Точки

Рональд Уизли был, мягко говоря, недоволен. Тому было несколько причин. Помимо совершенно необоснованной, на его взгляд, агрессии Гермионы, Рональда немало беспокоил так некстати нахлынувший на Гарри Поттера приступ болезненной нравственности. Беспокоил и приводил в смятение, граничащее с возмущением, а это — и тут Рон был полностью уверен — никогда не заканчивалось ничем хорошим. Свои умозаключения Рональд Уизли решил сообщить Поттеру незамедлительно. — Гарри, ты заебал, — слова дались Рональду на удивление легко, несмотря на то, что настолько категоричным в общении с другом, он пожалуй еще не был никогда. — Заебал просто невыносимо. Извини. Гарри споткнулся от неожиданности, однако выражение его лица ничуть не изменилось. Рональду даже стало обидно. В конце концов, не такой реакции он ожидал, совсем не такой. — О, ничего страшного, — вдруг поспешил заверить его Гарри. — Не извиняйся. Поттер остановился, очень медленно снял очки, придирчиво осмотрел их, и вновь водрузил на нос. После чего, все так же не глядя на Рона, очень четко, практически по слогам, произнес: — Тупой ты кусок дерьма. И Рональд оказался в замешательстве. Гермиона всегда утверждала, что его эмоциональный диапазон не слишком велик, и привыкший доверять ее экспертному мнению, Уизли был полностью в этом уверен. Однако, даже будучи просто феноменально нечутким, он не мог не заподозрить подвоха в таком показательном несоответствии формы и содержания. Но, так или иначе, заподозрить — одно дело, тогда как осознать — совершенно другое, и потому Рональд растерянно поглядел на друга, где-то в глубине души надеясь на то, что Гарри даст ему какую-нибудь подсказку относительно происходящего. Поттер приподнял брови и невозмутимо поинтересовался: — В чем дело? Его нарочито-спокойный тон, вкупе с каменным выражением лица, совершенно вывели Рональда из себя. Сам он говорил совершенно простые вещи, чаще всего — те, о которых думал. И говорил их именно так, как за мгновение до этого думал о них. Иногда даже умудряясь делать и то, и другое одновременно. Он высказывал свои недовольства прямо и четко, ничуть не смущаясь последствий — справедливо полагая, что принадлежность к факультету смельчаков накладывает определённые обязательства. Словом, Рональд был полностью убежден в том, что максимально упрощает окружающему миру осознание его, Рональда, чувств. И разве мог он, на фоне всех этих усилий, позволить другу такое показательное нахальство? Никогда. — Да черт бы вас всех побрал! — он мгновенно потерял самообладание и буквально застонал — Ну почему, почему ничего не может быть просто? И тут в замешательстве оказался уже Гарри. — Что... о чем ты вообще? — Поттер нахмурился. — О вас! — Рональд принялся отчаянно жестикулировать, раскладывая по местам невидимые коробки. — О тебе. О Гермионе. Вы все время все усложняете. «Все в порядке, Рон!», «Ты тупое дерьмо, Рон!» — в приступе внезапного вдохновения, Уизли посчитал что театрализованное представление, поможет Гарри точнее уловить смысл. — «Рональд может целоваться, с кем хочет!» — немедленно перевоплотился он в Гермиону. — «Нет, не общайся с Лавандой!» О боже! — шумно выдохнул Рон, когда поток его негодования иссяк. — Да что такого, разорви Вас Мерлин пополам, делают с детьми магглы?! Гарри не понимал уже ничего. — Магглы? — Магглы! — закивал Рон и, после грязно выругался, как делал всегда, когда ему казалось, что окружающие не понимают элементарных вещей. — Это должны быть магглы. Потому что в противном случае я не нахожу никакой разумной причины, почему вы оба