Вчерашний вызываю сон...

Знакомые двери, коридоры, лестницы, я могла бы и сама дойти до его кабинета, но послушно шла в ритме, что задал человек в зеленом костюме. Из-за закрытой двери доносились приглушенные голоса, я с облегчением выдохнула, когда не услышала ругани. Это не укрылось от мужчины с пистолетом, он понял, что они не ошиблись, и одобрительно хмыкнул. Под дверью мы простояли минут двадцать, пока тон голоса, который принадлежал явно не Голду, поднялся на два тона выше. И когда из-за двери тот человек рявкнул: «Стив!», человек в зеленом, сжав меня покрепче, открыл дверь. Мне было стыдно и страшно, но я не опустила глаза. Голд сидел в своем кресле, непринужденно откинувшись на спинку, напротив него сидело двое мужчин. Один был стар и спокоен, другой молод и взвинчен. Он знал... Он знал, что это я, потому что, когда он не торопясь оглянулся на дверной проем, в его взгляде было не удивление, а, наоборот, подтверждение. Голд избегал прямого контакта глаза в глаза, с напускным равнодушием разглядывал маленькую складку между моих бровей. Уловив его игру, я осознала, что должна придерживаться той же идеи. Я не должна показать, что важна для него, не должна давать повода собой шантажировать и постараться не подвергаться опасности. — И что? — развернувшись обратно к гостям, без эмоций спросил Голд. — Друг мой, — заговорил старик. — Не буду скрывать, я не знаю конкретно, кто эта девушка, но она для тебя важна. — Ты мне не друг, и никогда им не был, — сухо произнес Голд. — Пусть так, но мы были хорошей командой. Ты ведь помнишь... — Пауза. — Но сейчас о другом. Не меняй тему. Кто она? — А ты всегда любил загадки. Есть предположения? — Не дочь и не любовница, — уверенным тоном произнес старик, пока оглядывал меня с ног до головы. — Почему? Вполне возможно, что... — удивился его молодой напарник. — Я не делаю поспешных выводов. Нужно знать факты. Например, полистать медицинскую карту, — невозмутимо ответил седой мужчина. От этих слов меня бросило в жар, но ведь действительно, я каждое лето прохожу медицинский осмотр. — Что ж, это верно, — чуть кивая, отозвался Голд. — Учись, Кларк, учись у отца, пока есть время. — Как ты... — начал было молодой мужчина, но осекся от взгляда отца. — Между прочим, я мог стать твоим крестным. Скажи спасибо, что не стал, — вставил свою лепту Голд. Пока я наблюдала за этим диалогом, меня не покидало ощущение, что между строк сказано гораздо больше. Это было похоже на словесную войну, но пока разведывательной миссии. Однако Кларк уже процентов на шестьдесят капитулировал, вот что значит растеряться перед лицом врага. Личных переживаний у меня не было. Я не ощущала, как сильно в правый бок упирается дуло пистолета и как ноет запястье в тисках чужих рук. Это было похоже на растворение во вне... — Я же тебе говорил, мы старые друзья, — обращаясь к сыну, сказал старик с усталыми глазами. — Но мы отвлеклись. Голд, давай закончим это. Поверь, я не хочу причинять боль этой милой девушке. — А ты думаешь, в этом будет смысл? — невозмутимо поинтересовался Голд. — Я надеюсь, ты не заставишь меня это проверять, — в голосе старика появилась сталь. — Просто отдай мне это, и я больше не вспомню о твоем существовании. — Возьми и забери, раз так, — после краткого раздумья согласился Голд. — Э-э, нет, — говоря, пожилой мужчина переглянулся с сыном и после оценивающе посмотрел на меня. — Пускай она достанет. Я тебя хорошо знаю, наверняка все не так просто. Голд сжал зубы, впервые он показал свое волнение. Теперь он смотрел на меня не тем невидящим взором, а пристально