Черное солнце

      Отдать приказ - разрушить все, что было выстроено годами дружбы. Так думал Наруто, хотя ехидный голосок внутри - наследие язвительного Миста, не иначе, - нашептывал, что и рушить-то уже нечего: без того ползают по руинам и делают вид, что на рассыпавшиеся стены можно налепить обои и дом снова станет цельным, крепким. Наруто хочется взвыть от ощущения, что вся жизнь резко пошла под откос. И снова Голос, нет, лишь отголосок, внутри смеется - твоя "нормальная жизнь" не более, чем иллюзия. Мист настолько въелся в душу, что даже сильная магия защитника не вытравливает его оттуда без остатка.       Все потому, откуда-то знает Наруто, что душа откликнулась. Его душа отозвалась на призыв Миста о помощи. И от этой связи так просто теперь не отмахнуться. Сам ведь принял, добровольно.       - Я... - произносит Наруто, но спотыкается и прикрывает глаза. Ощущение неправильности, нелепости происходящего должно пройти, но оно лишь крепчает. Словно во сне приходит осознание, что спишь, но нет сил вырваться из пучин ночных иллюзий.       Выжидающая поза Омои угрожает мгновенной реакцией на необдуманное движение. Делать вид, что не понимает поведения слуги уже поздно.       - Отпусти меня, - говорит Наруто не своим голосом - слишком уж твердым и спокойным - юноше кажется, что собственное тело на такое не способно.       Омои смотрит ровно, уверенно, а кончик криса давит на рубашку чуть сильнее. Земля, в которой клинок пролежал столько лет, словно не коснулась его лезвия - по-прежнему острого и сверкающего.       - Я вернусь. В любом случае вернусь и мы решим все здесь, если хочешь, - продолжает блондин.       Слуге хочется скептично ухмыльнуться и сказать, что заявление более, чем самоуверенное - с учетом того, что ожидает молодого господина на улицах. Но сказать такое Узумаки язык не повернется. Слишком жестокая насмешка, непозволительно-вольная и, к несчастью, вполне реальная.       - Я не доверяю Вашему спутнику, - в обход произносит Омои.       Наруто разводит руки в стороны. Жест доверия - сейчас он открытый, уязвимый.       - Не прошу ему доверять. Доверяй мне.       - Мне приказано Вас охранять.       - Приказано трупами. Ты сам сказал, что не следуешь указаниям мертвецов.       - Неверная интерпретация слов. Я попросил дать мне новый приказ.       Замолкают. Обмен быстрыми фразами напоминает о старых словесных баталиях и вновь убеждает, что перед Наруто все тот же Омои. С другой стороны, тайной и незнакомой, со смазанными тьмой чертами, очерченный мистическим серебряным контуром и вооруженный вьющимся пламенем в руке, но тот же самый Омои. Тот, кто напару с Наруто дрался со школьными задаваками и кто на пару же с ним получал от этих самых задавак.       - Я не буду приказывать, - тихо произносит Узумаки, - ты мой друг. Я знаю, что работаешь слугой, но для меня остаешься другом.       Пришлось облизнуть пересохшие губы, чтобы продолжить:       - Я понимаю и признаю твою точку зрения. У тебя действительно есть основания не доверять Итачи. Но поверь мне. Пожалуйста.       В черных глазах ни намека на отклик. Волосы все так же высеребрены луной, а плечи укрыты полуночным покрывалом. Молодая ночь еще слишком юна и полна сил - даже призрачный лунный свет подпитывает первобытный ужас, который она напускает.       - Отпусти меня, - повторяет Наруто, не отрывая взгляда от ночных глаз, - отпусти не как слуга, но как друг. Прошу тебя, Омои! Не приказываю - прошу. Как товарища, как друга, черт возьми! Как человека, которому доверяю! Дай мне сделать то, что я должен.       И совсем тихо:       - Я чувствую - должен... Понимаешь?       Откуда такое ощущение долга Наруто не знал и себе объяснить не мог. А не увидев на лице Омои никаких эмоций, осознал со всей обреченностью, что понять тот не сможет.       Крис дернулся вперед вспыхнув ярко-голубым пламенем и Наруто замер, оглушенный навалившейся болью. Мир рассыпался осколками.       Лезвие вошло не глубоко - лишь прорезало кожу и споткнулось о твердость ребра. Но неожиданно резкая и сильная боль подкосила ноги, обожгла огнем легкие. Сердце судорожно ударилось и сжалось, будто боясь, что клинок войдет глубже и заденет упругую мышцу.       - Не бойтесь, - где-то на периферии восприятия произносит Омои. Он говорит что-то еще - о том, что крис своему хозяину вреда не причинит и боль проистекает от вытравливания чужих чар. Но юноша почти не слышит этих слов - уши заложило извержением вулкана или собственным пульсом - не разобрать.       По телу растекся жидкий огонь: от почек и прямо к мозгу, где взорвался ослепительно-ярким фейерверком.       Наруто немо открывает рот в попытке вдохнуть, как выброшенная на берег рыба. Перед глазами все темнело и прояснялось - от этого кружилась голова и стоять стало тяжело. Омои крепко и осторожно подхватил заваливающегося господина.       Блондину казалось, что лезвие все еще там, внутри, прокручивается и бурит себе путь к самому сердцу, но то оказалось в смуглой руке, придерживающей его за плечо. Скосив глаза, Наруто без удивления обнаружил на сверкающем в лунном свете лезвии алый развод крови. Так же без удивления заметил, как кровь потихоньку впитывается в металл.       - Хорошо, - говорит Омои, удерживая Наруто, - Я Вам доверюсь. И, раз Вы все еще считаете меня достойным доверия, дам совет...       Наруто, у которого перед глазами голубовато-красными пятнами разливается реальность, пытается сконцентрироваться на чужом голосе.       - Первое: зайдите в университет. Там сохранились документы вашей матери и ее издания. Найдите ее "Криптографию"- в этой книге в зашифрованном виде есть печати Узумаки. Если освоите их, то сможете противостоять сильному злу. Как истинный наследник Узумаки - а в том предприятии, что вы затеяли, это весьма важно. Второе: церковь св. Лауры. У Вашего отца остались там связи и некоторые инструменты. И последнее - лечебница Аркхэма. Самое безопасное место. Если надо спрятаться - идите туда. Туда ничего не ворвется... и ничего не вырвется.       Боль проходит, оставаясь лишь угольком под кожей и горечью на корне языка. Наруто вполне осмысленно кивает. Слова Омои словно выжгло на сетчатке и закрывая глаза Узумаки видит все его указания - первое, второе и третье.       Крис переходит из руки мулата в ладонь Наруто - юноша замечает это обстоятельство уже после того, как пальцы сжимают удобную теплую рукоять.       - Пригодится, если собираетесь возвращаться живым, - говорит Омои.       И отходит, освобождая путь.       Наруто рефлекторно касается пореза на груди, с удивлением обнаруживая его отсутствие. Взгляд на рубашку находит лишь небольшое кровавое пятнышко - не больше капли по краю от разрезанной ткани.       Омои молча наблюдает за этими манипуляциями, никак не комментируя происходящее. Выбор сделан, а дальше остается лишь принять его последствия. Бежать от судьбы... С самого начала было ясно, что это бесполезно. Каруи - яркий тому пример.       Словно услышав мысли слуги, Наруто вдруг спрашивает:       - А где Каруи?       Неожиданно для Омои воздух запах восточными кострами, ночь зажглась мириадами звезд, а южный, теплый ветер принес страшное предсказание, сделанное давно иссохшимися старухами. Предсказание о том, что сестре суждено стать леякой. И ничего ты не сделаешь, мальчишка.       - За нее не беспокойтесь. Она Вас больше не потревожит.       Что-то в словах мулата заставляет насторожиться, но причины Наруто не видит.       - Скажи ей... Что я понимаю и ценю ее попытки меня защитить.       - Хорошо.       К выходу приходится идти мимо Омои, отчего-то опасаясь смотреть ему в глаза. Сам же мулат изваянием стоит в стороне не шевелясь и не произнеся больше ни слова до тех пор, пока Наруто не взялся решительно за ручку - тогда мулат говорит слегка дрогнувшим голосом, быстро спохватясь и выровняв его:       - Есть еще кое-что, что вы должны знать...Я не имею права рассказывать подробности, да и не так много знаю о том случае.       Ручка обжигает холодом, как обжигают болью дальнейшие слова мулата:       - Ваш отец погиб не в аварии. Он пал от рук демона. Демона, призванного Учихами.       - Я... - произносит Наруто, но голос пропадает и приходится сглатывать, чтобы продолжить, - ясно.

