***
Сегодня Фи, на удивление, живая, ведет себя так, словно ничего не произошло, наверное, она опять заблокировала плохие воспоминания. За все то время, что мы здесь, она ни разу не назвала меня по имени. Для нее я остался Маршаллом Ли, но я мог точно сказать, что она находилась в реальности, а не вернулась обратно в свою выдуманную империю, по крайней мере, не полностью. Скорее всего, одно накладывалось на другое, и она временно теряла чувство реальности, иногда я замечал, что она разговаривает с бабочками, считая их феями, или как благодарит Кейк за прекрасно приготовленный завтрак, хотя готовить я не очень хорошо умею.***
Деньги кончаются, впопыхах казалось, что я прихватил достаточную сумму, но похоже, что это не так, да и прятаться мы не сможем вечно, хотя по счастливому виду Фионы так не скажешь, она хотела бы остаться здесь навсегда. Завтра мое совершеннолетие, день, прожив который, мне придется самому отвечать за все свои поступки. Нервы не выдерживают, надо что-то делать.***
Мы с Фи едем обратно, ко мне домой. Ее я оставил в машине, сказал никуда не выходить, пока не проведаю обстановку. Сглотнул и вошел в дом, в гостиной был включен телевизор, мама копошилась на кухне. Услышав шорох в прихожей, она побежала ко мне. «Джони, Джони, где ты был, я так волновалась за тебя, ты не представляешь, что произошло!» — сердце ушло в пятки, я зажмурил глаза, готовясь к худшему. «Наш сосед Роберт повесился!» — я не мог поверить услышанному, сердце екнуло с какой-то толикой радости. «А его подопечная пропала, похоже, что он издевался над ней, к кровати была прикручена цепь. Кто бы мог подумать, такой вежливый общительный молодой человек, ужас, в тихом омуте, как говориться», — мама прикрыла рот рукой, изображая недоумение. «Фиона была со мной, я показывал ей свои любимые места, она сейчас в машине!» — ее глаза расширились, и она замерла. «Полиция умалчивает об этом, но в доме явно была драка и, скорее всего, эта чокнутая пыталась зарубить его топором!» — я промолчал — «Джони, ее заберут в психушку, надо сообщить полиции», — она метнулась к телефону, но я быстро перехватил трубку. «Послушай, я был там — в тот день. Так что меня тоже заберут в полицию!» — это она и боялась услышать — «Фи пришла в себя, она не больная. И я не хочу, чтобы ее куда-либо забрали!» — я со всей серьёзностью уставился на нее. «Но у нее больше никого нет, кто взял бы над ней опеку», — попыталась она вразумить меня. Мать была не последним человеком в городе и имела некоторые связи, при желании она могла бы замять это дело, был бы интерес. «Я стану ее опекуном!» — уверенно отрезал я. Она только хотела запротестовать, но не даю ей начать, перебивая — «Это я всадил ему топор, во время защиты, так что если кого и привлекут к этому, то меня», — блеф был правдоподобен. Я являлся единственным сыном, пускай и непослушным. Она уже много раз вытаскивала меня из разных передряг, и я готов был отказаться от дальнейших необдуманных поступков, лишь бы Фиона осталась со мной. «Я… Я думаю можно кое-что сделать», — она лихорадочно заходила по дому, звонила кому-то, что-то обдумывала. Я тем временем привел Фиону домой, налил ей какао и усадил перед телевизором.***
Прошло уже достаточно времени с тех пор, так как Фиона была единственным наследником, все досталось ей, но часть денег ушла на закрытие дела. Мать всегда недолюбливала соседскую девочку и поэтому видеть ее в своем доме не желала, так что на деньги, доставшиеся Фи, мы купили небольшой домик и поселились с ней там. Конечно, мать поставила условие, что я больше не буду рассчитывать на нее, и все свои проблемы буду решать сам.***
Живем мы счастливо, Фиона окончательно пришла в себя, но свою мягкую игрушку Кейк все равно таскает везде с собой, я показал ей, каким чудесным может быть этот мир, а она ведет себя, так, как будто с ней никогда ничего плохого не случалось. Но иногда, когда она остается одна, я слышу за закрытой дверью, как она разговаривает с друзьями навестившими ее!