После дождя всегда появляется радуга

Ну, вот сегодня опять выпал снег. И проснулась я не от лучиков солнца, а от того, что дети, что жили по соседству, кидали снежки мне в окно. Видимо они подумали, что здесь ни кто не живет, и решили выбить окна. — Анну марш от сюда, — открыла я окно и прикрикнула на них, они убежали, — ну и детишки, — тяжело вздохнул я, и поковыляла в ванную. Приняв душ, я как всегда хотела заварить себе кофе, но обнаружила, что оно закончилось. Что за утро? Я быстро оделась, темные джинсы, растянутый свитер и черное пальто с капюшоном. Холодный ветер развивал локоны волос, и только сейчас я заметила, что у меня ужасно посеченные кончики и появилось пару седых волосинок. Наверное, это от стресса. Купив свой любимый кофе, я умудрилась нагребсти еще кучу не нужных вкусняшек. После чего пошла в парикмахерскую. Там я подстригла волосы, если раньше они доставали до ягодиц, то сейчас они чуть выше поясницы. Так же я покрасила их, цвет оставила свой натуральный, просто избавилась от седины. Придя домой, я заварила кофе со сливками, и приготовила оладьи. Так как сегодня суббота, значит, настал день уборки. Как было хорошо, раньше я убирала только у себя в спальне, а сейчас приходилось «вылизывать» весь дом. Правда я старалась, не мусорить, но пыль без пощадной, садиться везде и на всем. Врубив музыку на всю мощность, я начала уборку. Часа через два, дом блестел, я просто посмотрела на время, и заметила, что пришла СМС-ка: «Привет, киска. Я недавно узнал о Бек. Может утопить свое горе у тебя между ног? P.S. Лиам Пейн». Не чего, не ответив, я удалила сообщение, но на этом он не остановился, продолжая присылать гадостные СМС, и я отключила телефон. На душе стало паршиво, я села на пол, поджав ноги под себя, и опустила голову на колени. Не мог же он все рассказать. Я поспешно включила телефон и уставилась на его номер. Пару холодных слезинок прокатились по щеке. Один гудок. Второй. Я отключилась в надежде, что он перезвонит. Я поднялась на ноги, и поспешила закрыть входную дверь на замок. Выключив во всем доме свет, я зарылась под плед с ноутбуком, и зашла в твитер. «Лент, мне страшно» «Не бойся мы с тобой» — ответил кто-то. «Спасибо» «Как ты?» «Норм. А ты?» «Хорошо. Чем занята?» «Прячусь под пледом, а ты?» «Чай пью» «Приятного» «Спасибо» «Ты от куда?» «Из Франции, а ты?» «Британия» «: 3 » Закончив переписку с анонимом, я вышла из сети. Немного почитала, потом опять твитер. Немного «пованговала», и спать. Сегодня мне снилось, что я в свадебном платье иду к алтарю, а возле алтаря Гарри, в белом костюме и весь в крови. От страха я проснулась и услышала, как неугомонно звонил мой телефон. Что Марк? — Алло, — ответила я. — Нет времени объяснять. Приезжай, как только сможешь. — Что случилось, Марк? — Твоей матери стало хуже. — Я сейчас приеду. Быстро собравшись, я села в машину, и разогнавшись до 120/км в час, гнала по главной трассе. Хорошо, что сегодня я не забыла дорогу. Через полтора часа я была на месте. — Что с ней? — замчалась я в больницу. — Тише, тише, успокойся. — Нет Марк, я должна ее видеть, — ворвалась я в палату. — Камми, — протянула ко мне руку мама. — Мама, — подбежала я к ней и села рядом на постель. — Камила, выслушай меня. — Не надо. Это не должны быть слова прощанья, — я ели выдавила из себя эти слова. — Нет, выслушай. Я лишила тебя материнской заботы, любви. Я оставила тебя на самовоспитание. Ты не получала поддержки и тепла. Меня не было рядом, когда ты нуждалась во мне как ни в ком другом. А когда я осознала, было поздно. Скажи, что ты прощаешь меня. Мне нужно твое прощенье. — Я прощаю тебя, — по лицу катились слезы. — Я люблю тебя, — последнее, что прошептала она, и запикали приборы. — И я тебя, — взахлеб слезами, выговорила я, и тут прибежали медсестры. — Пойдем от сюда, — вытащим меня Марк из палаты. — НЕТ! Только не