двадцать два

С чего обычно начинаются рассказы? Я, например, абсолютно не знаю с чего начать. При том что пишу это самое начало в данный момент - хотя не знаю каким оно должно быть. Раз мне неизвестно, а начало моего рассказа кроме меня (и, естественно, главного редактора издательства, в котором я собираюсь напечатать эту историю) никто исправить не может, то - пусть оно будет именно таким. Мне также неведомо, какое название выбрать для печати на обложке книги, но скажу лишь, что книга, как банально это не прозвучит - о любви. О моей первой, такой невинной и очень хрупкой любви. Именно такой, о которой снимают фильмы и пишут песни. О такой, которая вдохновляет. Ну..И меня, как видите, вдохновила. Написать что-то большее, чем статью в газету или журнал, чем я обычно занимаюсь. Кстати, да. Нужно извиниться за свою невоспитанность и, наконец, представиться. Журналист, кофеман, странный двадцати четырех летний парень по имени Ким Минсок. Не знаю, приятно ли вам познакомиться со мной так, как приятно мне знакомиться с листами прекрасной, приятной на ощупь бумаги, исписывая страницы. Надеюсь, что приятно. А что касается бумаги...Это действительно превосходно. Превосходно так же, насколько была превосходна моя первая любовь. Первая, и, к сожалению, единственная. Хотя, какое, к черту, сожаление? Меня с детства учили тому, что жалеть - нельзя. И мне кажется что это - правильно. Нужно жить так, как чувствуется. Так, чтобы по вечерам не засиживаться на кухне, спокойно потягивая из трубочки холодный кофе и подмечая что тебе некомфортно в своей жизни так же сильно, как пятой кружке на полочке, предназначенной только для четырех. Но ты изо всех впихиваешь в себя убеждения о том, как все хорошо и правильно - точно так и кружку пытаешься поставить. Но это не ее место - она рано или поздно упадет. Упадет и разобьется просто в дребезги - вряд ли кто-то успеет ее поймать и поставить на место. А может, даже, найдет ей более удобное и комфортное - такое, где кружка будет чувствовать себя нужной или полезной. А если не успеют - последнее что она увидит в своей жизни - темный кухонный паркет и жесткие прикосновения веника. А потом все - помойка. Именно таким я тебя нашел - на грани. На грани падения со своей неудобной полочки. И поймали тебя теплые руки, пахнущие терпким кофе и, иногда, сигаретами. Ты казался мне таким беззащитным и маленьким (больше по возрасту, чем по размерам, потому что когда ты вошел во вкус кататься на мне рюкзаком, маленьким и легеньким назвать тебя было трудно), что мне хотелось защищать тебя круглосуточно. Но это слишком скучно и совсем по-девчачьи - ты, как-никак, был парнем, парнем, который казался мне круче любой девчонки. Но об этом мы поговорим чуть позже. А пока я хочу прокрутить у себя в голове, словно старую кино-пленку эти моменты. Самые счастливые и необычные моменты своей жизни - такие, о которых немного больно вспоминать и от которых внутри что-то ноет, но они настолько дороги и близки, что стереть их из памяти совсем - никак нельзя. Иначе по ночам мне точно будут сниться твои по-оленьи большие глаза, глядящие с упреком. Но ты не бойся, Лу-Лу. Такое - не забывают. - Дурак - другой, думаю, на моем месте, не обошелся бы столь нейтральным оскорблением. Еще бы - вытащить человека практически с прямого пути на тот свет - не особо легкий для нервной системы поступок. Оттаскиваю тебя подальше от дороги - а то мало ли, еще рванешься заменить для какой-нибудь машины лежачего полицейского. Скорее всего, начнешь сейчас оправдываться, что не хотел сделать ничего такого - так, просто, не заметил что зеленый перестал гореть. Но я готов поспорить даже на свою любимую кофе машинку - хотел оборвать все нити, связывающие тебя с этим бренным миром. Как видишь - не получилось. Потому что по улицам разгуливают всякие Минсоки, которым не безразлична судьба других людей. Да и слишком ты молодой, чтобы умирать. Только вот в глазах слишком много боли - как-будто тебе лет семьдесят, не меньше. Ну, может, шестьдесят девять. С половиной. - Предлагаю забыть обо всем, что только что произошло и зайти в кофейню на углу - в моем голосе нет ни намека на укор или презрение, на что ты немного удивленно смотришь на меня большими красивыми глазами и растерянно киваешь, совершенно не понимая, кто я такой, и что, собственно, сейчас происходит. - Не смотри на меня так, пожалуйста. - чуть потряхиваю головой, чтобы челка не лезла в глаза - Если не хочешь, я могу даже не расспрашивать о том, почему ты решил так поступить, м? - ты ловишь мой вопросительный взгляд и улыбаешься одними уголками губ. И знаешь, мне кажется, что тебе придется рассказать. Не сейчас, так чуть позже. Потому что уже сейчас хочется наполировать лица тем, кто повлиял на твое столь подвешенное состояние. - Что за гад поставил тебя пятым на полку?... - Один мятный латтэ без сахара и... - внимательно смотрю на тебя, пытаясь понять, что же тебе сейчас нужно. Кофе...слишком горько, у тебя и так все не очень сладко, да. Определенно. - горячий чай с лимоном. И сахара побольше. А после этого - бесконечные разговоры и такое же бесконечное молчание. Я вслух размышляю о том, что жизнь, как ни крути, штука прекрасная, а кто сомневается, просто не умеет ей наслаждаться. Пытаюсь доказать тебе что вставать в пять утра чтобы насладиться рассветом и сварить кофе - не глупо, а вот спать до последнего и вскакивать за пару минут до выхода на работу или учебу - полнейшая ерунда. Ты молчишь первые минут сорок а потом начинаешь называть меня ненормальным и просишь еще чая. Я не могу отказать хотя бы потому, что ты слишком теплый, а еще потому что "Мы в ответе за тех, кого приручили". Я тебя еще, конечно, не приручал - но я сбил тебя с выбранного тобой пути, пусть и не правильного. А значит - я уже несу за тебя ответственность. По крайней мере, мне так думается. Не знаю что думается тебе, но когда за окнами темнеет ты перебираешься ко мне с диванчика напротив и кладешь голову на мое плечо. - Лухан. - тихо шепчешь в мой вязанный свитер, пахнущий типографской краской и сигаретами. Кажется, ты начинаешь мне доверять. И еще кажется, что так мы проведем еще не один вечер. По крайней мере когда я встаю из-за стола и хватаю тебя за руку, вызывая такси и называя свой адрес, я точно знаю что пока я рядом, у тебя не будет возможности сделать что-то. Сделать с собой. И, надеюсь, причин тоже не будет. - Минсок. А вообще - Сюмин. Для тебя я буду Сюмин. На этом и кончится первая глава моего рассказа. Пока что ничтожно маленького, но хотя бы для двух человек на планете он значит чуть больше, чем просто слова, связанные в предложения. Намного больше.