в глаза. Я пыталась прочитать этот взгляд, но так и не смогла, палитра эмоций оказалась слишком сложной. — Что, Голд? Жалко игрушку? — сказал седовласый гость. — Да, красивая и такая юная. Но посмотри! Я ничего не делаю, ей повредят или твои ловушки, или твоя несговорчивость. — Зачем тебе это? Неужели за свою жизнь ты не сыт этим? Еще и сына втянул в дело, — покачивая головой, отозвался Голд. — Я сам выбрал продолжить дело отца! — вставил свое слово до того притихший Кларк. — Я верный сын, тебе не понять, — выплюнул молодой мужчина и получил неодобрительно строгий взгляд отца. — Это только наше дело, Голд, — старик придвинулся к нему чуть ближе. — Тебе ни к чему эти реликвии, а я пойду на все ради власти. Я потратил много лет на поиски и теперь не упущу. — Я помню твой характер, — криво ухмыльнувшись, ответил Голд. — А также то, что ты не всегда держишь слово. Мне нужны гарантии. — Боюсь, тебе придется поверить на слово, скажем, в честь старого знакомства. — Дик. Ты достаточно натворил, даже имеешь наглость мне угрожать. — Пауза. — Кто за тобой стоит? — Что ты несешь?.. — Ты бы один не додумался, я же знаю. — Какого черта! — Кларк, не лезь! — Или ты скажешь, кто, или ты ничего не получишь. Теперь Голд выглядел предельно спокойно, чего нельзя было сказать о гостях. Кларк растерянно смотрел на сердитого отца, а тот смотрел в пол. — Рэд, — послышалось после долгой паузы. — Так… — Голд удовлетворенно кивнул. — Я подозревал это. — Я сказал, теперь твоя очередь. — Хорошо, но сначала твой сын и помощник выйдут из дома и подождут тебя в машине… — Мы так не договаривались! — перебивает юноша. — Я не задержу тебя надолго, — как ни в чем не бывало закончил Голд. Старик мотнул головой в сторону двери. Человек в зеленом встрепенулся и потащил меня к выходу, вновь с силой сжимая запястье, заставляя меня вскрикнуть от боли. Голд резко встал с кресла. — Стив! — прикрикнул Дик. — Оставь ее. — Страхов… — начал было Кларк, но отец снова указал на дверь. — Амелия… — он подошел ко мне, как только закрылась дверь за этими двумя. — Ты должна мне помочь. Голд стоял спиной к старому знакомому, не давая возможности тому увидеть его взгляд, который говорил мне так много. Забота, нежность и глубокое сожаление. Это меня заворожило, я стояла, не в силах пошевелиться, уже не понимая, что происходит. Мое имя еще раз сорвалось с его уст, так мягко и в то же время требовательно. Я смогла взять себя в руки и позволила ему подвести себя к дальней стене кабинета. За этим всем неотрывно наблюдал Дик, чуть прищурив глаза. Быть может, банально — сейф находился за картиной. Пока Голд набирал хитроумную комбинацию кода, я никак не могла понять, зачем понадобилась моя помощь. Ответ не заставил себя ждать. — Амелия, — тихо заговорил мужчина, — внутри сейфа ловушка. — Видя мое смятение, добавил: — Но тебе ничего не грозит, у тебя изящные руки, больно не будет, просто зажим. Вздох и задержка дыхания, словно перед прыжком в воду. Медленно погружаю руку в темные недра сейфа. Натыкаюсь на что-то твердое. Щелчок. Запястье неприятно стянуло. — Вытаскивай. На руке оказалось что-то вроде толстого наручника. Следом зазвенела цепь. Голд кивнул и попросил повторить действие. И только когда оба мои запястья украшали железные браслеты, он сам, уже беспрепятственно, забрал из сейфа обычную черную флешку. — А теперь проваливай, — сердито заявил Голд, кидая собеседнику награду. — И только попробуй нарушить свое обещание. — Как я узнаю, что ты не обманул меня? — Так же, как я. — Хорошо, — после продолжительной паузы. — Будь по-твоему.