***

      Улица встречает расцветшей ночью и легким, теплым южным ветром. Тишина вокруг нарушается лишь шелестом листьев осин во дворе. Живая их изгородь выглядит угрожающе, обзаведясь длинными, четкими тенями от чересчур яркой луны. Колодец в центре двора влажно поблескивает, как и трава вокруг него.       "Мист?" - про себя зовет Наруто, по-прежнему не ощущая присутствия Голоса.       Тот не отзывается.       Блондин глубоко вдыхает, стараясь подавить разрастающийся страх в зародыше. Рано паниковать. Взгляд сам собой падает на зажатый в руке крис.       Если восстановить события по цепочке... Голос пропал когда в грудь Наруто уставился кончик клинка. Потом Омои прорезал кожу и, если память не изменяет, сказал, что вытравил из Наруто чары.       "Эй? Мист?", - звал мысленно Наруто, не зная, как вернуть товарища.       Бродить ночью по городу в одиночку ему не улыбалось. Наруто походил немного по газону во дворе, глядя себе под ноги, словно в попытке выискать Миста в траве.       В голове творился сумбур. Что делать дальше решительно не представлялось. Все происходящее вообще не укладывалось в понимание. Разве могла бы Каруи взять и сдать его, Наруто, в лечебницу? Разве могло существовать то, что Наруто встречал на улицах? Задумываться об этом не стоило. Наруто точно знал, что не стоило, чтобы не замкнуться вновь на мыслях о собственном сумасшествии. Ранние жалобы на кошмары и ощущение полной их реальности, на поверку показалось детским лепетом.       Что теперь делать? Вернуться в дом, к Омои? Пойти на поклон к Ямато? Без Голоса Наруто совсем растерялся, словно бегун, вдруг обнаруживший обе ноги ампутированными. Надо найти Миста...       Сунутая в карман рука сама нащупала гладкий бок броши. Наруто не успел задуматься, как пальцы проворно расстегнули застежку и, зафиксировав иглу, прокололи подушечку большого пальца.       "Мист?" - спустя пару мгновений окликнул Голос Наруто.       Сердце упало и подпрыгнуло, когда к тихому шелесту осиновых листьев и легкому плеску со дна колодца прибавился холодный, знакомый до тяжелого дыхания голос:       "Я уж думал - не сообразишь..."       Голос был значительно слабее, чем раньше, но все такой же язвительный. Наруто легко коснулся груди, изумляясь, как же не хватало ощущения тяжести под сердцем.       "Когда делишь с кем-то сознание, потом сложнее всего смириться с тишиной".       Парень удивленно замер, не сразу поняв, что это не собственные размышления, а чужие слова.       "Обычно, такой эффект наблюдается намного... позднее. У тебя, почему-то, быстро и сильно. Я думаю это от того, что...."       "Что дальше делать будем?" - вмешался в монолог Наруто, не желая слушать обоснования своей зависимости от Голоса. Последняя его беспокоила и могла бы заставить разнервничаться не на шутку, позволь Наруто себе задумываться о ней всерьез. А потому, парень предпочитал подобные вопросы просто игнорировать или избегать.       Голос высокомерно хмыкнул и ядовито прокомментировал:       "Пугает собственный мозг? Ты не один такой, не переживай".       Вот это ощущение, подумал Наруто. Голос, которого не хватало, как не хватало собственных рук, вновь объявился с четверть минуты назад и уже вызвал желание заткнуть его к чертям.       "Надо выйти с Френч Хилл и пойти к Ривертауну".       "Зачем нам туда?" - изумился Узумаки, искренне не понимая, зачем тащиться ночью к лесу на окраине города и совершенно не вдохновляясь предложенной перспективой. К тому же воспоминания об обитателях тех окрестностей тоже давали о себе знать.       "Затем, что тебе совершенно точно не стоит оставаться здесь и вообще во Френч Хилл. Я покажу тебе безопасное место, где можно дождаться утра и взять кое-что, что очень нам понадобится".       "Хорошо", - глубоко вдохнул Наруто, - "Идем", - сказал он, решивши вдохновляться путешествием по ночному городу уже будучи в дороге. Голос хмыкнул:       "Правильно, не бойся. Я же с тобой, в обиду не дам".       Наруто едва не поперхнулся воздухом, до того ехидно-ласково была произнесена последняя фраза. Мист, очевидно решил подправить силы путем трепли узумаковских нервов.       "Только обещаниями кормишь... ", - насупившись, подумал Наруто, про себя впрочем, легко усмехнувшись. Настроение Голоса скакало синусоидой. Но, то же самое Узумаки мог сказать и о своем собственном характере. Два сапога - пара, не иначе. И от чего-то это радовало.       "Кстати... Сегодня на улицах тоже...?" - спросил Наруто немного позже, закрывая за собой калитку и оказываясь на брусчатке улицы, под прицелом слепых глазниц покинутых домов. Фонари бросали размытые круги света на тротуар, живая изгородь дышала южным ветерком.       "Да", - коротко ответил Мист.       Узумаки сглотнул. С одной стороны часть его хотела вернуться в дом, лечь под одеяло и заснуть. Эта часть была взращена в заботе и постоянной опеке. Трусливая половина, которой внушили, что его жизнь важнее чужих жизней. Эта часть медленно, но верно издыхала, покоренная выбравшейся наружу истиной сущностью. И уже истинная сущность, разбуженная Голосом ли, магией ли, требовала действий.       "Я не могу вспомнить ни одной считалочки", - вдруг признался блондин, перебирая в голове все известные ему песенки. Даже "десять зеленых бутылок" теперь казалась размытой и не четкой - Наруто был вовсе не уверен, что сможет не сбиться с текста.       "Пока что тебе нечего опасаться. Я имею ввиду тварей", - выделил последнее Голос, - "на Френч Хилл они не сунутся".       "Почему?"       "Барьер. Здесь он ещё крепок".       "Тогда зачем мы отсюда уходим?" - озадачился Узумаки. Покинуть безопасное место ради сомнительной цели не казалось ему хорошей идеей.       "А кто сказал, что тут безопасно?" - хмыкнул Голос, и пояснил: - "Есть создания намного коварнее и опаснее тех тварей".       "Например?" -немного напряженно, но все же с интересом, спросил Наруто.       "Люди. Культисты, колдуны, их приспешники и прислужники. От простого человека никакой барьер не спасет, а пулю заклинаниями не остановишь".       И, заметив оторопелость Наруто, добавил:       "Ты же не думал, что они нагрянули в город как стихийное явление? Твари, я имею ввиду".       "Ну, вообще-то, я на это надеялся".       Голос тихо, переливчато засмеялся:       "Твоя семья сделала все, чтобы подобные "случайности" здесь не происходили еще лет двадцать".       "Ты говорил, что барьеры рушатся со временем..."       "Так и есть. А если им в этом помогать - разрушатся еще быстрее. Это я тоже говорил, кстати".       "Кому надо так "помогать"?" - возмутился Узумаки, непроизвольно сжимая кулаки. Шаг по мостовой отдавался легким скрипящим звуком - кеды на ногах были значительно тише туфлей, но отнюдь не бесшумными.       "Например, тому, кто хотел бы вызвать сюда демона", - Голос сказал последнее с деланным безразличием, скрывая злость. Но Узумаки уже научился слышать непроизнесенное.       Наруто сглотнул. В словах Миста был смысл, но совсем не нравилось представлять, что тем ночным кошмарам, что расползались по улицам, содействуют люди.       "Зачем?" - вновь спросил парень, действительно не понимая кому и зачем призывать сильного демона в Аркхэм, - "ты же сказал, что он здесь камня на камне не оставит".       "Наруто...