абсолютно сумасшедшие. Гарри молчал, обдумывая услышанное. Он знал, что затягивать с ответом не стоит — Рон, разразившийся этой гневной тирадой явно требовал объяснений — но как Поттер ни старался, в голову ничего не шло. Будто целую вечность он стоял, как дурак, под испытующим взглядом раскрасневшегося от возмущения Рональда. В коридоре и без того было безмолвно — почти у всех еще шли занятия — но теперь тишина, казалось, стала просто невыносимой. — Вот опять, — Рональд безнадежно покачал головой. — То вы несете непонятно что, без остановки, то вдруг забываете как шевелить ртом. Это просто потрясающе. — Слушай, — Гарри задумчиво почесал голову. — Честно говоря, я вообще ничего не понял. Рональд закрыл лицо руками и буквально взвыл от бессилия. Позади него из стены неожиданно появилась голова Пивза. Он подозрительно огляделся, приняв этот протяжный стон за какой-нибудь призрачный позывной. Гарри погрозил ему кулаком, и, очевидно, вид у него был довольно суровый, ибо полтергейст, пожав плечами, предпочел снова скрыться в стене, не удержавшись, тем не менее, от того, чтобы показать на прощание неприличный жест. — Ладно. Хорошо, — Рональд потер переносицу, и встряхнул головой. «Точь-в-точь, как Гермиона» - подумалось Гарри. — Проехали? — Мерлин с тобой. — Прекрасно, — заметно повеселевший от осознания того факта, что ему больше не нужно разбираться в хитросплетениях Роновых эмоций, Гарри дружески хлопнул того по плечу. — Нам нужно поторопиться, — заметил он, — Занятия почти закончились. — Угу, — пробормотал Рон, возобновляя шаг. — И всё-таки мне кажется, это безнадежная затея. Помнишь тот раз, когда МакГонагалл помогла нам со Снейпом? Гарри задумался, старательно перебирая в голове возможные варианты, однако его прервали. — Не напрягайся, — скривился Рональд. — Такого не было. И почему ты вообще решил, что в этот раз будет иначе? Я могу предсказать тебе, что она скажет, даже не выходя за переделы разума. — Он зловеще пошевелил пальцами в воздухе, довольно забавно изображая профессора Трелони. — Она скажет, что поделом нам. Или что еще в этом духе. — Все равно шансов больше, чем обращаться, например к Снейпу, — пожал плечами Поттер, прекрасно понимая, тем не менее, что Рон прав. Он понимал это с самого начала, еще даже до того, как озвучил другу свою безумную идею. И вообще, необходимость просить Макгонагалл о чем-либо… или кого-либо о чем-либо… не доставляла Гарри особенной радости. Да что там! Но что оставалось делать? Смешно представить, Гарри Поттер, который никогда ничего не просил и никому не жаловался… — Ха, — ехидно протянул Рон. — Конечно шансов больше. Это несложно, потому что любые шансы больше нулевых. А со Снейпом у нас нуле… — О, Мерлин, да хватит уже нудеть! — раздраженно отмахнулся Гарри. — И без твоих шуточек тошно. Я и сам знаю, что дело гиблое. Но попробовать-то стоит. И вообще, разве у тебя не было на завтра каких-то там «грандиозных» планов? Рон потупил взгляд и мгновенно залился краской, принявшись нарочито громко шаркать ногами по каменному полу. Ему почему-то показалось, что это поможет скрыть его неловкое молчание. — То-то же, — усмехнулся Гарри, сжалившись. — В конце концов, мы просто попросим перенести отработку на воскресенье. Рон молчал, засунув руки глубоко в карманы брюк. «”Грандиозные планы”. Да уж. Особенно “грандиозными” они стали, учитывая тот факт, что Гермиона, кажется, совершенно не горит желанием меня видеть. И уж точно будет грандиозно, если удастся с ней хоть парой слов перекинуться. Приличных. Чертовы женщины. И Джинни не лучше, — Рон