***

— Все закончилось. Они ушли, — снимая оковы с рук. Умом я понимала, что опасность миновала, но внутри все дрожало. Кинулась в его целительные объятья. Мое тело тряслось так, что подгибались колени. Голду пришлось крепко держать меня, а я пользовалась моментом и покрывала его лицо хаотичными поцелуями. Судя по движениям его губ, он еще что-то говорил, но я слышала только усиливающийся гул крови в голове. Ему пришлось усадить меня в кресло и подать стакан воды. Пока он разговаривал по телефону, я медленно приходила в себя. Конечно, я знала о его прошлом, но это столкновение с ним пугало. Я должна быть сильнее, я должна ради него. Тишина. Погрузившись в мысли, я не сразу заметила, что телефонный разговор закончился. Голд стоял у окна. Мне пришлось самой к нему подойти. Взяв его за руку, я ожидала чего угодно, но не этого. Его пальцы мелко дрожали, а губы были холодны, когда я мягко коснулась их. Он отстранился, пряча глаза. Ушел в сторону камина и присел на диван, упершись локтями в колени, и закрыл лицо руками. Я неуверенно опустилась рядом, не смея больше его трогать. В воздухе витали отзвуки боли... — Почему ты не бежишь, девочка? — упавшим голосом спросил он. — Почему не ценишь жизнь и молодость, глупая? — Мне нужен ты... — голос звучал хрипло от долгого молчания. — А это тебе нужно? — его голос зазвучал резко. Он схватил мои руки и начал с силой целовать посиневшие запястья. Услышав мой болезненный вздох, он не остановился, а двинулся дальше, ушибленное бедро, ребра справа, наконец, шея. Его губы прикасались настойчиво, грубо, оставляя новые красные пятна на и без того уже травмированных участках. — Рядом со мной нет любви, милая, — шепотом хрипит Голд, перед тем как впиться в особо темное место на шее. — Лишь боль, — он сжимает мои почти онемевшие запястья. — Иногда подслащенная, — целует искусанные губы. — Но в итоге всегда боль... Я не хочу для тебя... Он не закончил, его решимость куда-то испарилась. Он мягко обхватил мое лицо и начал губами собирать редкие слезинки, скатившиеся тонкими нитями. Осознавая, что он не в первый раз пытается показать мне минусы, я хотела напомнить о плюсах и притянула его ближе. У этого поцелуя был соленый вкус, прокушенная губа начала снова кровоточить, а последствия стресса все еще изливались слезами. Горечь... Вкус неоправданных надежд, сожаления, тоски и боли... — Не отпускай, не отпускай, я согласна... — шептала я в редкие перерывы. Сердце ёкнуло, когда в поцелуе начали появляться пряные оттенки. К полыни присоединилась корица... Ему нравился мой вкус, вначале лизнув мою нижнюю губу, а затем прихватив ее в неповрежденном месте и посасывая, он добился моего стыдливого полувздоха-полустона. Приняв это за разрешение, его язык поспешил встретиться с моим. Дыхание окончательно сбилось, а голова закружилась. Через пару минут его руки начали искать оголенную кожу, одна ладонь скользнула под блузку на спине. Когда я начала теребить его галстук, он со стоном опустил меня на сиденье дивана, подмяв по себя. Едва я подумала, куда деть колени, как на одно из них легла его рука. Я задрожала всем телом, но он не спешил, медленно изучая форму, ладонь двинулась вверх по внешней стороне бедра и выше. С трудом оторвавшись от моих губ, ища ответ на немой вопрос, Голд сфокусировал зрение на моем лице. Открывшаяся картина вернула ему прежние сомнения. Он отстранился, нахмурившись и облизывая с губ соль моих слез и крови. — Тебе нужно прийти в себя, — еле слышно, словно едва находил силы на слова, произнес мужчина. — Поговорим через неделю, — бережно помогая мне подняться, он добавил: — Не спорь, — и, заглядывая в мои заново наполненные влагой глаза, мягко попросил: — Пожалуйста...