Люди всегда были глупцами. Глупцами, не умеющими оценивать опасность. Я не только о тебе говорю, а обо всех... И о моей семье тоже. Твой слуга сказал правду - это был "наш" демон. Тот, что перебил всех моих родных."       Наруто ощутил, как от слов Голоса по спине поползли непрошеные мурашки, а под желудком зашевелился мерзкий, мерзлый ком. Правда... Отца правда убил... Не авария, не несчастный случай, а демон, призванный людьми для... Для чего? Для какого-нибудь несомненно важного и нужного желания. Ведь должно же быть так, чтобы это желание было дороже жизни его отца, верно? Стоило оно того?       Глаза обожгло непролитыми слезами обиды и непонимания. Он лишился родителей давно и мог бы с этим смириться, но почему-то воскрешение этой темы, открытие новых фактов и откровений растеребило болезненную рану и не давало успокоиться. Сам Аркхэм с его прошлым, тайнами и иллюзиями издевался над ним.       - Я... Наверное, я знал это, - с трудом выговорил Наруто.       Знать одно, но признавать - совсем другое. И это признание тяжело давалось - словно внутренности вытянуть на крючке. Тошно, горько.       "Прости".       Слово показалось размытым туманным посланием и Наруто не сразу понял, что оно принадлежит Голосу - до того тихо и тяжело было произнесено. Юноша слышал - это не просто набор звуков и ничего не значащее выражение. Как и его же "сочувствую", сказанное так недавно и так давно, тихое "прости" несло в себе больше смысла, чем все, когда-либо слышанное.       Наруто так и не смог подобрать слов, чтобы ответить. Все варианты казались такими плоскими и нелепыми, а извинение Голоса чересчур искренним. Сам себе не признаваясь, Наруто видел вину Миста. После слов Омои, Итачи стал не просто каким-то Учихой - давним врагом его семьи по непонятной причине, а непосредственным виновником смерти родителей. Пусть и одним из. Даже доводы разума, полностью отрицающие роль Итачи в этом несчастном случае, не могли уничтожить маленького черного червячка неприязни, подтачивающего себе путь в сердце.       Отец. Убит. Демоном.       Отец. Убит. Демоном, вызванным Учихами.       Несчастный случай, погубивший всю семью Учиха... какая разница? Это забрало у него отца и... Прости.       Недоверие захлебнулось искренностью, чувство чужой вины, поощренное признанием, неожиданно захлопнулось и смущенно спряталось. У Итачи не было причин считать себя виноватым - так говорила логика. Но он признавал свою вину, как собственную ошибку.       Короткое, тихое "прости" выбивало почву из-под ног.       Дышать стало невыносимо тяжело, перед глазами постоянно мутилось - то ли от злости, то ли из-за внутренней боли.       "Твоя семья ведь... Тоже..."       "Да".       В груди стало еще больнее, Наруто показалось, что в него запихнули вершину шипастой булавы и та вдруг начала разрастаться, насаживая на отросты органы.       "Наруто!"- услышал блондин обеспокоенный голос Миста.       "Что?" - промямлил он в ответ. Даже мысленно и то получилось лишь промямлить. Боль скрючивала, переместившись в кишки и вряд ли это воспоминания о родителях оказались столь яркими. Перед глазами вновь поплыло, в уши ворвался страшный гул.       "Наруто, не стопорись. Тебя выслеживают".       Да-да, согласился Наруто, выслеживайте. Только, пожалуйста, не так больно.       "Наруто!", - громче окрикнул Учиха и побежавший по венам морозный холодок вдруг отодвинул боль с первостепенного значения куда-то в сторону, - "Соберись, идиота кусок! Нам надо двигаться!"       "Мы и так...двигаемся", - Узумаки не осознавал, что застыл на месте, посередь кружащейся вокруг реальности, в попытке сделать неуверенный шаг.       