даже покачал головой. — Вон что творит с Избранным. — Уизли одарил спину идущего впереди Поттера презрительным взглядом. — Да он же сбрендил окончательно. “Макгонгалл перенесет отработку на воскресенье”. Ага. Держи карман шире. А Снейп еще по двадцать очков накинет. За нестандартный подход». Полностью охваченный невеселыми мыслями, Рональд неожиданно столкнулся с суровой реальностью. Даже, скорее налетел на нее, воплотившуюся в Гарри Поттера, который, непонятно почему, вдруг остановился как вкопанный, даже не соизволив об этом предупредить. — Эй! — Рональд всерьез вознамерился возмутиться, однако суровая реальность, в лице Гарри Поттера, отвесила ему подзатыльник, призывая к молчанию. — Да что такое? — недовольным шепотом спросил Рон, потирая макушку. — Совсем уже… — Малфой, — хмуро резюмировал Гарри Поттер. И действительно. В конце коридора виднелась темная фигура, в которой, благодаря белесой макушке, распознать Малфоя было нетрудно. — Отсюда он здорово смахивает на огромную ватную палочку, — задумчиво пробормотал Рон, и повернулся к Гарри. — Нюх у тебя на него что ли? Я вообще еле разглядел, а даже не очкарик. Поттер еле слышно фыркнул: — Просто некоторые люди не шатаются как блаженные, ничего не замечая вокруг. Он говорил с Забини. Я услышал его, вот и все. И ты бы тоже мог, если бы… вот черт, он кажется палочку достал. — Ну, я бы тоже насторожился, если бы два каких-то идиота замерли посреди коридора, разговаривая шепотом, — на удивление резонно заметил Рон. — Да еще и пялились. — Да заткнись ты, — обронил Гарри через плечо и двинулся вперед. — Было бы славно, если бы мы просто разошлись. Иначе наши шансы с МакГонагалл скатятся до шансов со Снейпом. — Так, может быть, мы просто туда не пойдем? — предложил Рональд во внезапном приступе прозорливости. — Еще чего, — отозвался Гарри. — Как будто это должно нас волновать. — Но разве тебя это только что не волновало? — уточнил рыжий, подозрительно оглядывая друга. — Ну, ты совершенно ничего не понимаешь, Рон, — покачал головой Поттер, раздраженно подумав, что припадок рациональности у Уизли неприятно затянулся. — Сделай милость, просто иди и все. По мере того, как расстояние между гриффиндорцами и слизеринцами сокращалось, Гарри все отчетливее видел лицо Малфоя. Бледное, сосредоточенное и не обещающее ничего хорошего. — Поттер, – наигранно учтиво кивнул Драко, когда гриффиндорцы остановились в полуметре от него. — И оборванец, — снова кивок. — Просто восхитительно. Мы помешали вашей романтической прогулке, — с невыносимо фальшивым сожалением в голосе протянул Малфой и повернулся, обращаясь к Забини. — Блейз, ты чувствуешь это ужасное, тяготящее чувство вины? — Определенно! — подтвердил тот, довольно ухмыльнувшись. Гарри подумалось, что примерно такое выражение лица будет у человека, которому попадется конфета со вкусом блевотины. — Да-да, — неожиданно протянул Рональд, закатив глаза. — Вы как всегда шутите, мы как всегда бесимся. Потом приходит кто-нибудь из учителей, и все получают нагоняй. Может быть, обойдемся разочек без всего этого дерьма? Гарри был готов расхохотаться в голос, только лишь от того, настолько нелепо выглядел Малфой, будучи обескураженным. Редкое зрелище. Впрочем, слизеринцу потребовалось не больше секунды, чтобы прийти в себя. — Ясно. Порыв «вдохновения» у Уизли продолжается, — заключил он, закатив глаза. — В таком случае, нам лучше удалиться, Блейз. Один Мерлин знает, на что еще он способен ради своего… как они это называют? — Бойфренд, — зевнул Забини. — Вот-вот. Именно этого, — согласился