались только глаза и улыбка, то теперь я поняла, что голос его тоже не капли не изменился. - Здравствуй, Птичка. В этом предложении было столько животной страсти, что по моей спине побежали мурашки, а в горле пересохло настолько, что я не сразу смогла сглотнуть. - Как твои дела? Какие уж тут дела... Я оставила всякие попытки взять себя в руки и хоть как-то прийти в себя. У меня дрожали колени и губы, колония мурашек со спины расширила свое поселение и завоевала уже все тело. Мне вдруг страшно захотелось курить, но, увы, я бросила шесть лет назад. По настоянию человека, сидевшего передо мной. Мне удалось кивнуть, потому что он явно ожидал ответа. - Ты же получила мое письмо, Птичка. - Это был не вопрос. Это была констатация факта. - Я ни в чем не ошибся? Я помотала головой. Слезы, которые на изумление долго сдерживались, потекли по щекам. - И славно. - он отклонился назад. Спинка его стула скрипнула. Глаза все так же внимательно и настороженно изучали меня. Но теперь в них было куда больше тепла, чем вначале. Он запустил руку в волосы и вновь придвинулся к столешнице вплотную. - К сожалению, у меня нет ни секунды лишнего времени, крошка. Поэтому, я, с твоего позволения, начну. Мне удалось выпросить этот бункер всего на час. Так что достань свои письменные принадлежности и давай начнем. - он покачал головой, когда я достала диктофон - Нет. Именно писать. Тебе нужно именно писать. Я порылась в сумке. На дне лежал листок, со списком покупок на одной стороне и чистый с другой стороны, и огрызок карандаша, невесть как тут оказавшийся. Ричард удовлетворенно кивнул. - Будут спрашивать - скажи, что это твои методы. В моей душе начал разгораться пожар. - Я надеюсь, что ты все объяснишь, Ричард Мориарти, или как-тебя-там. Объяснишь, почему я все эти годы считала тебя погибшим, скорбела, рыдала, а ты, оказывается, был жив. И, судя по всему, неплохо устроился. - ярость, сидевшая где-то в недрах сознания, начала прорываться наружу. - И еще, желательно, объяснить, почему ты в тюрьме! - из моей глотки вырывалось шипение. Я не надеялась на раскаяние, даже на малейшую толику оного, но его реакция застала меня врасплох. Он расхохотался. Громко, звучно, раскатисто. Запрокинув голову назад, с истерическими подвываниями. Это продолжалось около минуты. Затем, смех оборвался так же внезапно, как и начался. - Давно я так не смеялся. Честно, Лил, ты и раньше умела меня рассмешить, но сейчас просто превзошла все возможные границы. - глаза стали предельно серьезными. Казалось, где-то в глубине зрачка зарождаются острые иголки, тысячи маленьких иголок. Мой гнев куда-то мигом испарился. - Тут нет ни одной камеры, ни одного прослушивающего устройства. Меня били около суток, и все это время я просил встречи с тобой, чтобы дать интервью. Они прошерстили всю твою биографию, но, слава богу, не обнаружили моих следов, хотя я в ней сильно натоптал. Пиши: "Меня зовут Ричард Брук, я актер." Маленькое окошко находится за твоей спиной. Поэтому не поворачивайся. Я искренне надеюсь, что они не наняли человека, умеющего читать по губам, потому что иначе - мне конец, крышка! - он выдохнул - "В течении достаточно долгого времени я играл роль великого преступника Джеймса Мориарти для частного детектива Шерлока Холмса". Пиши. В голове роились мысли. Я не могла понять о чем он говорит, но послушно водила огрызком по бумаге. Буквы получались неровными и куда-то стремились упрыгать. - Мне пришлось пережить очень многое за то время, пока я...отсутствовал. Мне пришлось исчезнуть на время из твоего поля зрения и заметать-заметать-заметать прошлое, тебя, нашего кота, помнишь его? Бейлза? Воспоминания яркими ошметками проносились перед глазами. Я помнила Бейлза, помнила все. - "Мне заплатили очень много, чтобы я стал его изображать"... - я уже писала без понукания. - У меня почти получилось. Но что-то пошло не так. Они поймали меня, когда я уже был уверен в своем триумфе. Поверь, Лил. Я люблю тебя до сих пор. Но если бы не крайняя нужда - ты бы так и думала, что я умер. Подох, как пес. Не смотря на всю мою любовь и желание быть с тобой, я бы не стал подвергать тебя такой опасности... Нет на планете такого человека, которого я бы любил больше тебя. Давай начистоту. Нет вообще ни одного человека, кроме тебя, которого я бы любил. И сейчас я боюсь за тебя, боюсь, но в то же время страшно рад тому, что ты сейчас тут. Это такое остро-эгоистичное счастье, которое я не могу себе позволить и позволяю. Мои игры зашли слишком далеко. "Но когда я отказался играть очередное убийство, он начал угрожать". Я потерял все. Возвел империю такой мощи, что не снилась нынешним правителям. Но теперь мне действительно нужна твоя помощь. После этих слов я умерла уже три раза. - "Я испугался, тогда он увеличил сумму гонорара". Пожалуйста, Лилу, помоги мне. Я кивнула головой, как будто про между прочим, и посмотрела на него в упор. Он кивнул. - Что ж, тогда слушай. Помнишь Себастиана? "Мне ничего не оставалось делать, кроме как взять деньги". В моем старом доме на Пордсмуд-Пейн есть комод. В комоде - инструкции, которые нужно выполнить, я оставил их там на всякий случай, зашифрованный адрес Себастиана, и, на флешке - ссылка, которую он будет должен расшифровать. "Я не знал, что убийства не настоящие, поэтому не думал, что это опасно. Я надеялся, что он закончит свои игры, но он продолжил. Однажды он попросил прийти меня на крышу госпиталя святого Бартоломея, где я разыграл свою смерть. Я выстрелил себе в рот из реквизитного пистолета и раздавил капсулу с искусственной кровью". Все, этого хватит. Отдашь этот лист Майкрофту и как можно спокойнее уедешь из тюрьмы тем же способом, что и приехала. Поняла? Я кивнула головой еще раз. Если еще пять минут назад мое сердце выплясывало канкан, то сейчас оно билось будто бы пару раз в минуту. Я была слишком спокойна. - И еще. Лил, одна просьба. Позволь мне умереть еще раз. На год. Карандаш с треском поставил последнюю точку. Грифель покатился по столу. Я умерла в четвертый раз. - Но знай, Птичка, я вернусь. На этот раз - точно. Я встала. Дверь открылась, прежняя делегация вошла. Я смотрела на его лицо и запоминала. Каждую морщинку, каждую деталь, каждый нюанс. Много бы я отдала еще за пару минут, но не здесь, а в Суррее, у меня дома. На голову Ричарда надели мешок и увели. Они увели МОЕГО Ричарда. Опять... Майкрофтсон взял лист у меня из рук. Посмотрел, поцокал языком и разочарованно покачал головой. Затем полез в карман и прямо тут выписал чек на полторы тысячи фунтов. - Ну что ж, миз. Спасибо за сотрудничество. Позвольте вас проводить. Я кивнула. Мне очень хотелось убраться подальше от Уандсворта. Достаточно было уже того, что я умерла четыре раза за час.