Думать тяжело, а идти еще тяжелее. Наруто кажется, что он преодолевает сопротивление загустевшего воздуха - словно сквозь толщу воды двигается.       "Соберись!" - властный тон и голос, от которого захватывает дух и закладывает уши ватным покрывалом. Оцепенение разбивается.       "Наруто", - шипит Голос, - "спрячь крис. Сейчас же. Стой, обмотай его сначала той тканью, в которую гвоздь замотан".       Юноша слушается, подрагивающими пальцами разворачивая кусок материнского платья и укрывая материей лезвие кинжала - весь крис укутать не получится, но этого и не требуется, так как Голос одобряюще произносит:       "Молодец. Теперь прячь его. Гвоздь оставь в кулаке".       К удивлению Наруто, острое лезвие клинка не распороло ткань, а потому парень решил рискнуть и засунуть крис за ремень штанов, скрывая очертания кинжала полой пиджака.       "Теперь идем!" - командует Мист и Узумаки без указаний понимает, куда именно надо идти. Сознание немного прояснилось.       Ночь укутала Френч Хилл в покрывало старины и мистики, очерчивая темные провалы слепых окон с ужасающей точностью и жутью. Наруто сам не заметил, как пригнулся ниже и ступать начал значительно тише, чем раньше. Нынче юноша не боялся скрываться в тени зданий - Мист сказал, что сейчас опасаться монстров не следует. А вот на освещенных фонарями улицах, под взором яркого глаза луны, парень рискует устроить себе неприятную встречу.       "Замри!" - слышит Наруто приказ Голоса и сердце от чего-то выполняет указание быстрее тела: подскакивает как бешеное, да так и замирает у горла. Узумаки прижимается к сокрытой в тени стене дома, у наличника двери служебной двери, и на всякий случай прикрывает глаза, чтобы их отблеск не выдал его.       По улице слышны шаги. Влажные камни мостовой капризны и стары, как сам Френч Хилл, ябедничают на любое к ним прикосновение. У парня волосы на загривке становятся дыбом - шаги вдруг напомнили о давешнем монстре. Но ассоциации быстро развеялись - тот, кто двигался ночью по улице как и Наруто пытался скрыть свое присутствие, но, несомненно, был человеком.       "Не шевелись и не дыши!"       Наруто послушно замер, изо всех сил стараясь угомонить бешеное сердцебиение и нервное подергивание рук. Дыхание, как и было велено, затаил. Секунды отдавались болезненными ударами пульса в висках, синяки на шее вдруг заломило - кто-то или что-то словно накинуло удушающую цепь и потянуло на себя, сминая сопротивление и давя своей волей.       Наруто вжался в стену, на что получил шипение Голоса и вдруг замершие шаги. Человек был рядом: сокрытый углом здания и неизвестностью.       "Замри, идиот!И даже не думай ни о чем!" - злобно цедит Голос. Наруто слышится угроза и он даже понимает, в чем она заключается - Мист просто подчинит его тело - жестоко, болезненно.       Человек прислушивался или, возможно, опирался на другие органы чувств - Наруто ощутил знакомую едва заметную прохладную волну, прошедшую сквозь тело и схлынувшую обратно. Магия - знал он. А еще знал, что магия не сумела его найти.       Время тянулось, как нуга. Недостаток воздуха обжигал легкие мерзостной болью, обещавшей познать неземное блаженство, сделай блондин вдох. Хоть маленький глоток кислорода. Но Наруто терпел, подавляя тягостное головокружение и принимая навязчивое жжение в груди.       Человек, наконец, сжалился над парнем: он появился из-за угла здания и, почти прижимаясь к стене, как недавно передвигался сам Наруто, пошел в его сторону.       