она, билась я в истерике. Марк попросил отвести меня к нему домой. Его шафер довез меня и уложил в гостевой комнате. — На тумбочке успокоительное, может, выпьешь? Я молча кивнула в знак согласия. — Вот так, пей, — он помог мне выть, и ушел. — Спасибо, — поблагодарила я его, е=когда он уже выходил из комнаты. — Всегда, пожалуйста. Отдыхай. Наутро я проснулась с тяжелой головой. — Камила, — постучал Марк, — можно войти? — Да, входи, — я лежала пластом в постели и приподнялась только когда он зашел. — Как ты? — застрял он в дверном проходе. — Мой мозг не до конца усваивает этот факт и не желает его признавать. А ты как? — Креплюсь. Я понимаю, она твоя мать, и я отнял ее у тебя. Прости, но я и в правду успел полюбить ее. Она стала для меня родной, — он почти заплакал. — Не стоит извиняться. Я рада, что она провела время с дорогим ей человеком. — Когда похороны, — нарушила я создавшееся молчание. — Завтра. Камила, кто будет выбирать наряд? — Давай лучше ты, я не мастер в таких делах. — Хорошо. Я ушел. Нужно работать. Буду к ужину. — Я что-нибудь приготовлю. — Спасибо, — закрыл он за собой дверь. Провалявшись еще пару часов, я все же решила встать. Ноги как из ваты, ими сложно управлять. Кое-как я смыла с себя усталость. Остаток дня я слонялась по дому, изучая его. К ужину, как и обещала, приготовила спагетти в сырном соусе. Даже не знаю, когда я научилась готовить. Поужинав с Марком, мы обсудили детали похорон и разошлись по своим комнатам. Завтра тяжелый день, и я легла спать пораньше. Проснувшись, я как всегда приняла душ, выпила кофе и начала собираться. На мне было платье черного цвета, до колен и балетки. Волосы собраны в высокий хвост. Я с неуверенностью шагала поп кладбищу. Будущая могила матери, располагалась под огромным деревом, чьи ветви лоскотали землю. Ее вынесли в сосновом лаковом гробу. Ее лицо было румяным и свежим. В последний раз я видела ее такой «живой» в день отъезда. Когда она оставила меня ради Марка. Поцеловавши ее на прощанье, я еле сдеживала слезы. Я не могла казаться слабой. И вот закрыли крышку и ее опускают. Горсть за горстью земля ложилась на ее гроб, и вскоре покрыла его совсем. Все люди собрались в церкви, почтить память и помолится за ее душу. Каждый говорил, что-то хорошее, даже те, кто не знали ее. Я немного нервничала, ведь скоро моя очередь. Я медленно подошла к Отче, и начала говорить. — Я не готовилась, простите. Но я хочу поблагодарить ее за то, что она подарила мне жизнь, за то что она любила меня не смотря не на что. Пускай последнее время мы и не ладили, но мы любили друг друга, простите, — не смогла я закончить речь и покинула церковь. Слезы смешивались с дождем. Мне жаль, что я пропустила прощальную молитву, но сидеть с людьми, которые не знали ее и так хорошо говорят, у меня просто не было сил. Я вызвала такси, и собравши вещи уехала домой, оставив Марку записку на кухонном столе: «Прости, но твое общество не для меня. Я возвращаюсь домой. Так будет лучше для всех». Дорога казалась длиннее, чем обычно, а размытая грунтовка в нашем городе вообще отвратительна. Домой я добиралась часа четыре. Дождь усиливался и все сильнее бил по стеклу. Уже начало темнеть. Резко зтормозив у дома, сворачивая на подъезжую дорожку, меня немного занесло, но я сумела выровнять колеса, и все обошлось. Забежав в дом, я искупалась, так как промокла. Достала свой новый дневник, и решила сделать первую запись. «Дорогой дневник, два дня назад ее не стало. Она просила прощенья, я сказала «прощаю», но простила ли я на самом деле?» — это не много, но достаточно, что бы понять что произошло. Так хотелось начать с чистого листа, а вот теперь чистый лист стал напоминанием о утрате и скорби. Заварив кофе, я села на подоконник и смотрела, как капли бьют по стеклу, это успокаивало. Ближе к двенадцати ночи усталость взяла на домной вверх, и я легла спать.