Драко. — Что ж, всего хорошего. Оба слизеринца практически синхронно развернулись и неспешным, прогулочным шагом двинулись в сторону лестницы. — Вот дерьма кусок, — покачал головой Рон. Малфой внезапно обернулся. — Ах да. Зато завтра Вам никто не помешает, — губы расплылись в ухмылке. — Только подумайте, целый день наедине. А мы с Блейзом обязательно выпьем за Ваше здоровье в Трех метлах. Может быть даже… Договорить Драко не успел, потому что самым бесцеремонным образом был прерван громогласным хохотом Рона. Тот заливался безудержным смехом, чуть ли не хватаясь за живот. И казалось, совершенно не заботился о том, что повсюду еще идут занятия. Поттер, спустя мгновение, будто бы осознал что-то, и тут же — по соображением Малфоя — подхватил от Уизли «не иначе как какое-то гриффиндорское бешенство». Драко опешил, непонимающе поглядывая то на двоих гриффиндорцев, заходившихся в истерике, то на Забини, который почему-то выглядел посрамленным. После секундного анализа это совершенно не понравилось Драко. Очевидно, Блейз знал, что так развеселило гриффиндорцев. И совершенно очевидно, что для слизеринцев это было вовсе не так забавно. И уж вовсе не так забавно это было конкретно для Драко. Не терпящий над собой никаких насмешек, едва ли он мог позволить продолжаться этому спектаклю. — Что, черт подери, это такое?! — довольно болезненно ударив потупившегося Блейза в плечо, процедил Малфой, едва удерживая мгновенно вскипевшую в нем ярость. Блейз прикрыл глаза ладонью. — Завтра… — Что? — Завтра четырнадцатое февраля, Белоснежка ты наша, — еле проговорил Гарри, сквозь смех. Ему казалось еще немного — и он просто умрет от хохота. Челюсти нещадно свело, но не смеяться над растерянным, ничего не понимающим Малфоем, было просто невозможно. — Четырнадцатое? — Ох, мерлинова борода! — подхватил Рон, утирая выступившие от смеха слезы. — Ну до чего же ты тугой. Завтра день святого Валентина. Гарри был готов поклясться, что Малфоя мелко-мелко задергался глаз. — И вообще, – едва отсмеявшись, добавил Рон. — Не стоило бы накануне праздника, так жестоко обращаться со своим… погодите-ка. Как они это называют? Гарри решил, что он точно умрет. Новый приступ хохота гриффиндорцев накрыл коридор оглушительной волной. Смех отражался от стен, словно резиновый мячик отскакивал от пола до потолка. Драко казалось, что он вытесняет сам воздух, и вместо него проникает в легкие, липкий и тягучий, не позволяя ни выдохнуть, ни вдохнуть. Терпеть это Малфой не мог. — Флагеллум! — прорычал слизеринец, взмахнув палочкой так резко, что та, под напором воздуха, упруго выгнулась, и в этот же самый момент почувствовал, как что-то с силой навалилось на него справа, отталкивая к стене. Палочка в его руке дрогнула, и красный луч, вырвавшийся из нее, изогнувшись в воздухе, подобно кнуту обрушился на каменные плиты пола, буквально в полуметре от Гриффиндорцев. Не успев сгруппироваться, или хотя бы подставить плечо, Драко со всей силы впечатался скулой в шершавую колонну, едва не потеряв сознание от боли. Казалось, что между его висками шумно перекатываются тяжелые камни, грозя расколоть череп изнутри. На мгновение все вокруг вспыхнуло ослепительным светом, который нещадно жег глаза и кожу. — Эскуро! — вскричал кто-то. Способность видеть возвращалась к Малфою не многим дольше нескольких секунд, однако и этот ничтожный период слепоты, показался ему вечностью. Мучительно медленно мир проявлялся сквозь белую пелену, и даже звуки, казалось, тонули в ней, становясь далекими и неестественными. — Идиот! — послышался гневный голос Забини, и