Наверное, Узумаки просто иначе представлял себе колдунов. Скорее всего, он видел их подобием старых поверий о чернокнижниках, но никак не молодыми мужчинами в современных костюмах с подобием скипетра в руках. Однако, колун был именно таким. Одетый в легкий твидовый пиджак и модные в полоску брюки, он больше походил на столичного гуляку, чем на мага. Разве что у гуляки не будут столь живые, наблюдательные глаза, внимательно вглядывающиеся в темноту перед ним.       Но колдун не видит его, понял Наруто. Как Мист так сделал - сущая загадка, однако мужчина был уже буквально в паре шагов от замершего парня и никак не желал его заметить. Через пару ударов сердца, Узумаки понял почему; лицо мага приблизилось к его лицу и мысли Наруто словно выкачали. На молодом, вполне обычном лице, тускло отблескивали скудным светом теневой границы затянутые бельмами глаза. Маг был слеп. Живые и наблюдательные глаза, как показалось Наруто изначально, ничего не видели. Они просто вращались в запавших от усталости глазницах, бельма смотрели вокруг, раз за разом замирая и возобновляя движения. Почему же слепой так сосредоточенно вглядывается по сторонам?       "Не обманывай себя, Узумаки. Он видит иначе, но вовсе не слеп".       Наруто смежил веки, направляя все свои силы на то, чтобы не сделать случайного вдоха.       "Мист...Мне нужен воздух".       "Нельзя - он способен разглядеть дыхание".       "Я не продержусь дольше..."       Голос презрительно хмыкает:       "Тридцать секунд прошло. Слабак".       "Сорок две..."       Мист сосредоточенно замирает. У Наруто мутится в голове и то, что колдун минул наличник, у которого сжался в невидимый комок Узумаки, блондин понимал лишь краем сознания.       "Мист... Пожа..."       Ощутив прикосновение пальцев к носу, Наруто едва не вдохнул от неожиданности, но тут же к его губам приникли прохладным прикосновением чужие губы. Легко мазнув первым прикосновением, они надавили увереннее: приоткрывая чужой рот, прижимаясь и позволяя пить воздух прямо с веящей туманом кожи. Наруто замер, обескураженный.       "Дыши", - донеслось словно отовсюду с новым ласковым прикосновением.       Голова шла кругом от нехватки воздуха, перед глазами мир схватился темными пятнами. Вся жизнь сосредоточилась в драгоценных глотках дыхания, снимаемых губами с губ. Мист дарил вдох и похищал выдох.       Наруто не знал, чувствовал, что не смог бы дышать иначе: не подчиняясь властной силе обретшего плоть Голоса, а просто затягивая воздух в себя через ноздри или горло. Не знал, но ощущал - отстранись Мист и легкие снова сдавит обжигающими тисками. А потому не воспротивился когда тот взял его голову за подбородок, приподнимая и поворачивая, отстраняясь лишь на доли мгновения - захватить новую порцию воздуха - и вновь приникая к раскрытым губам своими губами. Вкус этого воздуха - прохладный туман, утренняя роса, прогулка под звездами. Вкус губ Миста - вкус жизни.       Наруто упускает тот момент, когда слепой маг уходит, оставляя его незамеченным, прижатым к стене призрачными контурами молодого человека. То, что опасность миновала, юноша понимает лишь в тот момент, когда Мист отпускает зажатый нос и перемещает руку на глаза, прижимая закрытые веки.       "Не смотри", - Произнесено глубже и откровеннее всего, что Наруто когда-либо считал откровенным. Низкий голос с металлическими нотками полосует грудь не хуже зачарованного клинка. Только тогда парень осознает, что устало сомкнул глаза.       Близость Миста держит в напряжении, в судорожной дрожи. Она на секунду усиливается, когда Наруто чувствует прохладный поток воздуха на коже и исчезает совсем, когда верхней губы касаются бархатистые сухие губы в последнем успокаивающем поцелуе. Давление прохладных пальцев исчезает и Наруто нерешительно открывает глаза.       Пустынная улица и тишина.