Под дождем. Часть вторая

POV Минако Жара спала лишь на пару градусов, не больше, но стало значительно легче. Рабочий день подходил к своему завершению, почти все трудные дела отложены на завтрашний день, и я бесцельно ковыряла ноготь, на котором уже успел облупиться алый лак. Осталось досидеть каких-то тридцать-двадцать минут. Из здания потянулись работники. Я, наблюдая, как ползет по стеклу муха, тоже мысленно звонила маме и спешила домой, чтобы провести вечер за телевизором, но неожиданно раздался телефонный звонок. — Газета «Час Токио», — выдала я на автомате. — Здравствуйте, — раздался не очень-то довольный мужской голос, хотя до тошноты вежливый и холодный. — Могу я связаться с мистером Солхи? Я несколько потерялась из-за решительности собеседника: — Мистера Солхи уже нет на месте. Пожалуйста, перезвоните завтра, желательно до полудня. После полудня у него… — Судебное разбирательство, — закончил мужчина по другую сторону провода, и я замолкла. Вот так звоночек! — И мне хотелось бы узнать, почему мистер Солхи никак не отреагировал на иск, предъявленный его издательству полтора месяца назад. — Простите, а вы, собственно, кто? — не удержалась я от колкости на требовательный голос собеседника. — Я адвокат, защищаю права мисс Элайзы Янг. — Той самой… — Да, той самой, которую вы высмеяли в одной из своих статей. Был подан иск… — И вы хотите узнать, почему мистер Солхи проигнорировал этот инцидент… — мы бесцеремонно сбивали друг друга, словно обменивались шпильками, и разговор стал принимать уж слишком не деловой вид. — Именно. — Так почему бы вам не узнать это завтра на разбирательстве? — резонно заметила я. — Моего босса нет на месте, а я не располагаю нужной вам информацией, — с прохладной учтивостью продолжила я, снова чувствуя почву под ногами. В конце концов, он граничит с откровенным хамством! — Естественно, — вдруг елейно ответил адвокат. — Если босс такой расхлябанный, то таковы и его подчиненные. — Простите!.. — задохнулась я от возмущения, но послышались короткие гудки. Мерзавец бросил трубку! Это ж надо! Я тоже клацнула несчастной трубкой по аппарату и возмущенно уперла руки в бока. Ну и адвокат! Адвокат должен внушать доверие одной интонацией, одним своим видом, выдержкой. А это что за истеричка? Он даже язык за зубами держать не может. Но через несколько секунд мне стало страшно: если мой босс толком не занимался этим иском, такой, как этот хам, может стереть его в порошок своими едкими замечаниями. Он будет использовать такие фигуры речи, что старенький адвокат мистера Солхи (его давний приятель, мужчина лет, наверное, ста-ста десяти, похожий на старого бассета-фаунда) не сможет вставить и слова. Таких людей называют пираньями! Похоже, в этот раз мой босс ответит за свое невнимание и беспечность. Как потом оказалось, я была полностью права. Решение приняли в пользу истца, и у мистера Солхи прибавилось обязательств. *** В издательстве потянулись страдные дни: мой босс пребывал в самом дурном расположении духа и донимал всех сотрудников своими капризами. По решению суда, издательство должно было выплатить не только моральную компенсацию в виде кругленькой суммы, но и написать опровержительную статью со всеми положенными извинениями и элементами самобичевания. За ходом написания опровержения строго следил адвокат истеричной звезды, каждый день звонящий в компанию. И каждый раз мне приходилось скрепя сердце отвечать ему вежливо и прохладно. Интересно, вот сколько ему платят за такую дотошность? Наверное, баснословно много, раз он защищает интересы теледивы. Но в один день он не позвонил. Честное слово, я даже начала волноваться, не приболел ли мой «приятель», раз не удостоил нас своим наиприятнейшим звонком. Как же мне жить без его красноречивых пауз и едких слов? Право слово, день же зря так пройдет! До конца рабочего дня оставался час. Мистер Солхи, теперь уже всегда угрюмый и недовольный, снова отправился на какую-то встречу, я разбирала остатки документации, стянув с себя душные туфли и нацепив на кончик носа очки. Мне прописали их полгода назад, но я до сих пор их стесняюсь. Отчего-то кажется, что они предают мне еще более бестолковый и рассеянный вид. Неожиданно в мою одинокую приемную постучали, и, не дожидаясь разрешения, в комнату решительно зашел высокий мужчина и тут же повернулся вправо, где находился мой стол. Я обмерла. Это был он. Ятен Коу. Нет, я не могла подвергнуться обману зрения, не могла ошибиться. Передо мной стоял мой бывший одноклассник, расставание с которым стоило мне стольких бессонных ночей и слез. Я даже не заметила, как ослабли мои пальцы, и листы соскользнули на глянцевитую поверхность стола. Ятен стоял и смотрел на меня во все глаза, кажется, не меньше пораженный нашей встречей. Но, в отличие от меня, он довольно быстро пришел в себя и прохладно спросил: — Мистер Солхи на месте? — и опять этот строгий, до боли знакомый мне голос из телефонной трубки. И такой изменившийся одновременно: с тех пор, когда я слышала его в последний раз, он был не таким крепким и выразительным. Я молча смотрела на Ятена, не