Драко почувствовал как его, еле стоящего на ногах, довольно грубо потащили в сторону. — Быстрее. Быстрее, черт бы тебя побрал. — рычал Блейз, буквально волоча Малфоя за собой. Драко щурился, силясь разглядеть хоть что-то, но свет вокруг почему-то сменился непроглядной теменью. — Ты хоть понимаешь… — голос Блейза, дрожащий от ярости, казался нестерпимо громким. — Ты хоть иногда отдаешь себе отчет… хоть иногда! Да быстрее же, я не могу тащить тебя. — Иди к черту, — из-за чудовищной головной боли, Драко едва мог шептать. — Иди к черту, — повторил он, еле ворочая языком. — Зачем ты… зачем… Драко еще чувствовал, как шевелятся его губы, но голос куда-то пропал. Звуки исчезли, растворившись в темноте, и в следующую секунду мир вокруг перестал существовать. *** — Вас никто не видел? — Конечно, нет. Иначе мы бы уже давным-давно были у Дамблдора. А может быть и хуже. — А Поттер? — Понятия не имею. Но, очевидно, у них с Уизли были свои причины смыться и помалкивать. Они даже не достали палочки. — Значит, все в порядке? — Похоже на то. Только вот его лицо… — Может быть… — Пэнси, не будь дурой! Вести его к Помфри – все равно что явиться с повинной к Дамблдору. — А Снейп? — Погоди… Он, кажется, приходит в себя. — Драко? Малфой с трудом разлепил глаза, и боль стала еще сильнее. Левая половина лица буквально пылала огнем. Он лежал на своей кровати, Пэнси сидела подле него, с широкими от ужаса глазами. Блейз, мрачнее тучи, стоял чуть поодаль, скрестив руки на груди. — Надеюсь, тебе паршиво, — проговорил он, не обращая внимания на полный возмущения взгляд Паркинсон. — Надеюсь, тебе просто чертовски паршиво. — Приятно, что тебе не все равно, — невесело усмехнулся Драко. Он попытался сесть, приподнявшись на локтях, и тут же пожалел об этом. Голова готова была разорваться на куски. — Он шутит, — Пэнси уверительно закивала головой. — Мы очень волновались за тебя, Драко, — девушка попыталась взять его за руку. — Сто раз говорил тебе не трогать меня! — раздраженно отмахнулся тот. — Говоришь, Блейз пошутил? Я уже понял, что он любит повеселиться. Темные глаза Забини сузились практически до щелок. — У тебя есть ко мне претензии? — спокойно поинтересовался он. — Претензии? — издевательски переспросил Драко. — Да, у меня, знаешь ли, есть к тебе претензии. Какого дьявола ты накинулся на меня? Это было несколько неприятно. Ну, ты знаешь, как это бывает? Стена. Лицо. Боль? — Малфой выжидательно уставился на однокурсника. Забини молчал, внимательно глядя на Драко. Со стороны могло показаться, что он раздумывает над ответной тирадой, но Малфой ясно видел, что мысли Блейза заняты чем-то иным. Чем-то более важным, чем очередная словесная перепалка. — Пэнси, — прервав тишину, Блейз сухо обратился к девушке. — Будь так любезна, найди Дафну, спроси, нет ли у нее настойки растопырника. Паркинсон мгновенно вскочила на ноги и уставилась на него, как на предателя. — Дафну? Мы же столько усилий приложили, чтобы никто… — Просто спроси у нее, не распространяясь, — тоном, не терпящим возражений, оборвал ее Блейз, но после уже мягче добавил, – кажется, я слышал, что она увлекается лечащими зельями. Девушка пару секунд топталась на месте, в сомнениях, но Блейз, прекрасно знавший, за какие ниточки нужно дергать, улыбнулся ей, успокаивающе взяв за руку: — Пожалуйста, Пэнси. Устоять перед его приемами Пэнси не смогла, и смущенно пробормотав что-то, направилась к двери. — И никому больше ни слова, — успел сказать Блейз, прежде чем девушка покинула комнату. Как только дверь за ней захлопнулась, Блейз обернулся к Драко, который все это время бездумно глядел в потолок. — Гринграсс понимает в колдомедицине столько же, сколько соплохвост в нумерологии, — протянул Малфой. — Если ты хотел, чтобы Пэнси ушла ко всем чертям отсюда, то можно было сказать ей, чтобы она шла ко всем чертям отсюда. Это работает. Самоуважения у нее еще меньше, чем мозгов, знаешь ли. — У тебя зато наблюдается явный избыток первого, при недостатке второго, — Забини подошел к своей прикроватной тумбочке и принялся методично вытаскивать из нее книги и свертки, ища что-то, по-видимому, запрятанное в самую глубь. — Ты можешь объяснить, о чем ты думал, когда чуть не превратил Поттера с Уизли в кровавое месиво? — Более, чем очевидно, — Драко поднялся с кровати, скривившись от боли. Оказалось, что при ударе пострадало еще и плечо. — Я думал о том, чтобы превратить их в кровавое месиво. — Как я и говорил, — Блейз обернулся, держа в руке небольшую шкатулку темного дерева. — Тебе недостает сознательности. — Иди к дьяволу, — отмахнулся Малфой, и состроив страдальческое лицо, направился в ванную. — Не упади в обморок, — пробормотал Забини ему вслед, сосредоточившись на шкатулке. Он провел большим пальцем по глубокой царапине, что растянулась по крышке наискось, от угла к углу. Блейз часто жалел о том, что пришлось испортить такую красивую вещь, но более надежного заклинание, чем то, что оставило в древесине этот уродливый шрам, он не знал. Дерево вдруг стало холодным как лед, и спустя секунду шкатулка со щелчком открылась. Первым делом Забини достал из кармана мантии неприметный мешочек, и вернул его на место, аккуратно поместив в пустующее отделение шкатулки. После чего извлек из нее пузырек с бадьяном, отставил его в сторону и, проверив, что все прочее содержимое ларца находится на своем месте и в полном порядке, захлопнул его. Вновь проведя пальцем по заколдованной трещине. — Матерь троллей! — раздался из ванной комнаты вопль Малфоя, и Блейз едва не выронил шкатулку от неожиданности. — Что за дерьмо случилось с моим лицом?! — Никакого, кроме тебя, насколько я могу судить, — категорично ответствовал Забини, неодобрительно поглядывая на полуоткрытую дверь. — Ты хоть сейчас понимаешь, что оказался бы в Азкабане, если бы не я? — Смутно, — раздалось из ванной, и после послышался плеск воды. — Правда, я практически уверен, что ты перестарался. — Если тебе интересно, то об стену тебе шарахнуло твоим же заклинанием. Не стоит использовать подобные вещи, если не можешь с ними совладать. Когда я толкнул тебя, заклятие повело, и тебя, как тряпичную куклу, швырнуло к стене. По большому счету, еще повезло. — Повезло? — скептически отозвался Драко, выйдя из ванной. — Да, я просто счастливчик, судя по всему. Блейз придирчиво оглядел приятеля. Справа лицо Малфоя было в полном порядке, но нос заметно отек, и обзавелся глубокой царапиной. Левая сторона и вовсе оставляла желать лучшего. Глубокое рассечение на скуле до сих пор сильно кровоточило, на щеке красовалась обширная ссадина — очевидно Драко содрал кожу о шершавую поверхность стены. Под глазом, где лопнула пара сосудов, наметилась темно-пунцовая гематома. К этому моменту вся пострадавшая половина лица успела уже порядочно опухнуть. — Зато переломов нет. Даже нос в порядке, — пожал плечами Блейз и протянул Малфою Экстракт бадьяна. — Наслаждайся. — По твоему довольному виду, я догадываюсь, что это больно, — мрачно заметил Драко, поддев ногтем пробку пузырька. — Я прав? Блейз на мгновение замер, будто задумавшись, и после лишь коротко кивнул, не утруждая себя ни сочувствием, ни сожалением.