в силах ответить. Вот почему я снова веду себя, будто дурочка? Почему не могу ответить, что босс в отъезде? Не могу сохранить маску безразличия и отстраненности? — Я… он… мистер Солхи отправился на встречу, — собственный голос меня поражал своей слабостью. Даже жаль себя. А глаза у него все те же. В смысле, оттенок остался прежним — светло-зеленым, как буйная весенняя листва. Только вот безразличия в них прибавилось, не отнять. И чего-то еще, что появилось уже после нашей разлуки. Коу стал выше и шире в плечах, серый пиджак и брюки сидят на нем просто безукоризненно. Совсем взрослый. Уже мужчина. Конечно, как я могла думать, что он остался прежним?.. Какие шутки иногда допускают воспоминания и время! — А вы по какому вопросу? — на «вы» мой голос едва не спотыкнулся, но я отвела наконец глаза на разлетевшиеся бумаги и почувствовала, как по щекам разбегается краска. И сразу так стыдно за эти очки и снятую обувь! И за глупейший вопрос — вот же он, тот самый Я. Коу! Это — адвокат той звезды! — Я хотел бы удостовериться в том, что статья действительно пишется, — спокойно ответил Ятен. — Тогда вам совсем не обязательно видеться с боссом, — я заставила себя снова поднять глаза и наткнулась на его взгляд — изучающий, оценивающий. Черт, вот бы не покраснеть еще сильнее! — Быть может, вы хотите увидеться с автором статьи? — Если можно, — кивнул он с небольшой заминкой, и мне хочется понять: действительно ли ему все равно, или он тоже сильно волнуется? Просто багровея от стыда, я неловко натянула под столом туфли и встала, невольно одергивая юбку. Он все это заметил, но никак не отреагировал на мой растрепанный вид. Я почти бездумно повела его к Маюми. — Маюми, тут к тебе с вопросом, — хрипло окрикнула ее я, и все в офисе невольно отвлеклись от своих дел. — К тебе мистер Ятен Коу, — черт, он же даже не представился! Ну и ладно! Что я, сама его имени не знаю? — Это насчет опровержения. — Спасибо, Мина, — улыбнулась Маюми и перевела взгляд на Коу; глаза ее тут же загорелись интересом. Я заставила себя развернуться и уйти к себе. Наверное, рядом с Маюми я выглядела еще более жалко, чем там, в приемной. Да и естественно! На мне простое льняное платье с тонким орнаментом на груди, Маюми же всегда выглядит так, словно сошла с глянцевой обложки. У нее отличная фигура, примечательное, красивое лицо, чувство стиля. А я как была замарашкой, так и осталась. Жалко, что я встретилась со своим прошлым вот так. Мечтала выглядеть королевой, а показала себя лишь неприметной пешкой. Коу перестал звонить, зато частенько стал заезжать «с проверкой». Наверное, к Маюми, потому что она стала одеваться еще откровеннее и более броско, чем обычно, будто только о нем и думала. Я ее даже понимаю, потому что сама совершенно потеряла душевный покой. Господи, вот зачем я снова его повстречала?! Жила же себе потихоньку. А теперь Маюми как будто намеренно не желала завершить статью побыстрее, лишь бы побольше побыть с красивым адвокатом. Только вот Коу-то это зачем?! Чтобы позлить меня, сделать больно? Что он мельтешит перед глазами? Неужели нельзя выбрать нейтральную территорию для встреч с привлекательной корреспонденткой? Я злилась, я не понимала его поведения, но ничего не могла поделать. Я все еще была обижена на него, признаю. Его поступок до сих пор не укладывался в моей голове. Но прошло больше пяти лет! Я отпустила. Я смирилась. Так какой толк в этих странных встречах у меня под носом? Почему, приходя в издательство, он не идет сразу к Маюми, а заходит ко мне и просит отвести к ней? Неужто не запомнил дороги? И мне иногда так хочется раскричаться на него за жестокость, но я лишь краснею и покорно исполняю просьбу, ощущая его взгляд на своем затылке. Мне хочется плакать и смеяться. Хочется заболеть, чтобы не явиться на работу и не увидеть его. И одновременно я знаю, что недосказанность между нами — это магнит, не желающий разъединять нас. Мне кажется иногда, что скоро все закончится — статья будет написана, и встречи прекратятся сами собой. Наверное, мне полегчает. И одновременно (снова это двоякое слово!) я понятия не имею, что будет дальше, когда он вновь исчезнет из моей жизни. Теперь уже окончательно. Как он жил, что с ним было за эти шесть лет? Он ведь не исполнил свою мечту, не связал свою жизнь с морем, а стал юристом, как хотел того Фрэнк. Что подломило его, что заставило изменить своему выбору? Я стала ловить себя на том, что вечерами, сидя в одиночестве перед телевизором, думаю об этом и никак не могу успокоиться. Как бы подло он ни поступил со мной, жизнь тоже оказалась с ним жестока, и я невольно начинала жалеть его. Мне хотелось так много у него спросить, понять его, найти, наконец, ответы на вопросы, которые не дают мне жить до сих пор, но я знаю, что это невозможно. Прошло почти шесть молчаливых лет. Шесть лет, за которые мы стали до невозможности чужими. А потом настал день сдачи статьи. Ее опубликовали утренним номером, и запятнанное имя Элайзы было обелено. Инцидент исчерпал себя. И мне стало до боли в висках тоскливо: все кончено. Все по-настоящему кончено.